Подобрал ещё два понравившихся мне ствола. Это были 15-зарядный "Браунинг" 38 калибра и 8-зарядный "Браунинг" 22 калибра. Вместе с запасными обоймами они отправились в мой мешок. Пули 20 калибра пулемётов вертушек разорвали тело одного из "духов", под остатками тела лежал не большой кожаный баул. Я вытянул баул и оттёр с него кровь. Оглянулся по сторонам, за мной никто не следил. Расстегнул найденный баул. Знакомые президенты смотрели на меня с упаковок американских рублей сквозь пластиковую банковскую упаковку. Я закрыл баул и сунул его в свой мешок. Снова воровато оглянувшись по сторонам, но вроде бы беспокоился напрасно. Все были заняты поисками трофеев. Мои действия прошли не замеченные, но мой мешок уже имел подозрительный вид. Поэтому со сбором трофеев я уже закончил, только из чистого интереса пошёл дальше. У трупа одной из лошадей увидел распоротый тюк. Из него вывалились и теперь лежали на земле пачки по 50 и 20 долларов, но меня смутило то, что они были россыпью без банковской упаковки в целлофан. Да и в обычном тюке? Не останавливаясь возле тюков с подозрительными бумажками, прошёл дальше, уходя от запаха крови, мух и изуродованных тел. Выйдя на чистое место, сел на камень метрах в двухстах от залежей добра.
Послышался рёв двигателя, прилетевшая вертушка, МИ-8, заходила на посадку. Села. Открылась дверь. По лестнице спустился генерал, явно из нашей конторы. За ним вывалилось четверо "глаз и ушей". Прибыли родные! Как тяжело нам было без вас! В вертушку начали грузить раненых и оружие, наше и трофейное. Загрузили быстро. Вертушка взревела двигателями и взлетела. На посадку зашла вторая, прилетевшая за это время "командирская" МИ-8. В это время "глаза и уши" бегали мимо разгромленного каравана. Как сторожевые псы они отгоняли наших бойцов, не успевших удрать самостоятельно. Обыскивали убитых "духов", осматривали тюки. Один наткнулся на разорванный тюк с американскими рублями, подозвал второго. Тот взял несколько пачек осмотрел их. Оставил одну в руках, а остальные небрежно бросил назад к генералу. Подошёл и протянул ему пачку долларов. Тот разорвал её, достал одну купюру, "глаза и уши" начал, что-то ему объяснять. Генерал слушал и вертел в руках купюру, потом отдал купюру и разорванную пачку своему собеседнику и махнул рукой. В вертолет загрузили часть тюков с оружием разбитого каравана и тюки с непонятными деньгами. Двое "глаз и ушей" залезли в вертолёт. Вслед за ними в "командирскую" вертушку сели генерал, командир нашего сводного отряда и оставшиеся двое из "глаз и ушей". Место в вертушке ещё было, и они забрали всех поцарапанных. Нам приказали загрузить в третий, последний МИ-8, уже круживший над нами, наших убитых и оставшиеся тюки каравана, самим затем топать своим ходом на базу. "Командирская" вертушка взлетела и в сопровождении двух "стаканов" улетела. Последний "мишка" сел, мы забросили в его оставшиеся тюки, погрузили тела своих убитых. Он взлетел, сделав круг над нами, направился в сторону базы. Звено "крокодилов" ещё раз по большому кругу прочесало местность над местом боя, выпустило остаток снарядов с гондол и улетело вслед за остальными. В двадцать четвёртых есть десантные отсеки на восемь душ, но или они были заняты, или ещё по какой-то другой причине об этом не говорили. Не зависимо от званий, мы были рядовыми рабочими этой войны, задавать вопросы, требовать объяснений мы не имели права. Поэтому получив приказ следовать в место расположения своим ходом, молча, козырнули и отправились в обратный путь пешим ходом. Шум винтов вертушек унёсся вдаль и вскоре затих. Оставаться на месте боя было глупо и опасно, хозяйственные "духи" скоро наведаются сюда ...
Из пяти команд численностью 74 человека осталось 19 человек, уставших и измотанных. Оставшись без начальства, мы немного расслабились, побурчали, вздохнули и двинулись в путь. Остатки моей команды шли последними. Уже начинало темнеть. В горах темнеет быстро, идти по горным тропам в темноте может только самоубийца. Мы ими не были, и через час остановились на ночлег. Я первым заступил на пост, охраняя лагерь со стороны расщелины, нижний пост на тропе занял один из лейтенантов чужой группы. Остальные разделили смены и легли спать. Устали все страшно, поэтому отключились мгновенно. Старшим нашей сводной группы назначили подполковника. Из пяти командиров групп уцелели мы двое, но он был старшим по званию вот и командовал нашим отрядом. Точнее его остатками, всеми уцелевшими в этом бою ...
Дождавшись пока лагерь успокоиться, я выбрал укромное местечко, накрывшись плащ-палаткой, включил маленький фонарик, вынул из вещмешка и открыл баул. Мой трофей ...
Знакомые банковские упаковки содержали по десять пачек сто долларовых купюр в каждой. Их было четыре. Под ними лежали пачки с купюрами по 50 английских фунтов. Их тоже было четыре. Ещё, в бауле в углу стояла плоская коробка из пластмассы. Достал, осмотрел и задумался:
"Может быть это мина? Хотя вряд ли! " Дух" вёзший это по их меркам был одет прилично, значит, рядовым бойцом он явно не был. Стал бы он класть себе мину? Да, нет! Логичней было заминировать баул на открытие. Ёлки-палки! Как я об этом не подумал?"
Холодный пот выступил на лбу. Решил не останавливаться и совершать глупости дальше, зажмурил глаза и открыл коробку. Ничего не произошло и я, выждав несколько мгновений, осторожно открыл глаза. На бархатном основании лежали женские украшения и четыре кольца. Они были изумительной красоты! Теперь глаз не закрывал, а рассматривал всё внимательно.
Первыми рассматривал колье и наручный браслет. Прямоугольники из золота составляли основу, на них были напаяны квадратики из белого золота. Острые их углы были направлены на грани прямоугольников. В центре каждого квадратика были пять лепестков цветка из золота. Эти лепестки цветков были усеяны осколками бриллиантов. В центре одного цветка был вставлен изумруд, в центре второго цветка вставлен рубин, так они чередуются через один. Красивая вещь!
Рядом лежали две ажурные цепочки с кулонами.
Первый кулон был тонкой работы, с бесчисленными завитушками причудливой формы. В центре его была овальная пластина, на которой лежала золотая ящерица. Её глаз был из изумруда, а более мелкие изумруды шли от головы до кончика хвоста. Такие же мелкие изумруды шли по бокам.
Второй кулон тоже не подкачал. На прямоугольной ажурной пластине была изображена выпуклая рыба, её глаз украшал рубин, а плавники были украшены осколками бриллиантов. Рядом лежали кольца и серёжки. Четыре комплекта. Их украшали, бриллианты, изумруды, рубины.
Всё это упаковал в свой заплечный мешок. Теперь он уменьшился и в глаза не бросался. Баул и коробку спрятал в расщелине, завалив камнями. Очень надеялся, что найдут их только наши потомки-археологи, через сотни лет. Вот будет им удача!
Я всегда считал, что о потомках должны заботиться мы сами, уже сейчас. Свой долг исполнил.
Остаток времени моего дежурства прошёл спокойно, разбудил своего сменщика и улёгся на его место. С рассветом мы наскоро перекусили и двинулись к лагерю. К обеду второго дня вошли в лагерь, помылись и отобедали уже горячей пищей в столовой. Нам дали три дня отдыха. Их использовали рационально, два дня отсыпались и отъедались. Третий день у нас украли "духи", они сошли с ума и озверели. Не считаясь ни с чем, нападали на конвои, отдельные гарнизоны и блок посты. Обстреливали большие лагеря и даже города. Заставляли нас метаться, как крыс попавших под яркий луч мощного фонаря. Так продолжалось беспрерывно почти месяц.
Мы падали с ног, спали на ходу. Нормально отдохнуть времени не было. Целыми днями стрельба, непрерывные атаки "духов". Ночами обстрелы и постоянное ожидание появления врагов. Измотаны все были до предела. Думаю это и была причина случившегося, моя группа напоролась на засаду. Нарвалась глупо, но так всегда и бывает ...
... Блок пост располагался на горном перевале, он охранял проходившую через этот перевал дорогу, заняв площадку над перевалом. Охрана дороги обеспечивалась силами взвода мотопехоты и одной САУ (самоходная артиллерийская установка). Капитан был начальником этого блок поста, лейтенант командиром взвода и прапорщик командиром САУ все вместе они составляли мозговой центр блокпоста.
Оборону своего объекта они разместили грамотно. Площадка, где размещался блок пост, с трёх сторон обрывалась в пропасть. Широкую четвёртую сторону полукругом прикрывали окопы взвода мотопехоты. Два БМП (боевая машина пехоты) с пулемётами прикрывали фланги. БТР был установлен за бруствером в центре, он перекрывал оба фланга и центр. За бруствером в тылу окопов стояла САУ. Огнём орудия и пулемётами она создавала ещё один рубеж огня. Всё было установлено и рассчитано грамотно, но уже почти год на блок пост никто не нападал и не обстреливал. Народ обленился и обжился, ну, как у нас и положено. Поэтому внезапное нападение "духов" и серьёзные потери вызвали панику, среди защитников блокпоста. Им крупно повезло только в одном. Авиация была занята и её не прислали. А то бы врезали всем и им, и "духам", по полной программе мало не показалось бы. Но отсутствие авиации компенсировали тем, что всем находившимся поблизости группам приказали идти на помощь подвергшемуся нападению "духов" блокпосту. Мы тоже получили такой приказ так, как были в этом районе, поблизости. Выполняя его, ускоренным темпом мы шли к месту боя с "духами", да, увы, не дошли ...
Трое шедших впереди бойцов передового дозора: прапорщик, солдат и молодой лейтенант погибли сразу, нарвавшись на плотный огонь в упор. Капитан и старший лейтенант, шедшие первыми в голове группы тоже получили хорошую порцию свинца, но успели укрыться за валунами. Остальные бойцы группы мгновенно упали за камни и открыли ответный огонь. Я шёл последним, одна из "слепых" пуль, щёлкнула по моему бронежилету. Было больно, но не смертельно. Упав, осмотрелся и отполз за ближайший валун. "Духи" вели огонь со всех сторон, укрывшись за валуном, открыл ответный огонь. Повоевать мне дали не долго, последнее, что увидел это упавшую гранату, дотянуться до неё не мог, откатиться было некуда. Успел сжаться в комок, зажмурить глаза ..., ощутил удар, и наступила темнота.
В себя пришёл от боли. Уложенного на плащ-палатку меня тащили к вертолёту. Свой мешок держал мёртвой хваткой, так и не выпускал из рук. Отдал только своему бойцу уцелевшему после этого боя. Лазить по чужим мешкам при живом хозяине? Негласный кодекс чести считал это самым страшным преступлением, если кто-то преступал его и "крысятничал"? Наказывали жёстко, невзирая на чины и звания содеявшего это. Об этом знали все, знал это и я. Свой мешок отдал бойцу без колебаний, тем более что это видели многие.
Окончательно в себя пришёл уже в госпитале. Недалеко от нашего лагеря стояла мотопехотная дивизия и при ней развернули полевой госпиталь. Там я и оказался. На следующий день на обходе хирург сказал:
— Под счастливой звездой родился майор! Получил ты два осколочных ранения. В ногу и бедро. Первый осколок разрезал мышцу икры. Рану я зашил. Второй впился в бедро, артерий не задел. Его удалил. В общем, ты отделался достаточно легко, но потерял много крови, поэтому и слабость. А так ни чего страшного, полежишь пару недель и будешь, как огурчик.
Остатки моей группы, получившие ранения были здесь же. От них узнал, что нас отбил подошедший взвод армейской разведки. Они ударили по "духам" в последний момент нашего скоротечного боя, с боку. Те ввязываться в дальнейший бой не стали, поспешно отошли. Это и спасло нас и остатки, защитников блокпоста. О троих погибших уже знал. Капитана и старшего лейтенанта отправили в стационарный госпиталь в Кандагар, их раны были сложными.
Через неделю я уже хромал, опираясь на костыли по госпиталю. Раненый народ, едва начав шевелить конечностями, обольщал санитарок и врачей женского пола. Мужик оклемался! Давайте бабу!
А я был не стандартным и занимался другими делами. Пользовался неразберихой и бардаком, лазил по картотеке, архивам и канцелярии госпиталя. Порядок и то относительный был только с хранением спиртосодержащих медикаментов. Раненых привозили круглосуточно, персонал был измотан да его и не хватало.
Поэтому раскрытые кабинеты никого не удивляли, а закрытые на примитивные замки для меня не были преградой. В столе комнаты архива нашёл печать и различные бланки. В отдельной коробке лежали карточки с подколотыми удостоверениями и военными билетами офицеров и солдат, скончавшихся от полученных ранений. В этих документах нашёл карточку и удостоверение погибшего майора. Он был из Корсунь-шевченковской мотострелковой дивизии Киевского военного округа.
Привлёк он моё внимание тем, что в карточке значилось, холост, родственников нет. Был он на год младше меня. Не высокое звание его объяснялось просто. Он закончил только среднее командное общевойсковое военное училище и больше в науку не лез.
Подумал и взял его документы. Здесь же в канцелярии заполнил извещение в его часть по месту ее дислокации. В извещении сообщалось:
"Майор после полученных ранений признан "не годным к дальнейшей службе". Направлен в головной госпиталь посёлка Кушки, для дальнейшего лечения и прохождения медкомиссии".
Направление в головной госпиталь и историю болезни я нарисовал, списывая всё с аналогичных историй болезни. Сделал отметки в продовольственном и денежном аттестатах. Всё было сделано как надо.
Правда, для этого пришлось напроситься в помощники пожилой задёрганной женщине ведавшей канцелярией. Я честно отработал у неё неделю, пока меня не выписали в мою медсанчасть для амбулаторного лечения. Так в нашем лагере и проболтался до конца командировки. Ещё хромая получил в штабе отмеченную командировку, аттестаты и сопроводительные документы. Утром летящий на Кушку вертолёт принял меня и мой мешок на свой борт.
Я улетал от этой, всем уже опостылевшей не понятной войны. Хоть и раненый, хромающий, но живой и не калека. Мне повезло, я искренне рад был своей удаче. В душе верил в бога и в судьбу, наверно это они меня сберегли, был этому очень рад и благодарен.
На Кушке всех пассажиров этого рейса "из-за реки" ждала обычная процедура пограничного и таможенного контроля. Знакомый майор-пограничник и таможенник приветствовали меня, как дорогого родственника. Я положил на стол конверт, таможенник смахнул его в ящик своего стола. Успел заметить, что там лежало довольно много конвертов. Дело было поставлено на поток, желанным пассажиром был не я один. Что только парни не тащили на Родину!
Но в основном везли оружие. Позже оно и заговорило, разя граждан нашей страны и ближайшего зарубежья. Это и была цена деньгам, деньгам в конвертах, лежавшим сейчас в столе таможенника. Но так жила вся страна. Брала взятки, не задумываясь о последствиях. А о чём думал я? Тоже ангел!
В первую очередь перекусил в гарнизонной столовой и отправился на местный рынок. Подарками натолкал большую сумку. Набрал на всех стандартный набор. Женщинам кофточки из ангорской шерсти, духи, халаты. Мужчинам, ручки, коньяк, сигареты, свитера, тёплые халаты. Детям куртки, портфели, наборы шариковых ручек. С упаковкой всего и провозился до вечера. Вечером плотно поужинал и улетающий на Москву ИЛ-76 забрал груз "200", раненых отправляемых в московский госпиталь и среди улетающих счастливцев меня.
