-Все же, я это обмозгую на досуге. Чутье мне говорит, что-то получится. Сделаю опытный образец, погоняю его, посмотрю со всех сторон... А пусть даже для охраны. Если дела с вампирами пойдут хреново, на охотников будет неплохой спрос.

-Коммерсант,— сказал Сетро.— Тебе в купцы бы пойти.

-Я ленивый,— сказал Профессор.— Нет, это мысль хорошая. Вот только Велка. Не заломал бы девочку мой опытный образец.

-Кто еще кого заломает,— сказал Сетро.— Я ее с собой возьму.

-Туда?

-Туда. Не нужно ей здесь оставаться, пока эта Красная Леди по Эспефу кружит.

-Давай. Наверное, это ты правильно придумал. И парня возьмешь?

-Пусть он у тебя побудет,— сказал Сет.— Он паренек старательный, и похоже сам на себя наложил нечто вроде вассальной присяги. Полезет на рожон — боюсь, не уберегу я его.

-А мне что же взаперти его держать? Вдруг твоя красноглазая подружка надумает взять его в заложники?

-В доме не возьмет.

-Так он и будет сидеть в доме.

-Нагрузи его работой. Он теперь в ходоки рвется, вот и посади его за учебу. Он старательный и упертый. Я поговорю с ним, чтоб сидел над грамматикой, а не по улицам шлялся.

-Ну, пусть. Но ты все же здорово меня нагружаешь. Одного котенка будет мало. Двух возьмешь.

-Возьму. Отправь, кого нибудь разбудить Велку. Пора идти.

Но сразу уйти им не удалось.

На беззвучный сигнал серебряного свистка, явился дежурный голем и, выслушав приказ, зашлепал глиняными ногами в другой конец дома, в комнаты отведенную для гостей. Раньше тут стоял бильярд, на случай, если хозяину приедет в голову блажь стучать палкой по костяным шарам. Там и сейчас еще оставался стол с зеленым сукном, перевернутый на бок. Прислоненный к стене он беспомощно простирал толстые лакированные ножки. На освобожденное место встали две кровати. Брат и сестра проводили здесь ночь, днем слоняясь по дому и двору, приставая к големам с разговорами, которые те не умели поддерживать, всюду суя любопытные носы, и подбирались уже к запертым кладовым Профессора, что не могло кончиться ничем хорошим.

Еще в бывшей бильярдной нашлось место для гардероба — Можэ заказал в лавке одежду для маленького семейства — и двух истуканов охранников, с ловчей сетью и прочными ременными путами. Профессор подрядил их стеречь Велку с заката до первого солнечного луча, еще, когда только начинал работать над сдерживающим амулетом, да так и забыл отменить приказ. Или только сделал вид, что забыл.

Они так и проводили здесь все ночи — неподвижные идолы, безучастные ко всему, кроме одного: если вдруг, их подопечная встанет с постели и попробует покинуть комнату — они оживут.

Солнце уже взошло, и они не препятствовали дежурному кадавру разбудить девочку и отвести к хозяину.

Что тут началось. И горящие восторгом глаза, и радостный визг, и заверения в том, что Сетро никогда-никогда не пожалеет, что передумал и взял таки ее с собой, и клятвы слушаться беспрекословно во всем и всегда, и хмурый взгляд Бишона, который, конечно же, притащился полусонный вслед за сестрой. Не так просто, оказалось, прервать восторги этого юного существа неясной природы, и настроить ее на деловой лад.

Потом Сетро и Профессор дружно убеждали ее начать с завтрака, благо для этого не нужно было ждать прихода кухарки — на завтрак Велка пила теплое молоко. А она рвалась собирать вещи.

После завтрака она погрузилась в бездну темного отчаяния. Оказалось, что у нее нет совершенно необходимых для такого путешествия вещей. Ни гребешка для волос, ни плетеного пояска, ни сапожек, ни деревянных бус. Все это она сквозь слезы поведала, сидя у разворошенного гардероба, когда отпущенное на сборы время успело дважды закончиться.

