Гарлин продолжал: его лицо стало еще больше, по мере того как его заявления становились все более откровенно угрожающими и сеющими раскол. Спарвер изучал интересную симметрию и пропорции этого лица. Человеческие черты по-прежнему оставались для него чем-то вроде загадки, но у него все лучше получалось сопоставлять их основные элементы, и теперь он верил, что у него не возникнет проблем с опознанием Гарлина в толпе.
Он сделал еще глоток воды и подвинул свой поднос вперед. Оставив очки на столе, он подошел к стене, где шло воспроизведение.
Он вынул свой хлыст, вытянул шестидесятисантиметровую нить, перевел ее в режим меча и ткнул им в лицо Девону Гарлину. Он потянул его вниз, оставляя за собой сильную, мерцающую рану. В точке соприкосновения засверкали голубые и розовые вспышки. Неисправность распространилась ветвящимися трещинами, расходящимися в разные стороны от линии повреждения. Режущая кромка встретила растущее сопротивление, поскольку собственный структурный материал стены пытался сдержать и нейтрализовать атаку. Наконец ищейку заклинило намертво. Спарвер отпустил ручку и оставил ее торчать в искрящемся, потрескивающем дисплее.
Он потер ладони, отвернулся от этого хаоса и вернулся к своему столику. Он сел, пододвинул стул, придвинул поднос поближе и сделал еще один глоток воды из стакана.
В остальной части столовой воцарилась тишина. Разговоры, какими бы тихими они ни были с самого начала, полностью прекратились. Все взгляды были устремлены на него. Другие префекты и раньше замечали его, но теперь он почувствовал электрическое покалывание от их немигающего, удивленного внимания.
Потом кто-то начал аплодировать. Сначала это был медленный, одинокий хлопок, но вскоре к нему присоединился еще один, и еще.
Спарвер продолжал есть. Это было странно, но к нему понемногу начал возвращаться аппетит.
Изо всех сил стараясь не дрожать, Дрейфус брел сквозь густой, окрашенный зелеными пятнами мрак, пока не догнал Дель Мар.
Она изучала его лицо, что-то читая на нем.
— Новости о вашей коллеге?
— Что-то вроде этого. — Он сглотнул, пытаясь придать своим словам хоть какую-то связность. — Не из хороших. Ее состояние ухудшилось.
— Мне жаль. — Дель Мар пробиралась на коленях сквозь густые заросли сорняков, раздвигая их, как человек, плывущий по грязи. — Помимо нашей работы, они на самом деле не понимают, как это происходит.
— Наша работа?
— То, что мы делаем, относится к нам обоим. Полицейская работа.
Дрейфус заставил себя вернуться к тому разговору, которым они наслаждались до его звонка. — Продолжайте, детектив-маршал: это звучит почти как выражение солидарности.
Она отстегнула изящный маленький приборчик, отрегулировала циферблат и начала срезать самую густую поросль каким-то оптическим лучом. Сорняки потрескивали и горели, издавая запах дыма.
— Что теперь будет с Гарлином?
— Он ответит на несколько вопросов.
— А если он будет менее склонен к сотрудничеству, как я и ожидаю?
— Тогда ему будет неудобно.
— Приятный эвфемизм. — Она сделала паузу, чтобы настроить шкалу. — Я должна вспомнить его в следующий раз, когда нам понадобится применить наш собственный расширенный пакет допросов.
— Это не эвфемизм. Его допросят и, возможно, протралят, но только после медицинского освидетельствования. Он не пострадает, и ему никто не будет угрожать.
Они шли дальше, и провисшие контуры Шелл-Хауса становились все больше. Дрейфус видел купол с воздуха, но как только они оказались внутри, его размеры, казалось, уменьшились, словно некое огромное зеленое легкое расширилось за свои прежние пределы.
— Черт бы побрал эту траву, — сказала Дель Мар, и на пистолете замигал красный индикатор ошибки, что, по-видимому, означало перегрев или опасность разрядки аккумулятора.
— Да, если бы только мы додумались взять с собой острый режущий инструмент, возможно, с автономными возможностями. Вы уверены, что сейчас этим местом никто не пользуется?
