Однако просьба Кити поставила Левина перед необходимостью как-то решить этот вопрос. Он поделился с приехавшим помочь с подготовкой к бракосочетанию Стивой. Тот тоже сильно удивился этому желанию невесты. Левин знал, что Облонский был равнодушен к религии, хотя периодически посещал церковь и даже соблюдал какие-то обряды. По крайней мере, на пасху в его доме пекли куличи; Левин сам с удовольствием их тогда ел.
— А тебе известно, чтобы пройти через обряд венчания надо перед этим говеть? — поинтересовался Стива.
Об этом Левин не подумал.
— Это обязательно? — с надеждой, что это не так, спросил он.
— Мне кажется, да.
Немного удрученный, Левин передал этот разговор Кити.
— Я согласна! — не раздумывая, сказала она.
Левин не без грусти посмотрел на невесту; придется неделю перед свадьбой провести без занятий любовью. А он уже так к этому привык, это стало одной из самых больших радостей жизни. Да и в пище придется проявить воздержание. Хотя вот это может быть и хорошо, а то он набрал немного лишнего веса.
Чтобы уладить дела с венчанием, Левин отправился в соседнее село, где был приход. В их деревне церковь снесли еще в эпоху богоборчества, от нее сохранился только фундамент.
Левин немого знал тамошнего настоятеля. Как-то он приходил к нему просить пожертвования на восстановление храма. Левин ему отказал. Он считал это занятие далеко не самым важным и полезным, вокруг лежали в развалинах десятки хозяйственных объектов, а церковь могла подождать. Или вообще, ее можно было не воссоздавать. Он не верил, что это принесет хоть какую-то пользу, а лицемерить не хотел.
Но доброхоты нашлись, и церковь восстановили и сейчас Левин чувствовал себя не совсем в своей тарелке. То, что он тогда отказал священнику, а сейчас хочет просить его об одолжении, смущало его.
В церкви не было ни одного прихожанина. Левин с интересом осматривал восстановленный храм. Строители постарались на совесть и сделали все не только добросовестно, но и умело. То ли им неплохо заплатили, то ли ими руководило божественное провидение.
Левин резко оборвал свои мысли, сейчас ему следует думать о другом, а не ерничать. И в первую очередь надо отыскать настоятеля. Но искать его не пришлось, он сам вышел к нему.
— Добрый день, Константин Дмитриевич, что вас привело в храм божий? — поинтересовался он.
Священник был пожилым и худым, мало похожим на дородных и сытых своих коллег, несших впереди себя, как великую драгоценность, свой большой живот.
— Я собираюсь жениться, и мы хотим венчаться.
Несколько мгновений настоятель внимательно смотрел на своего собеседника.
— Почему у вас возникло такое намерение? Насколько мне известно, вы не относите себе к последователям нашей церкви.
— Это желание моей невесты, — честно сообщил Левин.
— Да, я слышал о ней. Но венчание — это не просто церемония, как в ЗАГСе, это благословение Бога на святой союз мужчины и женщины. Вы берете обязательства не перед церковью, ни перед священнослужителем, а перед Господом, что будете жить в любви и милосердие, умножать вашу семью и воспитывать чад в христианской вере, согласно тем заветам, которые завещал Он нам. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю про отношение к Христу и к Церкви. Так говорил апостол Павел. Семья — это малая Церковь.
— Я понимаю, — слегка запинаясь, произнес Левин.
— Я должен задать вам несколько вопросов.
— Задавайте, батюшка.
— Вы крещены?
— Да, родители меня крестили.
— Верите ли вы в Бога? Если один из Вас в Бога не верит, венчание невозможно.
Для Левина это был не простой вопрос. Он не мог ответить на него ни нет, ни да. Да, он верил в Бога, но этот Бог мало походил на христианского Бога. Это было совсем иная вера в мировую гармонию и божественную целесообразность, а так же в предопределенность. И теперь Левин бы добавил еще и в любовь.
— Да, я верю в Бога, но не совсем так, как учит ваша церковь, — прозвучал под сводами храма его ответ.
— Но искренне ли вы в этой вашей вере?
— Искренен. Бог приходит к нам в разных образах и с разными ликами, — задумчиво проговорил Левин. — Я верю в Него, но я не принимаю его застывшего. Мне кажется, он не может не меняться вместе с созданным им миром. Он его преобразует каждый день, каждый миг. Я это вижу по своей работе, посеешь зерно, вырастет колос. Не будь этого принципа, я бы не стал заниматься тем, чем занимаюсь, потому что в таком случае я бы чувствовал, что Бог против меня. А я чувствую, что Он мне помогает преобразовать этот мир в меру моих слабых возможностей и сил. Как я могу сомневаться в Его существовании, если мне уже удалось сделать не так уж и мало. Я надеюсь, что Он будет помогать мне и впредь и я сделаю еще многое. Вот мое кредо. Не знаю, удовлетворены ли вы моим ответом?
Священник несколько мгновений молчал.
— Христианин не тот, кто выполняет все обряды, читает каждый день молитвы, а тот, кто живет в соответствии его заповедями. Я вас обвенчаю, но вы должны соблюсти все правила.
— Я согласен, — поспешно произнес Левин.
Они заговорили о деловой части вопроса.
II.
Свадьбу решили играть в двух местах: сначала гражданскую в Петербурге, а затем переместиться в деревню и там венчаться. В Петербурге Левин по привычке поселился в гостинице, хотя Щербацкие упрашивали его остановиться у них. Но в их доме он почему-то ощущал некоторую неловкость, в отеле ему было комфортней. Поэтому он не принял этого приглашения, отговорившись, что не желает их стеснять. Утром за несколько часов перед церемонией в ЗАГСе Левин решил устроить небольшой мальчишник. На него он созвал кроме своего брата, двух своих давних знакомых. Сергей Иванович Катафасов был однокашником по Тимирязевской академии, после ее окончания он пошел в науку и недавно защитил докторскую диссертацию. Вторым был Чириков, друг детства, который работал в прокуратуре.
Левин снял столик в дорогом и престижном ресторане. Денег ему было немного жалко, их можно было бы использовать с большей пользой для хозяйства, но он решил не скупиться и угостить друзей по высшему разряду. Ведь сегодня второе по значению событие в его жизни: первое — это его рождение, а следующее в этой иерархии, без всякого сомнения, — свадьба.
Приятели по достоинству оценили место, в которое их пригласил Левин. Здесь действительно было очень хорошо: прекрасный интерьер, вышколенные официанты, замечательная еда. Правда, лично для Левина это имело мало значения, он ничего не пил и мало ел, так как продолжал говеть.
Катафасов и Чириков были очень непохожи друг на друга и внешне и внутренне, но их роднило одно обстоятельство — оба были холостяки и пока не собирались менять свой статус.
Из всего собравшегося за столом квартета самым популярным был Кознышев. Он и солировал.
— Человек в жизни принимает не так уж много судьбоносных решений. Иногда всего два или три. Женитьба, безусловно, входит в их число. Хочется надеяться, что Костя хорошо подумал, совершая такой шаг, — произнес он.
— А мне представляется, что, если человек женится по любви, то не в состоянии ничего рационально обдумывать, — веско вступил в разговор Катафасов. — Это решение исключительно принимается под воздействием эмоций. А, следовательно, несет в себе большие риски.
— А кто не рискует, тот и не женится, — смеясь, вставил Чириков. — Вот мы все сидим тут совершенно спокойно, нас ничего не беспокоит. А уважаемый жених, как на иголках. Его будущее отныне неясно.
— А мне очень даже нравится эта неясность, — возразил Левин. — А вот в вашей стабильности ничего хорошего нет. Она скучна и неинтересна. Жизнь постоянно должна преподносить сюрпризы. Только в этом случае мы ощущаем ее по-настоящему.
— Не согласен с тобой, — пробасил Катафасов. — Мне для занятий наукой стабильность очень помогает. А была бы у меня жена, еще неизвестно, как бы все сложилось. Лучше уж пока не рисковать.
— Костя все равно вас не поймет, — заметил Кознышев. — Он весь переполнен любовью.
— Да, переполнен, — подтвердил Левин. — И неимоверно счастлив по этой причине. Кто не познал этого чувства, пропустил полжизни. Так что советую вам, как можно скорее наверстать упущенное. Потом локти будете кусать, да поздно. Я вот что думаю: сколько бы мы не занимались своими делами: наукой, писательством, сельским хозяйством, чем-то другим, мы не должны забывать о том, чтобы выполнить мужское предназначение. Создать семью, родить детей, осчастливить женщину. И кто знает, что на самом деле важней.
— А кто будет двигать науку, экономику, литературу, — возразил Катафасов.— Разве это не менее мужское занятие. Позволь уж нам, дорогой, иметь свободу выбора. Я ценю твое страстное выступление в пользу семьи, но есть же и другие ценности. Разве я не прав?
— Прав, — согласился Чириков. — И Константин тоже прав. Вы оба правы. Как же нам быть в таком случае?
— Пусть каждый останется со своей правотой — примирительно произнес Кознышев. — Главное не навязывать другому свою позицию. Но, так как сегодня день Кости, я лично встаю на его сторону. Каждый из нас немало закостенел в своем статусе, вот и считает поэтому его единственно правильным. Но это не так, нам надо уметь выходить из него и искать для себя новое применение. Согласен, Костя?
— Полностью.
— А не жалко тебе свободы? — поинтересовался Катафасов.
— Разве можно не жалеть о потери свободы. Мы не рабы, — произнес Левин. — Только я ее не теряю, а приобретаю еще больше. Я соединяюсь с любимым человеком. А вот без нее я как раз и был несвободен. Взгляд на то, что женитьба связана с ее потерей, абсурден. Если тебе хочется быть с этим человеком, где же тут несвобода. Почему вы не хотите это признать? Только по причине упрямства.
— В тебе сейчас говорит эйфория, но что будет через месяц, через год, о большем сроке я и подумать боюсь, — произнес Катафасов.
— Ну, хватит, — прервал его Кознышев. — Скоро у Кости свадьба. Отбросим присущий нашему времени скептицизм, и пожелаем ему счастья.
Все встали и выпили. Левин смотрел на своих друзей и ощущал очередной прилив счастья. Он ничуть не сомневался, что они еще будут ему завидовать.
После мальчишника Левин вернулся в свою гостиницу. Он вдруг ощутил, как стал падать барометр его настроения вниз. Речи товарищей все же сделали свое дело, зародили искорки сомнения. Вся его женитьба с самого начала показалась ему странной. Правда, затем это чувство куда-то пропало, но теперь неожиданно, словно старая болезнь, вновь дало о себе знать. Почему Кити так неожиданно решила выйти за него замуж, хотя в свое время отклонила его предложение? Что подтолкнуло ее на такой поступок? Он не спрашивал ее об этом, хотя такие мысли бороздили его ум, но не хотелось портить тучами сомнений свое безоблачное счастье. Сейчас же, когда до бракосочетания оставались считанные часы, он должен знать, что случилось с ней? Иначе он не будет уверен до конца в ее любви к нему.
Левин выскочил из гостиницы, и на такси отправился к дому Щербацких. Когда он вошел, то Кити готовилась к свадьбе.
— Костя, ты же должен был приехать только через час, — воскликнула она.
— Ты не рада?
— Очень рада. Только еще не совсем готова. Через полчаса придет парикмахер, будет делать прическу. Тебе смотреть на это не желательно. — Кити внимательно посмотрела на жениха. — Тебя чего-то беспокоит?
— Нет, то есть, да.
— Что же?
— Мне не понятно, откуда взялась твоя любовь ко мне? Ведь ее раньше не было.
— Вот что тебя беспокоит. — Кити прошлась по комнате. — Нам надо говорить об этом сейчас?
— Сейчас.
— Я не знаю, как тебе ответить.
— Не знаешь, как ответить. — Что-то внутри оборвалось у Левина.
— Наверное, мы оба не правы, что не поговорили об этом раньше.
— Возможно, — довольно сухо согласился он.
— Я сама не ожидала этого от себя. С того момента, как ты сделал мне тогда предложение, со мною много что произошло. Я в чем-то стала иной.
— Я это заметил.
Кити кивнула головой.
— Во мне вдруг проявилась потребность в другой жизни. До этого момента я была легкомысленной глупой, даже вздорной девчонкой. Но когда я ощутила в себе нечто новое, я стала искать других людей и первое имя, которое всплыло в моей памяти, было твое. Когда я это поняла, на меня нахлынули такие сильные чувства, что захотелось тут же мчаться к тебе. Больше других мужчин для меня не существовало.
— Даже его? — не удержался Левин, чтобы не вспомнить о Вронском.
— Он давно перестал для меня существовать. — Кити подошла к жениху, взяла его руку и провела ладонью по своему лицу. — Я не хочу, чтобы ты в чем-то сомневался, я буду тебе замечательной женой.
Несколько секунд Левин стоял неподвижно, затем его лицо озарила улыбка.
— Какой же я все-таки идиот! — счастливо проговорил он. — Сейчас придет твой парикмахер, не буду вам мешать. Я приеду снова сюда, как уславливались — и поедем в ЗАГС.
Левин поцеловал Кити и быстро вышел из комнаты.
III.
Народу собралось много, пришли люди из окрестных сел. Кавалькада из пяти машин подъехала к церкви. Левин в черном костюме вышел из джипа, подошел к другой машине, в которой ехала Кити. Он отворил дверцу, и она вышла из салона. Ее ослепительно белое платье спускалось до самой земли.
Все зашумели, восхищенные красотой молодоженов. По крайней мере, так подумалось Левину. Он же был в восторге от Кити, в свадебном платье, с искусно сделанной прической она была ослепительна красива. С такой великолепной внешностью, с такой статью, могла бы найти мужа и получше, мелькнула у Левина совсем некстати мысль, но он постарался ее тут же отбросить, как назойливую кошку.
Не сговариваясь, они остановились перед входом в церковь, как перед входом в новую жизнь. Левин и Кити посмотрели друг на друга. Они оба волновались, но это было приятное волнение, вызванное предвкушением чего-то совершенно неизведанного для каждого из них.
В церкви было немного прохладно и сумеречно. К ним на встречу вышел настоятель. Он был в новой рясе, на ее покупку Левин пожертвовал изрядную сумму. Но сейчас думать о таких скучных вещах ему абсолютно не хотелось и потому эта мысль была ему неприятна.
Левин не очень хорошо знал, как должна проходить церемония, что должны делать жених, невеста, шафера. Священник за несколько дней до обряда прочел на сей счет целую лекцию. Тогда Левину казалось, что он все запомнил. Сейчас же из-за сильного волнения, забыл половину наставлений. А потому чувствовал напряжение; только еще не хватало сделать что-то не то. Это будет плохим знаком для их совместной жизни.
И действительно так и произошло, пару раз Левин ошибался, священник мягко и ненавязчиво его поправлял. Было видно, что он с симпатией относится к брачующимся.
Обряд был длительным, и Левин начал понемногу уставать. В церкви было немного душно, горели свечи, от которых шло тепло. Левину хотелось поскорее оказаться на улице. Он посматривал на Кити, его немного удивляла та серьезность, с которой она воспринимала происходящее. Он же смотрел на это, как на представление; сколько он себя ни убеждал, но не мог придать венчанию хоть какое-то глубокое значение. Его чувства к жене — ему было жутко приятно произносить это слово по отношению к Кити — никак не зависели от того, что тут сейчас происходило.
