Стрекоза

И у меня возникла крайне интересная мысль, которую обязательно стоило обсудить с седым магом без чересчур пристрастного Северуса. На секунду встретившись взглядом с собеседником, я аккуратно направила визуальную картинку — и Дженкар слегка прикрыл глаза, выражая согласие пообщаться без свидетелей.

Жаль, такие умиротворенные вечера были редкостью.

Я как в воду глядела, предрекая кару небесную в виде отчетности, планов и прочих бюрократических заморочек. Вы же не думаете, что мы бюджет за одно собрание согласовали? Чтоб черти марсианские Дамблдора с Маккошкой в чертоги свои уволокли! Тремудрый турнир внезапно всплыл! Не то чтобы это было новостью... Забыли, что в бюджет нужно включить иностранных студентов. И я не только питание имею в виду. А факультативы, клубы по интересам, что находятся в ведении практически каждого преподавателя? Обязательных, между прочим. С доплатой по контракту! Кстати, на внеклассную деятельность заместитель директора вообще не желала средств выделять. Не понимает она страсти к чаепитию и обсуждению вопросов в неформальной обстановке. Ну, с одной стороны, у нее как раз нет ни факультативов, ни кружков с ее-то загруженностью. Директор с легкой руки скинул на нее большую часть своих собственных обязанностей и проблем с коллективом, если уж говорить прямо. В Хогвартсе вообще слаженности как не было, так и не предвидится. Ладно, на заварке чая я не разорюсь, но, судя по многообещающим взглядам Спраут, Вектор и Бабблинг, что пришли к аналогичным выводам, Минерве это еще припомнят. Помона вообще практикует традиционные чаепития в факультетской гостиной не реже раза в неделю и ущемление традиции не простит. Но это проблемы нашей ярой поборницы нравов. Тот еще каламбур на самом деле.

Я пыталась разгрести свои бумаги. И если с отчетностью и планами я разобралась относительно быстро, то вот дополнительная нагрузка, на которую я неосмотрительно согласилась, приводила меня в ступор. Креативное название кружка еще нужно подогнать под основную деятельность, да так, чтобы расхождения в тематике занятий не слишком бросались в глаза. Иностранцы (как быстро я привыкла называть всех небританцев так — саму удивляет) вряд ли заинтересуются, а вот Минерва нос свой кошачий сунет непременно.

Инициативная группа, сильно расширившаяся в составе к концу года, не прекратила своей деятельности, а наоборот, только вошла во вкус и завалила меня письмами с идеями и вполне разумными выкладками, что тоже требует моего непосредственного участия и пристального внимания. Причем эта сторона моей деятельности привлечет абсолютно всех. Тяжело в закрытом пансионе с развлечениями. Одно радует: тут я не одинока — участвует большинство преподавателей, то есть ученики представляют на согласование уже готовую конструктивную концепцию со списками задач, их создателей и способами реализации и организации. У них даже имеется негласный рейтинг, многоступенчатый кастинг и подпольный тотализатор. Но мы на это милостиво закрываем глаза. Кстати, среди младшего состава инициативной группы лидирует Лавгуд со своим изощренным подходом и нестандартными решениями. Я же говорила, барсук-законник — страшная сила, даже не от мира сего Луна была ювелирно влита в коллектив, и никто не сообразил, как это произошло. Но в идеально подходящую для нее компанию. Сама Сьюзан тоже у меня в списках числится и все многозначительно поглядывает, намекая на новую интересную задачку. Понравилась ей роль серого кардинала.

А вот Больничное крыло — это непрекращающаяся головная боль! Сколько мы с Поппи времени убили, чтоб свести воедино статистику, аналитику и карточки студентов. И донести все это до руководства, а главное — достучаться. С последним проблема. Они притворяются, что их нет дома. Помфри звереет. А ауру разъяренной целительницы даже Северус с трудом выдерживает. Я трусливо сбегаю и мне совершенно не стыдно. Вот ни капельки! У Поппи даже черти марсианские под веником сидят и не отсвечивают! В Мунго, изучив наши выкладки, очередная спешно собранная комиссия присвоила мне какой-то ранг. Не целительницы, само собой, но то, что дает мне полное право на работу с детьми, и даже в самом госпитале. Правда, забрать официальный свиток и выяснить наконец, что за ранг, я до сих пор не удосужилась. А Сметвик, проявив свой мерзопакостный характер, уже вторую неделю интригу выдерживает, надеясь заполучить меня на прием и устроить фирменный допрос. Все ради науки, разумеется.

Самым занимательным событием начала благодатного периода опустевшего Хогвартса стало официальное письмо от Августы Лонгботтом, среди ровных строчек которого с витиеватыми традиционными отступлениями притулилась скромная просьба принять ее любимого внука в мой личный кружок. Невилла, этого скромного, застенчивого и слегка пухлого мальчика, я хорошо помнила. Ребенок выглядел рассеянным и неуверенным, но я видела — и канон не даст соврать — в нем крепкий стержень, пока еще обложенный пышной ватой и незаметный при беглом взгляде.

Таким классическим английским леди не отказывают. Ни при каких обстоятельствах. Поэтому в ответном письме сова унесла мое искреннее согласие видеть ее внука на моих посиделках и уточнение, в каком направлении желает развиваться Невилл, поскольку увлечения ритуалистикой я за ним не наблюдала. Как оказалось, друидизм.

Внезапно.

Кажется, именно на упоминании друидов наша поборница чистоты нравов начала хвататься за сердце на той памятной трапезе. Незнакомое для меня направление, но тем не менее крайне захватывающее. Сразу вспомнились фентезийные энты и прочие ништяки при креативном подходе в защите жилища. В хранилище наверняка есть соответствующая подборка, а скромный мальчик поделится со мной семейными наработками, ведь иначе как я могу проконтролировать и проверить его? Не стоит забывать, что такие кружки по интересам поддерживаются родителями именно за то, что преподаватель вовремя может спустить с небес на землю и не дать случайно самоубиться. Или фатально покалечиться. Все же некоторые прописные истины доходят до подростков только после посещения Больничного крыла. И то не с первой попытки.

Но Августа Лонгботтом — тетка мировая и предусмотрительная. Мой поверенный сообщил о поступлении на мое имя бандероли с экслибрисом Лонгботтомов, а уже знакомая надменная сова притащила увесистый сверток с парой бутылок чего-то явно алкогольного без этикеток, но с переливающейся магической пломбой с фамильным гербом, подтверждающим качество. Северус как-то особенно хитро усмехнулся, глядя на эти непрезентабельные емкости без привычной всем магам вычурности.

— Знаменитая настойка Лонгботтомов, — продекламировал он, — Дамблдор умрет от зависти. Раньше его изредка баловал Френк, а вот Августа — никогда. Такую не купишь, можно получить только в дар. Этакая марка Лонгботтомов, жест искреннего доверия.

Я удивленно рассматривала презент, удивляясь, за что железная леди, славящаяся своей параноидальной подозрительностью и несгибаемым характером, раздает мне такие авансы. Но постепенно мою собственную подозрительность вытеснила другая свербящая на краю сознания мысль, что я о чем-то давно забыла. И вот эта вот настоечка, которую жадным взглядом пожирает невозмутимый декан Слизерина, с чем-то у меня ассоциируется...

— Клюква! — внезапно воскликнула я, метнувшись вглубь своих покоев и напугав Снейпа не столько своими громкими воплями, сколько внезапным переходом на русский.

Поспешивший следом за мной колдун узрел странную картину сидящей около распахнутого шкафа ведьмы, с благоговением обнимающей большую бутыль с рубиновой жидкостью.

— Что это? — озадаченно поинтересовался он, с подозрением взирая на меня.

Я же пристально вглядывалась в емкость, внутри которой медленно перекатывались шарики ягод в такт моим потряхиваниям. Никаких подозрительных явлений и примесей, обесценивающих мою работу, не наблюдалось, а судя по прошедшему времени, настоечка уже вполне годна к употреблению. Невзначай вспомнилось, что дед, в бытность своих экспериментов, надевал на емкости медицинские перчатки и ориентировался на готовность, когда плоды его трудов задорно помахивали ему в ответ. Да, и я забыла профильтровать свой шедевр.

— Клюквенная настойка, — без задней мысли по-русски ответила ему, задумчиво вглядываясь в бутылку. Снейпа мой великий и могучий не смутил, хотя, зная о славянских друзьях в узком кругу по интересам, не удивлюсь, что с подобным божественным напитком он знаком не понаслышке.

— Интересно, — хмыкнул он и, забрав у меня добычу, направился обратно в гостиную, задумчиво изучая насыщенный цвет.

К тому времени, как я добралась до гостиной, бутылка уже была вскрыта и прозрачная жидкость ювелирно разлита по хрустальным стопкам. Которых, кстати, у меня в хозяйстве не водилось. Но трансфигурация животворящая позволяла решать и не такие проблемы.

— Ну, вздрогнули, — просветил о своем знании великого и могучего мой собутыльник и одним махом опрокинул стопку, — хорошо пошла, — с жутким акцентом продолжил он и даже демонстративно занюхал рукавом.

Ясно, в тесном элитном клубе магических радикалов они не только воевали и готовились к решению политических казусов, но и активно делились культурными особенностями и традициями дружественных народов. Интернационал, блин. Балалайку с медведем и шапку-ушанку из рукавов мантии он, увы, не достал, а я так надеялась, что меня продолжат развлекать заезженными стереотипами потерянной родины. Жаль. Ностальгией прямо повеяло. Однако пристальный и ожидающий взгляд зельевара постепенно менялся на подозрительный, явно вызванный моим промедлением, но, поскольку Северус за горло в предсмертных судорогах хвататься не спешил, я тоже решила рискнуть. Резко выдохнув, я сглотнула жидкость, даже не почувствовав вкуса, — и из глаз мгновенно брызнули слезы, а рука рефлекторно засунула в рот первую попавшуюся закуску. Оказалась конфета.

— Слишком крепко, — пробормотала я, когда окончательно отдышалась, но при этом уверенно пододвинула стопку к Снейпу.

Тот, понятливо ухмыльнувшись, вновь с ювелирной точностью разлил настойку вровень с краями, выдавая большой опыт в подобных посиделках.

— На чем настаивала? — профессионально поинтересовался он.

— На спирте.

— Какой крепости? — интерес зельевара только разгорался.

— Да фиг его знает, — беспечно пожала я плечами, беря свою стопку.

— А взяла где? — взгляд собутыльника снова набрал здравой подозрительности.

— Трансфигурировала.

— Что? — поперхнулся колдун, едва не расплескав настойку. — Какого... — замерев, он пристально уставился на стопку, затем на бутыль. — Из чего? — голос зельевара казался обманчиво мягким.

Я промолчала, медленно перекатывая на языке напиток и пытаясь оценить его букет. Нет, крепкие напитки все же не мое: кажется, что идет мягко, а слезы все равно непроизвольно бегут и дыхание перехватывает.

— Из сахара, — ответила я, когда смогла продышаться.

— Салазарова печень, Иви! — в сердцах выругался декан Слизирина, заглушив свою стопку. И даже не заметил, как сократил мое имя. — Ты чем на продвинутой трансфигурации занималась?

— Тихо ненавидела Маккошку, — обиженно буркнула я, — у нас с ней взаимная нелюбовь с тех времен. Как раз в тот период у меня родовой дар просыпаться начал, вставляло как от косяка и в самый неподходящий момент. Филиус еще сдуру попросил ее быть снисходительнее, так МакГонагалл вообще с нарезки снесло.

— Ясно, — подытожил он, — питьевой спирт получают путем брожения сахаров, в простейшей реакции сахара разлагаются на спирт и углекислый газ с выделением тепла. В твоем же случае в качестве производного выступал обычный сахар, а это частный случай постоянной трансфигурации, поскольку энергетически процесс брожения менее затратен, чем трансфигурация. То, что не попало в реакцию брожения, вернулось к изначальному состоянию безобидного сахара, что, в принципе, на настойке сказалось скорее положительно...

— То есть это стандартный процесс производства настоек? — я удивленно покосилась на бутылку, прикидывая открывавшиеся перспективы.

— Нет, — жестко приземлил полет моих мыслей Северус, — это извращение. Нецелесообразное и энергетически невыгодное. Ты как вообще потянула?

— Накопители, — недовольно буркнула я.

— Ясно, — вновь повторил Снейп и тоже скосил взгляд на емкость в своих руках. — Так, хватит! Надо развеяться, иначе мы с ума сойдем. Собирайся, мы идем в Косой! — И он решительно заткнул бутылку пробкой. — Десять минут на сборы!

Встретились мы в холле Хогвартса, когда уже теряющий терпение декан Слизерина нервно постукивал палочкой по ладони и многозначительно поглядывал в сторону лестниц. Я лишь обворожительно улыбнулась, полностью игнорируя его раздражение. Он же не мог искренне полагать, что леди для выхода в свет будет достаточно десяти минут на сборы? Судя по гневно раздувающимся крыльям носа, таки да, колдун пребывал в столь опрометчивом заблуждении. Но учитывая, что наконец-то ощутив радость от лицезрения моей беспечной персоны, он всего лишь молча предложил мне руку, то можно смело говорить, что, оправдывая свою принадлежность к виду человека разумного, Северус рассудительно не желал идти вопреки воле мироздания. До границы антиаппарационного барьера Хогвартса мы дошли во взаимном молчании легким прогулочным шагом, просто наслаждаясь самим фактом прогулки, а не очередным корпением над осточертевшими отчетами.

Косой переулок встретил нас беспечной суетой. Всегда удивляла эта базарная улочка и беззаботные маги, словно забывшие о своей уязвимости в толпе, когда с любой стороны может прилететь проклятие, сглаз, пакостное зелье или даже портал. А ведь артефактную или рунную защиту от подобного имели единицы. Еще меньшее количество волшебников были в состоянии поддерживать соответствующие чары вокруг своей персоны. В противовес торговые улочки Барселоны и Милана, по которым протащила меня деятельная кузина, просто искрились от защитных плетений, а посетители двигались со степенным достоинством, соблюдая приличествующую этикету дистанцию, окидывали все внимательным взглядом и совершенно не чурались артефактов.

И ведь так было не всегда. Когда-то и британцы относились к магии и своим коллегам с должным уважением и почтением, понимая, что каждый маг и даже сквиб — вполне себе автономная боевая единица с неизвестным потенциалом. Почему-то я со своим потребительским отношением к магии отлично это понимаю, а те аборигены, что живут и дышат этим с рождения, такую простую истину позабыли. Про маглорожденных я уже не говорю. Я их давно и прочно записала в категорию попаданцев, в большинстве своем болеющих прогрессорством в крайне запущенной форме. А остальные-то чего? Ведь таких сознательных — единицы. Тот же Северус ледоколом идет сквозь толпу, что инстинктивно раздается в стороны, уступая ему дорогу, но не придает значения своим странным поступкам. Издержки образования, увы. В таких деталях становится понятно, за что пытались бороться чистокровные маги под предводительством Темного Лорда. Правда, учитывая методы, что они повсеместно применяли, упадок образования и в принципе осознание действительных реалий катком прошелся и по ним. Надеюсь, выводы они сделали.