Кудбирион растянул губы в широкой улыбке, обнажив ровные белые зубы. Он, веселый и довольный, положил руку на плечо ближайшему палангаю и громко сказал:
— Королевский прокуратор прав! Мы воины или кто? И почему мы должны бояться своей тени? Пусть в этой воронке прячется хоть сам Универс! Плевать! Мы со всеми справимся! С нами Безымянный Король!
Воспрянувшие духом солдаты вслед за своим командиром заулыбались, страх исчез в их глазах.
Облегченно вздохнув, Тиберий посмотрел на старейшину. Весь вид Актеоуна говорил о том, что он подобную выходку никогда не простит. И как только экспедиция вернется в Венерандум, то он приложит максимум усилий, дабы отомстить.
"Если она вернется. А пока можно дышать спокойно. Все-таки я еще могу подбирать нужные слова".
Из всех палангаев лишь карлик Постумус хмуро окидывал взглядом "штандарт" и отчего-то ковырял лыжной палкой снег вокруг него — сначала неуверенно, но затем быстро и целенаправленно. Тиберий подошел к нему, хотел было приказать коротышке прекратить трогать воткнутое полозье, когда сам обратил внимание на его основание. Кровь. Из костяного шеста лилась исходящая паром теплая кровь. Он удивленно глянул на карлика, затем убедился, что никто из палангаев ничего не заметил. На снегу то тут то там появлялись практически незаметные алые лужицы.
— Все отходим! — заорал Тиберий. — Быстро-быстро! Как можно дальше от дыры!
И расталкивая палангаев, рванул к стоящим в нескольких десятках эмиолиусов саням. Казалось, время замедлилось. Воздух загустел и превратился в мёд хунфусе: приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы сделать даже один шаг. Легкие разрывались от боли. Тиберий ожидал услышать за спиной душераздирающие крики палангаев, но ничего не происходило.
Когда до повозки оставалось несколько эмиолиусов, он обернулся. Палангаи во главе с Немерием катились на лыжах к бегункам, даже старейшина Актеоун не уступал молодым воинам. Снег вокруг "штандарта" начал багроветь от крови и медленно таять.
"Как в том сне. Ледяная пустыня, алая жидкость под ногами и гигант, выходящий из луча света".
Оказавшись на большом расстоянии от опасности, воины молчаливо уставились на землю вокруг воткнутого костяного шеста. Прошло не меньше ста ударов сердца, когда из покрасневшего снега появилась первая сморщенная голова. Глубоко ввалившиеся глаза трупа ярко блестели в свете Луны, из открытого рта виднелся язык, распухший и черный, однако больше всего отвращение вызывала мертвенного цвета кожа. При виде чудовищного зрелища карлик Постумус схватился за живот и исторгнул из себя остатки пищи.
— Что происходит? — все еще тяжело дыша после пробежки и опираясь о сани, задал вопрос в пустоту кудбирион.
За первым мертвецом появились и следующие — сморщенные, с искаженными от ужаса лицами. Кровь бурным потоком стекала с них. Не в силах оторваться от представшей перед ним картиной Тиберий не сразу понял, что трупы были соединены друг с другом сплавившейся кожей. По сути они представляли из себя единое гигантское существо: худые руки плавно переходили в туловища или головы, ноги "прилепились" к спинам.
"И что теперь делать?"
"Штандарт" торчал из этого месива мертвых тел и походил на скрюченный старушечий палец. Чтобы получше разглядеть происходящее, Тиберий все же рискнул подкатить на лыжах поближе к нему. Когда один из солдат попытался пойти вместе с ним, он вскинул руку и замотал головой. А затем на лыжах приблизился к трупам. Горячая кровь растопила снег и теперь вместе со струйками воды лилась прямиком в воронку. Возле костяного шеста из распахнутого рта мертвеца ярко светился алый камень с зелеными прожилками на поверхности.
"Откуда кровь? Как она вновь стала теплой? Все дело в этом камне?"
— Тиберий...
Он вздрогнул и обернулся. Рядом с ним возвышался кудбирион и пялился на слипшуюся массу тел.
— Видимо, ты был прав, — сказал Немерий шепотом. — Видишь ту голову несчастного у полозья? Этот очень похож на Кезона Марциала. Я видел его горельеф в астуле старейшин.
Глава двенадцатая. Секст
Юмента, астула старейшин, подземные казематы
...Секст пытался уклониться от выпадов Гектора, однако каждый раз тому удавалось с легкостью выбить из рук гладиусы. Чуть ли не плача, он поднимал мечи дрожащими руками и вновь, и вновь вставал в боевую стойку. Клинки были слишком тяжелыми для него, словно весили не меньше двух десятков ментумов.
- Быстрее, малыш, - заливисто захохотал Гектор и закрыл глаза. — Смотри, я не вижу тебя. Попробуй нанести мне удар!
Широко улыбаясь, Пророк отбросил в сторону горгонион и поднял гладиус над головой. Такой могучий, такой невообразимо прекрасный. Как будто он живое воплощения бога.
Не обращая внимания на боль в мышцах, Секст рванул к нему и направил лезвие короткого меча прямо в пах Гектора. Вот подходящий момент! В этот раз всё получится! Однако Пророк ловко отпрыгнул от него, коленом выбил оружие и ударом ноги бросил на горячий песок.
"Как же больно!"
Ребра невыносимо ломили, воздух приходилось с силой втягивать в пылающие легкие, перед глазами плясали черно-алые круги. Конец. Это конец. Сейчас он умрет. Его тело скормят дагенам, как делали со всеми слабаками. Но ведь он старался! Каждый день сражался на гладиусах, чтобы исполнить приказ Гектора: приготовиться перед генеральным сражением с Безымянным Королем.
Гектор склонился над ним и нежно провел тыльной стороной ладони по его щеке. Прикосновение было мягким и приятным, словно легкий ветер щекотал кожу.
- Сегодня уже лучше, малыш, - сказал Пророк. — Уже лучше. Из тебя получится отличный демортиуус.
Он засунул руку в рядом стоящий мешок, достал серебряную флягу, откупорил крышку и поднес бутылку к губам Секста. Мальчишка пил долго, всё не мог оторваться, разгоряченное тело требовало влаги, в горле сипело, а грудь часто вздымалась.
- Не только бог может сражаться двумя мечами, - вдруг нахмурившись, заметил Гектор. — Вокруг нас, малыш, полно людей, которые хотят сделать и меня, и тебя рабами. Хотят отнять твою свободу и заставить выполнять приказы. Нельзя позволять делать это. Ты волен поступать так, как захочешь. Хочешь биться двумя мечами? Бейся! Хочешь пахать землю? Паши? Хочешь быть охотником? Будь! Всё просто, как видишь.
Боль в груди потихоньку отступила, Секст сел напротив Пророка и принялся впитывать каждое его слово. Голос Убийцы Врагов был задумчивый и тихий. В отличие от других воинов Гектор не пытался быть умнее, не оскорблял и давал время на размышления.
- Скоро мы выберемся из пещер и отберем город у лживого Безымянного Короля, - сказал он. — И тогда всё изменится. Мы освободим рабов, отменим кастовость и дадим каждому выбор: жить под землей или на поверхности. Но перед этим нам предстоит сразиться со всеми демортиуусами и палангаями правителя Мезармоута. Понимаешь? Именно поэтому я учу тебя сражаться гладиусами. Чтобы ты выжил. Чтобы смог увидеть те времена, когда свобода будет цениться выше, чем пожелания одного человека.
Секст молчаливо кивал и по-новому рассматривал привычную пещеру. Жар-камни, воткнутые в ржавые железные гнезда, ярко полыхали и не давали тьме здесь поселиться. Даже тени казались блеклыми и ненастоящими. В самом воздухе чувствовалось что-то родное, близкое сердцу. Пещера была просторной, как душа Пророка. Хотелось встать и вновь начать тренировку.
- Знаешь, малыш, я прочитал много книг. Очень много. Практически все. И лишь одна мне нравится сильнее остальных. Потому что в ней свобода выбора — не пустой звук. Хотя меня до сих пор удивляет, что её написал человек, лишивший Мезармоут будущего. Знаешь, что это за книга?
Секст отрицательно замотал головой.
- "Эпос о Сципионе" Валента Грациана. — Гектор отложил гладиус в сторону, закрыл глаза. — Великая вещь. Поистине великая. В ней столько смыслов, малыш... Можно это произведение прочитать хоть миллион раз, но все равно найти что-нибудь новое для себя. "Мезармоутский эпос", как его еще называют, состоит из двух книг — "Начала" и "Демортилиона". В первой книге рассказывается про храброго воина Сципиона, который спустился в Город Червей, Мират, чтобы найти свою любимую.
Секст нахмурился. Тысячи вопросов роились в голове, однако он сдерживал себя. Всему свое время. Убийца Врагов всё расскажет. В отличие от старика Гая Гектор умел правильно складывать слова. Мальчишка подумал о том, что хотел бы тоже так врываться в сердца людей своими историями.
- После того, как настоящий Безымянный Король заточил Универса под землю, гигант решил отомстить посланнику Бога, малыш. Он с помощью мысли создал город, Мират, вокруг себя и заселил его невероятными в своей чудовищности тварями — гигантскими монстрами-чертвями, кихсо. И вот гигант послал своих уродцев на Мезармоут, дабы те перебили людей. Всех до единого.
Гектор на мгновение умолк, открыл глаза и посмотрел на Секста. Тот не выдержал и спросил:
- А когда всё это произошло?
- Не так давно, малыш. Четыреста тринадцать лет назад. Кихсо прогрызли себе путь из недр земли и добрались до Юменты. И начались страшные вещи. Каждый день умирали сотни людей, палангаи не могли справиться с монстрами, потому что раньше не встречались с ними.
- А Сципион был кудбирионом?
Улыбнувшись, Гектор замотал головой, ответил:
- Вовсе нет. Он был простым помощником купца, когда монстры-черви напали на город. И ему пришлось быстро научиться военному делу, чтобы спасти свою жену Антиклею. Сципион стал обычным палангаем.
Воображение Секста нарисовало высокого, жилистого парня с красивым лицом. Хотя, возможно, герой эпоса наоборот выглядел упитанным. Все-таки до войны он работал на купца, а те много зарабатывают и много едят.
- Безымянный Король попытался всех беженцев переселить в Венерандум, - продолжал Гектор. — И жена Сципиона должна была отправиться в Верхний Город, когда на неё напали кихсо. Вместе с другими женщинами монстры-черви забрали Антиклею в Мират, к Универсу, дабы там насиловать и осквернять души несчастных.
По спине Секста дохнуло холодом. Он живо представил, как могли твари гиганта издеваться над людьми. Наверняка сдирали живьем кожу, пили человеческую кровь и вонзались острыми зубами в мягкую податливую плоть.
Гектор положил большую, как лопата, шершавую ладонь на плечо мальчика.
- Долго горевал Сципион, малыш. Ведь никто никогда раньше не спускался в Мират. И вот он, простой воин, вместе с другими несчастными палангаями решил отвоевать своих жен. Несмотря на все запреты Безымянного Короля, несмотря на опасности, он покинул Юменту.
- Сципион дошел, - прошептал Секст, затем спохватился, что сказал это вслух и прижал пальцы к губам.
Пророк не стал бить его и лишь кивнул.
- Дошел, малыш. Только Сципиону удалось выжить и добраться до Мирата. Он нашел жену, свою Антиклею, однако душу той высосали монстры-черви, и никто не мог помочь несчастной женщине. Веришь или нет, однако Сципион долгих пять лет прятался в Городе Червей — безумный и сжигаемый ненавистью. Он решился на отчаянный поступок: захотел убить самого Универса.
В свете жар-камней медный панцирь Гектора обжигающе ярко переливался. На нем не было ни царапинки: практически каждый день Пророк тренировался со своими людьми, но за это время ни одному не удалось даже просто коснуться его. Секст пытался походить на Убийцу Врагов и махал гладиусами в свободное время, однако результаты все равно оказывались жалкими. Перед сном он задавался вопросом: каким был Гектор в детстве? Таким же слабым и медлительным?
Прогнав дурные мысли из головы, Секст взглянул в невероятно яркие голубы глаза Пророка и принялся дальше слушать его рассказ.
- Про желания Сципиона узнал бог смерти Юзон. Ты знаешь, малыш, боги Мезармоута не любили вмешиваться в жизни людей, однако, когда дела начинали пахнуть жаренным, то меняли ход истории города. Юзон предложил Сципиону силу, которой не обладал даже Безымянный Король. Разумеется, убитый горем мужчина согласился. И тогда бог смерти вырвал ему все внутренности, выпил кровь и заменил землей, перемешанной с прахом, а в опустившие глазницы поселил священных червей, светившихся так же ярко, как Огненный Шар когда-то.
Замолчав, Гектор промочил горло водой из фляги. В его взгляде читались и усталость, и глубокая печаль, и мудрость прожитых лет. Только сейчас Секст осознал, как тяжело было Пророку: тому приходилось постоянно думать не только о том, чем кормить своих людей, как одевать, но и о будущем. Будущем Мезармоута.
- Сципион напал на Универса, - прошептал Гектор. — Их битва длилась семь дней. Однако гиганту, несмотря на силу и бессмертие противника, удалось победить. Он сожрал героя...
- Сожрал? — Брови Секста удивленно поползли вверх. — И это конец истории?
- Не спеши, малыш. Я еще не закончил. — Пророк медленно покачал головой. — Еще когда Универс был свободен, то по приказу своего создателя, Безымянного Короля, он проглатывал другие миры, чтобы не осталось никаких доказательств о несовершенстве Бога. И ты, малыш, даже не представляешь, чем был заполнен живот гиганта... - Гектор посуровел. — Сципион попал в один из съеденных Универсом миров. И так заканчивается первый эпос о храбром герое, решившем спуститься в Город Червей, дабы спасти жену. Так заканчивается "Начало" и начинается "Демортилион", однако о нем мы не будем сейчас говорить. Если захочешь, - прочтешь. Замечу лишь, что второй эпос о Сципионе состоит из шести небольших поэм и двух прозаических произведений.
Кивнув, Секст посмотрел на свои руки: такие маленькие, такие слабенькие. Кисти по-женски тонкие, а пальцы длинные, как у арфиста. В глазах закипели злые слезы. Так нечестно! Неправильно! Несправедливо! Он должен стать великим воином, как Гектор. Как Сципион...
- Малыш, ты понимаешь, к чему я рассказал тебе эту историю?
С трудом удалось кивнуть.