Сетро сцепил зубы, чтоб не выругаться — сам впрягся, никто не заставлял — а Профессор кликнул големов, и отправил их в набег по дому, с приказом перерыть все сундука, но доставит все, что более менее подходило под описание.

Дом алхимика, цитадель науки, поднапрягся, захлопал дверями, заскрипел половицами под тяжелыми телами спешащих големов, дохнул пылью с чердаков, и исторг к Велкиным ногам груду обуви и галантереи.

Велка с едва успевшими просохнуть глазами принялась в ней копаться. Долго, упиваясь, со вкусом.

Подходящих по размеру сапожек для нее тут не нашлось. Она покладисто согласилась на теплые и прочные, но неказистые ботинки. Откуда они, пыльные, взялись не смог сказать и сам Профессор. Он часто закупал старую одежду для големов, должно быть с одной оптовой партией попала к нему и эта пара.

Гребней набралось шесть штук. Два золотых, три серебряных узорчатых, и один из черепашьего панциря, с дивной инкрустацией слоновой костью. Его Велка и выбрала, без колебаний отвергнув жгучее серебро. Взять золотой, не позволила скромность.

За поясок сошла бронзовая змейка, из гибких сочленений, с кровавым глазом бусинкой, поразившая Велку филигранной работой. Некому было ей объяснить, что это дешевая бижутерия из одного техномира, где подобные безделушки штампуют тысячами.

Вместо бус, Профессор повесил ей на шею ожерелье, из сверкающих стеклянных палочек.

Истинное счастье вновь развернуло над девочкой крылья, и тут же свернуло. Потому, что пришла пора прощаться с братом. Глаза, только что лучащиеся неподдельной радостью, опять исторгли дорожки слез. Бишка хмурился, обнимая сестру за плечи.

-Ну, ты гляди там,— шмырг носом,— не балуй. Ну чаво там. Господина Сетро слушай,— опять шмыргнул сурово нахмурясь.

Торопясь наверстать упущенное время, Сетро ускорял шаг, и Велка чуть не бежала за ним вприпрыжку по улицам Эспефа. Волонтеры, Болич и Юко ждали их у истока.

Эспеф тем еще выгодно отличался от иных мест, что полюс и исток тут находились рядом. Кто в незапамятные времена проложил путь? Как вышло, что полюс и исток лежат в двух верстах друг от друга, на похожих как близнецы пустырях? Игра случая. Выложенный кирпичом круг полюса на восточной окраине, выложенный серым камнем исток — на северо-западе. Идти туда от дома Профессора совсем не долго. Нужно пройти по каштановой улице, свернуть туда, где улица Стад опоясывает квартал комедиантов, снова пройти мимо дома, где живут вместе Ноэль и Белочка-графиня Корнелия, и пересечь длинную и пыльную площадь. За площадью ручей, через него переброшен легкий деревянный мосток. За ручьем пустырь, густо зарос по краям полынью. Тут и есть исток. Место для ленивых.

Ни в Эспефе, ни в Тавгена нет мест, где причуды потока мешали бы повернуть крипт. Любой, кто умеет, может прыгнуть на тропу хоть из собственной постели. Исток облегчает путь, но он и без того не труден. Если тебе нет нужды тащить с собой тяжелый груз, или вести с собой команду неумех, которые не научились еще сами методу ментальной проекции, то к чему тебе исток? Полюсом пользуются чаще.

-Господин Сетро, а куда мы идем?— Велка уже успела избавиться от страха, прилипшего к ее сердцу со времен короткой схватки в хибарке посреди леса.— Мы идем к тому смешному господину, у которого разбились все бутылочки? Вон его дом.

Сетро нагрузился поклажей. Левое плечо ему режет лямкой мешок с едой, в нем же драгоценный сверток с ледяной броней. Над правым плечом черная рукоять меча. В руке легкий Велкин тючок со сменой одежды и неказистой тряпичной куклой. Куклу она сунула туда тайком, надеясь, что никто не заметит. Сетро заметил.

-Нет не к нему,— ответил Сетро.— Нам дальше. Смотри, такая рань, а он уже работает.

-Господин, а как ты догадался?

-Дым из трубы.

-Ну да. Ой, он оранжевый! А почему?

-Он алхимик,— терпеливо пояснил Сетро.— Это такая наука, понимаешь?

-Неа! А у нас недавно тоже дым шел, только зеленый,— за несколько дней она успела обжиться у Профессора, и невольно стала считать временное пристанище домом.

-Клена тоже алхимик,— сказал Сетро.

-А я думала колдун,— сказала она с легким разочарованием.

-Ну, в общем, это похоже. И те, и другие занимаются странными вещами.

-Делают людей из глины, да?

-И это тоже.

За мостом, на зеленом берегу ручья сидели его наймиты. Юко развалился на траве, закинув руки за голову, кусал былинку. Болич, склонившись, очищал яйцо. Скорлупки бросал в воду. Очистил, откусил, увидел Сетро, и замахал рукой.

-Мы здесь мастер!

-Вижу, что здесь,— буркнул Сетро под нос.

Мостик проскрипел под их ногами, пропружинил досками.

-Приветствую Мастер,— Болич поднялся ему на встречу, дожевывая яйцо.

Юко тоже встал, отряхиваясь. Сетро пожал протянутые руки.

-Готовы, и трезвые. Только тут закавыка, мастер, выходит.

-Держи,— Сетро снял с шеи карабин.— Патроны купил?

-Ага. Только закавыка тут.

Болич принял из его рук карабин, и как-то по-особому, нежно, оттянул затвор. Покачал в руке, прикинул к плечу, погладил блестящий ствол. Хорошая машинка.

-Штучная работа,— сказал он,— мастерская.

-И в чем вопрос?— спросил Сетро.

-Эти вон, говорят,— Юко мотнул головой в сторону пустыря,— что теперь, значица, если идешь истоком, надо сбор платить.

Над полынным морем маячили в отдалении две головы, лицами друг к другу. Похоже, их владельцы играли в карты.

-Съел? Храпа. А трефу не хочешь? Сбрык. Отвалил,— доносилось с той стороны.

-Какой еще сбор?— не понял Сетро.

-Пол марки с носа, по льву за тюк груза,— с охотой пояснил Болич.— Мы платить пока не стали, решили тебя дождаться. А то, ну его к носу, этот исток. И так пройдем как э-э-э,— он смерил Велку взглядом,— как нож в масло.

-Что за дичь?— удивился Сетро.— Ну-ка, я хочу посмотреть.

-Вон они,— тут же подсказал Юко, тыча пальцем в головы над полынью.

-Авл, ты заряди пока, и если что...

-Ага, работа начинается,— кивнул Болич, и принялся упихивать в магазин нарядные желтые патроны.

-А я?— спросила Велка.

-А ты стой здесь, и ни на шаг не отходи с этого места.

Сетро бросил в траву мешки, и направился к угодившим в плен азарта головам.

У них там была утоптанная площадка, и поваленные стебли сорняков пружинили и хрустели под ногами. Игроки повернули к Сетро головы. Еще один, он в игре не участвовал, дремал в густой траве, и когда Сетро приблизился, приподнялся на локте, сонно моргая.

На свете встречаются разные виды мошенников. Одни умны и ловки, способны объегорить, кого угодно и не попасться. Другие идут проторенными тропами, годами используют одну и ту же хитрость, придумать свое новое мошенничество, да такое, чтобы все ахнули и восхищенно покачали головами, они решительно не способны. Таких не любят больше всего. Есть такие, что неспособны к этому делу от природы, но все равно, не бросают выбранную стезю. Их неспособность обжулить ближнего, вызывает жалость и невольную симпатию даже у их жертв.

Сетро подумал, что к этому вечно бедствующему виду, и относятся эти трое недоумков. Из каких дремучих лесов они вылезли? Это же надо придумать, брать с ходоков плату за исток! Нарвутся на кого нибудь в плохом настроении, и хорошо, если успеют унести ноги.

Сетро двигало любопытство, и немного благодушие. Болезненное, невесть откуда взявшееся желание сделать доброе дело, предупредить убогих, рассказать, как опасно шутить с ходоками. Среди них ведь встречаются мрачные, и очень мстительные личности.

Это желание прошло, как только он рассмотрел их вблизи. Среди них не было случайных людей, забредших в город из далека, они не были подданными Тавгена, у которых предприимчивость вытеснила природную осторожность. Все трое были ходоками. Рядом с игроками лежали лук и топор, на длинной рукояти, третий, тот, что спал, имел на поясе нож. Одного Сетро даже знал в лицо.

Это рыжее, в веснушках широкощекое лицо, мудрено было не узнать. Фолт Мровин IV был знаменит на Эспефе. Он редко покидал город, был в связи с этим небогат, никогда не считался хорошим бойцом, и в других областях не добился успеха. Он владел редким даром — наложением рук, или просто заинтересованным взглядом, открывал любые замки. Не такой уж бесполезный дар, если вдуматься, но карьера великого взломщика его не привлекала. Он был человеком тихим, даже робким, и крипт сыграл с ним дурную шутку, подарив способность, недвусмысленно толкающую к связанной с риском профессии.

Дважды его приглашали в экспедиции, когда Джель Мирои ходил раскапывать древние некрополисы на Бетвине. Там Фолт сумел себя проявить, и считал уже, что дела его пошли на лад, но новых предложений не поступало. Сам он искать приложения для своего таланта не мог, или боялся. Долгое время он перебивался случайными заказами. Бывало, его звали отпереть сундук, от которого хозяин потерял ключ, или дверь в старом доме, перешедшем по наследству к новому владельцу. Бывали и криминальные предложения, но от таких он, вздыхая, отказывался. Ему было боязно.

Основной статьей его доходов стало отпирание на спор разнообразных сложных устройств, и статья эта была куда как невелика. Все свое время Фолт проводил в кабаках и трактирах, где всем, кто не успевал от него сбежать, жаловался на трагическое несоответствие дара складу характера. Этим и стал знаменит.

Двое других были Сетро незнакомы. Один, с грязно-серым лицом, худощавый и небритый, повернув к нему голову, спросил:

-Ну?

Второй, со щегольской аккуратной бородкой и перечеркивающей лоб прядью волос, что делала его лицо одновременно злым и аристократичным, тасовал колоду, не глядя на Сетро.

На "ну" Сетро не ответил. Воспитанные люди сперва здороваются, а вопросы задают вежливо. Он молчал стоя над игроками, чуть заметно покачиваясь с пятки на носок, и смотрел, не отрываясь в глаза грязно-серому.

-На исток хочешь?— грязно-серый быстро проиграл турнир в гляделки, и отвернулся к напарнику,— Сдавай. Пол марки с человека за проход. Вы я гляжу без груза, значит, вам дешевле станет. Правила такие: девять платят, десятый за так идет. Но вас только четверо, значит мимо. Еще можно бирку купить. С биркой три декады можно ходить, потом новую покупаешь. Сорок марок за бирку. Если много шляться, дешевле выходит. Понял так? Ну плати, или проваливай.

Нет, они не были простыми незадачливыми жуликами, вздумавшими брать золотом ни за что. За воздух.

-И кто это придумал?— спросил Сетро.

-Тебе какое дело?— отрезал грязно-серый.

-Не нарывайся,— добродушно посоветовал Сетро.

Тот бросил на него короткий взгляд, снизу вверх, и подобрал сданные карты.

-Мне просто интересно,— сказал Сетро.— Я сейчас отойду за мосток, поверну крипт, и уйду. Мне что исток, что полюс, все едино. Тут любой, кроме самого зеленого новичка, без истока справиться. И много вы насобираете? На пиво хоть хватает?

Грязно-серый заметно смягчился, решил, как видно, принять добрый совет, и не нарываться. Снизошел до ответа.

-Твое дело. Как хочешь, так и иди. Пока еще можно. Давай, скоро барон эту вольницу прекратит. Потому что анархия недопустима. Должен быть порядок, ясно?

-Барон? Уж не Кейфель ли?— спросил Сетро, и в душе у него зашевелились нехорошие предчувствия.