— Маленькая моя, тебя зовут Хан, помнишь? Ты у меня очень, очень красивая. Больше никто и пальцем тебя не тронет, девочка моя. Не бойся, хорошо? Прости меня...
Я изумлённо моргнула:
— За что?
— Хан, ты помнишь, кто я?
Я вздохнула и прикрыла глаза. Память возвращалась неохотно, но минуту спустя я всё же кое-как собрала картинку воедино...
Дёрнуться, как от удара. Отшатнуться. Боги!!! Он же видел меня — такой!
Я посмотрела на мага и прошипела:
— Ненавижу!
Голос мой эхом загулял по коридору. В серых глазах дрогнули боль и жалость, что окончательно меня взбесило. Говорят, ещё Кошка говорила: "Не жалейте сильных, ибо для них нет ничего унизительней".
— Слушай, ты, принц! Не смей так на меня смотреть!!!
— Ма арра, успокойтесь... — начал было Лаас, но наткнулся на мой взгляд и благоразумно умолк.
— Да пошли вы... — с этими словами я крутанулась на месте и попыталась уйти.
Вокруг моего тела обвилось мощное заклинание, сковывая движения. Миг — и меня притянуло к принцу, словно магнитом.
— Никуда ты сама не пойдёшь!
Ярость затуманила мозг:
— Ты приказываешь мне?! — мой хвост прижался к живой бьющейся жилке на шее принца. Мне в тот момент было наплевать, что я, в случае чего, умру вместе с ним. Мне на всё было плевать, но он неожиданно улыбнулся мне, тепло и открыто:
— Я — не приказываю, милая! Я за тебя волнуюсь...
Я замерла, почувствовав, что он легко поцеловал меня в губы. Я просто смотрела на него — во все глаза, и впервые в жизни сожалела о том, что родилась Жрицей...
Впрочем, это глупое чувство быстро прошло. Придёт же такое в голову...
— Идём, — позвал маг негромко. Я хмыкнула:
— Мы по этим подземельям наматываем круги, это ясно! Нужно остановиться, подумать...
— Нет времени! Нам, милая, нужно только спешить...
— Куда?
— Я отправил зов — в который раз! И на него ответили. Скоро мы выберемся отсюда, Хан. Скоро это всё кончится!
— Да уж, — хмыкнула я, — Давно пора...
Он замер, глядя мне в глаза, а я хищно улыбнулась в ответ.
— Ну что, милый, веди?
Сжатые губы, пожатие плеч — и непонятное выражение в глазах.
Некоторое время мы шли молча, каждый думал о своём, а потом принц неожиданно нарушил вязкое молчание:
— Хан, оставайся со мной.
Я сбилась с шага, глубоко вдохнула — и весело рассмеялась. На фоне кошмаров прошлого, теней и иллюзий мой смех, эхом отражавшийся от стен, звучал как-то... странно, даже жутковато. Ну, что поделаешь? На то я и Жрица...
Отсмеявшись, я равнодушно заговорила, глядя в ничего не выражающие серые глаза:
— Знаешь, милый, у Жрецов есть одна легенда. Называется — Сказка придуманного замка. Там суть такова: парень и девушка, у которых в голове порхали мысли о "великой и истинной любви", сбежали от родителей и попали на поле дурманящих цветов, знаешь такие? Их запах понемногу сводит с ума, въедается в лёгкие, и человек становится кормом для этих миленьких растений. Так вот, эти двое несколько дней пролежали на поляне, блаженно улыбаясь. Знаешь, что они видели? Громадный светлый замок, где сбываются мечты, где они вместе, свободны, ни от чего не зависят, ни в чём не нуждаются... Они так и умерли, улыбаясь, не освободившись из плена своих иллюзий. Красивая сказочка?
— Хан, к чему это?
— А ты не знаешь? Давай не строить собственные иллюзорные замки, маг. Нам это не нужно.
— Что ж, Жрица... Твой выбор.
Неожиданный поворот — и магия толкает нас с маленькими Жрецами в сторону, где уже открывается портал. Миг — и я ощутила, как рушатся клятвы, связавшие меня с принцем. Нас вышвырнуло на каменный пол, и я кожей почувствовала плещущую вокруг магию — нас явно пытались связать. Я дёрнулась, и магия вспорола кожу на плече. На пол хлынула кровь.
Краем глаза я заметила, как мага, поранившего меня, отбрасывает к стене:
— Не смейте причинять ей боль! — рыкнул подозрительно знакомый голос у меня за спиной. Я медленно повернулась и встретилась с ним глазами, стараясь, чтоб в них отразилось побольше боли. Он дёрнулся и шагнул ко мне, как притянутый.
Вот бесы! Ближе, милый, ближе!!! Я дёрнулась и прикрыла глаза, изображая умирающую белочку. Принц, забыв об осторожности, кинулся вперёд. Отлично!
Мой хвост резко обвился вокруг его тела, притягивая ко мне, острый шип на кончике снова упёрся в жилку вены на шее принца, а когти мои впились ему в плечи:
— Уберите свою мерзкую магию, ребята, — промурлыкала я, — Иначе ваш принц распрощается с собственной головушкой. Маги в нерешительности застыли, тараща на нас глаза. Как забавно!
— А теперь, милый, — интимно шепнула я любовнику на ушко, — Веди нас к выходу, иначе я тебя прикончу. А потом — всех, кто есть в этой проклятой Школе. И поверь, сомневаться я не буду.
Он стоял, опустив голову. Чтоб ускорить процесс, я рискнула разжать одну руку и всадить кинжал в глотку самого старого из магов, разумеется, не ждавших нападения.
Сан вздрогнул — и покорно двинулся вперёд. Я шла рядом, следя, чтоб его руки не двигались, а острие упиралось в горло. Малолетки прикрывали тылы.
Коридоры, переходы, арки... Выход! Наконец-то!
"Бегите отсюда, я немного задержусь", — отправила я деткам мысленный приказ. Они не заставили себя ждать, беспрепятственно пройдя сквозь купол.
Маги, не рискуя вмешиваться, стояли в отдалении. Мы остались втроём: я, он — и действующий щит.
— Разрушь его, — прошептала я.
— Ну, нет...
— Разрушь, иначе — умрёшь!!!
— Плевать, Хан. Хочешь — убивай!
Мне вдруг стало весело. Я наклонилась — и поцеловала его в губы, страстно, чувственно, как тогда...
— Ты уверен?
— Да. Ты меня не убьешь.
— Эх, люди... Как же вы цепляетесь за свои иллюзорные замки!
— Не меньше, чем вы, рабы безумных богов!
Сволочь! Я резко дёрнула хвостом, случайно задела купол...
Мощное заклятье, дернувшись, начало шипеть и оседать на землю брызгами. Слепому ясно — защита рушится! Не дожидаясь продолжения, я отшвырнула мага от себя и метнулась во тьму.
Стоило его убить? Конечно, но я ослабела после схваток со свеной... да и вообще, он неплохой... жаль, что маг...
Меня, в общем-то, больше другое интересует вопрос: почему разрушился купол? Я-то не маг!!
Тан
Мы с хатт-ха были в пути всю ночь, но своего я добилась: земли наших остались далеко позади, и теперь я путешествовала по границе двух южных герцогств. Пару раз нам со зверушкой встречались патрули, но ночь играла мне на руку: отвести им глаза было делом нескольких секунд.
Но такая ночь не могла не вымотать, и, когда над лесом поплыло густое марево рассвета, поняла, что пора на боковую. Углубившись в чащу, я присела в поклоне, после чего изящно опустилась на траву и прошептала:
— Мир и свободу вам, Хозяюшка. Откликнитесь на мой зов.
— Здравствуй, сестра, — сказал негромкий чувственный голос. Я открыла глаза и улыбнулась:
— Здравствуй.
Эта Хозяюшка приняла облик лани, красивой и изящной. Я невольно залюбовалась её золотистой шкуркой.
— Тан, — сказала она весело, — Я уж боялась, никогда тебя не увижу! Что, в очередном забеге от Хозяина? Что на этот раз?
— Нужно Остана повидать, да так ещё, по мелочи...
— Суешь башку в муравейник? Как обычно! Таких, как ты, и могила не исправит! Я так скучала по тебе, оторва зеленоглазая!!!
Я смущенно улыбнулась и, потрепав хатт-ха по холке, решительно сказала:
— Прости, но я тебя не знаю. Совсем. Я не та Тан, которую ты знала...
