После потери форта в Тернате португальские торговцы на Молуккских островах еще больше рассеялись. Хотя соперничающий султанат Тидоре предоставил убежище многочисленной общине, которую все еще возглавлял официально назначенный капитан-майор, португальцы больше не были доминирующей военной или военно-морской силой в регионе. Испанцы из Манилы воспользовались возможностью, чтобы попытаться заполнить вакуум. В 1580 г. испанские войска были отправлены на Тидоре, чтобы укрепить позиции султана, а между 1582 и 1593 гг. были отправлены дальнейшие испанские экспедиции, хотя они не смогли вернуть форт Тернате. Экспедиция 1593 г., возглавляемая губернатором Гомесом Пересом Дасмариньясом, была прервана, когда китайские гребцы на его галере взбунтовались и убили губернатора и большую часть испанцев, находившихся на борту 68. Хотя испанцы разгромили яванский флот в 1596 г., их торговля на этой территории так по-настоящему и не укрепилась и не вытеснила торговые сети португальско-азиатских торговцев с их семейными связями и контактами с местными общинами через миссионерские станции.
Испанцы в Маниле добились гораздо большего успеха в торговле с Китаем, и из Мексики поступали значительные партии серебра для оплаты возвратных грузов шелка. Количество серебра, которое начало пересекать Тихий океан, невозможно точно измерить, но оно было достаточно большим, чтобы встревожить consulado в Севилье, которое добилось запрета на экспорт серебра в регион. Это было совершенно неэффективно, поэтому в 1594 г. была предпринята попытка регулировать поток путем отправки двух официальных королевских торговых судов, которые доставляли зарегистрированное серебро в Манилу. Благодаря гарантированному доступу к поставкам американского серебра испанцы на Филиппинах смогли напрямую выйти на китайский рынок и не зависели от развития торговли с Японией, где португальцы так прочно обосновались.
Испанцы в Маниле, как солдаты, так и монахи, также искали другие области, где вмешательство могло бы принести плоды, и они нашли возможности в "неофициальной" империи Португалии, где активно действовали португальские частные торговцы и наемники, но где Эстадо да Индия не имело официального присутствия. Самое поразительное из этих вмешательств произошло в Камбодже, где португальский авантюрист по имени Диогу Велозу, получивший отказ в Малакке, сумел убедить власти Манилы предоставить ему небольшую экспедицию из 120 солдат. Экспедиция была чисто спекулятивной, но, очевидно, ее активно поддержали доминиканцы, которые хотели открыть конкурирующее с иезуитами миссионерское поле. Экспедиционный корпус не завоевал Камбоджу, но после серии приключений, которые читаются как отрывок из "Peregrina"ao" Фернана Мендеса Пинто, сумел поддержать победившую сторону в камбоджийских гражданских войнах и, кажется, получил значительное количество добычи. Результатом этого вмешательства было кратковременное усиление иберийского влияния в Индокитае, хотя оно и не привело к какому-либо постоянному расширению их власти в этой области 69.
В Японии события также начали развиваться не в пользу португальцев. С 1540-х гг. португальцы использовали фактическое отсутствие центрального правительства в Японии для развития своей торговли и создания значительной группы новообращенных христиан под защитой некоторых провинциальных даймё, которым были предоставлены особые привилегии в торговле шелком. Однако как только стало ощущаться централизующее влияние Нобунаги и Хидэёси, привилегированное положение португальцев оказалось под угрозой. Первый удар по ним был нанесен в 1587 г., вскоре после того, как Тоётоми Хидэёси завершил завоевание Кюсю, когда указы предписывали всем миссионерам покинуть Нагасаки и был положен конец исключительному контролю иезуитов над Нагасаки 70. Однако важность торговли с Макао была настолько велика, что эти указы не были исполнены и никаких дальнейших действий против христиан не предпринималось, пока Хидэёси реализовывал свои военные амбиции в Корее 71.
Францисканцы из Манилы пытались проникнуть на территорию японской миссии с 1580-х годов, и вскоре им удалось нарушить очень хрупкий баланс интересов, который позволял христианской общине расти. Перспектива соперничающих миссий, поддерживаемых соперничающими политическими и торговыми группировками, создающими конкурирующие христианские общины, вскоре должна была подорвать всю миссионерскую деятельность Португалии. В 1592 г. Хидэёси радушно принял испанскую францисканскую миссию, желая вступить в торговые отношения с Манилой, но четыре года спустя, отчасти из-за военных неудач в Корее, отчасти из-за подозрений, возникших при крушении большого испанского галеона у побережья Японии, Хидэёси внезапно приказал казнить шесть францисканцев и двадцать японских христиан, которые были распяты недалеко от Нагасаки в феврале 1597 г.72 Казни сделали невозможным открытое исповедание христианства, и Карлетти, посетивший Японию в это время, сообщал, что все иезуиты "бежали из страны и все церкви были закрыты. Сменив свои сутаны на японскую одежду, они рассеялись по всем островам, пытаясь сохранить и увеличить число христиан, которых в то время насчитывалось 300 000 человек, и каждый год крестилось еще 25 000 или 30 000 человек".
Когда тела распятых были вывезены для погребения, выяснилось, что некоторые их головы были унесены как реликвии 73.
Однако систематического преследования христианства снова не произошло, и Хидэёси умер в 1598 г. В течение следующих десяти лет христианство, казалось, процветало беспрепятственно, но прибытие голландских и английских торговцев, рост прямой торговли между японцами и китайцами и продолжающиеся трения между испанскими монахами-францисканцами и иезуитами — все это подорвало позиции португальцев. Токугава Иэясу, фактический правитель Японии после смерти Хидэёси, был буддистом и постепенно пришел к убеждению, с одной стороны, что существует риск поддерживаемого христианами восстания против его правления, а с другой, что иезуиты теперь больше не имеют существенного значения для продолжения внешней торговли Японии. В феврале 1614 г. он объявил об изгнании всех миссионеров и приступил к окончательному искоренению христианства в Японии. Первоначально Иэясу думал только о том, чтобы изгнать всех миссионеров, разрушить церкви и ликвидировать христианскую общину в Нагасаки, но результатом его политики стало принуждение миссионеров работать подпольно, в то время как рассеяние христианского населения Нагасаки привело к дальнейшему распространению христианства по всей Японии. Систематическое искоренение христианства должно было стать делом его преемников, особенно Иэмицу, который стал сёгуном в 1623 г.
Расширение иезуитских миссий
Период между 1580 и 1620 гг. ознаменовался значительным расширением миссий иезуитов и ростом влияния Общества в самом сердце Португальской империи. Влияние иезуитов, несомненно, привело к тому, что Эстадо да Индия расширило свои политические горизонты и стало более активно вмешиваться во внутриполитические дела азиатских и африканских государств. В Гоа иезуиты стали доверенными советниками вице-короля, и Франсуа Пирар отмечает, что именно иезуиты хранили у себя грамоты о преемственности на случай, если вице-король умрет при исполнении служебных обязанностей, в то время как страх быть отравленным заставлял вице-королей принимать лекарства только от аптекарей-иезуитов 74. Иезуитам было также поручено управление больницей в Гоа.
В 1580 г. иезуиты все еще доминировали в миссионерской деятельности на Дальнем Востоке, а в 1582 г. они начали систематические попытки добраться до китайского императорского двора в Пекине. Хотя китайцы дали разрешение на создание торгового порта в Макао, откуда торговцы шелком могли посещать ярмарки в Кантоне, мало кто из португальцев был способен проникнуть вглубь страны, и рассказ Фернана Мендеса Пинто о странствиях его самого и его товарищей по Китаю, вероятно, является лишь еще одним проявлением его автобиографической фантазии. Первые попытки основать миссии в Китае не увенчались успехом, но итальянский иезуит Маттео Риччи, поощряемый генералом иезуитов Алессандро Валиньяно (Ошибка автора: Валиньяно не был генералом ордена иезуитов, а занимал с 1574 г. и до своей смерти в 1606 г. должность визитатора иезуитской провинции Индия. — Aspar) разработал совершенно иной подход к проблеме евангелизацией Китая. В то время как успех иезуитов в Японии зависел от тесных связей Общества с торговцами шелком, Риччи был полон решимости дистанцироваться от португальских торговцев, моряков и фидалгуш, которых китайцы считали неотесанными и нецивилизованными разрушителями. Риччи и его товарищи намеревались свободно говорить на китайском языке и стать признанными экспертами в области китайской науки. Это было интеллектуальное путешествие, которое в 1605 г. в конечном итоге позволило ему основать церковь в Пекине, в самом сердце Китайской империи 75.
В том же году, когда Риччи прибыл в Китай, иезуиты основали миссию при дворе Великих Моголов в Дели. Во второй половине XVI в. политический ландшафт Индии существенно изменился. Поражение Виджаянагара в 1565 г. привело к фрагментации политической власти на юге Индии. На его месте возникло несколько государств-преемников, конкурирующих за доминирование, — ситуация, которая побудила португальцев попытаться вмешаться в индийскую политику, но также представляла большую угрозу для их прибрежных городов и поселений, поскольку небольшие индийские государства часто занимали более агрессивную позицию по отношению к португальцам, чем Виджаянагар. На севере росла власть императора Великих Моголов Акбара. В период с ноября 1572 по февраль 1573 г. Гуджарат был завоеван и включен в состав империи, так что португальские города-крепости на побережье обнаружили, что им приходится иметь дело напрямую с наместниками Великих Моголов 76. Однако, поскольку теперь Акбар хотел обратить свое внимание на Бенгалию, он был готов проводить политику мирного сосуществования с португальцами и издал фирман, в котором приказывал своим губернаторам и капитанам не нападать на Даман и его земли, отказывать в защите малабарским кораблям (то есть кораблям из Каликута), которые находились в состоянии войны с португальцами, и "оказывать благосклонность упомянутым португальцам"77. Взамен португальцы согласились, чтобы в молитвах в мечетях Диу упоминалось имя Акбара и что его монеты должны заменить старые гуджаратские монеты в городе.
Торговля между Эстадо да Индия и империей Акбара начала быстро расширяться, и все большее число португальцев стали проживать по всей Могольской Индии. Когда в 1579 г. Акбар попросил португальцев прислать миссию, казалось, что настал подходящий момент для попытки основать христианскую общину при дворе и, возможно, даже обратить самого императора. Уверенная в своих ресурсах и своих методах, миссия иезуитов под руководством Рудольфа Аквавивы отправилась в путь в 1580 г. Иезуиты были хорошо приняты и смогли утвердиться при дворе Великих Моголов, где они участвовали в религиозных дебатах и стали известными фигурами в многоэтническом окружении Акбара. Они добились определенного дипломатического успеха, помогая укрепить хорошие отношения между Акбаром и португальцами, но дипломатический успех не привел к появлению новообращенных, и миссия была отозвана в 1583 г. Еще две миссии были отправлены в 1591 и 1594 гг. Была основана христианская школа и, после смерти Акбара в 1605 г., некоторые члены семьи правителя даже приняли христианство. Однако успех, которого иезуиты добились в отношениях с некоторыми провинциальными даймё в Японии, заставил их переоценить эффективность своей стратегии по обращению правящих элит Азии в свою веру. Хотя Акбар приветствовал их присутствие в качестве интеллектуального и даже политического противовеса другим религиозным группам, конкурирующим за влияние при его дворе, и хотя он лично интересовался религиозными спорами, никогда не возникало сомнений в том, что он или его сторонники допустят резкое увеличение португальского влияния, которое станет результатом большого количества обращений. Иезуиты были полезны, но их нужно было держать в узде. Чисто религиозные цели Общества не достигли дальнейшего прогресса, и миссия выжила во многом благодаря тому, что смогла представлять интересы Португалии при дворе против англичан и голландцев 78.
В конце XVI в. иезуиты все еще воображали, что во внутренних районах Восточной Азии могут существовать христианские общины (Катаио, упомянутые Вильгельмом Рубруком и Марко Поло), и именно это убеждение побудило их попытаться основать миссию в Тибете. Они предприняли ряд замечательных исследовательских путешествий по Китаю и Тибету, наиболее известным из которых было путешествие Бенто де Гоиша, иезуита, прикомандированного к миссии в Дели, в 1603-07 гг.79
На юге Индии Роберто ди Нобили основал миссию иезуитов в 1606 г. Нобили не интересовался квазидипломатической ролью и был миссионером, очень похожим на Риччи. Он считал, что обращение брахманов возможно, но только путем проникновения в мир санскритской мысли и философии. Более того, было важно не оскорбить чувствительность касты, которую он пытался обратить. Миссия Нобили привела к замечательным культурным результатам, поскольку изучение санскрита было впервые освоено и включено в основное русло западноевропейского сознания, но это разожгло споры между иезуитами и другими миссионерскими орденами по поводу методов обращения и способствовало возникновению сомнений, которые начали расти в Риме относительно мудрости того, чтобы доверить будущее церкви на Востоке Португалии и padroado real 80.
Иезуиты также считали, что они совершили крупный прорыв в Эфиопии. В начале XVII в. руководитель их миссии Перо Паиш смог объявить, что сам правитель Эфиопии принял римское причастие. Это должно было стать высшей точкой успеха, поскольку попытка насаждать римское учение и ритуалы по всей Эфиопии привела к реакции местной церкви, которая вынудила правителя отречься от престола, а миссию иезуитов — покинуть страну. Хотя преследование не привело к впечатляющим жертвам, как преследование в Японии, оно, тем не менее, столь же эффективно привело к закрытию страны от вмешательства Европы и особенно Португалии.
Восточная Африка
Хотя отступление экспедиционных войск Баррето-Омема в 1575 г., казалось, ознаменовал провал официальных попыток Португалии расширить свою территорию в Восточной Африке, события на месте должны были вовлечь Португалию глубже в дела континента.
Турки-османы начали оправляться от поражения при Лепанто в 1571 г. и оказывать помощь мусульманской державе Аче в ее борьбе за торговое превосходство с Малаккой. Затем в 1581 г. турецкий корсар Мир Али-бей с тремя галерами совершил набег на португальские поселения на африканском побережье и вдоль южных берегов Аравийского полуострова. Хотя действия Мир Али-бея представляли собой не более чем пиратский набег, но в то время казалось, что они представляют значительную угрозу португальской торговле в Восточной Африке и относительно мирным отношениям, которые были установлены с суахилийским населением побережья. В то же время португальское поселение на острове Мозамбик и торговые фактории на Замбези столкнулись с еще одной, более серьезной угрозой их выживанию 81.
