— Я уже спорил с ней. Это могло быть врожденным искривлением носовой перегородки. Вспомним письмс Есенина к Бениславской: "Галя, милая! Ничего не случилось, только так, немного катался на лошади и разбил нос... С носом вообще чепуха, ничего делать не буду..." Когда наши исследователи-любители безапелляционно рассуждают о повреждениях, "дырах", "пробоинах", советую им прочитать акт экспертизы: "Кости черепа целы!".
Комментарий. Отметим, что ссылка на письмо некорректна, особенно для судмедэксперта, письмо не медицинский документ. Далее вновь профессор, когда это ему выгодно, ссылается на акт Гиляревского. Н полностью игнорируется проблема, которую пытаются решать, утверждая, что это не дыра, не отверстие, "круглое темное пятно на верхнем веке правого глаза, возникшее в результате высыхания вершины кожн< складки". Об этом профессор умолчал. Из акта Гиляревского следует, что этого пятна, отверстия, дыры, о просто не заметил, или не посчитал нужным внести в акт? Следуя далее Гиляревскому, приходим к тому, что и ожога, сваривания тканей не было. Но тогда не было и высыхания! Вопрос — что же тогда это за пятно? Выше в Резюме мы уже это рассматривали, согласно Лукницкому там был желвак. Обратимся к посмертной маске.
Посмертная маска Сергея Есенина. Хранится в музее-заповеднике на родине поэта.
Конечно, под правой бровью нет отверстия, но увеличьте изображение в два раза, благо компьютер это легко позволяет, и обнаружите нечто, очень похожее на тщательно замазанное отверстие под надбровной дугой правого глаза. Вспомним свидетельство Лукницкого о том, что лицо при вскрытии исправили, как смогли!
Состояние левого глаза заметно отличается от состояния правого глаза, который не вызывает подозрений. Вполне достоверным кажется утверждение Лукницкого, что левый глаз вытек.
Но и это еще не все. Ясно видно неглубокое вдавление яйцеобразной формы, которое могла, если следовать Гиляревскому, причинить и не очень горячая труба. Однако четко видна и борозда, о которой упоминает Гиляревский. Ее происхождение он никак не объясняет. Но нынешние судмедэксперты именно в этом пункте начинают выдумывать и лгать. Для этого понадобился "эксперимент" С. Никитина, выдумка о горячей трубе и т.п. Пытаются объяснить и вдавление, и борозду, одной и той же причиной.
Но внимательно присмотритесь, вдавление весьма неглубокое, а вот борозда гораздо глубже и к тому же еще следует учесть, что ее тщательно замазывали, заделывали!
Труп Сергея Александровича на кушетке в номере гостиницы. Правая рука согнута. На предплечье — рана с лоскутом кожи.
А вот не маска, а снимок, сделанный до того, как тело Есенина побывало на вскрытии и гримировочных процедурах. Разве не прав читатель, сомневающийся, что такую глубокую вмятину могла причинить даже горячая труба!
Фрагмент 5. — Находился ли поэт в момент самоубийства или убийства в состоянии алкогольного опьянения?
— В состоянии не только сильного, но и среднего опьянения Есенин не был. В акте отмечено: "В желудке около 300 куб. см полужидкой пищевой смеси, издающей нерезкий запах вина".
— Появились ли в последние годы серьезные исследования, опровергающие версию самоубийства?
— Фактических материалов нет. Просто из одного мифа вырастает другой. Мы не вправе гадать о мотивах поступка гения Сергея Есенина. Он поступил так, как считал для себя нужным именно в эту минуту.
Комментарий. Здесь профессор расходится с мнением С. Никитина и не утверждает, что Есенин был алкоголиком. Как уже замечено ранее, все лгут по-разному. Лукавит же Маслов в одном, в главном, что фактические материалы не содержат доказательств самоубийства, и это уже не миф, если открыть глаза и отбросить предубеждения.
Ложь судмедэкпертов состоит в том, что они все свои усилия направили на защиту официальной версии, а при таком подходе заведомо не может быть объективного рассмотрения проблемы. Поскольку при этом они выступают как представители науки, судебной медицины, то такой подход несостоятелен и с научной точки зрения.
Это подход незадачливого автора несостоятельной теории, который для ее поддержки ограничивается только тем, что считает свидетельствующим в пользу своей теории, и не "видит" фактов, ее опровергающих. Таких "ученых" у нас в стране было множество, вспомним Лысенко, марксизм-ленинизм, научный коммунизм, психиатрию и сталинские юриспруденцию и языкознание, осталась и теперь масса их последователей, наследников и сторонников во всех областях науки.
Все же в данном случае дело не только в них. За ними прячутся прокуратура и следственные органы, которые предпочли всю тяжесть решения взвалить на плечи судебной экспертизы. Ее представители поняли так, — чтобы признать, что было убийство, надо доказать несостоятельность судмедэкспертизы Гиляревского. Но ворон ворону глаз не выклюет, так и образовался замкнутый бюрократический круг в этом вопросе. На этом примере уместно даже задаться вопросом, является ли судебная медицина хотя бы прикладной наукой или она является чиновничьим изобретением для обслуживания своих интересов?
Разорвать порочный круг в деле Есенина может только объективное рассмотрение дела в суде присяжных. Но более подробное обоснование всем этим утверждениям в следующей статье.
Сергей Александрович есенин (1895-1925)
В течение некоторого времени Сергей Есенин был женат на английской танцовщице Айседоре Дункан. После развода он женился на внучке Л. Толстого
Есенин с поэтами-имажинистами — Анатолием Мариенгофом, Александром Кусиковым, Вадимом Шершеневичем. Москва, 1919г.
Закончу куцым перечнем поэтов, нашедших свою смерть насильственно: суицидом, или с "помощью" внешних сил: Пушкин, Лермонтов, Гумилёв. Маяковский, Рубцов, Тальков, Цветаева... Наверное, можно ещё продолжить.
ЕФИМОВ МИХАИЛ НИКИФОРОВИЧ (1881-1919) — лётчик.
Впервые осуществил крутые виражи, пикирование и др. Был инструктором школы в Красной Армии. Расстрелян белыми. Амен.
ЕФРЕМОВ ИВАН АНТОНОВИЧ (1908-72) — писатель.
Никита Петров, Ольга Эдельман
"Шпионаж" и "насильственная смерть" И. А. Ефремова
Самый загадочный эпизод в биографии знаменитого писателя-фантаста и профессора палеонтологии Ивана Антоновича Ефремова имел место после его смерти. Умер Ефремов 5 октября 1972 года, а через месяц. 4 ноября, в его доме произвели многочасовой повальный обыск, а на какой предмет — неизвестно. Конечно, человек такого калибра, как Ефремов, не мог позволить чекистам расслабиться, разумеется, за ним надо было присматривать. Но одно дело — присматривать, и совсем другое — обыск: тут уже требуется бумаги оформлять, ордер, называть конкретную причину, чтить Уголовно-процессуальный кодекс. Что искали в доме покойного Ефремова — так и осталось неясным.
Почти все, что до сих пор было известно об этой истории, в том числе самым близким к Ефремову людям, собрано и опубликовано в статье А Измайлова "Туманность" . По свидетельству Т. И. Ефремовой, жены писателя, обыск начался с утра и закончился за полночь, проводили его одиннадцать человек, не считая домуправа и понятых. У Таисии Иосифовны сохранился протокол обыска, из которого явствует, что проводили его сотрудники Управления КГБ по Москве и Московской области на предмет обнаружения "идеологически вредной литературы". Перечень изъятого составил 41 пункт, в том числе старые фотографии Ефремова (1917, 1923 и 1925 годов), письма его к жене, письма читателей, фотографии друзей, квитанции. Рукописей Ефремова среди изъятого не было, зато внимание компетентных органов привлекли "оранжевый тюбик с черной головкой с иностранными словами", "книга на иностранном языке с суперобложкой, на которой изображена Африка и отпечатано: "Африкан экологие хомон эволюшн" и другие слова" с заложенными в нее сушеными древесными листьями, "различные химические препараты в пузырьках и баночках" (оказались гомеопатическими лекарствами) и другие не менее важные вещи. Еще изъяли собранные Ефремовым образцы минералов (он был не только палеонтологом, но и геологом), разборную трость с "вмонтированным острым металлическим предметом" и "металлическую палицу из цветного металла" (в протоколе особо отмечено, что она "висела на книжном шкафу"). Последние два предмета потом не вернули, сочтя холодным оружием.
Такая богатая антисоветская добыча видимо заслуживала полусуток усилий 11 сотрудников, которые, как сказано в протоколе, "в процессе обыска использовали металлоискатель и рентген". И только благодаря решительности Т. И. Ефремовой "специалисты" не вскрыли урну с прахом Ивана Антоновича, тогда еще не захороненную и находившуюся в квартире. Позже Т. И. Ефремовой, пытавшейся понять, в чем дело, и вернуть изъятые письма и вещи, в КГБ сообщили, что среди изъятого находилась-таки статья антисоветского содержания — ее в 1965г. кто-то прислал Ефремову из г. Фрунзе без обратного адреса. В то же время, следователь в беседе с вдовой писателя особенно интересовался, какие были ранения на теле ее мужа, и "спрашивал все: от дня рождения до кончины мужа". А в Прокуратуре расспрашивали, сколько лет она была знакома с Ефремовым. На прямой же вопрос, в чем обвиняется писатель, сотрудник КГБ прямо ответил: "Ни в чем, он уже покойник".
Впоследствии, уже в перестроечное время, Измайлову удалось встретиться со следователем Хабибулиным, проводившим обыск. Но и тот не прояснил ситуации. Правда, он ответил на основной вопрос, волновавший Измайлова: не существовало ли какого-либо доноса, послужившего причиной дела? Хабибулин заверил, что нет, доноса не было. Наконец, в 1989 году удалось получить официальный письменный ответ Следственного отдела Московского управления КГБ на запрос о причинах обыска у Ефремова. Оказывается, обыск, как и "некоторые другие следственные действия" были проведены "в связи с возникшим подозрением о возможности его насильственной смерти. В результате проведения указанных действий подозрения не подтвердились"1'1. Между тем, обыск имел немалые последствия: было запрещено издание пятитомного собрания сочинений писателя, роман "Час быка" изымался из библиотек, до середины семидесятых годов Ефремова не издавали, о нем стало нельзя упоминать даже в специальных трудах по палеонтологии, хотя Ефремов являлся основоположником целого научного направления. Причины запрета остались неясными.
Уже вскоре после обыска по Москве пошли поразительные слухи: что Ефремов — не Ефремов, а английский разведчик, на которого его подменили в Монголии во время экспедиции. В 1991г. в журнале "Столица" появилась статья В. Королева, бывшего сотрудника Второй службы (контрразведки) Московского управления КГБ, занимавшегося "противодействием спецслужбам Великобритании". Королев рассказал, как в его отделе, страдавшем без дела из-за высокого уровня работы английских коллег, было для оправдания собственного существования создано липовое дело против Ефремова. Инициатором разработки дела был начальник управления генерал-лейтенант Алидин1*1, дело занимало более сорока томов и велось еще 8 лет после смерти Ефремова (речь идет об агентурном, а не уголовном деле, о секретном наблюдении). Королев изложил образцовую по нелепости версию подмены настоящего Ефремова на ненастоящего еще до революции (а вовсе не в сороковых годах в Монголии), сопровождавшуюся разнообразными убийствами близких и дальних родственником и всем, что полагается скверному шпионскому роману. По словам Королева, над этим делом смеялись все, "кому приходилось знакомиться с материалами". Не станем здесь останавливаться на подробностях, но заметим сразу, что многие приведенные Королевым обстоятельства не соответствует действительности. Королев пишет, что незадолго до смерти писателя кому-то наконец пришла в голову "единственная трезвая во всем деле мысль" — дать фотографии Ефремова на опознание его трем сестрам, — но сразу вслед за этим решением все три вдруг одна за другой скончались, из чего произросла версия об убийстве их лже-Ефремовым и английской разведкой. Королев считал, что первая из сест,ер вполне могла умереть естественной смертью от возраста, а две другие — не перенеся известия о ее смерти. Только вот трех сестер у Ефремова никогда не было: была одна.
Королев пишет: "Иван Антонович скончался за столом в своем домашнем кабинете 5 октября 1972 года на глазах у оперработника, который "осуществлял за ним негласный визуальный контроль с помощью специальных оперативно-технических средств". Последний в соответствующей справке сообщал, что смерть наступила в тот момент, когда "объект" вскрыл письмо, полученное им якобы из какого-то иностранного посольства. На основании этой справки Алидин сделал следующее заключение: английская разведка, установив, что чекистское кольцо вокруг ее резидента замкнулось, убрала его, направив Ефремову письмо, обработанное сильнодействующим ядом". Вот оно, "подозрение в насильственной смерти"! Но только, по свидетельству Т. И. Ефремовой, Ефремов скончался ночью в постели от очередного сердечного приступа. А насчет отравленного письма она замечает, что от него уж скорее бы умер тот сотрудник КГБ, который вскрывал всю корреспонденцию Ефремова (следили за ним довольно явно). Правда, Королев пишет, что и жена писателя была зачислена в английские шпионы... В итоге мы имеем: шпионаж; антисоветская агитация; подозрение в насильственной смерти.
Предположение о том, что Ефремова могли подозревать в антисоветской агитации, вытекает из ордера на обыск и того обстоятельства, что за два года до того, в 1970-м, нарекания вызвал его роман "Час быка". Ефремова заподозрили в попытках иносказательно критиковать советскую действительность. Председатель КГБ Ю. В. Андропов 28 сентября 1970г. в письме в ЦК КПСС прямо пишет, что Ефремов в этом романе "под видом критики общественного строя на фантастической планете "Торманс" по существу клевещет на советскую действительность". После доносов в ЦК КПСС о "враждебном" содержании романа секретарь ЦК П.Н.Демичев, отвечавший за идеологию и культуру, пригласил писателя на беседу. Эти обстоятельства описаны Т. И. Ефремовой, а обнаруженные в партийном архиве документы опубликованы. Но собеседование с Демичевым окончилось благополучно: речь шла о внесении в текст романа некоторых изменений. Иван Антонович требуемые поправки сделал, роман был издан и только уже после таинственного обыска начал изыматься из библиотек. Так что дело было не в "Часе быка". Тем более что шел 1972 год, разгар диссидентского движения, в котором Ефремов не участвовал. Для пресечения же инакомыслия существовал отработанный механизм: вызов в КГБ, официальное предупреждение о прекращении антисоветской деятельности, подписка и так далее. И вовсе не требовалось производить грандиозный посмертный обыск с рентгеном и миноискателем и уносить после него набор вещей, перечень которых слегка напоминает описание содержимого карманов Тома Сойера. Изъятая рукопись, про которую Т.И.Ефремовой впоследствии сказали, что она антисоветская, для тех времен — явная ерунда, ради которой дела заводить не стали бы. Тем более что Ефремов — не ее автор, и не занимался ее распространением.