Она убрала пистолет в кобуру, прибегнув к грубой силе, чтобы пробраться сквозь траву, Дрейфус следовал чуть позади.
— Вы, наверное, знаете о смерти Алии в 386 году. Джулиус уехал несколько месяцев спустя. К тому времени он был совершеннолетним по закону, и не думаю, что ему хотелось оставаться в месте, где было так много воспоминаний о его матери. Марлон остался, но к тому времени он был сломленным человеком, его деньги утекали, жена погибла, единственный сын бросил его наедине с горем.
— Говорят, что Алия возвращалась из космоса, когда погибла.
— Да. В те последние годы Марлон редко покидал поместье. Он полагался на Алию, когда она посещала оставшиеся владения Вой.
— Что это было?
— Россыпь мелких орбиталищ и астероидов. Ничего существенного. Примерно в то время произошел спад цен на недвижимость. Это был плохой период для инвестиций в недвижимость.
— Они все еще владеют этими заведениями?
— Кусок скалы под названием Лета, один или два других мелких обломка. Скорее всего, они будут такими же заброшенными, как и это поместье.
— Я не удивлен, что с деньгами было туго, — сказал Дрейфус. — Большая часть семейного богатства перекачивалась в Элизиум-Хайтс.
— Вы думаете, Марлон приложил к этому руку?
— Сомневаюсь, что это произошло по доброй воле. Джулиус, а не его отец, похоже, был тем, кто дергал здесь за все ниточки. Но это заставляет меня задаться вопросом, что такого было у Джулиуса на Марлона, что он мог осуществлять такой контроль.
Дель Мар взвизгнула. — Будь проклято и это тоже.
— Что такое?
— Зацепилась за это голенью. Там есть ступеньки, ведущие на террасу, — будьте осторожны.
Она потянулась назад, чтобы предложить ему направляющую руку.
— Спасибо, — сказал Дрейфус, чувствуя, что в какой-то мере лед был сломан.
Терраса заросла сорняками, покрывшими ее плотным зеленым ковром, но под упругой порослью каменная кладка казалась прочной и ровной. Они направились к передней части здания, где были частично закрыты створки богато украшенных дверей с завитушками, что, должно быть, было главным входом. Двери наполовину сорвались с петель, провиснув под странным углом, как пара кривых зубов. Дель Мар приоткрыла щель и достала из-за пояса фонарик, посветив им в темноту. Дрейфус отстегнул свой собственный фонарик, радуясь, что делает что-то полезное.
Они протиснулись внутрь Шелл-Хауса. Дрейфус посветил фонариком вокруг, выделяя небольшие участки за раз. Разросшимся растениям удалось просунуть свои щупальца лишь на несколько метров за пределы дверей. В остальном это место было пыльным, затянутым паутиной, серым от запущенности. Черно-белая плитка вела от входа вниз по длинному величественному вестибюлю к металлической лестнице. На изогнутых стенах виднелись следы декоративной штукатурки, некоторые пастельные тона все еще были видны, несмотря на слои плесени, мха и пыли. Дверные проемы и арки вели в другие комнаты и коридоры.
— Это место больше, чем вы думаете, — сказала Дель Мар, когда они вошли в вестибюль. — Много комнат и этажей. Но я не могу поручиться за структурную целостность верхних этажей. Если хотите покопаться, это на вашу ответственность. Но если вы ожидаете ошеломляющего проникновения в суть характера Девона Гарлина, то записка с признанием, оставленная здесь десятилетия назад...
Ее фонарик погас. Как и тот, что был у Дрейфуса в руках. Были две белые вспышки, почти одновременные, как раз перед тем, как фонарики погасли. От своего собственного Дрейфус почувствовал жар и едкое жжение. Он уронил его прежде, чем тот обжег ему пальцы, зная, что держать дальше бесполезно.
Какое-то мгновение они вдвоем ждали в темноте. Дрейфус был уверен, что Дель Мар выстраивает тот же умозрительный ход мыслей, что и он сам. Что-то напало на них, что-то в затененных уголках вестибюля. У него не было оружия, а маленький пистолет Дель Мар уже зарекомендовал себя практически бесполезным.
Вестибюль залился светом. Он был сильным и синим. Дрейфус прищурился, глядя на него, и вскинул руку в инстинктивной самозащите.
К ним приближался робот, появившийся из-за укрытия одной из боковых комнат слева от них. На секунду Дрейфуса парализовало. Высокая машина передвигалась на двух ногах, ее металлические ступни громко цокали по мрамору. Четыре сегментированные руки свисали с его туловища. Его голова представляла собой купол с единственным голубым глазом, излучавшим этот ослепительный свет.
— Стой, — сказала Дель Мар.
Робот продолжал приближаться. Она вытащила свое оружие, одним плавным движением прицелилась и выстрелила в робота. Лазерный импульс отразился от зеркальной шкуры робота, оставив лишь след подпалины.
— Нет энергии! — прошипела она.
Робот продолжал продвигаться вперед, двигаясь медленно, но решительно. Безмолвно они пришли к одному и тому же общему выводу. Они развернулись и перешли на тяжелую пробежку, оба обремененные ремнями и униформой.
— Вы ожидали... — начала Дель Мар.
— Нет, — сказал Дрейфус, выплевывая это слово между вдохами. — Я не ожидал, что на меня нападет робот.
Робот стоял у них за спиной, его голубой свет падал на них, освещая вестибюль и подталкивая их собственные тени ко входу. Дрейфус лихорадочно обдумывал, что они будут делать, когда окажутся снаружи. В подлеске движение было бы намного медленнее, но он сомневался, что это обеспокоит робота. Даже если бы они добрались до "волантора", им потребовались бы драгоценные секунды, чтобы подняться на борт, включить его и достичь безопасной высоты.
Появились еще две белые вспышки. Вестибюль на короткое время превратился в негатив самого себя. Каменная кладка и штукатурка осыпались с потолка прямо перед ними, падая на пол. Последовали еще две вспышки, направленные в область над дверью. Вниз посыпались обломки и пыль. Какая-то несущая балка застонала, и потолок прогнулся ниже, прорезанный широкой темной трещиной. Новые обломки посыпались из расширяющейся трещины.
Дрейфус и Дель Мар замедлили шаг. Они не пострадали от разрушений, но даже некоторые из небольших кусочков разрушенной каменной кладки могли бы причинить им реальный вред, если бы они находились на грани обрушения.
Послание было достаточно ясным.
Они остановились и медленно обернулись. Дель Мар все еще держала в руке пистолет, его красный индикатор мигал. Очень медленно она снова навела прицел на робота, направив ствол в направлении голубого глаза.
Белая вспышка повторилась. Это был луч, вырвавшийся из глаза. Он попал в оружие и мгновенно взорвал его, оставив только обгоревший обрубок рукоятки и спусковой крючок. Дель Мар издала еще один вопль и отшвырнула бесполезный предмет в сторону.
— Стоило попробовать, — сказал Дрейфус, тяжело дыша.
По крайней мере, робот остановился. Он был на добрый метр выше их, стройный в ногах и расширяющийся к широкой паре двойных плеч, сегментированные руки почти доставали до пола, каждая заканчивалась трехпалой клешней. Куполообразная голова была лишена каких-либо черт, за исключением этого глаза, который теперь уставился на них свирепым, немигающим взглядом.
— Кто тебя послал? — спросила Дель Мар.
— Не думаю, что он здесь для того, чтобы отвечать на вопросы, — сказал Дрейфус, когда робот ничего не ответил. — Как ваша рука?
— Обожжена. — Она медленно поднесла кулак ко рту и пососала большой палец. — Но я выживу.
— Я собираюсь черпать в этом хоть каплю утешения. К настоящему времени он мог бы легко убить нас. Вам нужен обезболивающий пластырь?
— Со мной все в порядке. — Наступила пауза. — Но спасибо, что спросили.
Дрейфус опустился на корточки, а затем сел, скрестив ноги, на твердый мраморный пол лицом к роботу, прижавшись животом к поясу.
Дель Мар посмотрела на него. — Что вы делаете?
— Присаживаюсь. У меня такое чувство, что мы пробудем здесь еще некоторое время. — Он дотронулся до своего воротника. — Дрейфус. Кто-нибудь меня слышит?
Ответом была тишина, треск, безмолвие.
— Дайте-ка я попробую, — сказала Дель Мар, опускаясь рядом с ним. — Гестия. Возьмите трубку, кто-нибудь. Мне нужна команда подавления, уровень эскалации желтый... нет, сделайте его красным. — Она слушала, хмурилась, повторяла свои слова — не один раз, а дважды, и с неуклонно убывающей уверенностью. — Заблокировано, — призналась она по секрету. — Либо купол, либо дом, либо этот робот.
— У вас голова набита имплантами, детектив-маршал. Неужели они не могут дозвониться до кого-нибудь или найти способ сказать этому роботу, чтобы он отступил?
— Я пробовала эти штуки и еще около дюжины других. — Она снова пососала обожженную руку. — Я должна была прийти с какой-то поддержкой. Это очень плохо отразится на мне. Нравится вам это или нет, но вы находитесь под моей защитой с того момента, как приехали.
— Мы все совершаем ошибки, — сказал Дрейфус. — Я бы сказал, это приходит вместе с работой. — Он пошевелил ягодицами, холодный пол под ним уже становился неудобным. Робот, казалось, воспринял это как вызов, сделав вперед один угрожающий шаг. Дрейфус успокаивающе поднял руку.
— Вы думаете, это прислал Гарлин?
— По его части больше головорезы и нанятые силовики. Но вы уже совали свой нос в это место раньше. Вы когда-нибудь сталкивались с роботом?
— Нет... не так. — После короткого молчания она добавила: — Я изучила ваше досье, префект. Знаю, что вы пошли против Часовщика. Это... не Часовщик ли это?
— Нет, на этот счет можете быть спокойны. Если бы мы были в присутствии Часовщика... что ж, уже знали бы об этом, хотя бы в течение того относительно ограниченного промежутка времени, пока нам позволили бы оставаться в живых.
Она снова замолчала. Раз или два с потолка сыпался новый шквал пыли. Робот оставался неподвижным, его руки свисали по бокам. Но его глаз время от времени поворачивался, словно отслеживая чье-то отдаленное присутствие.
— Я тоже кое-кого потеряла. Обстоятельства, отличные от ваших собственных. Но не обошлось и без определенной двусмысленности. Вы, конечно, знаете о Восьмидесяти.
Дрейфус обнаружил, что его интерес возбудился больше, чем ему хотелось бы. — Этого трудно избежать. Мы все еще живем в их тени.
— Мне было пятьдесят, когда Кэлвин начал подвергать своих первых испытуемых разрушительному сканированию. Тогда я была замужем в тройной связи. Моими мужем и женой были Тайрон Лайалл и Клеманс Мерсенн. Возможно, эти имена вам не незнакомы. Они были в числе Восьмидесяти, в числе первых неудачников.
Дрейфус достаточно часто просматривал эти имена во время своих расследований, связанных с Авророй, и узнал людей, о которых она говорила. Но была причина, по которой имя Гестии Дель Мар не вызвало у меня никаких воспоминаний. Она не была одной из непосредственных жертв.
— Расскажите мне, что произошло.
— К концу у меня появились другие мысли. Это было серьезное дело — пойти на попятную. Деньги были вложены, репутация прибита гвоздями к этой конкретной мачте. Внимание средств массовой информации круглосуточно. Кэлвин был очень убедителен, уверен в своих теориях, отметая в сторону наши мелкие сомнения. Большинство из нас купились на это. Но мои сомнения всплыли, как только началось сканирование. Мне слишком нравилась жизнь, чтобы рисковать всем на недоказанном пути к бессмертию. Я отказалась примерно за месяц до того, как нас должны были сканировать. Конечно, разразился скандал. Но внутри связи у нас было соглашение. Это было все или ничего. Если бы один из нас решил уйти, то и остальные поступили бы так же. Это было то, с чем мы все согласились — так же серьезно, как брачная клятва.
