— Ну, это устройство... — принялась объяснять я, но меня почти сразу перебили.
— Откуда у тебя это штука?!
— Сделала, — сдвинув брови, я уперлась руками в бока.
— Не ври! — негодовала девушка. — Твоей магией тут даже не пахнет. Да и возможности Адель в купе с твоими знаниями о производстве артефактов не позволят сделать ничего даже близко похожего.
Уже раскрыв рот, чтобы сорвать, как мне помогал, гостивший в родительском доме маг, я поспешно прикусила язык. Уж больно глупо будет выглядеть такой поступок. Проще сразу пойти в Союз магов и рассказать об обмене телами.
— Его по моей просьбе сделал Орен.
— Кошмар! — резко побледнела, до этого раскрасневшаяся от возмущения девушка.
— Почему? — не поняла я.
— Любое магическое творение в первую очередь служит своему хозяину.
— А как же обереги и артефакты, которые продаются в лавках? — страшно было даже допустить мысль, что за мой все лето могли следить через этот камушек.
— В них бессмысленно закладывать дополнительную память, — вздохнула Луиза, переходя на преподавательский тон. — Ведь покупателя в такой лавке могут видеть первый и последний раз. Но даже если спустя год, мастер подберет с земли своё творение, оно отзовется, и будет работать в большем усердием. Если же маг будет держать вещь при себе, а потом даст кому-то на время, то сможет узнать очень много информации о временном владельце. Вплоть до того, сколько раз за ночь тот ходит в уборную. А когда время общения с магической вещью ограничено, можно в одно прикосновение перенести все накопленные знания на другой предмет, например кольцо. Поэтому никогда ничего нельзя брать у мага, в бескорыстности которого ты не уверена. А в твоём случае ещё и смертельно опасно.
— Почему мы раньше этого не обсудили, — застонала я, садясь на краешек своей кровати. Так вот почему весной Калиса, надевая на меня свой защитный амулет, разрешала его выкинуть, как только зайду в комнату.
— Ты хоть ему эти песни слушать не давала? — чуть сбавив напор, почти ласково уточнила подруга.
— Слушать не давала, — тихо отозвалась я, обхватив голову ладонями.
— Он до него дотрагивался, — догадалась магичка, присаживаясь рядом со мной.
Покачав головой в знак согласия, я тихо зашипела от осознания собственной глупости. Нужно было быть осторожнее, или хотя бы посоветоваться с Луизой. Тут же вспомнилось тонкое серебряное кольцо на руке темноволосого приятеля, сильно напоминающее наше "спаси и сохрани". Получается, он уже несколько недель знает, что в теле Адель может находиться кто-то другой. А человек с богатой фантазией вообще может прийти к выводу, что в школу вернулась не похудевшая ученица, а совершенно другой человек.
— А знаешь, что я вспомнила, — спустя несколько минут, заговорила девушка. — Ведь, когда менестрель заиграл ту мелодию, Орена рядом с нами не было. И подходил он как раз с той стороны, а не с улицы. Значит, не в уборную на двор бегал. Он вполне мог объяснить менестрелю, что нужно сыграть.
Шестеренки в голове затрещали, складывая два плюс два. Обернувшись на девушку, я тоже стала приходить к таким же выводам:
— Тогда почему он не сообщил обо мне в Совет, или не принялся угрожать раскрыть правду?
— Может, выжидает?
— Ага, поэтому раскрыл себя, давая нам возможности сбежать или подчистить все доказательства.
— Да, не логично, — согласилась девушка. — Но Орен вообще темная лошадка. Вдруг он уже придумал, как получить с тебя больше, чем просто деньги.
— Или у него тоже рыльце в пушку, — неожиданно для себя, предположила я. — Как бы узнать, кто он такой. А то все его толи любят, толи ненавидят. А я только хлопаю ушами на все предупреждения Ринара.
— Давай-ка лучше сейчас ляжем спать, — поднялась с моей кровати Луиза. — У меня голова от усталости думать не хочет. А завтра покумекаем, что к чему.
— Ладно, — после скачка адреналина, усталость накатила с новой силой. — Только если за эти сутки ничего не придумаем, то поедем искать этого менестреля. Может нам повезет вытрясти из него хотя бы доказательства нашей теории.
Луиза сняла халат и, забравшись под одеяло, уже через пару минут провалилась в объятья Морфея. А я, посмотрев на свои колени, скривилась от досады. Это же надо было, усесться на полуразобранную кровать в дорожных брюках. За последние пару часов лежания на полу те ни чище не стали, ни от лошадиного запаха не избавились.
И это у такой чистоплюйки, как я.
Хорошо хоть сижу не на постельном белье, а наспех брошенном на кровать покрывале. Но что-то мне подсказывает, что и постельное бельё я завтра понесу в стирку, и полы ещё утром помою. А сейчас придется по новой отмываться.
* * *
Организм решил, что он и так достаточно бодрствовал, и в этом раз обошлось без бессонной ночи. Наоборот, Луиза меня ели добудилась. Небо затянули плотные серые тучи, и барабанящий по стеклу дождь в обозримом будущем заканчиваться не собирался.
Решив, что это уважительная причина не выходить на утреннюю пробежку, я избавила себя от первой встречи с Ореном наедине. На занятиях тоже можно ограничиться скупым приветствием и с серьёзным видом уткнуться в учебник.
В голове не появилось ни одной толковой идеи, как подходить к разговору с этой тёмноволосой лошадкой. То есть конём.
Самое неприятное, что я не могла придумать достоверного мотива его предполагаемых действий. А если все наши умозаключения окажутся не правдой, то попытка выяснить отношения запросто может привести к печальным последствиям с магическим судилищем.
Думай, думай!!!
Больше суток бегать не получилось и уже на следующий день, и встретились на занятиях физкультуры.
Практики с упоением хохотали, над моими остервенелыми попытками треснуть приятеля деревянным мечем по голове. Техника хромала, выпады повторялись, но напор привёл парня в замешательство. Тот отступал, скользя на мокрой траве и жидкой глине, боясь пойти в ответную атаку. Со своими не адекватными действиями, я вполне могла подставиться под удар деревяшки.
Апофеозом стал мой сломавшийся при очередном ударе меч.
— Что с тобой сегодня? — возмутился Орен, увернувшись от полетевшего в него деревянного огрызка рукояти.
— Ничего, — прорычала я.
Представляю, какой был бы шок, узнай он, что за недолгое время боя я мысленно высказала ему всё что думаю, получила нелицеприятные ответы и окончательно разругалась. Жаль, в реальности ситуация ни как не поменялась.
В холле общежития, мимо меня прошло несколько ребят с запечатанными конвертами в руках. Раз уж я всё равно внизу, то могу зайти за своей почтой сама. Поднимаясь по лестнице и придерживая одной рукой здоровенный пакет от портного, я с любопытством разглядывала толстый конверт из плотной бумаги. Массивная сургучная печать с изображением головы грифона, говорила о благосостоянии отправителя.
Отец уже писал, что мне должны прислать приглашение от некой Мадлен Виреро, на девичник по случаю её первого выхода в свет. Приглашение на два лица. Можно взять с собой подружку, но отец настоятельно рекомендовал выбрать в компаньонки кого угодно, только не Луизу.
"Простой девушке будет скучно обсуждать первые впечатления от королевского замка", — обосновал своё мнение министр.
Нельзя сказать, что мне там будет сильно весело. Тем для разговоров с будущими светскими дамами у меня не больше, чем у Луизы. Что ж, будим следовать совета пингвинов: улыбается и машем.
— Вроде похудела, а всё равно пол лестницы перегораживает, — презрительно изрек у меня над головой знакомый женский голос.
Оглядев блондинку с ног до головы и приготовившись ответить взаимностью на её реплику, я почувствовала, как у меня в мозгу забегами взбудораженные шальной мыслью тараканы.
— Леонсия, — расплылась я в приветливой улыбке, чем удивила всю девичью компанию. — Можно с тобой поговорить? — и спустя мгновение добавила. — Наедине.
— Зачем это? — дернув подбородком, насторожилась девушка.
— Хочу предложить тебе дружбу.
Чтобы подобрать колкий вариант отказа от моего лестного предложения, блондинка крепко задумалась, для начала скорчив недовольную гримасу.
— Не волнуйся, — полюбовавшись на произведенный эффект, усмехнулась я. — Это только на один вечер и на обоюдовыгодных условиях.
Предложение оказалось интригующим, и спустя полчаса блондинка поднялась вместе со мной в пустующую комнату отдыха на верхнем этаже.
— Ну? — всё ещё демонстрируя враждебность, изрекла она.
Я, молча, протянула ей распечатанный конверт. Брезгливо взяв его двумя пальцами, девушка углубилась в чтение четырех строчек приглашения с такими горящими глазами, словно в её руках была как минимум карта сокровищ.
— И что? Ты предлагаешь мне пойти с тобой? — судя по тону, такую возможность даже не рассматривают.
— Совершенно верно, — снисходительно улыбнулась я. — Для тебя это отличная возможность познакомиться с будущими завсегдатаями королевского двора и обзавестись полезными связями. Думаю, ты найдешь в своём гардеробе подходящее платье, в котором ещё не выходила в свет?
— С чего вдруг такая щедрость? — резко посерьезнела Леонсия.
— В качестве ответной благодарности я прошу тебя рассказать, откуда ты знаешь Орена.
Девушка едва заметно передернула плечами и с такой скоростью пихнула мне приглашение, словно из него полезли змеи или тараканы.
— Ты отказываешься? — спокойно уточнила я.
— Решила мою голову в петлю засунуть? — зло выплюнула блондинка.
— Нет, — возразила я. — Всего лишь обмен будущего на прошлое. По-твоему это не стоит небольшого риска?
Гордо вздернув подбородок, девушка начала разворачиваться к двери, но уходить не торопилась. Страх боролся с желанием не упускать подвернувшуюся возможность.
— А если расскажу Орену, что ты интересуешься его детством? — наконец изрекла та.
— Рассказывай, — пожав плечами, разрешила я, выдвинув стул и в вальяжно закинув ногу на ногу. Кажется, торгу всё-таки быть. — Вопрос абсолютно безобиден, и обосновать его будет проще простого. Может меня заинтересовало, каким он был милым малышом?
— Милым малышом, — пробубнила себе под нос моя собеседница. — И что же на самом деле ты хочешь услышать?
— Для начала, откуда вы друг друга знаете и почему ты позволила себе назвать его мелким, — пояснила я. Сложно формулировать вопрос, не зная в каком направлении копать.
Девушка фыркнула и, прикусив нижнюю губу, сложила руки на груди.
— Тогда откуда мне знать, выполнишь ли ты своё обещание? Или услышав мой рассказ, решишь, что информация не стоит того, что бы брать меня с собой?
— У меня сегодня ещё много дел, а выслушать тебя я смогу и после этого мероприятия, — помахала я перед собой приглашением. — Так что ты пока подумай. Если решишься, то встретимся завтра после обеда около лестницы, — и, поднявшись на ноги, прошагала мимо неё к дверям.
— А если я совру? — вслед мне крикнула Леонсия. — Наплету с три короба...
— Не соврешь, — уверенность в моём голосе, заставила девушку не продолжать фразу.
Конечно, в действительности никакой уверенности в правильности своих действий, а уж тем более порядочности Леонсии у меня не было. Но надо же хоть с чего-то начинать.
* * *
Предстоящее светское мероприятие всего лишь второе в моей жизни, но я их уже ненавижу. Ладно бы можно было зайти в салон красоты и выйти из него красавицей по всем стандартам местной моды, а то краситься рассыпающейся косметикой и самостоятельно наверчивать на голове замысловатые прически, то ещё удовольствие.
Луиза сидела на своей кровати в обнимку с подушкой, демонстративно игнорируя все мои мольбы о помощи.
— Да, хватит тебе дуться, как мышь на крупу, — проигрывая очередной раунд с не желавшими держаться в нужно положении волосами, канючила я. — Я же беру её с собой не просто так, а для пользы дела.
— Если она тебя там под шумок отравит, не приходи ко мне жаловаться в виде привидения.
— Хорошо, — покорно согласилась я, умоляюще протягивая ей расческу. — Разве что залечу на огонек, а приходить, точно не буду.
Леонсия разоделась, как принцесса на коронацию. Голубое бальное платье с рюшами и кружевом, дополняли вплетенные в волосы жемчуга и ленты. Мне эта прическа больше всего напоминала парусник. Кажется, нечто подобное, когда-то давно носили и в европейских странах нашего мира.
Я, в своём темно-зеленом платье, на её фоне смотрелась очень скромно, но по моему предвзятому мнению, более элегантно.
— Ты готова? — подойдя к блондинке, по возможности миролюбиво улыбнулась я.
— Как видишь, — нервно дёрнув головой и вздернув острый нос, отозвалась та.
— Тогда пошли, "подружка", — с сарказмом усмехнувшись в ответ, я бодро зашагала в сторону лестницы.
На улице всё высокомерие моей спутнице так быстро смыло с лица, словно ведро воды на голову вылили. Девушка застыла ледяным столбом, и только ускорившееся моргание выдавало её волнения.
По главное дорожке к нам шёл директор, непринужденно беседующий с господином Моренро. Даже если Леонсия не знала отца Адель в лицо, то яркая лента на его груди и блестящий в лучах заходящего солнца медальон служителя короны не оставляли сомнения в важности, приветливо помахавшего нам господина.
Я поспешно сбежала вниз по ступеням крыльца и, пройдя ещё пару шагов, изобразила лёгкий поклон, стараясь искренне улыбаться при взгляде на отца, дожидаясь, когда мужчины сами подойдут к нам.
Меня встревожило общение Министра с директором. О чем бы ни велась беседа, мне она всё равно грозится выйти боком. Даже если Магистр всего лишь пересказывал краткое содержание отчета нашего куратора о поездке к камню любви. Моя спутница вообще мечтала провалиться сквозь землю, наверняка решив, что её рассказ про Орена буду слышать не только я. Просто так развернуться на глазах министра и вернуться обратно к себе в комнату она уже не могла.
— Адель, ты великолепно выглядишь? — оглядев меня, похвалил отец, и изумленно приподняв бровь, посмотрел на Леонсию.
Представив свою спутницу, я ожидала, что ей тоже перепадет пара комплиментов, но Министр ограничился скупым приветствием, и повел нас к карете с гербом семьи Моренро.
Леонсии пришлось ехать задом наперёд, что само по себе не очень удобно. При каждой рывке лошадей рискуешь полететь носов в сидящих напротив. А под насмешливым взглядом отца Адель даже удобно не устроишься. Что его так развеселило, я могла только догадываться.
В присутствии Министра моя новоиспеченная "подруга" молчала, как рыба, сделав исключение только во время приветственного реверанса. Зато старалась выглядеть, как истинная леди: держать спину прямо, шагать плавно и с какой-то немыслимой грацией обижать оставшиеся после ночной грозы лужи. Даже в карете блондинка не стала держаться за специальный ремень, церемониально сложив руки на коленях. А самое главное, сменило вечно недовольное выражение лица на мечтательную улыбку.
Эдакий красивый манекен, явно где-то сзади надёжно прикрепленный к карете, потому что она даже не качнулась, когда возница хлестнул лошадей и те с места пошли рысью. Разве что на особенно крупных кочках, не меняя позы, подпрыгивала на сидении. И только в тот момент, когда её попа подскакивала в воздух и глаза Леонсии едва заметно расширялись, становилось заметно, что это живой человек, а не ростовая кукла.
