Синяя трава

— Скорее, идёмте отсюда, пока новая не сошла, — скомандовал Антон. Вон в ту долинку выйдем, и там костер сделаем, чтоб вас отогреть. И если Алена и Наталья были готовы последовать этой команде, то Маттиас при попытке встать дико заревел и тут же рухнул обратно. Голень была выгнута неестественным образом.

— Перелом... — процедила Наталья.

А экспедиция находилась в четырех днях пути от медицинского барака.

— Ладно, надо по-быстрому отойти в безопасное место, чтобы второй раз не засыпало, — распорядился Антон. — А дальше будем думать.

Поломанную ногу Матиаса по-быстрому примотали к здоровой. Самого его вытерли насухо, Эрих даже поменялся с ним одеждой, потому что ему, Эриху, идти, он не замерзнет, а вот Маттиасу лежать. Потом влили в пострадавшего изрядное количество самогона, чтоб не выл. А другого обезболивающего у путешественников не было. Женщинам, попавшим в лавину, тоже дали немного спиртного для согрева.

А потом Антон с Эрихом тащили пострадавшего, а женщины помогали с остальным грузом.

— Хорошо, что под лавиной покалечился только один человек, а не все трое, — нашел что-то позитивное в создавшейся ситуации Эрих.

Через четыре часа группа была на месте своей последний стоянки. Наконец-то развели костер, чтобы и Маттиас, и все остальные могли отогреться и обсохнуть. Было три основных варианта действий: попытаться вернуть кость в естественное положение, наложить шину и транспортировать пострадавшего. Или же не пытаться доламывать кость, а доверить это дело профессионалам из поселка, а самим просто наложить шину как есть. Или же отправить гонца за профессионалом из поселка, а Маттиаса оставить дожидаться здесь. Какой из вариантов лучше — вопрос спорный. В принципе, Олег и Ирина проводили какие-то курсы по выправлению переломов. Но решили в итоге, что три дня нога потерпит, а там врачи все сделают.

Антон с Эрихом и дочерьми в тот же вечер пошли на охоту и подстрелили трех свиней, а Наталья осталась обустраивать стоянку на ночь и подготавливать две новые большие палки на носилки. Когда подстрелили свиней, то самого маленького поросенка Эрих с Аленой потащили в лагерь, на ужин. Антон и Даша тем временем сняли шкуры с двух остальных, а мясо бросили. Потом притащили шкурки к месту стоянки и изготовили носилки из этих шкурок да тех двух палок, которые подготовила Наталья. Хоть работали довольно энергично, но все равно провозились почти половину ночи. Маттиас руками работать мог, поэтому принимал посильное участие в изготовлении своих же собственных носилок.

— Что, теперь, наконец, спать? — зевая, спросила Даша.

— Да, ложимся, — ответил Антон. — Выспимся — пойдем.

— А лавин больше не будет? — забеспокоился Эрих.

— Не знаю, могут быть маленькие. ты же видел, что там снег еще не везде сошел. Поэтому шагать будем так: мы с тобой идем впереди с носилками, потом Даша метров через пятьдесят, потом Алена, потом Наташа. Чтоб если засыпало, то не всех сразу. Хотя, мы втроем уже не разделимся никак. Вместе будем собираться под склонами, где уже нет снега или вообще в широких долинах между холмами.

Надо сказать, этих долин было не очень много. Еще четыре дня у неудачливых разведчиков заняла обратная дорога. Поскольку мужчинам пришлось тащить покалеченного товарища, а на женщин ложился весь остальной груз, то к концу пути вымотались все. Но дошли, хотя самогон закончился слишком рано, и Маттиас постанывал последние два дня. В связи с чем на него время от времени покрикивали, так как своих стоном он раздражал всех остальных, которым тоже было несладко. Тогда он замолкал на какое-то время, терпел.

А когда путешественники пришли в лагерь, выяснилось, что рядом с местом, где была похоронена Галина, появилась еще одна могилка. Совсем маленькая. Ребенок Глафиры, малыш нескольких месяцев от роду, заболел и скоропостижно скончался. Резко поднялась температура и несмотря на то, что врачи всю ночь боролись за его жизнь, к утру маленького Феди не стало.

* * *

Мяса не ели давно, поэтому и постный весенний бизон был за счастье. С удовольствием поев и сытно рыгнув, Путтер отвалился на спинку скамьи в столовой со словами:

— М-да... Кажется, дичаю понемногу, без жены-то... А здорово, что Лев сделал скамью со спинкой.

— Если ты так извиняешься за отрыжку, то не стоит, — отзвалась Дарья. — Вот найдутся дикари — твоя привычка кушать без ложки и вытирать руки об волосы можеть пригодиться на переговорах.

— Чего об волосы-то? У меня штаны есть. И платок носовой имеется, — оружейник гордо продемонстрировал предмет гардероба.

— А стирал ты их когда последний раз?

— Не успеваю. Рвутся быстро.

— Полотенце тоже рвётся?

— Полотенца не рвутся, но их у меня много, поэтому старые я пускаю на портянки.

— А вот там они уже и рвутся? Всё понятно. Без тебя переговоры точно провести не смогут, — подтвердила изначальный посыл Даша. И, встрепенувшись, поинтересовалась: Ты можешь стиральную машину сделать?

— Могу. Нужно взять бочку, приделать к ней рёбра изнутри и подцепить к ветряку. Ветряки уже начали ставить, бочку из жести делать мне не позволят — только деревянную. А деревянную я делать не стану — и без меня умельцы найдутся.

* * *

Николай Хоменко, совершенно неожиданно для себя, оказался реабилитирован в глазах женщин племени, которые были полностью удовлетворены результатом охоты, хотя сам-то бизнесмен ждал большего успеха. Ещё больше подивились офицеры, когда узнали, что отсутствие травм на охоте приписали их тренировкам. Действительно, никто не был затоптан, не сломал и даже не подвернул ногу, хотя бычки и предприняли несколько попыток атаки на загонщиков. Получилось, что весну люди встретили в лучшей физической форме, чем зиму.

Теперь загоны с животными постепенно перемещали в сторону ближайшей к основной базе заимки. Двадцать человек всё ещё оставались при новом стаде, обеспечивая скотину водой и охраной от проявляющих чрезмерное любопытство волков. За четыре дня две израненых тёлки сдохли, а восемь молодых серых хищников расстались со шкурами, которые годны были в это время лишь на кожу. Впрочем, кожа волков прекрасно шла на рукавицы, непродуваемые куртки и верхнюю часть лёгкой обуви. Пойманные животные постепенно привыкали к людям и готовились к неприятной процедуре окольцовывания. Колец, понятно, никто делать не собирался. Отработанная ещё на верблюде технология предполагала просто пробивание носовой перегородки с продевание косточки с отверстиями по краям. Отверстия нужны были для ремешка, кторый охватывал нос животного снаружи. При нужде к косточке можно было бы прицепить поводок.

Судя по всему, пойман был в основном молодняк годовалого возраста, но один симпатичный взрослый бык и четыре беременных коровы всё же попались. Самки успокоились вместе с молодью через пару суток, но вот бык всё ещё дважды в день пытался разнести забор. Забить красавца рука не поднималась, а хлопот одно животное доставляло столько же, сколько все остальные в сумме. Пастухи, конечно, всячески старались отвлечь хулигана от деструктивных поползновений, но получалось плохо. Впрочем, время, которое бык посвящал проверке забора на прочность, с каждым днём сокращалось.

* * *

Хозяин каменного наконечника так и не нашелся. В племени бродили разны слухи о дикарях, провокации со стороны офицеров и тому подобные. На всякий случай решили какие-то меры безопасности предпринять, сильно сожалея, что специалист по таким орудиям отбыл на юг. Хэнка постановили пока не искать, а запланированные разведывательные экспедиции проводить, но с оглядкой на возможное появление хозяев планеты. Жилой посёлок и мастерские решено было обнести трёхметровым забором, оставляя снаружи баню, овощехрагнилища, скотину и огород. Вал насыпать тоже не захотели, но принялись за проектирование более обширной крепости на будущее. Строевой лес за зиму заготовили в достаточном количестве, так что трудностей со стеной не ожидалось. Правда, срывались некоторые другие программы по благоустройству. Решено было так же держать специальный запас стрел на случай неожиданной войны. В связи с изменившейся международной обстановкой гончарная мастерская перешла ни изготовление исключительно черепицы, так как её вражинам поджечь гораздо труднее, чем сено.

Вообще, большая часть исследовательской и образовательной деятельности была прекращена. почти все силы были брошены на развитие сельского хозяйства, разведку и оборону. Вепекладывть барака тоже не стали, полагая, что брёвна должны сохнуть ещё год. Изготовленная черепица сразу же шла в дело. Крыши перестилали быстрее, чем делали первоначально, но лишь потому, что доски на кровлю приготовили ещё зимой, для соломенного же варианта годились любые жерди. Оставшееся время посвящали изготовлению копий, луков, арбалетов, камнеметов и тренировок с ними. Впрочем, у многих на тренировки и сил-то уже не оставалось. Зима воспринималась сезоном отдыха.

Поломанный немец, умерший ребенок и найденный каменный наконечник привели к тому, что у некоторых людей опустились руки и приходилось чуть ли не пинками вытаскивать их на общественные работы. Хотя, на настроении мог сказаться и весенний авитаминоз.

— Да что ж это такое за наказание на нас нашло, — жаловалась Мирослава Софье. Обе женщины в последнее время занимались исключительно посевными работами. Работа химической лаборатории была временно приостановлена. — Может, и верно Саина говорила, что бог наказал. Потому что как по-другому то все объяснить? Малыш умер. Его-то, его-то за что?

— Это не наказание, — ответила Софья. — Это теперь жизнь такая у нас. И если дикари на нас нападут — это тоже будет не событие какое особое, а просто часть жизни.

— Ой, не говори! Вот как лето настанет, так и придут. И морковку с луком всю повыдергивают, и с телят шкуру сдерут, мясо съедят, склады растащат, а нас всех поубивают.

— Может, и поубивают. А может и нет. Мы же не знаем ни сколько их, ни что им нужно. Знаем только, что они умеют делать каменные наконечники да убивать коров. Ну и подумаешь, тоже мне великое умение.

Мирослава вздохнула. Два человека погибли безо всяких дикарей, а еще года не прошло, как они приземлились здесь. Ей было все равно отчего умирать — от копыта быка, неизвестной болезни или каменного наконечника между глаз. Вот только лучше бы пока вовсе не умирать. А что вовсе не умирать получится долго — уже верилось с трудом.

Когда с забором вокруг поселка было покончено, да и Линг вернулась из похода (в котором, к счастью, обошлось без травм), химическая лаборатория заработала вновь. Буданов опять начал интересоваться у врачей возможностью изготовить химического или биологическое оружие массового поражения. В результате, они поругались с Рокотовым, который напомнил, что вообще-то с дикарями надо будет устанавливать контакт, а стычка, если будет, должна пройти с как можно меньшими потерями с обоих сторон и что оружие массового поражения вряд ли доведет до хорошего.

В общем, несчастный наконечник привнес кое-какие колебания в жизнь поселка, но в целом люди старались держать все сферы своей деятельности под контролем.

* * *

Первый ветряк должен был обслуживать главным образом пилораму, которую ставили на берегу реки из тех соображений, что брёвна станут прибывать по воде. Однолопастной агрегат развивал при удачном направлении ветра до пяти киловатт, но в перспективе лопасть можно было изготовить и побольше. Максим с Николаем Хоменко невыносимо страдали от того, что не смогли обеспечить независимость от направления движения воздуха. Лопасть крепилась к одному из колёс шасси ныне разобранного самолёта. Само же колесо понадобилось исключительно из-за подшипника. От верхушки мачты вниз шел кожаный ремень, который не позволял снять хорошую можность, что лишь добавляло уныния в ряды энергетиков. Кожу пока брать было негде, а имеющиеся в изобилии верёвки не обеспечивали нужного трения ни в сухом, ни в мокром виде.

Существовало много способов решения проблемы. Например, можно было изготовить не ремённую, а жесткую передачу, но ушло бы слишком много металла, а плохонькие зубцы слишком быстро бы истёрлись. Можно отправить группу охотников вдогонку ушедшим стадам, но такое решение отвлекло бы много мужчин на большое время. Быстрее распилить брёвна вручную. Рассматривался и вариант цепной передачи, который требовал бы плетения верёвочной лестницы. Это могло сработать, даже несмотря на необходимость изготовления деревянных звёздочек, но терялась плавность хода. К тому же, верёвка сильно меняла свою длинну в зависимости от влажности. Поступило предложение пропитать коноплю чем-то, сильно повышающим трение. Например, разрезать покрышку, а резиной вулканизировать шнур. Теоретически это могло сработать, но одной покрышки мало, да и ту жалко портить. Гораздо перспективнее виделся вариант пропитки соком одуванчика или канифолью, но цветов пока не было, а вот немного смолы имелось. Наконец, самым радикальным вариантом признали не повышение трения, а снижение его. То есть следовало изготовить толстый канат, который служил бы гибким тросом, а крепить его следовало на торцы валов. Такой трос нужно уложить в желоб, обеспечивающий плавный изгиб. Такая конструкция должна позволить легко нивелировать влияние влажности. КПД гибкой передачи, конечно, невысок, но появилась перспектива того, что со временем можно будет подстраиваться под направление ветра.

Пока же механики сделали датчик скорости на базе одного из вентиляторов. Поначалу это был водяной насос, высота струи которого служила индикатором, а позже его заменили тазиком с шаром. Если шар внутри крутящегося таза добирался под действием центробежной силы до определённой высоты, то ветряк следовало остановить.

* * *

Разведывательная экспедиция в северо-западном направлении вышла после полного схода всякого снега. Также, как их предыдущие товарищи, они должны были идти семь дней в одну сторону, а потом обратно.

В состав группы вошли Гарик Оветисян, офицер Володарский с семьей, Виктория и так и недоучившийся школьник Игорь Мальцев. Путешественники пересекли ручей в районе бобровой запруды, а дальше пошли наискосок, от ручья, оставляя поселок на юго-востоке от себя.

Уже на второй день пути начались холмы с небольшими ручьями, берущими свое начало где-то под землей. Ручьи были, в основном, мелкие, а вода в них была как следует перемешана с грязью и илом, и, тем не менее, путешественники не брезговали пить из этих ручьев даже без предварительного кипячения.

Напуганные найденным не так давно наконечником и твердой уверенностью части соплеменников в наличии дикарей, все шестеро надели на себя плетенные доспехи, что, конечно, несколько замедляло передвижение.

— Ужасные доспехи, — ворчала Виктория. — Только и делают, что мешают. А толку никакого.

— Ну, есть ли толк — мы скоро увидим, — ответил Аркадий, имея ввиду, что не сегодня-завтра в поселке появится здоровенный волосатый дикарь и с криками "кто взял мой наконечник?" начнет крушить всех и вся почем зря при поддержки своих друзей — таких же огромных и волосатых. Самое интересное, что эта резня может стоить им кучи подобных наконечников плюс несколько человек. А из того, что они получат взамен — мало чем сумеют воспользоваться. Хотя, инструмент уж точно лишним не будет. Да и домашними животными не побрезгуют.