— Какие именно?
— Мы застряли здесь. Не можем отстыковаться от Каркасстауна.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Талия и Дрейфус поднялись на борт, мгновенно заметив массу эвакуированных гражданских лиц, забившихся почти во все доступные уголки корвета. Дрейфус оглядел усталые, озабоченные лица, но не увидел Кренкеля, Силк или Салазара. Он мог только надеяться, что они добрались до его катера и уже находятся где-то за пределами станции.
Талия прошла вперед, к месту пилота Пасинлера, стараясь говорить достаточно тихо, чтобы не вызвать ненужной тревоги у эвакуируемых. — Что же мешает нам улететь?
— Фиксирующие зажимы не реагируют, Нг. — Он внимательно осмотрел Дрейфуса. — Оба вы ранены. Возвращайтесь в медотсек и приведите себя в порядок, пока не залили кровью весь мой корабль.
— Освободитесь от зажимов, — сказала Талия.
— Да, блестящее предложение, Нг. Если мы это сделаем, то заберем с собой половину шлюза, включая тех, кто находится с другой стороны.
— Вы кого-нибудь прогнали? — спросил Дрейфус.
— Нет, но это не значит, что еще кто-то не прибыл, пока мы готовились к отлету. За этим шлюзом может скрываться сотня человек.
Он кивнул. — Боюсь, что для них ничего нельзя сделать. Как бы вам ни пришлось нас вызволять. Механизмы Часовщика могут появиться в любой момент.
— Вы их видели, сэр? — спросила Морияма.
Дрейфус покачал головой, глядя на нее. — Талия видела. Их армия проходит через Каркасстаун, и их становится все больше.
— Я видела, что они делают с людьми, — добавила Талия на тот маловероятный случай, если Пасинлеру понадобятся дальнейшие уговоры. — Нам не стоит в этом участвовать. И что касается любого, кто находится по ту сторону шлюза... декомпрессия была бы гораздо лучшим выходом, чем встреча с этими машинами.
— Потребуется некоторое усилие, чтобы освободить нас от зажимов, — сказал Пасинлер. — Боюсь, мне придется отсоединить тот маленький корабль, на котором вы прибыли, если мы хотим наилучшим образом использовать наши рулевые двигатели.
— Сделайте это, — сказал Дрейфус.
— Вы уверены, что не хотите вернуться на борт, отстыковаться и добираться вместе с префектом Нг обратно в Броню? Оба выглядите довольно потрепанными.
Дрейфус взглянул на Талию, ожидая молчаливой реакции, которую ожидал, но на которую не рассчитывал.
Она коротко ответила: — Нет.
— Посмотрим, что из этого выйдет, — сказал Дрейфус. — И как бы мне ни хотелось кого-то спасти, я не буду разделять эвакуируемых только ради того, чтобы спасти двоих в этом катере. Все или ничего, Пасинлер. Отделите мертвую массу.
Морияма и Меппел вышли вперед, чтобы присоединиться к ним, и услышали окончание разговора. — Мы установим оцепление дальше по шлюзу, если сможем, — сказала Морияма. — Это даст вам время освободиться и обезопасить эвакуированных.
— Вам нельзя туда выходить! — сказала Талия.
Морияма подняла руку в перчатке. — Это не предсмертное пожелание, просто последняя фраза. Как только вы освободитесь, мы сможем пересечь вакуумный зазор до вашего отлета. Держитесь как можно ближе, но не рискуйте встретиться с Часовщиком.
— Мы скорее самоуничтожимся, чем рискнем вынести его за пределы Каркасстауна, — пообещал Дрейфус. — Удачи вам обеим.
— Пусть это зачтется, — сказала Морияма.
Меппел разблокировала носовой шлюз. Одно благо: на другой стороне не было толпы людей, только отрезок пустого коридора, уходящий в темноту. Морияма и Меппел вышли, и шлюз закрылся, а рядом с ним появились две визуальные записи с их очков. Дрейфус и Талия изучали эти записи, в то время как два других префекта поднимались обратно по шахте, повторяя путь, по которому Талия прошла всего час назад.
— Катер отсоединен, — сказал Пасинлер, держа руки на джойстиках точного управления. — Корвет готов к принудительной отстыковке.
— Выполнить, — сказал Дрейфус.
Двигатели сработали. Корвет резко дернулся назад, а затем столь резко остановился. Пасинлер снова включил двигатели. Еще один толчок, более мощный, чем первый. Раздался сигнал тревоги, который Пасинлер почти мгновенно отключил.
Дрейфус обратился к эвакуированным, перекрикивая их крики и требования. — Успокойтесь. Мы пытаемся вырваться из Каркасстауна. Если мы этого не сделаем, пара синяков будет наименьшей из ваших проблем.
Голос Мориямы звучал так же отрывисто, как и изображение на экране. — Выставляем постоянное оцепление на расстоянии тридцати метров, сдвоенные ищейки.
Каждый из префектов бросил по одной из своих ищеек в глубину шахты. Ищейки соорудили заграждение во всю высоту и ширину шахты, их нити сливались в мерцающую поверхность. Барьер представлял собой дымчатую обшивку барабана, сквозь которую проглядывали намеки на шахту.
Пасинлер попробовал еще раз. Что-то поддалось, корабль отнесло назад на метр или два, прежде чем его зацепило какое-то препятствие.
— Еще! — сказал Дрейфус. — Повредите корвет, если нужно, но дайте нам уйти.
Установив заграждение, Морияма и Меппел приблизились к корвету примерно на пятнадцать метров. У каждой из них оставалось по одной ищейке, которые они держали как дубинки с убранной нитью. Морияма держалась на одной стороне шахты, Меппел — на другой, закрепившись пластырями на коленях и локтях. Они ожидали декомпрессии.
Пасинлер попробовал еще раз. И снова был момент свободного падения, который почти убедил Дрейфуса в том, что они вырвались на свободу, прежде чем корвет сильно тряхнуло.
— Черт возьми! — сказал Пасинлер. — Отключены все предохранительные устройства. Это либо сломает нас, либо освободит.
— Вижу Часовщика, — торопливо сказала Меппел. — Три... четыре подвижные машины приближаются на большой скорости. Черт, как быстро!
Дрейфус тоже это заметил. Корпуса машин Часовщика вырвались из темных глубин шахты, взмахи конечностей подтащили их ближе. Они двигались, как гиббоны, с легкой, скользящей инерцией. Дрейфус напрягся, когда первая из этих головастых, как наковальня, машин налетела на оцепление ищеек. Тело мгновенно распалось, разлетевшись на десятки мерцающих, вращающихся частей. Оцепление выдержало. Еще две машины врезались в эту размытую мембрану и тоже превратились в хромированную кашицу из искореженных, оторванных деталей, разлетевшихся, как астероиды после какого-то первобытного удара.
— Оцепление держится, — доложила Морияма. — Эффективность — восемьдесят процентов.
Обе ищейки получили повреждения, но не катастрофического уровня.
Четвертая машина Часовщика тоже бросилась на границу оцепления. Она появилась, большая ее часть осталась целой, но кривобокая и без конечностей. Она дрейфовала вместе со своими отвалившимися частями.
Пасинлер резко подал корвет назад. Что-то напряглось... и поддалось. Они были в невесомости, но уже дрейфовали, медленно удаляясь от Каркасстауна. Аварийные сигналы запищали снова, указывая на повреждения и опасность еще большего ущерба. Корвет вырвался, но медленно поворачивался, так что по правому борту показался стыковочный узел, видимый через одно из смотровых иллюминаторов. Из него фонтаном вырывался воздух — грязно-серый конус, усеянный обломками.
— Отойдите на двадцать метров и держитесь в стороне, — приказал Дрейфус. — Морияма, Меппел, видите свободный проход через шлюз? Мы готовы принять вас.
— Ответ отрицательный, сэр, — последовал сбивчивый ответ. — Приближаются еще машины. Оцепление эффективно на шестьдесят процентов и пропускает. Устанавливаем ищеек на минимальную задержку.
Она имела в виду включение пятисекундных взрывателей на двух оставшихся ищейках, которые все еще были у них с собой.
— Бросайте их и уходите оттуда! Нет! — крикнула Талия срывающимся от напряжения и усталости голосом.
— Ответ отрицательный. Мы будем держаться, пока оцепление не будет прорвано. Это единственный выход.
На Дрейфуса снизошла холодная ясность. Он понял, что задумали Морияма и Меппел, и почему это было необходимо. Если они выпустят своих ищеек слишком рано, те взорвутся до того, как следующая волна машин пройдет через оцепление, и ничего не добьются. Это было в лучшем случае отсрочкой, но префекты знали, что это был единственный способ защитить корвет. Несмотря на то, что он отделился от Каркасстауна, он не был недосягаем для быстрых, безжалостных машин, которые в вакууме работали так же хорошо, как и в воздухе.
— Еще шесть... семь единиц, — прохрипела Меппел, ее голос то становился хриплым, то пропадал из-за ухудшения сигнала. — За ними еще больше. Еще десятки. О, Вой. Их слишком много!
На видеозаписях было видно, как машины с искрами врезаются в оцепление, жертвуя при этом частями своих тел, но численное превосходство начинает перевешивать разрушения. Одна прорвалась, на этот раз потеряв только две конечности. Она двигалась с трудом, но все еще приближалась.
— Оцепление на двадцать... — Морияма замолчала. — Уходите без нас, корвет.
Пасинлер взглянул на Дрейфуса.
Дрейфус кивнул в ответ. Теперь уже ничего нельзя было поделать. Морияма и Меппел уже выбрали свою судьбу, самоотверженно и без колебаний. Даже если они точно рассчитали время взрыва, пяти секунд все равно было слишком мало, чтобы добраться до безопасного места. Они могли вывести из строя несколько машин, приостановив поток, но у них не было возможности спастись самим.
Они тоже это знали.
Пасинлер выровнял корвет и пополз прочь между плавучими корпусами наполовину отремонтированных или разобранных кораблей. Из разрушенного шлюза беззвучно запульсировал белый свет: одна или обе ищейки взорвались. Отдача была небольшой, но это был компромисс: если бы взрыватели были настроены на более мощный взрыв, им потребовалась бы более длительная задержка на предохранителях.
— Наведите оружие на эту область, — сказал Дрейфус. — Уничтожайте все, что не является человеческим.
Он был прав, отдав эту команду. Из воющей пасти поврежденного шлюза, все еще изрыгающей воздух, вышли остальные механизмы Часовщика. Некоторые были повреждены, некоторые — серьезно, но слишком многие остались целыми. Они прорвались полностью, и взрывы были либо слишком запоздалыми, либо недостаточными.
Корвет нашел свободное пространство и вылез через круглое отверстие в ступице. Пасинлер развернулся хвостом и включил главный привод, легко обогнав машины. Расположенное сзади оружие было расчехлено. Орудия стреляли, останавливались, снова стреляли, снова и снова, методично и неторопливо выбирая и уничтожая каждую кувыркающуюся цель.
Алгоритмам распознавания угроз на корвете не мешало ничто, напоминающее человека, а тем более пару префектов в тактических доспехах.
Они отошли на двадцать километров от Каркасстауна, когда наконец включился Абакус. Появилась и исчезла белая вспышка, и около четырех пятых станции мгновенно разрушилось, остался лишь небольшой сегмент противоположной части обода, который отвалился в сторону, выбрасывая газы и обломки. Причиной этого разрушения, несомненно, стал выход компьютера из строя, но Дрейфус был готов поверить, что какая-то другая коммерческая деятельность в ободе усилила эффект, вызвав цепную реакцию, которая была слишком быстрой, чтобы ее можно было обнаружить. Возможно, это даже было частью плана с самого начала.
После того, как он посовещался с Джейн Омонье и убедился, что приняты необходимые меры по сдерживанию, а катера, корветы и крейсера направляются на прочесывание расширяющегося пространства вокруг бывшей станции — как для выявления и спасения выживших, так и главным образом для нейтрализации любых уцелевших элементов Часовщика, — Дрейфус вернулся к открытому саркофагу в медицинском отсеке, где по его настоянию Талия проходила курс лечения. Он посмотрел на нее со смесью тревоги и облегчения. Беспокойство, что она пострадала, пытаясь защитить его, и что травма могла быть намного, намного хуже, если бы не миллисекундная случайность. Облегчение от того, что она была жива, несмотря на раны. Он задавался вопросом, насколько близко его чувства совпали бы с чувствами Джейсона Нг, если бы ее отец был там, чтобы встретить свою дочь, с такой же гордостью и заботой.
— Это была уловка, — тихо объяснил он. — Хитроумный трюк, придуманный Авророй за наш счет, но направленный против Часовщика. Она заманила своего противника в Каркасстаун и уничтожила его, но сама все еще на свободе, не ослабев. — Дрейфус нашел в себе силы для фаталистической улыбки. — В конце концов, она победила. Она получила все, что хотела, и без каких-либо потерь для себя.
Талия застонала, когда манипуляторы медотсека ощупали ее рану. — И на этот раз у нас нет другого искусственного интеллекта, который мы могли бы использовать против нее.
— Можно сказать, что это работало какое-то время.
— Как вы думаете, что теперь будет? Она может делать со всеми нами все, что ей заблагорассудится.
— Она не ограничена, — признался Дрейфус. — И напугана. Много лет назад она увидела нечто темное, таящееся в будущем. Катастрофу, которая поглотит ее, если она не обретет полный контроль над своей судьбой в районе Йеллоустоуна.
— А люди участвуют в этой судьбе?
— Пока мы ей полезны. Она полагается на человеческие руки и разум, чтобы поддерживать работу Сверкающего Пояса: поддерживать инфраструктуру машин и сетей, которые необходимы ей для существования. Однако она будет искать способ вытеснить нас. Мы нужны ей, но она нас не хочет. И не допустит никаких действий, которые угрожали бы ее положению.
— Неужели в ней нет той части, которая все еще чувствует привязанность к нам?
— Когда-то ты сама была бластоцитом, — напомнил ей Дрейфус. — Ты чувствуешь родство с бластоцитами?
— Должно же что-то быть. Смотрите, мы все еще здесь, не так ли? И Сверкающий Пояс все еще на свободе. Пасинлер отслеживает обычный трафик связи с тех пор, как мы отбыли. Конечно, люди напуганы... Но все обычные отвлекающие факторы по-прежнему действуют.
— Ты задаешься вопросом, будет ли ей достаточно просто быть собой? Что, если она будет довольствоваться тем, что позволяет мышам играть, глядя на нас сверху вниз со своей возвышенной позиции?
— Это надежда, — сказала Талия, уверенность которой уже угасала.
— Я знаю, кто она, — ответил Дрейфус. — Я видел в ней жестокость. Это единственная частичка человечности, на которую у нее может не хватить такта расстаться с ней.
Он вышел из медотсека, чтобы не мешать уходу за Талией, затем протолкался вперед сквозь толпу эвакуируемых, пока не добрался до места пилота Пасинлера.
— Вы что-нибудь слышали о моем катере?
— Тиссен только что зафиксировал его при автоматическом заходе на посадку, сэр, на борту трое, все здоровы. До сих пор они не могли отследить его: должно быть, он находился достаточно близко к месту взрыва, чтобы его передатчик повредился.
— Хорошо, хорошо. — Он позволил себе на мгновение почувствовать удовлетворение. — Скажите Тиссену, чтобы он позаботился о пассажирах до моего прибытия.
— Мы скоро будем на месте, сэр.
— Нет, не будем.
Пасинлер взглянул на него, с трудом сдерживая раздражение. — Не будем?
