Миша!
Эх... Ну, а вот можно я этого дяденьку разбужу? Чего он спит и спит?
— Ой, сын, — усмехнулся Пашка, выезжая на трассу, — лучше не надо.
Мишка вздохнул. Блин. Так совсем несправедливо.
— Как его хоть зовут? — спросила Марина и кивнула на "дяденьку".
— Drunk`ер...— пожал плечами Пашка. — Тьфу...то есть Натан.
Мишу больше впечатлил первый вариант.
— И чё? — обернулся к Лешу Женька. — Что ему надо-то было?
Леший усмехнулся и откинулся на спинку сиденья.
— Да Панфутьевичу просто свистнули, чтоб разобрался, что у нас творится такое, вот он и пришёл. А так мужик он нормальный...хоть и мент...докапываться не будет.
— Ой, Леш...— Алик нахмурилась, — не надо об этом.
Женька поглядел на дорогу. М-да... "Go home, yankee", значит. Бог, а сколько ща стоит ремонт мерса?
— Жень, смотря, что за машина и как ремонтировать...
Не, ну, в среднем?.. Ясно. Бог, это какое-то очень высокое среднее. Леший, так он вам уже претензии предъявил? Мужик этот?
Алик вздохнула. Блин, ну, попросила же: не надо об этом...
— Нет, — Леший мотнул головой. — Панфутьевича...— не удержался от усмешки, -...бабки привели!
Чё? Какие ещё...бабки?
— Соседки, — объяснила Аля.
А-а-а...ясное дело.
— Да уж, — Богдан кивнул, — соседи вообще вещь страшная. Заявилась к нам недавно одна такая...пожилая интеллигентная женщина, она этажом ниже живёт...
— Ой, Бог! — Женька закрыл лицо рукой, он смеялся. — Не напоминай, блин!
Ну, ну? И что там?
-...ну, пришла она...и говорит, — Богдан крутанул руль, — говорит: вы меня залили. Я, мол, сделала ремонт, всё заклеила-переклеила, а вы...негодяи такие...
— Да, — заметил Женька, поднимая указательный палец, — это притом, что у нас под ванной во-о-от такой слой пыли!
Ха!
-...ладно пыль, — продолжал Богдан, — она ж заявилась в восемь утра в воскресенье!
— Бл..дь! — вырвалось у Лешего.
Да не то слово!
— Но мы ей отомстили! — прищурился Женька.
— Женя! — возмутился Богдан.
— Ты ж сам начал рассказывать! Ха! Аль, когда она в квартиру зашла, ну, типа пыль проверить под ванной...
Ну, ну, Каштанка...
— Женя! — снова попытался возмутиться Богдан.
Леш смеялся. Представить месть он, конечно, даже не пытался, но сам факт...
— ...ну, — Женька обиженно покосился на Богдана, — в общем, выбежала она почти сразу же, вид имела до крайности испуганный, а когда я минут через пятнадцать спустился к ней на этаж...спросить же надо, поинтересоваться, насколько там всё серьёзно...с водой, я имею ввиду... Она даж дверь не открыла!
— Да, — смеялась Алик, — воистину, кто ходит в гости по утрам...
-...а теперь она со мной не здоровается даже! — пожаловался Женька. — Правда, я и имени-то её не знаю...
— Нина Васильевна, — обернулся Богдан.
— Кстати, Бог, а с тобой эта интеллигентная женщина здоровается?
Она-то — да...
— Я с ней сам не здороваюсь, — усмехнулся.
Почему?..
— Блин, Жень, я тебе что, не говорил?
Не-а. А чё?
— Да я её встретил на следующий же день, на работу собирался ехать, а она болонку свою выгуливала. Я спросил, как там ремонт, насколько серьёзно...действительно же жалко, если человек сделал капитальный ремонт, тем более под евро, а кто-то сверху...кран забыл закрыть.
Ну, и?.. Чего ты смеёшься?
— Жень!! Она когда мне сказала, что залили мы её год назад, я...я не знал, что с ней сделаю!
— Бл..дь! — хором ругнулись Женька и Леший.
Пашка покрутил колёсико на магнитоле. Блин, так хочется "Iron..." послушать... Марин, не против, а?
Против, конечно. Паш, как ты вообще можешь это переносить? То, что вы играете, там хоть мелодия есть и текст...услышать можно. Мне даже многое нравится. Но... "Iron..." твои, из железа сделанные...или во! "AC/DC"! Я с ума сойду когда-нибудь. Кстати, хотела давно тебе сказать: хватит уже засыпать в наушниках! Ты оглохнешь!
Марина...
Да, и, Паш...
— К нам на неделе мама приедет.
Что?! Чья? А, ну, да...твоя, конечно. Чёрт. А мне смыться никак нельзя будет? Да, люблю я, люблю твою маму. Обожаю просто.
— Бабушка? — заинтересовался Миша.
Нет, сын, — тёща.
Марина нахмурилась и поискала любимую волну...
Ой, Мариша, лучше уж тишина...
Так...где-то было...нет, не то, нет... Миша, оставь дядю в покое! Пусть спит. Устал, наверное. Ну, где же...
Марин, ну, левее чуть, а...ну, ну, почти... О! То, что надо! "Def Leppard"!.. Не, не, Марина, верни назад! Они там, по-моему, их альбом крутят...
— Верните Леопардов! — сквозь сон крикнул Натан.
Марина поморщила нос. Нет. Ни за что. Делайте со мной, что хотите, но слушать мы будем Робби Уильямса.
А-а-а...
— Миш, — позвал Пашка, — ты кого хочешь слушать, Леопардов или какого-то там непонятного Вильямса?
— Леопардов!!
Вот. Вот, посмотри, женщина! Три голоса против одного.
Марина поглядела на мужа. Подумала. Чёрт, как же он всё-таки болезненно воспринимает то, что ему не нравится. Просто органически не переваривает. Эх, ладно. Раз вас целых трое...ну, где там были...леопарды ваши...
Леш глядел в окно. Дорога, освещаемая солнцем, бежала. Назад. Потому что машина летела вперёд... Хорошо Богдан водит. Чисто, ровно и уверенно. Сам я давно уже не водил... Хм. А ведь своей машины у меня никогда не было. Такой, официально оформленной и зарегистрированной.
Панфутьевич по стеклу разбитому походил, посмеялся, да и махнул рукой. Ему, старику, такое даже...понравилось в некотором роде. Разнообразие какое-то. Опять же — мерс "нового русского"...
Старик зато работу предложил. Мне. В автосервисе. С сыном его, с Егором, машины ремонтировать... Мож, и правда? С чего начал когда-то очень давно, к тому и вернусь.
— О чём задумался?
А? Да так, Аль. О разном.
— Слушай, Леш...
Что?
— А у этого Викинга что, правда, паспорта нет? — удивлённо так на меня смотрит.
Аль, да откуда ж я знаю? Может, и нет. Даже скорее всего — нет.
Хм.
Леш рассмеялся, вспоминая эту сцену... Панфутьич спрашивает: "Кто?", на раскладушку показываю: "Вот он!", старик бумажки там всякие достаёт, готов формы заполнять какие-то, заявы...
"Кто Вы такой и что здесь делаете?"
"Живу"
"Имя, фамилия"...
Натан молчит, улыбается только.
"Документы покажите, пожалуйста..."
Руками разводит. Нэту...
"Как? Совсем?.. А где они?"
А я слежу за этим действом, тоже посмеиваюсь, но начинаю медленно осознавать, что сам-то я, блин, тоже фамилии Ната не знаю. Ну, и что? Какая, на фиг, разница? Достаю осторожненько так три стакана и початую бутыль водки...
— Аль, — кивает Женька. — Глянь, по-моему, мы поймали день!
С обеих сторон трассы неслось поле. Широкое красивое поле, залитое солнцем. А там, вдалеке, лес...сосновый, быть может.
Чёрт, как же красиво...
...Иду...по рельсам иду. Странно так, как же по ним поезда ходят, а? Тут же только одна рельса, блестящая, скользкая, узкая...а по бокам — по ряду деревянных широких шпал...
Нат во сне дёрнул рукой.
...И ещё тут...опасно очень. Почему-то. И...высоко. Так, только вниз не смотреть! Я высоты...боюсь. Надо просто идти по этой белой прямой стреле...
Пашка убавил скорость: Богдан фарами мигнул, значит, где-то в кустах менты сидят. Вот же...черти. Сидят в кустах, спрятались, как партизаны и ждут. Ждут, когда же кто-нибудь оступится.
— Паш, — Марина обернулась к мужу, — ты карниз всё-таки перевесь на кухне, а...
Пашка скривился недовольно. Ну, Марин, ну...зачем?
— Ну, как это "зачем"? — удивилась. — Некрасиво, понимаешь? Штора короткая, там всего на несколько сантиметров же...чтоб батарею не видно было.
На несколько десятков сантиментов, мысленно поправил Пашка. Марин! Ну, какая разница, а?!
Вздохнула.
— Тебе что, — повела бровью, — сложно перебить карниз и опустить его чуть ниже?
...пропасть там, по бокам...а шпалы...так и не понял: они либо в воздухе висят, либо вообще — иллюзия. И ещё...хрень какая-то...палка...не пойму, где, но...
— Мариша, это, кстати, не карниз, а гардина.
— Паша, мне всё равно! Мне просто нужно, чтоб...
— А не проще штору новую купить?
Знаешь, все вот говорят, что меня разозлить невозможно совершенно. Что мне всё по азимуту. Не. По барабанам. Так вот! Они не правы!! Потому как есть на этом свете одно милое красивое существо — жена называется! Мариночка, солнышко, да я специально для тебя...батарею переставлю, блин!
Надулась. Обиделась.
...в бездну гляжу. И наплевать мне, что нельзя. Балансирую...
— А это тоже Леопарды ваши? — спросила.
Да! Они альбом крутят. Красиво, правда? Это пиапиновая версия. Что-то там "Miss you...", не помню, как точно называется.
— Красиво, — кивнула.
...звуки слышу откуда-то. Рояль. Оглядываюсь, но только небо вокруг. И облака. На рельсу опускаюсь. Сажусь. Горячая, от солнца нагрелась. Стрела из чьего-то лука. И...понимаю вдруг, что она...пульсирует. Как...вена. Это пульсация солёной сути сил. Дорога. Как и на мне — вены-дороги. Трассы. В кювет заброшу правду зла. И сургучом залью глаза. И буду я слепым идти. Идти, пока не кончится стрела...
А вокруг — мыльные пузыри. Круглые и радужные. Сильно пахнут шампунем... хвойным каким-то. Не пойму...
— Миш, сколько раз говорить: не пускай в машине эту мыльную гадость, — Марина погрозила сыну пальцем. — И вылазь давай, мы приехали.
...и греет очень. Солнце. Даже жжёт. Душно. Стук...какой-то стук...
Нат нехотя приоткрыл глаза. Что?.. Ой, идите вы, а...я...сплю...вроде как...утопаю просто... Леш...эй, Леш...ты, чё, тоже в моём сне?..
— Нат, бля! Давай вставай, харэ спать уже. Помоги лучше.
Ле-е-еш...
— Вставай, говорю!
Леш...какая же у тя дерьмовая водка...была...
— Лентяй, — усмехнулась Алик, и заглянула в багажник. — Так, Лёшка, давай мне продукты. Мы с Мариной займёмся бутербродами-салатами, а уж шашлыки-сосики — это на вас, мужчины!
Леш улыбнулся и кивнул на Натана. Аль, хочешь увидеть кошмарный сон наяву?
— То есть?
Ща. Ща устроим! Погоди, не уходи. Двери только закроем...захлопнем...та-а-ак...где у Пашки музыка включается?
— Леш, — нахмурилась Алик, — ты что задумал?
Как что? Смерть от попсы! От громкой попсы. Очень громкой.
Ой, Леш...
Леший повернул колёсико на максимум, и когда раздался страшный грохот и будоражащее душу завывание какой-то эстрадной дивы, выскочил из машины. И аккуратно захлопнул дверь. Не беспокойся, Аль, попсовая смерть — быстрая. Но оч-ч-чень мучительная.
...мир...по-моему, что-то происходит...рушится он, что ли?.. Откуда...это? Откуда? Что?! Fuck!! Что это за хня?! Ой, бля!.. ВЫРУБИТЕ ЭТО! А-а-а!!..
— Ну, — Леш довольно усмехнулся, глядя на жену. — Я ж говорил!
Ха!
— А-а-а!!..
Долбанувшись лбом обо что-то, споткнувшись и дико крича, Натан всё-таки добрался до приборной панели, сильно сжал заветное колесо и повернул его до отказа. В ноль. Fu-u-uck...хорошо-то как...тихо...
Злой и испуганный, он вывалился из машины. Гады. Вот же гады, а! Леший, так нельзя! Это жестоко!
А не фиг спать, когда другие работают!
Блин. Мне сон такой снился...странный. Про рельсу.
— Одну? — хмыкнул Леш.
Ага. Одну. А ещё много-много шпал над бездной. К чему бы?
— А может, наоборот...с чего?
Над головой пролетела стайка птиц. Каждая кричала что-то своё...вразнобой...ссорятся они, что ли? Или нет — спорят. Например, о том, куда именно лететь. Спорят-то— спорят, да всё равно стая летит ровно...как косяк серебристых селёдок...в одном направлении...
Спрашивается, смысл орать? Мож, они пугают кого? Хищников там...извещают, что мы приехали, мы страшные и нас много. Ну, прилетели в смысле.
— Нет, Натан, — Леш достал шампуры, — лично мы — приехали!
ДАВАЙ, НЕ БУДЕМ РАСТИ?
Брёвна были, конечно, сильно сырые, но желание развести настоящий большой костёр — ещё сильнее. Это ведь не просто согревающий и освещающий огонь, густой дым и звонкий треск прохладным осенним вечером в лесу. Это атмосфера...атмосфера тепла, свободы и неповторимой дикости. На какой-то, пусть даже ничтожный, промежуток времени вы превращаетесь в первобытных людей, вы собираетесь у большого огня после долгой утомительной охоты, греете руки, готовите еду, рассказываете друг другу о событиях этого дня... И с нетерпением ждёте следующий... Кто знает, может завтра в ваши ловушки попадётся дикий кабан или косяк серебристых рыб придёт в здешние воды на нерест... А быть может, завтра вас ожидает долгий и трудный путь...По горам и лесам...сквозь чащи и болота, окружённые вереском, усыпанные клюквой, укутанные туманом...сказочные леса и реальные опасности... Но сейчас...от костра струится ни с чем не сравнимый...ну, и, кстати, мало чем перебиваемый запах...
Эх...
Пашка вздохнул мечтательно, похвалил сам себя за то, что взял много мешков с углём и поискал сухих веток для затравки. Они всегда найдутся, если очень хочешь...Во! Доски какие...немного червячком изъеденные... Но вполне замечательно!.. Надеюсь, никто из них дом строить не собирался?
Пашка, набрав досок подмышку, довольный, махнул Лешему — тот доставал пакеты с едой из багажника.
Ну...какой дом, блин, когда тут костёр пропадает! Тэкс... Брёвнышки...
От грозных точных ударов топора разлетались во все стороны кусочки сухого пахучего дерева...
— Па!...— вокруг бегал Мишка, дожидаясь, когда же топор дадут ему.
Так. Сын. Не мешайся. Иди к маме.
Малой надул щёки и нахмурился, прямо как папа. Засунул кулачки в карманы и стоял так. Ну, прям обиженный щенок!
Эх... Топор ты не получишь.
— Мишут, — сказал Пашка как можно серьёзней и твёрже, — не мешай — под топор попадёшь, вишь, как щёпки летят? Иди лучше... — он огляделся в поисках чего-нибудь, точнее, кого-нибудь, спасительного...
Хм... Леший ушёл в домик... В зоне видимости был только Натан, пытающийся, видимо, уже раз в десятый объяснить что-то гитарное несчастному Богдану. Тот, бедняга, сидел совсем загруженный, практически обхватив голову руками, на лице читалось однозначно: бля, зачем я это спросил?!
-...собственно тогда папа Мартин и придумал икс-образное крепление пружин... пружины приклеивались крест накрест... — доносился активный голос Ната.
Он даже рисовал что-то палочкой на земле, наверное, схему крепления, но...всё без толку. Пашка усмехнулся и покачал головой. Ну, чел из другого мира, что с него взять?
— Погуляй, — сказал Пашка, — вон, с Натаном...
Сопит малой и смотрит сердито: хочу топор!
Хе!
— Разведай местность, сын, — хитро прищурился Пашка.
Ну? О, сработало! Посопел, посопел...да и побежал. Держись, Натан!
-...что делало верхнюю стенку более прочной, — говорил Нат, — но, вместе с тем, позволяло ей вибрировать. Звук усиливался. Гитару хоть через банджо с мандолинами слышно стало... — усмехнулся.
— Ну, тогда в чём отличие от Гибсона? — разводил руками Богдан. Ладно, спросил, так надо уж до конца всё узнать...