Лань дёрнула ушами и тихо сказала:
— О, как тебя! — но потом повеселела, — Ничего, ты всё вспомнишь...
— Не хочу я ничего вспоминать!!!...
В глазах Хозяюшки дрогнуло что-то странное — не понять. Она покачала головой, и тихо шепнула:
— Мало что, милая, зависит от твоих желаний. Такова твоя судьба, увы... Ладно, речь не о том. Зачем звала, подруга?
— Хотелось бы поесть и нормально переночевать, не опасаясь, что патрули магов сделают из меня отбивную по-жречески!
— Угу. Иди за мной!
Шагов тридцать по поросшей мхом дорожке — и мы подошли к громадному дереву с раскидистой кроной. Ещё миг — и ствол треснул, а кора разошлась в стороны, обнажая проход. Поморщившись, я шагнула вперёд, втянув хатт-ха за собой.
Как оказалось, отдыхать в дереве — потрясающее времяпровождение! Тепло, сухо, темно, странные огоньки, освещающие крошечный деревянный столик, уставленный яствами, порхают над головой, заставляя хатт-ха настороженно скалить клыки.
Хорошо!
— Что, хорошо тебе? Щас ещё лучше будет!!
Я подскочила от неожиданности и уставилась на Сита, вольготно развалившегося на ковре из мха.
— Эм... Сит?
— Нет, призрак твоего прадедушки!!
— Отлично сохранился...
— Тан, солнышко, хватит издеваться! Возвращайся, немедленно! Я приказываю!!!
У меня вдруг поплыло перед глазами. Вспышкой света — боль в зрачках, и я сижу снова в этом же дереве, и с ненавистью глядя на мужчину, вольготно развалившегося напротив в соблазнительной позе. Его чёрно-зелёные глаза впитывают свет, его улыбка обещает неземное блаженство, его голос, как взбитые сливки, и мне отвратительно даже самой себе противно признаваться, как я его хочу...
— Тан, малышка, сколько можно бегать? Всё равно ты — моя, и ничто, даже смерть, этого не изменит.
— Это ты так думаешь!!!
— Верно, а я — всегда прав!.. Возвращайся, девочка. Я ПРИКАЗЫВАЮ!!!
... Я вздрогнула — и снова взглянула в те же самые глаза, только на более молодом лице.
— Сит, прости, но МНЕ ты приказывать не можешь. Ты понимаешь, и я понимаю — Остана я смогу убедить, только находясь рядом с ним. Хочешь сказать, это не так?
— Да, но...
— Никаких "но", Сит. Я тебе не домашнее животное, чтоб командовать "к ноге"! Сит, не трать зря силы! Я — еду!
— Делай, что хочешь, но учти: ещё один такой финт, и я тебя прикую к трубе!
Он растаял, а я нахмурилась. И такое я тоже когда-то слышала...
ГЛАВА 6
Раньше мои волосы были сухими и безжизненными, а теперь они сырые и шевелятся.
Слов, чтоб охарактеризовать данную ситуацию, у меня не находилось, чего-то стеклянного или ломающегося под рукой не обнаружилось, и даже стула, чтоб попинать, и то не было — короче, не было никакой возможности морально разрядиться. Даже пометаться по комнате из-за её смехотворно маленьких размеров я не могла!! В общем, покусав губы и слизав с них кровь, я пришла к выводу, что единственный выход из этой солнечной ситуации — помедитировать! Что я и сделала, прикрыв глаза. Так, как там говорила тётушка? Представь себе летающих бабочек... бабочек... да не повзрослевшего Сита, а бабочек!!!! И не Эррарра!!!
— По-моему, у тебя медитации немного странные получаются! Детка, ты их ещё в воображении раздень и заставь стриптиз станцевать, и вообще будет самое то!!! — пропел над ухом смутно знакомый голос. Я подскочила и распахнула глаза.
Она сидела в шаге от меня, небрежно наматывая на палец полупрозрачный локон. Я приветливо улыбнулась:
— Привет, бабуля!
— Привет-привет! — оскалилась свена, насколько я знаю, моя двоюродная бабка, — А я тебе пришла в проведённой работе отчитаться!
Я прищурилась:
— Ты это о чем?
— А, Хозяин твой подкидывал, насчёт мага и Жрицы молоденьких, ты на неё ещё печать Врага поставила. Уж поверь, я ей основательно мозги промыла, сомневаюсь, что она хоть раз дочери Ночи посмеет дорогу перейти. Убить её не смогла — сама знаешь, она ещё нужна, — но танцы со мной эта рабыня Тарры ещё нескоро забудет!
Я усмехнулась. Отлично, хоть одна хорошая новость: мы с Хан теперь квиты!
— И что они там? Какие у них страхи?
— О, ребята в этом смысле вообще жгут, особенно Жрица. У неё там в кошмарах и мамочка, и папочка, которых она и в лицо не знала, и урод-маг, который её в девять лет изнасиловал...
— Что?! — охнула я, — Начинаю понимать, почему она такая странная...
— А то! Она спит чуть ли не со всеми подряд, но мужчин ненавидит, старается показать, что сильнее, потому что на самом деле боится их и всех сравнивает с тем уродом. И за это себя презирает. Ну, и ещё там комплексов да страхов по-мелочи...
Я тихо вздохнула.
— Ясно, значит, сниму с Хан печать... А принца она хоть не убила? С учётом его пристрастия к маленьким Жрицам?
— Ну, не к маленьким, а к молоденьким, и то учти, что он был подростком — и, между прочим, это, в какой-то мере, один из его кошмаров... Теперь.
Я ухмыльнулась.
— Но это не основной?
— Не-а... У него главный кошмар — гибель сестры. Там, в общем, ему лет пять было, когда его мать забеременела, а у парня как раз прорезался ментальный дар, и со второго месяца он мог общаться с малышкой.
— Что, прям разговаривал?
— Нет, ну не диалог, конечно, но она ему чувства передавала, переживания, ощущения — в общем, ты поняла. Такое полтора месяца длилось, а потом папочку нашего мальчика пришили, и его мамаша на следующий день уже загуляла с другим. Влюбилась, как кошка, а он ей условие: мол, ребёнок не нужен. Ну, она девочку и травонула, к Шептунье за этим пошла.
Меня передёрнуло:
— Тварь.
— Да, та ещё. Вот, у него теперь перекос и пошёл, и все женщины подсознательно сравниваются либо с сестрой, либо с матерью, причём с последней чаще.
Я покачала головой:
— Абзац... Слушай, а в чём он там клялся? А то мне Сит на что-то такое намекал...
— Не знаю, так глубоко не успела залезть. Думаю, это как-то с сестрой связано...
— Ясно, спасибо, бабуль!
— Да всегда не за что! Обращайся, я уж помогу там!!
Порыв ветра — и она растаяла. Я призадумалась. Правду говорят — правд много. Вот теперь даже принца как-то жаль...
Поморщилась, свернулась клубком и приказала себе спать. Желательно без снов. И медитаций...
Утро для меня началось с истошных воплей сугубо нецензурного содержания. С трудом продрав глаза, я вздрогнула. Потом вспомнила, где это я, перевела дух и успокаивающе погладила хатт-ха. Вопль повторился, всё больше пестря окологинекологическими терминами. Что ж, пойдём посмотрим, что там за знаток народного фольклора и что с ним делают...
Я выскользнула из своего укрытия, с удовольствием глянув на одинокий жёлтый лучик заходящего солнца, и пошла в сторону, откуда раздавались истошные вопли. Густая чаща послушно расступилась передо мной, и глазам моим открылось дивное зрелище: рослый светловолосый парень, который навскидку согнул бы руками не только кочергу, но и вековую северную сосну, забрался на хиленькое на вид деревце и истошно матерился, с ужасом глядя на бесёнка, скалящего крошечные зубки. Полюбовавшись на сиё священнодействие, я подошла поближе и задумчиво позвала:
— Эй, парень!!
Детина поднял голову, увидел меня, вытаращил глаза и заорал ещё громче:
— Сгинь, провались, тварь болотная!!! Я тебя не боюсь!!
Дерево подозрительно затрещало и наклонилось ещё сильнее. Я хихикнула, подошла к бесёнку и подхватила малыша на руки, почесав за ушком. Он замурлыкал-зафыркал с мелодичностью ржавой пилы, подставляя рябое пузо. Парень округлил глаза и захрипел:
