— Лиза. Я вижу, что ты просто замечательная девушка, верный товарищ и вообще хороший человечек! — и заглянув в ее мокрые, ставшие темными, словно листья под дождем глаза, продолжил: — Ты настоящая красавица Лиза! Я таких и не встречал! И я хотел бы попросить тебя об одном, еще одном одолжении. Выходи за меня замуж! Нет. Мы будем жить в разных модулях, если я тебе не нравлюсь. Но поверь! Я вовсе не так уж плох! И постараюсь быть тебе настоящей опорой здесь, в этом бедламе! И тогда никакая собака не посмеет больше тронуть тебя. А мне никто не станет навязывать каких-то потаскушек.
Лиза, услышав эту мою тираду, раскрыла от неожиданности свои пухлые губки. И я не удержавшись, впервые поцеловал ее.
— Ну как. Согласна? — спросил я, после долгого поцелуя, красную от смущения девчонку.
— А как же твоя девушка? — спросила она шепотом.
— Я уверен она все поймет. И если любит, простит.
25
А через две недели, мы подали с Лизой прошение о бракосочетании в местный загс. И когда недоуменные тетки, сидевшие там, видно уже что-то запланировавшие на мой счет, стали предлагать мне в нагрузку еще пару тройку совершенно замечательных по их словам девушек, я как можно вежливей поинтересовался как у них с девственностью. На что, смутившиеся конторские крысы, честно ответили, что мол, таких сейчас днем с огнем ... и что опыт в этом деле не помешает. Но я улыбнувшись на этот бред, объяснил, что вещи БУ меня не интересуют, я мол, очень брезгливый, и объедки подбирать не стану. После чего от нас с Лизой отстали.
А по пути к себе, я в десятый уже, наверное раз, заглянул в местное интернет кафе, то есть обычный холл с двумя сетевыми терминалами, у которых всегда толпился народ в ожидании своей очереди. Уговорив нескольких девчонок, окруживших один из терминалов пропустить меня, и набрав обычный шестизначный номер, который давал выход на стандартную общалку или коммуникатор, я попробовал вызвать Шерри.
Но и в этот раз все мои попытки оказались безрезультатны. Ни моя подружка, ни Роман, ни Лукьян на вызов не отвечали. Я, откровенно говоря, давно уже волновался. Что это происходит. Не бывало такого, чтобы стандартный служебный коммуникатор отключался сразу у троих. А кроме Лукьяна, Романа и Шерри, ни каких номеров я больше не знал. И в общем доступе такие данные не хранились. Как ни как, патруль и связь по коммуникатору это непросто для болтовни. Но ребята на службе редко пользовались своими общалками, из всех кого я знал, один Роман, да еще Клим, видно ради своих пассий сохранили такой вид связи.
'Так-так! А что если поискать этого бабника?' И забив в поиск данные Клима, я легко отыскал его общалку. Однако, и он тоже был недоступен.
'Да что же это такое? Что, в конце концов, происходит?' — недоумевал я.
И оставив ему короткое сообщение, что б он срочно вышел со мной на связь, я направился к себе.
Лиза тем временем отпросилась у меня, (кстати, здесь оказывается принято на все просить разрешение у мужа), к себе собирать вещи.
Дело в том, что нам пообещали расширение жилплощади. Завтра жилотдел обязался предоставить нам комнату на двоих.
Мне собирать особо было нечего, так что я просто завалился на кровать, пытаясь проанализировать сложившуюся ситуацию.
'Итак, Лиза. Что меня побудило сделать этот шаг? Во-первых, мне прямо скажем, по-настоящему нравится этот милый человечек. Нет, это не та любовь, о которой часто говорят как о серьезном заболевании. Я даже не знал с чем сравнить эти свои ощущения. Я просто радовался при встрече с Лизой. Мне было здорово и уютно с ней. И еще, я видел, что она тоже ко мне не равнодушна. Возможно мне стало жаль ее. Не стоит обманывать себя, Шерри я любил больше. Но и эта милая девчонка с Изумрудными глазами, запала мне в сердце по-настоящему. А когда я понял, что она так не осмеливалась мне предложить, как единственно возможное решение в сложившихся обстоятельствах, я подумал, что оставлять теперь ее одну, когда у отказавшей Тимохе Лукину девушке, гарантировано, начнутся проблемы, значит предать ее. И не дожидаясь пока она пересилит свою девичью гордость, и наконец-таки сможет сказать что хотела, сам предложил ей такой вариант. Да, я легко допускал, что этот наш брак может оказаться сродни фиктивному браку ради прописки, но что-то мне подсказывало, быть мне с Лизой долго и непросто, а по-настоящему в близких отношениях. Я видел ее радость, да она и не скрывала этого. Так что у меня на душе сразу потеплело от этих ее зеленых глаз, в которых как-то вдруг, заиграло вымытое грозой лето, и тянущееся к свету естество.
Я понимал, что для моей Шерри это будет сильным ударом, но здесь в доме особые правила, и поэтому она должна будет меня понять. Вот только одно меня беспокоит, где она, и что с ней? За все эти дни, я несколько раз спускался в парк, бывал на наших любимых местах, стоял у силового поля патрульного сектора, ожидая кого-то из знакомых, но все было напрасно. Лишь раз, я увидел издали, как Серж — диспетчер нашего отдела еще с каким-то патрульным входил в лифт. Но вокруг было толчея, и докричаться до него я даже и не пытался. А больше никого из наших ребят я так и не встречал, ни в коридорах, ни на патрульных маршрутах. И это было, по меньшей мере, странно. Очень странно'
Размышляя вот так, лежа на кровати, я подумал, что меня с недавних пор, по-настоящему стали занимать сборщики. Я наконец, начал кое-чего понимать во всем этом. За прошедшие две недели, я не пропустил ни одного урока, истинных, как называли их тут сборщиков. Я познакомился с разными ребятами и девушками, которые так же искали отгадку, пытаясь разгадать секрет этого железного чемоданчика. Собирались мы в большом светлом классе, Где умещалось человек сорок. В этом помещении стояли столы в три ряда, точно так, как парты в нашей школе, а на стене висел огромный экран, на котором демонстрировались основные приемы сборки Сути всего. Здесь вели уроки два преподавателя, если можно так сказать о двух юных патрициях, что прохаживаясь между столами, на которых каждый из нас собирал свой вариант, то поощрительно, то недовольно бурчали что-то вроде:
— 'Ну-ну! Масштабненько! Ага! Вот так! Вроде древо вселенной! Отлично! Или: — Ну! Куда это годится? Хаос, энтропия! Что тут прочитать можно? Начинай все заново!'
Надо сказать, что все здесь безропотно подчинялись этим патрициям, и видя общее такое к ним, благорасположение и пиетет, я тоже стал прислушиваться к их трескотне. По словам одного из них, Ромироса Ясного, как звали его все здесь, я довольно быстро уяснил основные их концепции и алгоритмы, так что, очень может быть, годика через два-три, я стану настоящим мастером.
А порой к нам на эти занятия заглядывал сам Светоносный. Войдя в класс, тихо, стараясь не привлекать к себе внимание, он усаживался за последний стол, и просто молча, наблюдал за всем. Так случилось, что вчера я в очередной раз решил прийти немного по раньше, что бы позаниматься в тишине, пока никого нет. И вот, подойдя к двери в класс, приложив к замку белый квадратик на цепочке, который выдала мне еще в первый день секретарша Ария, я вошел в кабинет. И тут, к своему удивлению обнаружил, что не я один вот так люблю посидеть в тиши в попытке разгадать очередной кроссворд. Там за своим привычным уже столом сидел Тимоха Лукин, тасуя туда-сюда кубики на белой основе. Подняв голову на звук, заметив меня, он смешал небрежно свой вариант, и поднявшись из-за стола, протяжно зевая, произнес:
— А-а! Это ты новенький! Чего так рано? Ведь полчаса до начала еще? И на кой ты вообще ходишь сюда, дуралей? Ловил бы наших девок по углам! Вон какой видный. Небось, самый большой гарем здесь заведешь скоро? Так что и Светоносного перещеголяешь? А-а? — и рассмеявшись своим низким диковатым смехом, продолжил:— Зря ты время тратишь, Алекс. Ни черта ты здесь не соберешь, поверь мне! Ведь это я. Я основал здесь все! И что? Сколько лет уже. А толку ноль! Сдается мне, что все это какой-то один хитрый развод для лохов! Подстава... трах-та-ра-рах! Понимаешь? — и он пнул ногой стол, на котором был разложен его комплект. Серый чемоданчик, от толчка звонко щелкнув захлопнулся, а на пол, разлетаясь в разные стороны, посыпались кубики. — Ну. И что. Думаешь умнее всех? — Тимоха по всему, будучи очень горячим хлопцем, заводился с пол-оборота, и сейчас видно, его тоже понесло: — Ты думаешь. Сопляк ты эдакий! Что умнее Ария? Да я если хочешь знать. Первый и обнаружил эти гребаные ящики! Я первый! Слышишь! Первый! Стал здесь в доме собирать! Ты себе и представить не можешь. Сколько лет с тех пор прошло! А это дерьмо, как было дерьмом, так им и осталось! — и он еще раз пнул ножку пластикового стола, — Ни кто еще не смог! Ни кто! Понимаешь?
