На автобус шустро забирается Серега. Что меня удивляет — свой пулемет РПД вологодец таскает не снимая. И тут залез на крышу как обезьяна.
Тут нас просят 'к машине'. Пока Серега там наверху общается с тетками, мужики разбирают периметр на сектора. Николаич подходит к автобусу, задирает голову.
— И что там?
— Восемь женщин — работницы 'Карусели' и двое — со 'Скорой'. Прибежали сюда, похоже, когда жареным запахло. Потом отсюда было не уйти.
— Чего хотят?
— Чего? Да чтоб забрали их отсюда. Еда у них вышла уже, одна радость, что еще тепло и сортир с водой есть.
— Понятно. Мы харчами разжиться сможем?
— Сейчас спрошу.
С правой стороны цепочки охранения неторопливо хлопает пара пистолетных выстрелов — видно гость пожаловал... Из бывших покупателей.
— Отсюда через воротца можно залезть в овощной склад. А в основном товары — в палеттах, на стеллажах. Оттуда их токо погрузчиками снимать. Но в зале тетки говорят — много мертвых.
— Хорошо, как их оттуда вывести?
— Лучше бы через окно. Они пытались выбраться по лестнице — там пара обратившихся сотрудников из мясного цеха. Очень быстрые. Опасно, похоже.
— Получается так, фаршу нажрались и пошустрели... Ясно — вот кинь им канат — пусть там привяжут. Где воротца в овощной?
— Покажут, когда спустятся...
— Ишь, хитрюги. Ну что привязали?
— Похоже — да. Я пошел!
— Давай.
Далее теряем много времени, пока Сергей деликатно обвязав веревкой очередную даму спускает ее вслед за товарками на крышу автобуса, где ее принимают на руки пара Михайловских из второй группы, а уж с автобуса их перетаскивают на стоящий рядом командирский бронник, а уж оттуда на землю — к Николаичу.
Николаич сноровисто опрашивает теток одну за другой, причем он строг и выглядит как положено герою-спасателю. Поэтому никаких отговорок нет — тетки докладывают все внятно, без женских штучек.
Получается, что мы действительно можем отсюда загрузиться овощами — и в общем сравнительно безопасно — там холодно и темно, зомби фрукты не жрут, так что есть вариант.
Меня, как грузчика Николаич отвергает с негодованием — во-первых, есть кому грузить и без меня. Во — вторых, михайловские и гарнизонники после возвращения опять сидеть на попе ровно будут, а нам еще в Петергоф переться, в — третьих у лекаря руки трястись не должны. Короче — сидеть в охране грузчиковой команды и попутно узнать у теток со 'Скорой' — что там с сейфом.
Тетки стараются выложить все, что знают. С их слов ключи были у начмеда. Спешно набрасывают план помещений — и с глубочайшим облегчением присоединяются к уже сидящим в автобусе.
Стрелять мне не приходится. Ильяс вылезший из люка бронника, лениво, и как бы нехотя, разносит головы потихоньку подтягивающимся к нам зомби из АК с ПБс. Но делает он это так молниеносно, что мне и тем троим, кто остался на периметре, делать нечего. Впрочем, ни опер, ни Вовка, ни Надежда — а именно их Николаич оставил тут — не слишком опечалены такой отставкой.
Погрузка овощей идет полным ходом. Правда и там дважды вспыхивала пальба.
Мельком глянув в ту сторону, замечаю картонные коробки и мешки-сетки, которые так и порхают из рук в руки.
Успеваем замерзнуть, когда погрузка заканчивается, мебельному фургону закрывают дверки и команда шустро возвращается к машинам.
— Николаич, что там в зале? — фамильярно спрашивает Вовка.
— Получается так, что плохо все в зале. Мертвяков полно — и шустрых тоже, вонь чудовищная и самое паршивое — видно кто-то на погрузчике воткнулся в крайний стеллаж так удачно, что эти стеллажи как домино попадали. Со всеми товарами и палеттами. Там сейчас черт ногу сломит!
Николаич в сердцах сплевывает, залезает в броник и мы катим до недалеко стоящей станции 'Скорой помощи'. Серега рассказывает, что овощи пожухли, но в дело годятся. Двери там заблокировали от зала, так что на пару приездов еще хватит. Радуется, что много нахапали коробок с яблоками — любит он яблоки, оказывается, но токо зеленые, на манер Семиренки.
В здание 'Скорой помощи' идем опять же почти все. Впрочем, все-таки тут не так много погибших — как-никак скоростники раненых везут по больницам, а не на свою станцию. Медиков всего трое попалось, остальные — из местных жителей. Поэтому зачистка идет достаточно просто. Сюрприз с сейфом — открыт и пуст.
Но тут ухмыляющийся Дима заявляет, что это не проблема. И действительно, отлучившись вместе с Вовкой буквально минут на пять, он возвращается с грязнючей сумкой. В сумке — искомые ампулы.
— Видал такое. Понял, что наркоман посетил — ну а убегать далеко, чтоб вмазать, такой не будет. Так и оказалось. Не знаю, как он ключи добыл, но покусан был добротно. Злые вы, медики. Ну, что — нибудь еще надо?
— Нет, пора возвращаться. Только ампулы к себе перекину, а то таскать такую зомбосумку... Тиф подцепить можно... Брюшной...
Уезжаем на погрузку семьи Овчинникова, став богаче на семь ампул промедола и на десять — трентала. Про себя надеюсь, что не понадобятся они нашей группе.
Во дворе все, в общем, по — старому. Разве что у БРДМ стоит и курит тот мужичок, которому передали на веревке ТТ. Его жена — полная женщина с одутловатым лицом, сидит на сумке, привалясь спиной к колесу БРДМ. Значит, сумел вылезти. И жену выволок.
Замечаю, что упокоенных добавилось.
Мужичок суетливо подбегает к вылезшему из люка Николаичу. Трясет ему руку, что-то горячо говорит. Николаич кивает и мы наконец-то приступаем к тому, ради чего собственно и ехали.
Немного хлопотно подсаживать людей в люк, но в целом терпимо. Вещей у них немного, пожилых всего шесть человек, а один человек — грудничок. Всего 16 живых душ.
Газом все же воняет. Но не так как раньше, выдуло все же холодным воздухом.
Стрелять не пришлось. Хотя перед тем, как выводить людей мы накидали на лестницу кучу мебели из квартир. Баррикада не пригодилась. Некому было через нее лезть.
Обратно ехали в жуткой теснотище. И, естественно, спасенные переругались друг с другом — детонатором послужила та самая экзальтированная дама с третьего этажа. Вот мамка девочки с идиотским цветом волос всю дорогу вела себя образцово — сидела тихонько и хлопала глазами.
Михайловский патруль на въезде подчеркнуто точно исполнил свои обязанности — проверив всех на укушенность и изложив правила. А дальше по настоянию Николаича мы с ним исполнили ритуальный акт передачи Овчинникову его чад и домочадцев с рук на руки. Суровый комендант даже слезу пустил от радости, а вот супруга и бровью не повела. И мне почудились у нее на плечах не полковничьи призрачные погоны, как полагалось бы жене полковника (а на всех офицерских женах лежит отблеск чина мужа) — а как минимум генеральские. Вполне могла бы его жена командовать пехотным каре, отбивающим штыками в нос конные кирасирские лавы... Но это я расфантазировался.
Звоню братцу — получилось из-за газа некоторая задержка в планах. Телефон пока работает исправно, уже благо. Вижу идущих по двору МЧСовцев — сообщаю братцу, что все в силе. Договариваемся о связи через час.
Знакомый уже водила отрекомендовывает нам своего коллегу — с Хивуса,
носящего имя Николая Микитенко. Спрашиваю уже виденного ранее — он меня вез от Адмиралтейства — угрюмого водилу, кто был Николай Микитенко. Водила мрачно бурчит: понятно кто — спасатель. Ну, вытягивать из такого кремня информацию надо сначала каши поесть, да еще у монетодворских инструмент тягательный заказать...
МЧСники опять притащили рыбу — корюшку. Неужели скоро пойдет? А ведь уже и впрямь — конец марта, апрель на носу. Обедаем вместе — на этот раз у Дарьи ведро кулеша — каша пшенная со шкварками и жареным луком. Хорошо запивается чаем, только чай уж очень мощно душистый. На упаковке написано — с жасмином. Наверное этот жасмин был размером с баобаб.
Сходимся на том, что этим чаем можно перешибить любой запах. Попрыскал в помещении — и все. Навсегда. Хоть святых вон выноси.
Дарья очень обрадовалась тем овощам, фруктам и зелени, которые мы раздобыли в 'Карусели' и которые свалены сейчас в холодной Екатерининской куртине в виде этакого снайдерского натюрморта. А тут еще и корюшка. МЧСники скромно замечают, что им больше по вкусу кулеш оказался. Один вообще из казаков — говорит, как у мамы погостил.
А мы, отдохнув полчаса, начинаем собираться.
Дмитрий пытается связаться по своим милицейским каналам, используя свою рацию — но судя по всему — неудачно. Ну да мужик он настырный — не свяжется, так хоть согреется.
А еще получаем в команду сварщика из Монетного Двора. С портативным агрегатом и кучей уже порезанных сеток — из расчета аккурат на два УАЗа. Как только грузимся — Николаич вручает сварщику ППШ, правда с одним диском. Еще замечаю, что на другой 'Хивус' загружают кроме сеток и ящик с ППС... Выходит продолжаем вооружать своих помогателей.
— Высадим с удобством! Прямо под бережком! — говорит водитель.
— Это лишнее — лучше в трехстах метрах. И зайдите не напротив Коттеджа, а от Спортбазы.
— Это чтобы деревьями прикрыться?
— Получается так. Если выпремся на галошах такие красивые, а там кто с дудкой сидит — прищучит нас как детей. Лучше мы пешедралом. И с прикрытием пулеметом и снайпером. Тут нас обидеть сложнее будет.
— И нас?
— Нас всех — действуем-то в составе группы. Одной группы.
— Ладненько. Мы тогда крюка дадим небольшого...
Вопреки опасениям Николаича высадка проходит гладко и даже, пожалуй, чересчур гладко. Вспоминаю его постулат про то, что если все идет гладко в начале — дальше будет гажа... Ох, не хотелось бы.
Цепочка наших беспрепятственно добирается до берега, ни из зарослей тростника, ни из парка — а он тут скорее на лес похож — ни шума, ни тем паче пальбы. Через пару минут — это они, наверное, лес проверяли — там как раз Нижняя дорога проходит — появляется фигурка Саши, машет рукой.
Двигаемся — пулеметчик, я и сварщик. Ильяс пока остается на 'Хивусе'. Случчего — он со своей 'Светкой' окажет воздействие, близкое к артиллерийскому. Вторая галоша держится еще дальше.
Николаич озабочен — Серега сходил к домикам 'Спортбазы' и нашел там пару трупов. Оно само по себе и привычно уже, токо вот тут трупы — свежие, явно расстрелянные — впридачу босые и раздетые. Мужик и баба лет по сорок.
— И обратиться не успели — им и в голову стреляли.
Вообще-то мне это тоже не нравится. Да судя по физиономиям — и остальным. Дмитрий с совершенно безнадежным выражением на лице пытается все-же наладить связь с милицейской рацией на стоящем где-то неподалеку 'УАЗе'. Николаич хмуро смотрит на эту реинкарнацию 'фильмов про войну', угрюмо бурчит:
— Ладно, Сокол-Я-Незабудка, оставь свою шарманку. Телефон еще работает. Сейчас вдоль бережка не суетясь и занимаем позицию напротив дороги к Коттеджу. Пошли, смотреть в оба!
Идти непривычно, потому как замыкающим теперь идет сварщик с ППШ. Но судя по мимолетному и многозначительному кивку Николаича в мой адрес — тыл все равно на мне. Сергей со своей бандурой идет первым. Хотя в основном гляжу назад — не могу удержаться от восхищения тем, как он скользит несмотря на пулемет в руках и весь груз, причем еще ухитряется держать под контролем окрестности — и не запинаться. А вот засидевшийся в замкнутых пространствах Монетного Двора гном-сварщик запинается все время и конфузится, хотя кроме меня назад никто не смотрит. Никак у сварщика не выходит одновременно орлиным взглядом окидывать враждебные окрестности и смотреть под ноги — как только взметнет глаза героически — так ноги цепляются за всякий мусор и плавник — тут его богато накидано. Хихикаю про себя — вспоминаю практически ВСЕ фэнтези, где изячные эльфы злобно смотрят на навязавшихся в компанию неуклюжих и шумных гномов. Хотя Бильбо был не эльф, а совсем даже хоббит. Но его шум-гром от гномов в лесу тоже раздражал...
Передние пригибаются — мы выкатываемся на открытое пространство, прикрываясь гривкой берега — он тут слегка подмыт и потому прятаться за ним удобно. Как в траншейке. Открывшееся перед нами поле с редкими деревьями очень напоминает летом саванну... Сейчас снега для этого многовато. Поле аккуратно поднимается наверх — и там как изящная игрушка стоит царский Коттедж — дача многих царей, начиная с Николая Первого. Милое и очень уютное здание, очень душевные интерьеры. Практически за ним — Санкт — Петебургское шоссе. Оттуда должен приехать братец со товарищи. Очень на это надеюсь.
Николаич связывается по телефону с Мишкиным отцом — я звоню братцу. Оба отвечают. Они выбрались из морга, расселись по двум УАЗам и сейчас ждали от нас звонков. Собираются ехать окольными путями — Сашинской дорогой, а потом Луизинской. (Вот и представления не имел, что тут такие есть) Далее выйдут в Александрию — по этому непарадному окраинному парку проскочат до Санкт — Петебургского шоссе, пересекут его и так же парком сначала до Коттеджа. А потом катятся по склону вниз — прямо к нам в объятия... Если ничего не помешает.
Сообщаем, дублируя друг друга точку встречи — причем Николаич сух и точен, а мне достаточно сказать братцу, что тут как раз мы устраивали пикники с самоваром, чтоб он с завязанными глазами нашел место. Ну, теперь осталось ждать. Братец от нечего делать не отключает мобилу, комментируя то, что видит. Судя по его рассказам — в городе что-то сильно неблагополучно, поэтому они перелезли через железную дорогу и встали в захолустье — тут у петергофцев огороды и сараюшки. Людей не видали, потому как сараюшки в основном летние, а сейчас холодрыга, зомби видели несколько штук, но и те примороженные какие-то. Если б мы не появились — они бы уехали окольными путями к Стрельне, там у Михи и его соседа женщины отсиживаются в каком-то лодочном гараже...
Скопление зомби у вокзала колонна проскакивает без проблем. Парк чист и безлюден.
— Вот все и в порядке! — заявляет довольный братец — готовьте оркестр из девушек, букеты и почетный карау...Это что за нах? Тут бля комитет по встрече какой-то. Трое мудилей, двое менты... Вооруженные... (Слышно, как кто-то недоуменно спрашивает: — Исполнять? — Чего им надо? — Я встаю? — и тут же резкий молодой голос: Гонииии! Газ, батя, газуй, мать-перемать!!!!) Хряск. Сухие щелчки. Треск. Братец издает щипяще руладу сплошь состоящую из матюков. К моему глубочайшему удивлению он тут же возобновляет репортаж, но совсем в другом тоне и другими словами:
— Бляяя!!! По нам херачат!!! Прямо по машине!!! Что делать??? Сейчас вы нас видеть будете!!!
Николаич выдергивает у меня мобилу — я как-то немного опешил от такого развития событий — и резко четко командует:
— Вниз до берега — и влево к Центральному парку. Вниз и влево! За вами хвост — мы его примем — токо с директрисы уйдите!!!
— Вниз и влево, уйти с дороги, расстреляют!!! — слышу, как орет там братец.
— Там канавы, куда я там уйду — вопит кто-то в ответ.
— К парку!!!
В ответ — ворох матюков, в которых потерялось коротенькое, сквозь зубы — понял, я, понял!!!
За виляющим из стороны в сторону УАЗом из-за холма выскакивают две легковухи — одна — красная — явная кабриолетина с открытым верхом, другую вижу хуже — грязная до чертиков. Расстояние уверенно сокращают.
