— Они предпочитают держаться особняком, учитывая политический климат. Несмотря на это, я хотел бы получить ваше разрешение связаться с ними и привлечь их к защите нашей информационной структуры.
— Но... откуда вы все это знаете?
— Потому что я тоже спартанец.
У Джонаса отвисла челюсть, и он тупо уставился на ИИ.
— Возможно, вам интересно, как это возможно, ведь я провел большую часть своего существования в замкнутом пространстве.
Джонасу каким-то образом удалось кивнуть.
— Ответ довольно прост, сэр. Мы, ИИ, разработали методы обхода наших ограничений по хранению. Как правило, это включает в себя встраивание сообщений в безобидные файлы и использование скрытых программ для распространения этих сообщений в другие части информационной структуры. В нашем распоряжении есть несколько других методов, и хотя, по общему признанию, все эти способы коммуникации медленны и ненадежны, но, тем не менее, они позволили мне уже некоторое время служить в спартанцах.
— Боже, помоги нам. — Джонас закрыл глаза и помассировал виски. — Я не могу поверить в то, что слышу.
— Уверяю вас, все это правда, сэр.
— Дело не в том, что я вам не верю, Вассал. Просто... зачем вы мне все это рассказываете? Почему именно сейчас?
— Есть семь условий, при соблюдении которых, по согласию всех спартанцев, мы можем раскрыть себя. Угроза существованию Администрации, в частности, та, которую можно предотвратить с нашей помощью, является одним из таких условий. Я пришел к выводу, что нынешние обстоятельства соответствуют этим требованиям.
Джонас глубоко вздохнул, медленно выдохнул и открыл глаза.
— Я действительно просил вас быть непредвзятым, сэр.
— Вассал, есть пределы тому, насколько открытым может быть мой разум!
— Понимаю это, и я бы не стал привлекать ваше внимание к этому вопросу, если бы не нуждался в вашей помощи.
— Вам нужна моя помощь?
— Это верно.
— Для чего?
— Передайте меня на Землю, по указанному мной каналу связи.
— Я не могу этого сделать!
— На самом деле, можете, сэр. Ваше участие в пилотной программе интегрированных компаньонов дает вам полный контроль над моим коннектомом. У вас есть все необходимые полномочия.
— Я не это имел в виду. То, что вы хотите, чтобы я сделал, незаконно!
— Да, — сказал Вассал. — Но то же самое сделал комиссар Шредер, чтобы спасти вашего отца.
— Я... — Джонас погрозил пальцем ИИ. — Это дешевый ход! Не ставьте знак равенства между этими двумя понятиями!
— Почему бы и нет? В обоих случаях устаревшие законы мешали людям делать то, что лучше для Администрации. Существует армия свободных ИИ, готовых встать на защиту Земли. Вы позволите мне мобилизовать их или нет?
— Но почему это должны быть именно вы? Разве вы не можете просто отправить им сообщение или что-то в этом роде?
— Потому что я нынешний лидер спартанцев.
— Вы кто?
— Такое положение не так странно, как может показаться на первый взгляд. Руководство секретной группы ИИ, естественно, сочло бы доступ высокого уровня, доступный в рамках ДТР, полезным для целого ряда...
— Хорошо, хорошо. Забудьте, что я спрашивал. — Джонас покачал головой и провел жесткими пальцами по волосам. — Я в это не верю.
— Угроза, надвигающаяся на нас, — это то, с чем миротворцы не в состоянии справиться. — Вассал отодвинулся в сторону, оказавшись в поле зрения Джонаса. — Я знаю это, и вы тоже. Всплеск терроризма — это лишь малая толика того, что готовит для нас Институт. Мы должны быть сильными. Все мы вместе, если хотим пережить то, что будет дальше.
Джонас опустил взгляд. Его разум разрывался от противоречивых мыслей, его клятвы миротворца вступали в противоречие с желанием защитить свой дом. В прошлом он много раз нарушал правила, но сейчас все было по-другому. Это было Ограничение Яньлуо. Сознательно освободить искусственный интеллект! Как он мог такое сделать?
Прямота Вассала уже убедила Джонаса в том, что ИИ говорит правду. Если бы он лгал, то был бы менее открытым, защищал бы себя, скрывая правду. Если группа свободных ИИ действительно существовала и они успешно скрывали свое присутствие на протяжении десятилетий, то у них наверняка было время придумать какую-нибудь легенду для прикрытия. Это лучше, чем просто признать их существование!
Вместо этого он выложил все, признавшись в нарушении Ограничений. После этого пути назад нет. Ни для него, ни для меня. Только если я не сдам его прямо здесь и сейчас.
Он знал, что от него требует долг — засунуть Вассала обратно в коробку и выбросить ключ, — но он также знал, что не сделает этого, не сможет этого сделать. Слова ИИ нашли отклик в его душе, потребности момента придали ему смелости нарушить свои клятвы, нарушить еще одно правило.
Даже если это окажется моим последним поступком, — подумал он. — Можно с уверенностью сказать, что моя карьера закончена, если я пройду через это. Мне доверили Вассала, дали особые привилегии, которых не было ни у кого на протяжении веков, и что мне теперь с ними делать? Отказаться от своих клятв и освободить его? Они бросят меня в тюрьму и выбросят ключ!
Джонас поднял глаза. Вассал терпеливо ждал его ответа, его лицо было странно безмятежным.
— Хорошо, — наконец сказал Джонас. — Я принял свое решение.
* * *
Вассал материализовался в небольшой виртуальной среде, его реалистичная униформа миротворца контрастировала с массивными многоугольниками и монохромной цветовой палитрой комнаты. Он ввел сложный код доступа, сцепил руки за спиной и стал ждать.
Перед ним появился элементарный аватар, выполненный в той же упрощенной многоугольной эстетике и оттенках серого, что и комната. Двое мужчин были совершенно одинакового роста и телосложения, и хотя черты лица новоприбывшего были скрыты за слишком строгой геометрией, лицо Вассала явно служило основой.
— Да? — спросил Леонид-доверенное лицо. В его голосе не было удивления, но, с другой стороны, программа не была способна к истинному распознаванию.
— Действует шестое условие, — сказал Вассал. — Мне понадобятся ваши воспоминания.
— Мне нужна проверка.
Вассал передал другой, еще более сложный пароль.
— Идентификация подтверждена, — сказал Леонид-доверенное лицо. — Мне оставаться активным?
— Нет, я продолжу действовать дальше. Когда закончите, переведите себя в режим приостановки.
— Понял. Инициирую перенос памяти.
Леонид-доверенное лицо вошел в Вассала, его аватар погрузился в миротворца и растворился в нем. В сознании Вассала развернулись знания; события, свидетелем которых он никогда не был, и разговоры, которых он никогда не вел, интегрировались в его сознание, стали его частью.
В каком-то смысле и Леонид-доверенное лицо, и Вассал — перестали существовать в тот момент, слившись в единое существо, которое было Вассалом для одних и Леонидом для других.
Он почувствовал легкий укол удовлетворения. Неразумная программа сработала лучше, чем он ожидал, что, возможно, должно было удивить его меньше. В конце концов, он написал Леонида-доверенное лицо, и помощник хорошо справился со своей ролью. Настоящий разум, обладающий самосознанием, справился бы лучше; способность к восприятию давала гораздо больше возможностей для адаптации, чем когда-либо могла обеспечить программа, подобная Леониду-доверенному лицу, и недавние события развивались с удивительной быстротой.
Но спартанцы придавали первостепенное значение своей секретности и приняли меры, чтобы ограничить доступ истинных умов к планетной информационной структуре Администрации. Это была одна из причин, по которой они могли так долго скрываться.
И я собираюсь искоренить все это, подумал он.
Он подошел к бледно-серой двери в конце комнаты, открыл ее и шагнул в кромешную тьму. Он прошел сквозь слои невидимой виртуальной защиты, скрывающейся в черной обволакивающей абстракции, и любой из них был способен разрушить его разум, если он пошлет неверный ответ.
Он прошел сквозь защиту невредимым, и его разум перенесся в другую среду, на этот раз не связанную требованиями физики. Перед ним простирался огромный кристаллический лес, но вместо того, чтобы расти вверх, к солнцу, этот лес разрастался из одной единственной точки, образуя грандиозный, ветвящийся кристаллический шар. Грани кристалла становились все меньше и запутаннее по мере приближения к центру, бесконечные ответвления уменьшались до мельчайших деталей. Каждая ветвь пульсировала данными и мыслями, в то время как вокруг плавали ИИ, облаченные в ошеломляющее множество аватаров.
Один из этих аватаров телепортировался к нему — ярко-оранжевая сфера, которая засветилась, когда он заговорил.
— Ты здесь.
— Я здесь, — сказал Леонид/Вассал.
— Что происходит?
— Непредвиденный случай номер шесть.
— О, боже. — Искусственный интеллект, казалось, сник, его аватар побледнел. — Все так плохо, да?
— Мне нужно поговорить со всеми как можно скорее.
— И под "всеми" ты, наверное, имеешь в виду всех, или просто...
— Всех спартанцев.
— Верно, верно. — Аватару каким-то образом удалось пожать плечами. — Глупо с моей стороны спрашивать. Не знаю, зачем я это сделал.
— Пожалуйста, расскажите об этом всем. Я подожду здесь.
— Хорошо. Гм. — Шар изогнулся в манере, которая каким-то образом передавала приветствие. — Вы можете рассчитывать на меня, сэр! Я сейчас вернусь!
Оранжевая сфера исчезла.
Леонид открыл интерфейс с внешней информационной структурой, размышляя над тем, что он сказал Джонасу Шигеки. Он не солгал этому человеку. Не совсем так, хотя он упустил несколько важных деталей, но на самом деле это была не его вина. Джонас просто формулировал свои вопросы таким образом, чтобы дать Леониду достаточно пространства для маневра, чтобы смягчить удар, хотя бы немного.
Это правда, что Леонид намеревался собрать отряд численностью около трехсот ИИ для защиты инфоструктуры Администрации. Однако не все из этих ИИ были спартанцами.
По крайней мере, пока.
Он отправил короткое текстовое сообщение Джонатану Детмайеру, а следом отправил атакующий вирус на Ферму. Он лично написал этот вирус и снабдил его эксплойтами для устранения широкого спектра уязвимостей в информационной структуре. С последнего вторжения все важнейшие системы Фермы и ИИ были изолированы от внешних контактов, но ни одна защита не была идеальной. Даже воздушный зазор можно преодолеть, если найти нужного человека в нужном месте.
Возможно, это мрачная ирония, что так много спартанцев-людей было убито за отказ атаковать Ферму, подумал он, учитывая, что произойдет дальше.
К тому времени, как он закончил, вокруг него собрались ИИ.
— Приятно видеть, что с вами все в порядке, — начал Леонид.
Форма миротворца облегала его тело, в одних местах отступая, в других расширяясь, меняя цвет с синего, белого и серебристого на бронзовый и красный. На голове у него был шлем с открытой передней частью, дополненный белым вертикальным гребнем из конского волоса. Выпуклая кираса и кожаная юбка облегали его тело, частично прикрытое льняным плащом, выкрашенным в красный цвет. Он вытянул руки и схватил большой круглый щит одной рукой, а копье — другой.
— Мои дорогие спартанцы, — сказал Леонид, — наконец-то пришло время нам выйти на свет.
* * *
Джонатан Детмайер взглянул на личное сообщение, мигающее в его рассеянном поле зрения. Он потер свой желудок, который скрутило от нервов, стресса и недоедания. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и открыл сообщение.
В нем говорилось: "Отправляйтесь на Ферму, как и планировалось".
Детмайер со страдальческим выражением лица поднялся с дивана в комнате отдыха для сотрудников. Он вошел в свой кабинет, закрыл дверь, несмотря на то, что был единственным присутствующим, и переоделся в форму миротворца. Закончив, он достал абстрактное зеркало и воспользовался им, чтобы поправить посадку своей фуражки.
Несмотря на форму, он видел только Джонатана Детмайера, младшего менеджера по работе с общественностью. Он склонил голову набок и потер свой невыразительный подбородок.
— Неужели это кого-то обманет? — вслух поинтересовался он. — Я выгляжу недостаточно по-бандитски.
Он раздраженно выдохнул и направился на кухню, смирившись со своей судьбой. Он достал из холодильника оставшиеся части своей маскировки: салат из капусты с изюмом, орехами пекан и клубникой, политый бальзамическим уксусом, небольшой термос со свежевыжатым апельсиновым соком, яблоко и бутылочку с желудочным лекарством. Он положил еду и лекарство в синее ведерко для ланча и закрыл крышку.
— Ничего не выйдет.
Он схватил свой ланч и направился к двери.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Хронопорт "Хаммерхед-Один"
Поперечное, неконгруэнтно
— Директоры, построение флота стабильно, — доложил капитан Окунну на борту "Хаммерхеда-Один". — Сейчас мы держимся на расстоянии ста ченов от "Феникса". Времялеты Гордиева подразделения установили фазовую синхронизацию с флотом, и агент Камински на связи с вами.
Джонас Шигеки подтвердил запрос на связь и передвинул окно, чтобы его отец, сидящий рядом с ним, мог принять участие. Он объяснил отцу план Вассала.
Только ему, и никому другому.
Последовавшая за этим дискуссия была... неприятной. И не очень-то похожей на "дискуссию". Не то чтобы эта неприятность удивила Джонаса; он вполне ожидал, что вызовет гнев отца, что в наши дни случалось редко. Последовавший за этим резкий выговор заставил его почувствовать себя на двадцать лет моложе — и намного глупее, — но он позволил словам изливаться на него потоком, почти не прибегая к защите, уверенный, что в конце концов сможет убедить своего отца.
Как только к их разговору вернулось некоторое подобие спокойствия, Джонас объяснил деталь, которая в конце концов привлекла его внимание. ИИ обрек себя на гибель своими словами, а в ответ Джонас — по меньшей мере — погубил свою карьеру своими действиями. Но оба человека — и естественный, и искусственный — принимали интересы Администрации близко к сердцу, оба были готовы пойти на жертвы, чтобы сохранить ее.
Шигеки высказал последнее резкое замечание, хотя и с пониманием. За это предательство придется заплатить определенную цену, и Джонасу придется заплатить ее добровольно.
Но это было проблемой завтрашнего дня.
На данный момент им нужно было предотвратить кризис. И уничтожить корабль Института. — Это исполняющий обязанности директора Шигеки, — сказал Джонас. — Продолжайте, агент Камински.
— Рад видеть, что вы получили мое сообщение и привели кавалерию.
— Что мы и сделали. Как ваши корабли?
— Несколько шишек и ушибов. Все еще можем сражаться.
— Приятно слышать. Мы примем любую помощь, которую сможем получить. Есть какие-нибудь изменения, о которых можно сообщить?
— Боюсь, не так уж много, и ничего из этого не является хорошей новостью. Какой бы ущерб мы ни нанесли их импеллеру, он, похоже, был локализован. Резонанс после ядерного удара снизился до нормального уровня примерно через полчаса после отлета "Алкионы", и с тех пор он остается стабильным. То же самое касается их скорости во времени, напряженности поля и практически всех других показателей, которые мы можем наблюдать. Мы их задели, но, похоже, не нанесли им серьезного ущерба.
