Я был настроен ехать на церемонию со своей Хрюшей, но в этом вопросе мы не нашли взаимопонимания с организатором церемонии, так, что малявкам придётся остаться в номере, как и Але с девочками. Организатор обрадовался, что мы разместились в гостинице буквально в трёх кварталах от гранд отеля. Что забирать меня будут лимузином прямо от моей гостиницы и со мной может быть только охранник, то есть Вальтер, которому скоро привезут смокинг, потому, что тот, что у него был с собой не прошёл какой-то кастинг организаторов. Мне вообще думается, что многие моменты в американском обществе из-за глубокого внутреннего комплекса неполноценности, и они изо всех сил всё время пыжатся и доказывают, прежде всего, себе, что у них, как у взрослых. А я снова не учёл, что здесь церемония не сценическая, а организована по типу светского раута. Просто приглашённые и номинанты выделены тем, что их впускают с помпой и представляют, а основная масса присутствующих гостей изображает массовку, словом, клубятся и тусуются, есть такой специальный контингент. И мне, чтобы взять с собой Алю, нужно было озаботиться таким же платьем и для неё, а так на неё даже приглашение выбивать не имеет смысла, её без утверждённого вида платья просто не пропустят в зал. Да и отпускать её одну, притом, что английский она так и не осилила, хотя по-немецки шпрехает уже довольно бойко.
Ну, хоть Вальтер будет рядом, это уже плюс. И Эрих — умница какой, что оформил Вальтера ещё и как телохранителя. Вид у него достаточно суровый, конечно, ему очень далеко до типажа человек-гора, когда два метра роста и килограммов сто сорок накачанных мышц, но телохранители ведь разные бывают. Вон, Костнер интеллектуала играл и супер-пупер профессионала. Вальтер на такого ни секунды не тянет, но на меня вроде и не охотится пока злой маньяк. Вот только в лимузине я должен ехать один. Нет, у этих американцев точно в голове как у Вини-Пуха. Телохранитель рядом должен быть, почти как бронежилет, даже в туалет меня водить, если, я хоть что-то понимаю. А тут, можно сказать, один из самых уязвимых моментов, когда я на виду, для какого-нибудь психопата самый лучший момент, про снайпера я даже лучше заикаться не стану, тут никакой телохранитель не поможет. А у меня всех отняли, сначала Хрюшу мою, потом и Вальтеру нельзя. И главное, теперь уже и не отвертишься, если сейчас не пойти, то это однозначный скандал, а мне нужно с ними ссориться? Вот и я про то. Вот, не лежала у меня душа. Надо было не отпускать никуда Вальтера, а сразу взбрыкнуть в аэропорту и улетать. Но, чего уж теперь-то кулаками махать? Драка уже заказана и оплачена...
Но это оказалось ещё не финалом церемониального идиотизма. Весь такой красивый, в платье а-ля чайная баба, загрузился с помощью девчонок в присланный лимузин, водитель которого даже не почесался выйти и открыть дверь, к примеру. Афро-американец долбанный. Да и хрен бы с ним, но когда автомобиль подъехал к началу красной дорожки и кто-то открыл дверцу, никого, кто бы подал мне руку и помог выбраться из машины не оказалось. Это просто пипец! Девочки! Сижу, как вишенка на куче вздувшихся юбок, дверь нараспашку, и ни одного желающего помочь мне вылезти. Я честно минуты три просидел. Поверьте, под наведёнными работающими камерами это очень много. Но ничего за это время не произошло, то есть, надо понимать, и не произойдёт. Я оху... Я, ох, удивляюсь от такого сервиса. Ни одна скотина даже не дёрнулась, чтобы подойти и подать мне руку. В принципе, ничего особенно страшного в длинной юбке нет и дело совершенно не в том, что надев такую юбку, любая на моём месте стала бы подобна майскому жуку упавшему на спину. Нет, достаточно решительно подхватить юбки с боков, поднять их до уровня колен и хоть выйти, хоть, выпрыгнуть никаких проблем. Потом, правда, нужно отпустить подол, повертеться, аккуратно расправить платье, встряхнуть и распределить все положенные складочки по их местам, а потом проверить и остальное, причёску, макияж, руки и ноги. Но для реализации такого сценария нужна совершенно глухая ширма и несколько спокойных минут. Как вы себе представляете номинантку, которая приехала на здоровенном членовозе в роскошном платье, которая подобрав юбки выскакивает и начинает приводить себя в порядок? Тут даже наступив на подол растянуться, будет куда меньшим скандалом. А выбора-то мне не оставили никакого. Скоты! Сволочи! Ублюдки американские! Ковбои низкосракие! Каким чудом я умудрился достаточно изящно выбраться из лимузина, встать на высоченные каблуки, не наступить ни на что и потом пройти по дорожке с приклеенной на мордочку улыбкой и, махая лапкой как мультяшные пингвины, не знаю и повторить не возьмусь. Повезло наверно. Перед ступеньками изящно подхватил подол спереди и поднялся, не глядя себе под ноги, при этом умудрился, почти как йог высшей категории чётко чувствовать пальчиками на ногах сквозь достаточно плотную подошву края ступенек, по которым поднимался. Когда вошёл в зал, меня представили: "Мисс Саган, Джёмени". Я и так уже был на последней грани кипения, но тут мне резануло слух то, как меня представили. Если они тут устроили такую чопорность, то просто обязаны были меня представить как "леди" или "донну". Козлы! Не зря я так не любил Америку и не хотел сюда идти. Я глазами выискивал Вальтера. Очень неуютное, знаете ли положение, одному на высоченных каблуках, среди кучи незнакомых людей. Но оказалось, что эти уроды организаторы именно в это время доводили ему сценарий, который он мне должен передать. То есть, я такой тупой, что мне это было никак не довести ни вчера в гостинице, ни хоть сегодня сев со мной в этот долбанный лимузин. Словом, он был занят и не мог вырваться. Тут ко мне, словно монумент снобизму подплыл какой-то крендель, просто упивающийся своей важностью и значимостью с бокалом в руках. Рядом с ним какой-то типчик уровня шавки, который мне этого хлыща и представил, а ему меня, дескать приличия соблюдены, после чего испарился. Хлыщ оказался здесь если и не самым главным, то одним из главных шишек...
— Как вам, дорогая Саган, нравится наша церемония?
— Я не давала вам повода для подобных фамильярностей! Я так понимаю, вы здесь один из главных? Вот и посоветуйте, что мне выбрать...
— Простите! Я не понимаю, о какой фамильярности идёт речь? И да, я здесь наверно самый главный...
— Вот и ответьте, что мне лучше выбрать? Отсудить у вас крепкую неустойку миллионов в двадцать-пятьдесят или просто ославить вас на весь свет, как хамов и идиотов?
— На каком основании? Хотелось бы знать... — Американец услышал про деньги и моментально встал в стойку.
— Меня уже очень серьёзно с момента моего прибытия сюда два раза оскорбили и продолжают это делать, видимо считая, что третий раз просто обязателен. Знаете, у меня далеко не ангельский характер и не безграничное терпение...
— Если это и случилось, то я об этом не имею никакого представления, поясните, пожалуйста, и если это в моих силах, я постараюсь всё исправить.
— Едва ли у вас получится, слова уже сказаны, мистер. Не нравится такое обращение? А почему я — дворянка и друг королевского дома Вюртембергского королевства должна слышать, как меня представляют какой-то мисс, а не леди, как положено по моему статусу? Не думаю, что моему сюзерену понравится, как унижают её подругу. Сэр!
— Примите, пожалуйста, мои самые искренние извинения. Но мы не знали.
— Я не делаю из этого тайны и никто не запрещал вашему распорядителю спросить об этом. Поэтому я не готова принять ваши извинения. Где мой сопровождающий? Вы, считаете, что молодой невинной девушке пристало быть одной среди такого количества незнакомых людей? Его зовут Вальтер Штольц — это мой телохранитель.
Вальтера привели меньше, чем за две минуты. А через ещё пару минут остановили музыку и по трансляции объявили, что организационный комитет премии "Небьюла" и организаторы церемонии награждения приносят самые искренние извинения леди Саган за непредумышленно нанесённую ей обиду. Никто не желал этим нанести ущерб её дворянской чести. И они будут думать, как они смогут загладить передо мной свою вину. Вальтер почти не говорил по-английски, но язык знал и понимал. После этого заявления он уставился на меня, вопросительно подняв бровь...
— А, что прикажешь делать? Пришлось немного шороха навести...
— Судя по официальным прилюдным извинениям, шороха ты не немного навела. Что случилось?
— Да, просто. Козлы они, Вальтер! Представляешь, привезли на этом дебильном лимузине, дверь открыли, и нет никого руку подать и помочь вылезти. Ты представляешь, каково в таком платье и на каблуках из лимузина под камерами вылезать? А ещё тебя нет нигде. Вхожу сюда, а меня объявляют "мисс Саган"...
— Ну, да, я слышал...
— А то, что официально меня обязаны представлять как "леди", ты не забыл? Я всё-таки дворянка и друг Вюртембергского королевского дома.
— Слушай, давно хотел спросить, это что, правда?
— Знаешь, меня так воспитали, что такими вещами не шутят. Тем более, что по крови я являюсь потомком из линии Чингизидов, то есть, принцессой крови. А тут меня прилюдно называют как торговку с Манхеттена. Да мои предки в гробах перевернулись!
— Да! Тогда, это и, правда, серьёзно...
— Вот я и сказала тут одному главному, что уже почти совсем обиделась... А я девушка нежная, душа у меня тонкая и ранимая...
Но долго нам с Вальтером болтать одним не дали. Скоро нас нашёл местный главнюк, и в нём уже совершенно не было былой величественности и самолюбования. А рядом с ним один явно ещё впитывающий свежий пистон и второй, видимо тоже из главнюков, у этого на лице было явное любопытство и интерес. Пистон получил главный распорядитель, с которым я вчера общался по телефону и который меня так разозлил и подставил сегодня с лимузином. Главнюк снова рассыпался в извинениях и представил главного стрелочника, а потом и второго, который оказался его заместителем в комиссии по присуждению премии и известным американским фантастом. Сказать честно, я в этом мире почти ничего не читал. Постоянно столько всего приходится читать из вынужденного, да и других дел больше, чем хотелось бы, так, что всерьёз изучать здешнюю литературу совершенно не получается. Но я согнал на лицо всё возможное уважение, когда нас представляли. К счастью, разговора о его творчестве не возникло.
А главнюк поинтересовался, а что за вторая обида, про которую я упомянул в нашем первом разговоре? На что, я не стал плакаться и описывать свои ощущения, а предложил ему надеть на его жену такое же как у меня платье и туфли с высокими каблуками, после чего предложить ей красиво выйти из машины без посторонней помощи, и при этом учесть, что этот процесс будут снимать не менее десятка телевизионных камер и несколько десятков фотоаппаратов. Мне бы очень хотелось послушать, какие она найдёт для вас после этого слова... Вначале, когда я говорил этот крендель улыбался и только в конце до него наконец дошло. Не знаю, как наши разведчики проводят свой хвалёный экспресс-допрос-потрошение. Но сейчас главнюк буквально почти тряс распорядителя, как играющий бульдог тряпку. И тут выяснилось, что я первая девушка, и что женщины обычно приезжают с мужьями, которые разумеется помогают выбраться своим жёнам, то есть, организаторы никогда не сталкивались с подобной проблемой. А он действовал строго в соответствии с имеющейся у него инструкцией. Из-за того, что много лет назад один голубой награждённый притащил на церемонию своего дружка, с которым они ещё и целовались на красной дорожке перед камерами, что превратилось в немаленький скандал. Теперь в инструкции чётко прописано, что в автомобиле могут присутствовать только официальные супруги. А у меня официального супруга нет, поэтому я и приехал один. А что даже тот, кто открывал мне дверцу, мог чуть задержаться, чтобы помочь вылезти, ему просто в голову не приходило. Он наоборот инструктировал всех своих сотрудников моментально исчезать из поля съёмок камер и фотоаппаратов. Словом, он недоглядел, но он не виноват, потому, что выполнял инструкцию. И главнюк, с ним соглашается, что действительно, ничьей вины нет, а инструкция — это почти святое. И я понимаю, что ещё пара минут и я сам стану виноват, что у меня до сих пор нет мужа, как у любой приличной девушки. То есть, я ещё и неприличной буду. Нет. Нормально ребята стрелки переводят.
Пришлось немного выпятить чуть задрожавшую нижнюю губку и сообщить этим идиотам, что я считаю для себя совершенно невозможным оставаться там, где меня продолжают третировать и оскорблять. И пусть теперь Дофина Елена решает, что и как делать с оскорблением нанесённым ей, как моему непосредственному сюзерену. А я очень сожалею, но вынуждена немедленно покинуть это неприятное собрание. После чего взял под ручку Вальтера и стал разворачивать его к выходу. Если бы у них была возможность назначить меня самым почётным из почётнейших, а ещё академиком всей Чукотки, то они бы это немедленно сделали. Два главнюка уговаривали меня не сердиться и не уходить, едва на колени не бросаясь. Наконец, я решил, что достаточно потешил свою мстительность и согласился их простить, при условии, что они быстренько вручают чего там собирались, и я поеду в гостиницу лечить свои нежные нервы от невыносимого стресса. Этот тупой распорядитель тут же влез, лопоча чего-то про банкет и танцы, но фантаст оказался мужиком резким и решительным, он ткнул придурку кулаком под рёбра, что он, ойкнув, скрючился и его тут же усадили на какой-то стульчик, а меня повели в центр, к какому-то возвышению. Главнюк взял микрофон, музыка стихла, а он закатил добротный панегирик посвящённый удивительнейшей на свете и наверно святой своей добротой и великодушием, а ещё и писательницей леди Саган, которую им просто нечеловечески повезло встретить на своём пути, а всем остальным просто оказаться в одном со мной зале. И им всем оказана неизмеримая честь вручить мне премию "Небьюла", которая меркнет рядом со мной, но больше у них ничего нет, и они смиренно просят меня снизойти до них — убогих. Это, я своими словами. Мужик, правда, говорил очень красиво и убедительно. Потом с глубоким поклоном вручил мне прозрачную фиговину с золотистой спиралью внутри, какие-то бумаги целым ворохом, а Вальтеру специальную коробку для приза. После чего компанией из двух знакомых и четырёх незнакомцев нас проводили к выходу из отеля, где нас уже ждал автомобиль гостиницы, чтобы доставить к нашей гостинице. А уж, какие у всех были счастливые лица, когда я садился в машину... Ой, напьются они сегодня в зюзю на радостях. Да и фиг с ними. В гостинице мы тут же позвонили в аэропорт, и оказалось, что экипаж готов вылететь немедленно, то есть, едва закончат предполётные процедуры, то есть как раз к тому времени, как мы шустро соберёмся и приедем в аэропорт. Меня отправили в темпе выгуливать Хрюшу с Мульчёй, а девчонки стали собирать наши вещи. А всё-таки, не зря мне сразу платье имени Ай-Ю не понравилось...
Потом мы быстренько погрузились в такси, в одну машину не влезли, так, что пришлось брать две машины. А дорога по вечерним Нью-Йоркским улицам и потом до аэропорта оказалась удивительно быстрой. Наш "Альбатрос" стоял уже готовый к вылету. Мы быстро погрузились и взлетели. И уже набрав высоту, наконец, стали рассматривать вручённую мне награду. Я даже обнаружил повод поржать немного. Во всех бумагах уже было исправлено и указано, что награда вручена "леди Саган", а вот на выгравированной на врученном мне призе табличке указано, что его заслужила "мисс Саган". Заменить табличку за такое короткое время они просто физически не успели. Просто удивительно, как успели так оперативно исправить все бумаги. Смотреть полученный приз собрались все, в том числе обе стюардессы и два свободных сменных пилота. А тем, кто пилотировал, приз носили показывать прямо в кабину...
