— Сейчас буду накладывать мороки, поэтому стойте на месте и по возможности не двигайтесь. Иначе будете казаться окружающим сильно несвежими ходячими мертвецами или сбежавшими из цирка уродцами.

Все на всякий случай, и я в том числе, обратились в статуи. Нет тот случай когда стоит привлекать к себе внимание.

Заклятие Кощея состояло из активных пассов руками, непонятных слов и выражений, лишь одно из которых оказалось мне знакомым 'япона мать'. Хотя возможно мне просто послышалось.

На секунду нас теплым одеялом окутала тьма, затем она рассеялась, и все мои спутники, по крайней мере внешне, претерпели сильные изменения.

Сам черный лорд превратился в благообразного седого настоятеля буддийского монастыря Фурр Шана, Созерцающего Пустоту, а его супруга в молодого монаха Лен Сао, Ищущего Путь.

Леди Рогнеда оказалась недовольна грязными штанами своего морока, и Кощею со вздохом долготерпения пришлось придавать одежде молодого монаха идеальную чистоту.

Антуан и Сонька превратились в братьев близнецов Син Хао и Ван Хао, монахов Серой ипостаси Будды, с одинаковыми подклассами Ищущие Равновесие в Хаосе. Они ощупали друг друга, убедились в вещественности и качестве морока, после чего глаза сладкой парочки подозрительно заблестели, щеки раскраснелись, а Антуан спросил у Кощея с интересом:

— Уважаемый, а как долго сохранится эффект ваших чар? Потому что вот именно так мы еще никогда не пробовали.

— Дней пять как минимум, но, — добавил Кощей предельно ласково и миролюбиво, — если я замечу что кто-то из участников похода, особенно из числа пайщиков, вместо того чтобы заниматься поисками клада, начнёт страдать извращениями и разной ерундой, подвергая тем самым опасности достижения цели похода, то буду вынужден исключить таких лиц из числа пайщиков, а вполне вероятно и вовсе из списка живых. — Черный лорд смотрел на Антуана и Соньку предельно внимательно и очень серьезно.

Парикмахер вздрогнул и поспешил заверить черного лорда, что делу время, а потехе другое время, когда дело будет сделано.

Кощей на всякий случай пообещал в качестве подарка еще раз наложить или подновить иллюзию чтобы компаньоны смогли хорошенько развлечься когда кхитайский этап похода подойдет к концу.

Сладкая парочка пообещала не бузить.

Ашш-кен превратилась в Сун-Вына, смотрящего за ослами. Гордая драконесса сурово хмурила жиденькие брови, чесала хилую бороденку, грозно зыркала по сторонам в поисках возможных насмешников и смотрелась очень потешно.

Пришлось делать каменное лицо во избежание выхлопа пламени.

Муромец превратился в боевого монаха Шао-линя, Хуна Вуня, здоровенного как сарай, но ускоглазого, усманская же подружка предстала его худосочным учеником Дыр Ванем.

Мы с Виринеей— монах Вир Сяо, Бредущий в Сиреневом тумане, с ослом Задумчивая Скотина, в виде упрямого вьючного животного ваш покорный слуга.

— Не сочти за оскорбление, Доуэль, но големы крайне плохо держат мороки, а осла будут сканировать в последнюю очередь. — Кощей, мужчина серьезный, говорил судя по всему правду, но на его лице почему-то сияла слишком уж жизнерадостная ухмылка.

Я спокойно пожал плечами, хоть горшком назови...

Крыс превратился в маленького седого старичка-монаха Немой Ван Лин, с палочкой, высокой ступенью просветления и обетом пожизненного молчания. Баффер задумчиво не очень добро смотрел в сторону Кощея, но благоразумно помалкивал, соответствуя своей новой личине.

Единственные кто остались в своем истинном облике были кот и пес. Правда Баюн из чрезвычайно перекормленного рыжего кота превратился в серого и очень тощего.

— Вокруг гражданская война, население голодает, упитанные питомцы будут выглядеть очень подозрительно. — пояснил темный лорд в ответ на полный упрека взгляд кота.

— А почему вы всех девушек заколдовали в мужчин, дорогой супруг? — продолжила придираться леди Рогнеда.

— В последний раз, любезная супруга, когда мне довелось путешествовать по Кхитаю, женщины здесь были совершенно бесправные, как вещи или даже хуже. Вряд ли с тех пор что-то сильно поменялось в лучшую сторону. Возможно разбойники побоятся или не решатся грабить бедных монахов, а вот на молодых красивых монашек всегда есть устойчивый спрос среди богатых извращенцев всех возрастов.

Антуан и Сонька с видом знатоков согласно закивали головами: мол, мы, продвинутые извращенцы, действительно любим молоденьких жриц... даже Баск гавкнул, правда немного не к месту:

— У молодых монашек нежные сочные ляжки и такой сладкий мозг.

Когда все шокированно уставились на него, пес смущенно удрал в стеллс и потом довольно долгое время не показывался.

Кощей сделал несколько пассов, и перед нами возникло с десяток ослов. Вроде меня. Участники похода с комфортом расселись на тягловых животных, при чем Муромец всерьез боялся раздавить родича Иа-Иа своей тушей. Тот натужно хрюкнул, но выдержал вес лучшего богатыря гондурасской державы.

Мне же осел не полагался. Было бы очень странно видеть одного осла едущего верхом на другом. Особенно не в брачный период.

Впрочем, тело пиндостанского голема позволяло спокойно развивать скорость до 70 километров в час, так что оснований жаловаться и заламывать руки от горя вроде бы не было.

Кот запрыгнул на корзинку позади кощеева осла и, свернувшись в клубок, заснул. Пес прыгнул в стелс и помчался вперед в поисках чего-то вкусного или хотя бы съедобного.

Едва мы покинули бамбуковую рощу, как сразу же наткнулись на дорогу ведущую сквозь рисовые поля. Увы, обычную грунтовку довольно скверного качества, а не из желтого кирпича.

На дороге, перекрывая путь на Кхитайскую столицу, стояло десятка три всадников, увешанные кольчугами и оружием, сильно неухоженные и крайне подозрительного разбойного вида.

Таблички над головами типов гласили что это беглые хуйвейбины. Вряд ли эти ребята ждали здесь трамвая. Тем более что и рельсов вокруг не наблюдалось.

Мы осторожно приблизились к ним, так как все равно на осликах от лошадей было не убежать, да и воины не проявляли какой-либо враждебности, смотрели спокойно и даже благожелательно.

— Удачи вам доблестные воины, да благословит Будда остроту вашей стали, — сказал Кощей миролюбиво, поглаживая свой чародейский посох хорошо замаскированный под обычную дорожную палку.

— Спасибо, за добрые пожелания, возможно как раз наша встреча окажется милостью богини Удачи и почтенные монахи смогут помочь несчастным воинам ничего не евшим уже целых три дня, чтобы те не умерли с голоду? — предводитель хуйвейбинов был по восточному вежлив и сладкоречив, но это было явное обращение в стиле 'кошелек или жизнь'.

Кощей в ответ мудро заметил, что великий Будда велел делиться, особенно, если просят столь вежливо и настойчиво, и уточнил не спасет ли от голода великих воинов по маленькой серебряной монете на каждого, предводителю большую.

Кхитаец с проникновенной грустью посетовал на слишком давнее голодание (которое почему-то совершенно не сказывалось на его пышных щеках и упитанной фигуре) и понадеялся, что кошельки монахов не сильно оскудеют, если оттуда высыплется по большой серебряной монете простым воинам и большой золотой монете ему лично.

Кощей грустно ответил, что оскудеют, при чем прилично, учитывая бедность паствы в разоренной гражданской войной стране, но он готов к подобным тратам, особенно если доблестные хуйвейбины взамен согласятся обеспечить безопасность скромным монахам по пути в столицу силой своего славного оружия.

Предводитель, а звали сего доблестного воина, Сян Ляо явно обрадовался возможности превратить банальный гоп-стоп в богоугодное дело и поспособствовать религиозному квесту, и полюбопытствовал о цели похода.

Лженастоятель ответил важно, что мы идем в столицу чтобы торжественно вручить императору бесценный шелковый свиток с учением Великого Конфу-цзы, которое без сомнения поможет прекратить бардак в стране.

Предводитель хунвейбинов тихо пробормотал себе под нос, что лучшим средством от анархии являются массовые казни правонарушителей и им сочувствующих, но спорить с монахом не стал, а лишь с грустью предупредил, что мы можем рассчитывать на его помощь только на треть пути.

Дальше пойдет местность под контролем его врага, бесчестного Хин Бао, Железного кулака, у которого под началом втрое больше бесчестных воинов, чем у скромного Сян ляо, а потому с ним лучше не сталкиваться. По крайней мере Сян ляо и его доблестным воинам. Монахам же скорее всего от Железного кулака никакого вреда не будет. Разве что тот тоже попросит поделиться тем что Будда послал.

Кощей вежливо ответил, что жаждущему в пустыне путнику даже глоток теплой воды как самая лучшая амброзия, в смысле с лихой овцы хоть шерсти клок, поэтому даже треть пути под охраной столь умелых воинов это большая и несомненная удача, посланная самими небесами.

Черный лорд сначала поколдовал, делая свой кошелек тощим и невзрачным, затем с крайне печальным видом передал кхитайцу оговоренную горку монет.

Сян ляо вежливо подивился раритетным монетам, на что Кощей заметил, что его монастырь очень древний, и каких монет монахи только не находили в старых кладах, после чего мы поехали в направлении столицы объединенной компанией.

По пути предводитель хунвейбинов вежливо попросил Кощея поделиться какой-нибудь жизнеутверждающей монашеской мудростью.

— Мысли бегут как волны в море, одна за другой, беспокойные и бессмысленные. Покой наступает лишь тогда когда волны стихают и есть возможность сконцентрироваться на истинном смысле бытия, — ответил Кощей сходу, не задумываясь над ответом.

Кхитаец всерьез на полчаса пути завис над сказанным, затем осторожно высказался:

— Велика твоя мудрость, разговаривающий с богами. Если честно, я не смог постичь даже части смысла сказанного тобой. Надеюсь тебе удастся помочь Сыну Неба снова объединить империю и сделать так чтобы мир воцарился в нашей многострадальной стране.

Кощей уверенно заявил, что учение Конфу-цзы без сомнения должно укрепить государственность и вертикаль власти у добрых кхитайцев. Главное не лениться регулярно вешать проворовавшихся чиновников.

Разбойник согласно покивал головой и сказал грустно:

— Государство снисходительное к казнокрадам обречено. Отец нынешнего императора был слишком добр к своим друзьям и чиновникам, прощая тем казнокрадство. Они почти сожрали империю до самых косточек.

Спустя полчаса и несколько километров пути мы наткнулись на кхитайскую деревушку, окруженную рисовыми полями и мандариновыми рощами. Милые уютные домики из бамбука, симпатичные девушки в забавных шапочках. Картина была бы совсем мирной и пасторальной, если бы не вооруженный отряд грабивший деревню.

Парочка крестьянин раскачивалась, повешенная на столбах, еще нескольких жестоко избивали бамбуковыми палками, на десяток молодых девушек и юношей деловито надевали кандалы. Их явно собирались угнать в рабство.

— Разбойники? — спросил Кощей у нашего проводника без особого интереса.

— Нет, — покачал головой грустный Сян Ляо, — гораздо хуже. Сборщики налогов. Жадные и безжалостные как пустынные шакалы. Разбойники как правило понимают, что крестьянам нужно что-то оставить на посев и пропитание, иначе умрут с голода и некого будет грабить в следующий раз. Этим же порождениям блуда крысы и скунса всё равно, что будет дальше с податным населением.

— Такова природа всех налоговиков, — хмыкнул некромант. — К концу жизненного цикла их почерневшая от тяжких грехов и проклятий душа рассыпается пылью не в силах перейти на новый круг реинкарнации.

— Надо бы им помочь, — высказалась жалостливая леди Рогнеда.

— Кому? — искренне удивился предводитель хуйвейбинов. — Мытарям ? Они и так вполне справляются.

— Нет, крестьянам. — молодой монах был полон праведного гнева. Его узкие, но юные и зоркие глаза видели как нескольких мужчин и женщин изощренно пытали, стараясь выбить из них долг казне.

— Если вмешаетесь, уважаемые монахи, то превратитесь во врагов императора, — озабоченно предупредил Сян Ляо. — У вас возникнут проблемы с доступом во дворец. Если, конечно, хоть один из налоговиков переживет этот день.

— Доблестный воин, — хмыкнул Кощей, — помочь крестьянам можно не только убивая налоговых инспекторов, хотя эта мера весьма действенная и несомненно приятная для каждого разумного человека.

Мы можем воззвать к их совести и человеколюбию и именем Будды попросить дать крестьянам прощение или отсрочку.

Предводитель хуйвейбинов только из вежливости к почтенному священнослужителю не стал ржать как лошадь:

— Сильно сомневаюсь, уважаемый Фурр Шан, что чиновники найдут в себе милосердие. У них, к сожалению, имеется очень строгий план сбора налогов. Если не выполнят, то сами примерят рабский ошейник. И их семьи тоже на торгах продадут как скот.

— Тогда мы просто заплатим в казну за должников, — печально вздохнул Кощей. Его несметные богатства еще не повод швыряться деньгами направо и налево, но богатый жизненный опыт подсказывал, что леди Рогнеде не стоит отказывать в ее просьбе. Иначе чего добро пойдет воевать в одиночку, или, что еще хуже, затаит обиду.

Хитрый Сян Ляо пожал плечами, но дипломатично заметил, что это несомненно богоугодное дело сильно почистит карму уважаемым монахам. Впрочем, как и кошелек. Но сам принимаьб участие в благотворительности отказался по причине ужасающей скудости кошелька.

Налоговики, завидев наш бравый отряд, насторожились и на всякий случай приготовились к бою.

Из-за бардака гражданской войны сборщиков податей не любили вдвойне. Одно дело когда государство худо-бедно справляется со своими обязанностями и хоть как-то, но гарантирует законность и безопасность подданным и берет за эту деятельность справедливую (или не очень) плату, другое дело когда власть дерет семь шкур, но совершенно не обеспечивает людям ни защиту от лихих людей, ни соблюдение общих законов и правил.

В последнем случае государство само превращается в одну из бандитских шаек, самую большую и крутую, но всё же...и тогда его представителям начинает доставаться от простых людей.

Кощей от имени Будды громовым голосом торжественно пообещал доблестным кхитайским госслужащим долгих лет жизни и процветания.

Налоговики, услышав приветствие, немного расслабились и опустили оружие: Перед тем как убить и ограбить обычно не принято благословлять жертву нападения.

Кхитайские мытари выглядели так себе: ржавые кольчуги, тупые мечи скверной ковки, порванная бедная одежда, будто найденная на помойке, злобные крысиные мордочки, они были сильно похожи друг на друга, как будто их клонировали, но не из бравого Джанго Фетта, а из абы кого. Кощей, закончив приветствие, мирно и благожелательно осведомился: