Считаю уместным, что именно мой командир так подробно представляет отказ сдаваться, который привел ее народ — и мой — к звездам.
* * *
Мэйника Тревор откинулась на спинку командирского кресла на мостике "Фермопил" и наблюдала за навигационным дисплеем, пока конвой готовился снова войти в гиперпространство и возобновить прерванное путешествие.
Она бы предпочла вернуться на свою кушетку в Боло, соединиться с Лазарусом, наблюдая за маневром через его сенсоры. Когда бригада решила усовершенствовать Лазаруса с помощью нейронного интерфейса и назначила ее, как единственного выжившего человека из тридцать девятого батальона, его командиром, энергичный, полный энтузиазма техник Боло сказал ей, как это было замечательно. В тот момент меньше всего во вселенной Мэйника хотела подобраться так близко к единственному Боло, который осмелился выжить, когда это не удалось Бенджи. Оглядываясь назад, она с чувством вины сознавала, что уделяла брифингам и тренировкам гораздо меньше внимания, чем следовало бы. Но теперь, в отличие от того времени, она поняла, почему тот же самый энтузиаст-техник также предупредил ее, что одной из опасностей интерфейса была возможность стать зависимой от сенсоров, вычислительной скорости и способностей Боло-половины слитой личности.
Это была зависимость, которой, казалось, ей было бы слишком легко поддаться. Она знала, что Лазарус понимает ее беспокойство и что он, конечно же, не "винит" ее за то, что она установила определенную дистанцию между ними. Хотя, честно говоря, это тоже было не совсем то, что она сделала. Это был скорее случай ограничения себя теми моментами полубожества, когда они двое становились одним целым. Она придерживалась строго ограниченного графика и установила свою собственную иерархию приоритетов, чтобы определить, когда обстоятельства действительно оправдывают полную связь с Лазарусом вне этого графика.
И была еще одна, чрезвычайно практическая причина, по которой в этот конкретный момент она находилась здесь, на мостике "Фермопил". Она обнаружила, что ее роль военного командира экспедиции имела гораздо большую политическую составляющую, чем ожидалось. Все взрослые члены персонала колонии прошли базовую военную подготовку, прежде чем их отобрали для этой миссии. Никто никогда не спутал бы их с космопехотинцами на передовой или членами бригады Динохром, но они были, по крайней мере, так же хорошо обучены, как и любое планетное ополчение. Действительно, их юридический статус был статусом ополчения планеты. Это означало, что, хотя у них была своя внутренняя командная структура во главе с Питером Джеффордсом, одним из советников Аньелли, который также носил звание полного бригадного генерала, он был бригадным генералом ополчения и, следовательно, подчинялся ее приказам как капитану бригады Динохром.
На первый взгляд, это было так же нелепо, как ее сообщение губернатору Аньелли, что ее полномочия в военной сфере выше, чем у него. К сожалению, было бы еще более нелепо, если бы пехотный бригадный генерал, командовавший в общей сложности едва девятью тысячами мужчин и женщин ополчения, взял на себя командование тридцатью четырьмя тысячами тонн Боло и женщиной, которая ими командовала. Кроме того, субординация была юридически четкой и недвусмысленной.
Но если она собиралась командовать всеми этими обученными ополченцами в случае чрезвычайной ситуации, то должна была узнать их, а они должны были узнать ее. Точно так же, как лейтенанту Хоторну и экипажу "Фермопил" было крайне важно знать ее и доверять ее суждениям. Чего не произошло бы, если бы она удалилась в подобную отшельнической симбиотическую зависимость своей связи с Лазарусом.
— "Лян-шу" сообщает, что конвой будет готов войти в n-пространство через семь минут, капитан Тревор, — сообщил Хоторн, как бы подчеркивая ее собственные мысли.
— Спасибо, капитан, — серьезно сказала она, подавляя искушение улыбнуться, когда два человека, чей общий возраст был меньше шестидесяти стандартных лет, обращались друг к другу с такой формальностью. Хотя Эдмунд Хоторн явно имел право на обращение "капитан" на борту судна, которым он командовал, его формальное звание было всего лишь старший лейтенант флота. Этого было более чем достаточно, чтобы командовать кораблем, чей полный человеческий экипаж, исключая саму Мэйнику, насчитывал всего тридцать шесть человек, но было отрезвляюще осознавать, что в двадцать шесть стандартных лет он теперь был старшим выжившим офицером регулярного флота в радиусе нескольких сотен световых лет.
— Должен признать, — продолжил Хоторн, — что мне все еще приходится иногда ущипнуть себя, чтобы убедиться, будто мне не снится, что нам действительно удалось это провернуть.
— Вы имеете в виду, что мы нашли "Куан Инь"?
— Ну, это тоже, конечно, — сказал Хоторн, пожимая плечами. — Но я думал о том, чтобы найти кого-нибудь живого на его борту. Или, если уж на то пошло, самим остаться живыми. Которыми мы не были бы, мэм, без вас и Боло.
Мэйника с облегчением отметила, что его тон был простым, почти разговорным, без того почти благоговения, которое она видела у некоторых других колонистов. Ей было бы еще труднее справиться с этим, если бы это исходило от одного из крошечной горстки других выживших офицеров регулярной армии. Особенно с учетом того, что он знал не больше, чем любой другой член экспедиции, что она не открывала огонь до тех пор, пока не закончилась первоначальная мелконианская атака на транспорты.
— Мы еще не вышли из леса, — отметила она. — Нам предстоит пройти долгий путь.
— Понял, мэм. — Хоторн кивнул и начал говорить что-то еще, затем остановился и отвернулся с короткой улыбкой, чтобы подтвердить официальный отчет своего астрогатора о готовности продолжить.
Мэйника улыбнулась в ответ, но ее разум был занят воспроизведением ее разговора с Аньелли, когда они вдвоем решили — и она испытала облегчение от того, что это действительно было совместное решение — радикально изменить курс и продолжить свое путешествие по крайней мере еще на один полный стандартный год, прежде чем обосноваться на новой планете. Это продлило бы их путешествие на три стандартных месяца сверх продолжительности, первоначально предусмотренной их приказами о выполнении миссии, но эти приказы всегда предоставляли Аньелли и его военному командиру полномочия увеличивать время их полета. И тот факт, что они не знали, как долго мелкониане преследовали их, прежде чем напасть, или отправили ли они курьерский корабль домой с новостями о том, что они обнаружили, заставлял их обоих очень нервничать. Если бы мелкониане смогли точно спрогнозировать даже приблизительный базовый курс конвоя, это в геометрической прогрессии увеличило бы шансы имперского флота обнаружить их. Таким образом, даже при том, что это уменьшило бы запас прочности, обеспечиваемый припасами транспортов, никто в колонизационном флоте не хотел останавливаться ближе к исследованному космосу, чем это было необходимо.
— На самом деле, мэм, — сказал Хоторн, переключая на нее свое внимание, — я все еще удивлен, что мы нашли столько живых на борту "Куан Инь". — Он покачал головой. — Хэйновер чертовски хорошо справилась с тем, что у нее осталось, но Псы на самом деле разорвали корабль к чертям собачьим. Верфи Комптон действительно строят их прочными, не так ли?
— Это так, Эд, — согласилась она. — Что они и делают. И слава Богу за это!
Хоторн торжественно кивнул и легонько постучал костяшками пальцев по небольшому квадрату натурального дерева, который он установил в центре правого подлокотника своего командирского кресла. Мэйника улыбнулась этому суеверному жесту, но разделяла его удивление тем, что кто-то из людей "Куан Инь" выжил. Несмотря на ужасающие повреждения, которые получил корабль-госпиталь, почти тридцать пять процентов его личного состава пережили атаку. Более трех четвертей выживших были обученным медицинским персоналом и специалистами, в которых отчаянно нуждалась их новая колония, и одной из них была доктор Эллисон Аньелли-Уотсон.
Губернатор, очевидно, был очень близок со своим зятем, и смерть Уильяма Уотсона-Аньелли ударила по нему почти так же сильно, как по его дочери. Тем не менее, то, что Эллисон была возвращена ему буквально из могилы, сотворило с ним чудеса, и, по оценкам Лазаруса, буквально бесценное медицинское оборудование и припасы, на спасение которых с разбитого корабля конвой потратил три недели — не говоря уже о еще более отчаянно необходимых врачах — увеличили конечную вероятность выживаемости колонии с восьмидесяти до восьмидесяти семи процентов. Конечно, чтобы снова ввести в эксплуатацию все это оборудование, все равно потребуется по меньшей мере два года с того момента, как они доберутся до места назначения, и еще больше времени потребуется на замену оборудования, которое было невозможно спасти, но, по крайней мере, у них была гораздо лучшая отправная точка, чем было бы в противном случае.
— Мы готовы продолжить, капитан Тревор, — официально сказал Хоторн, отчитываясь перед военным командующим, уполномоченным санкционировать движение.
— Очень хорошо, капитан Хоторн. Пожалуйста, дайте сигнал флоту сделать это.
— Да, мэм.
Уцелевшие корабли исчезли, как мыльные пузыри, снова перейдя в гипер, а покинутый, лишенный света обломок, который когда-то носил имя "Куан Инь", остался дрейфовать, потерянный и одинокий, в бесконечной межзвездной темноте.
2
— Приготовьтесь к исполнению, — сказал лейтенант Хоторн.
— Есть приготовиться, сэр, — четко подтвердил лейтенант Джексон Льюис, его старший офицер.
— Выполнить, — сказал Хоторн.
— Есть, сэр, — сказал Льюис и вежливо посмотрел на визуальный датчик искусственного интеллекта "Фермопил".
— Выполняйте маневр, Айона, — сказал он.
— Есть выполнить маневр, сэр, — почти музыкально произнесло приятное контральто искусственного интеллекта, со странным пристрастием флота к архаичным формальностям, и Мэйника спокойно сидела в кресле помощника астрогатора на мостике, наблюдая, как "Фермопилы" внезапно, но плавно развернулись на обратный курс.
Время для маневра было случайным образом сгенерировано Лазарусом, и она была уверена, что никто не мог предсказать момент, в который он будет выполнен. Если бы, что становилось все более маловероятным, где-нибудь поблизости действительно был уцелевший мелконианский звездолет, он был бы так же удивлен, как и любое другое подразделение флота колонии, резким изменением курса "Фермопил".
Во многих отношениях было очень заманчиво выполнить маневр самой, используя контроль Лазаруса над системами маневрирования "Фермопил". Это, однако, было бы плохой идеей, — подумала она с легкой, кривой улыбкой, — наблюдая, как перед ней повторно появляется схема. Эдмунд Хоторн оказался даже более гибким, чем она надеялась, но нарушение прерогатив любого командира неизбежно вызывало трения или, по крайней мере, негодование. И без того, и без другого она могла бы обходиться вечно.
Кроме того, она обнаружила, что ей действительно нравится наблюдать за человеческой командой "Фермопил" в действии. Это не давало ей того ощущения близости к богу, которое она испытывала, общаясь с Лазарусом, но было чувство товарищества, сопричастности к остальной человеческой расе, которое стало для нее невыразимо ценным с тех пор, как на ее плечи легло все бремя командования.
"Фермопилы" выбрали новый курс, и сенсоры Лазаруса потянулись, чтобы проследить обратный путь конвоя. Если бы за ним действительно кто-то следовал, он почти наверняка шел бы откуда-нибудь сзади. Это поставило бы его в наилучшую позицию для наблюдения за изменениями курса... и уклонения от любых сенсорных проверок, подобных этой.
* * *
— Проверка сенсорами!
Голова капитана На-Тарлы дернулась при этом объявлении. Он поднялся со своего кресла в зале брифингов и направился к люку между залом и собственно мостиком.
— Выполнить уклонение один! — рявкнул лейтенант Хэйсак Ха-Шатар, старший офицер "Нисходящей смерти". Ха-Шатар нес вахту, и уши На-Тарлы поднялись в знак одобрения его немедленной реакции на предупреждение. Это был далеко не первый случай, когда один из Боло-транспортов людей возвращался назад, и он хотел, чтобы проклятые твари, по крайней мере, действовали по какому-то предсказуемому графику. Сенсорная секция "Нисходящей смерти" и скорость реакции Ха-Шатара, вероятно, снова были достаточными быстрыми — на этот раз. Но если люди будут продолжать в том же духе достаточно долго, рано или поздно им, скорее всего, повезет.
На-Тарла шагнул через люк и быстро направился к своему командному пункту. Ха-Шатар взглянул на него, приподняв одно ухо, но На-Тарла коротко прижал свои собственные уши в ответ на невысказанный вопрос. Ха-Шатар все делал правильно, и На-Тарла был уверен, что он будет продолжать это делать.
"Нисходящая смерть" изменила курс, как приказал Ха-Шатар. Мелконианский транспорт был больше, чем несущийся обратно к нему человеческий корабль, и менее поворотлив при своем работающем главном двигателе. Но человеческий корабль был, по крайней мере, так же обнаружим, и сенсоры "Нисходящей смерти" отслеживали его буквально в течение нескольких недель. Они точно знали, что искать, и почти мгновенно уловили изменение его курса. Это было достаточным предупреждением, чтобы позволить Ха-Шатару сменить свой курс, уходя от приближающегося человеческого транспорта и его проклятого Боло под острым углом, даже не подставляя собственный уязвимый аспект "Нисходящей смерти" сенсорам противника. На-Тарла пристально наблюдал, как разрыв между двумя кораблями сначала сузился, а затем начал постепенно увеличиваться снова без каких-либо признаков того, что люди обнаружили его корабль... в этот раз.
— Похоже, мы снова ускользнули от них, Хэйсак, — сухо заметил капитан.
— Да, сэр. Похоже, — ответил Ха-Шатар тем же наигранно спокойным голосом, краем глаза наблюдая за командой мостика.
— Молодцы, — сказал На-Тарла и посмотрел на вахтенного офицера-сенсорщика. — Все отлично сработали.
— Особенно датчики, — добавил он, приподняв уши в выражении веселой уверенности. — Если это лучшее, что они могут сделать, то все будет намного проще, чем я говорил генералу Ка-Фракану!
Что-то похожее на тихий смешок пробежало по мостику, и На-Тарла одобрительно кивнул и повернулся к отчетам на компьютерном терминале зала брифингов.
Он не позволил своим ушам опуститься от беспокойства, пока люк снова тихо не закрылся за ним.
* * *
— Отличная работа, капитан Хоторн, — сказала Мэйника, когда "Фермопилы" вернулись на свой первоначальный курс и пустились в погоню за остальной частью конвоя.
— Спасибо, мэм, — ответил Хоторн. — Стремимся угодить.
Он улыбнулся в ответ и подумал, понимает ли она, как эта улыбка преобразила ее лицо. Или просто насколько привлекательным на самом деле было лицо, о котором идет речь. Если бы кто-нибудь спросил его, когда она впервые поднялась на борт, он бы ответил, что возможность того, что она когда-либо улыбалась за всю свою жизнь, была абсурдной. Сначала у него было искушение подумать, что это высокомерие или снобистская вера в то, что офицер бригады Динохром бесконечно превосходит любого простого флотского придурка, назначенного водителем для нее и ее Боло. И когда она, наконец, начала немного расслабляться после смерти коммодора, он некоторое время подозревал, что это была ложная демонстрация, не более чем роль, которую она взяла на себя, когда внезапно обнаружила, что командует одна.