Глаза в тот момент у Тимохи были совершенно безумные, во все стороны летели брызги, а его темно синий обруч, знак власти в совете, съехал на левое ухо. При виде этого разбушевавшегося мальчишки, а Тимоха сейчас выглядел как обиженный злыми дядьками милиционерами девятиклассник: 'Всех порву, и на БАМ отправлю'. Хотелось просто смеяться. Однако я не смеялся. Мне почему-то вдруг стало жалко этого прохвоста. Ведь если судить по имеющейся у меня информации, он пытается разгадать сей ребус уже лет 800 не меньше. И это действительно сумасшедший срок. То есть, за эти столетия кто угодно сума сойдет, глядя в бессмысленные узоры загадочного конструктора. Я понимал, что если бы у меня возник такой вопрос, жить здесь в свое удовольствие, или стать вечным искателем, помешанным на маленьких металлических кубиках, то я, возможно сильно призадумался бы. Только, что-то мне подсказывало: 'все не зря. Есть разгадка, просто ее пока не нашли. Что-то же все это происходящее здесь, должно значить. Да и отрицательный результат, тоже результат. Так что, чем дальше, тем меньше вариантов. И значит ближе тот миг, когда кто-то из нас, возможно и сам Тимоха, который неожиданно вдруг успокоившийся, и скорбно склонивший голову сейчас над столом, прокричит когда-то своим поповским басом на весь уровень: — Эврика!!!'
Так что пусть пока ответ и не найден, нужно, обязательно нужно продолжать поиски.
Лиза освободилась лишь вечером, и заскочив ко мне вся такая красивая и радостная, присев рядом со мной на кровать спросила:
— Ну что, собрал вещи?
— Неа! Тут и собирать то нечего. Вон заяц один, да белье. Нищий у тебя жених Лиза! — ухватив за тонкую талию, поднял ее над собой, — Одна ты у меня теперь драгоценность! — и прижав притихшую к груди, добавил: — Ты просто настоящая прелесть.
Лиза, опять почему-то напрягшаяся, аккуратно высвободившись, снова села рядом, и краснея попросила:
— Ал. Пожалуйста. Не надо так! Я боюсь, тебе будет сложно со мной вначале.
Лиза не осталась у меня, а пошла ночевать в свой модуль. За ужином мы с ней еще немного поболтали, а когда она уже собралась уходить, я взял ее за руку:
— Лиза, я все понимаю! И даю слово, что не буду торопить события!
После чего, по глухим вечерним коридорам провел ее на восемнадцатый. Я хотел было предложить прогуляться вниз, но потом передумал. Завтра у нас трудный день, пусть лучше выспится. Лиза пригласила меня войти, и оказавшись в ее модуле, я ощутил некое щемящее чувство, при виде точно такой же девчачий комнатки как у Шерри, с диваном, креслами и столиком. Решив не бередить себе душу, я, быстро попрощавшись с умильно зевающей во всю девчонкой, и пожелав ей спокойной ночи, направился к лифту.
Я решил все-таки еще раз попытаться найти Шерри.
Но когда, вновь спустившись на наш бывший уровень, попробовал пройти в сектор, где проживали патрульные и в том числе работники психоотдела, дорогу мне преградила, уже знакомая стеклянная стена. Жетон у меня отобрали, а попасть простому жителю дома в сектор к патрульным просто так нельзя. И потоптавшись в очередной раз у силового поля, я, ни с чем отправился восвояси.
А возвращаясь в лифте на свой низкостатусный уровень, к немалому удивлению, встретил свою старую знакомую из аутистов. Кейт тоже сразу меня узнала, и мы долго еще болтали с ней в одном из холлов четвертого уровня, куда она затащила меня при встрече.
Мы много смеялись с ней, вспоминая ту знаменательную историю, произошедшую в комнате отдыха заблокированного уровня, когда эта смелая девчонка едва не зашибла нас с Романом. После чего Кейт рассказала о том, как ей надоели эти аутисты, и что если бы она знала какие тут у них нравы, то ни за что не вступила бы в их общество. Она жаловалась на вечные пьяные оргии, которые всегда заканчиваются либо беспорядочным сексом, либо дракой. И что она давно уже не ходит на их сборища, где обсуждается почти всегда одно и то же, как выжать максимум из имеющихся возможностей лабораторий, дабы полностью покрыть потребности членов партии кайфа в этом самом кайфе.
Я тоже коротко рассказал, что теперь уже не являюсь патрульным, и что завтра у меня свадьба с одной из сборщиц. На что Кейт грустно вздохнула:
— Счастливая! Такого парня себе отхватила! А у нас и смотреть-то не на кого! Если и приходят к нам ребята, то через год это уже не люди. Ты бы их видел. Трясутся все. Немытые, нечесаные. Ужас! И так всегда. И что нам девушкам со всем этим делать? У нас ведь и семей-то вообще не бывает. Вот так.
Я, конечно, посочувствовал, однако прекрасно понимал, насильно Кейт в аутисты не тянули. Она сама выбрала, лет пять, прожив под крылышком Притория, этих любителей веселого дыма. Так что пусть теперь думает. Ведь перейти куда-то в другой шалман ей уже не позволят.
Расстались мы за полночь, и проводив девушку к себе, я отправился на боковую.
Наше с Лизой бракосочетание, прошло вовсе не так как я того ожидал. Поначалу я вообще посчитал это какой-то ошибкой, неким упущением местной администрации. Но вскоре выяснилось, что данная процедура не является у сборщиков чем-то особенным. И что здесь такое мое решение большинство считает глупым. Жить с одной женой, это же верх скудоумия. Поэтому когда я вошел в маленький зал, в котором находилось всего человек пять, мне еще раз попытались всучить залежалый товар в виде нескольких особ женского пола. Но по-прежнему вежливо улыбаясь, уточнив уже известный вопрос, я заработал несколько недовольных взглядов, и причисленный видно к людям весьма недалеким, был наконец препровожден в соседнюю комнату. Ожидавшая меня здесь Лиза, вцепилась мне в руку так, словно нас сейчас собирались не расписывать, а навеки разлучать. И когда в противоположной стене открылась дверь, и в комнату в сопровождении трех шикарных дам, вошел Светоносный, я понял, чего так боится моя Лиза. Видно она беспокоилась, не ждет ли и ее такая же участь как прочих невест этого бардака. Но я не собирался предоставлять этому похотливому папаше всех местных святых право первой ночи. И такая решимость была написана на моей физиономии, такое презрение, что Арий, войдя в комнату, поперхнулся приветственной фразой. И пропустив своих сопровождающих вперед, просто тупо смотрел, как они рассаживаются в шикарных креслах.
Я ожидал напутственных речей, добрых пожеланий счастливой семейной жизни, и прочего в этом же стиле. Но вошедшая делегация, усевшаяся в роскошные кресла с высокими спинками, с яркой позолотой и стилизованной резьбой на подлокотниках, минут пять безмолвствовала, после чего усевшись в центральное, самое большое и изукрашенное кресло, глупо таращившийся на нас, находясь явно под каким-то кайфом, Тимоха спросил:
