Фиби Принс. The part to happiness.

Ветер свистит в ушах, будто я несусь на мотоцикле. Волосы закрыли глаза, но я и без них могу вслепую найти путь к дереву. Наверное, это единственное место, куда бы я смогла прийти даже в забытье. В ногах чувствуется непрекращающаяся энергия, хотя я не спала всю ночь. Уже светает. На краю гальки я обессилено притормаживаю, упираясь ладонями в колени, и тяжело дышу. Я поднимаю бледное с испариной на лбу, но радостное лицо и вижу перед дубом Лойта и трех мужчин в странных одеяниях похожих на одежду Энджи и испуганно замираю. Успела... успела! Пристыжено озираюсь по сторонам, но вокруг никого. Ранее утро. Я пружинисто разгибаюсь, и в теле вновь появляется сила и жизнь, я чувствую решимость. Впервые в жизни я по-настоящему знаю, чего хочу. Я снова срываюсь с места, и галька летит в разные стороны, но меня это мало заботит. Не успеваю я подойти к ним, как один из мужчин стремительно оборачивается в мою сторону и смотрит мне в глаза.

— Ах, вот в чем дело. Я чувствовал, что здесь не все так просто. Ну и наворотили вы дел, дети мои, — изрекает мужчина лет сорока с бронзовыми волосами тронутыми сединой и насыщенно карими глазами. Он крупной комплекции с широкими плечами. В нем чувствуется власть.

Несмотря на то, что мне есть, что сказать я замираю, словно мне в рот запихали булочку и не один звук не может прорваться, а если я попытаюсь, то буду выглядеть крайне глупо.

— Энджи, спускайтесь немедленно! — грозно, но тихо говорит мужчина, стоявший в стороне. Он в такой же белой тунике, как и все остальные. Волосы у него ярко рыжего цвета, лучи, попадая на них, игриво отпрыгивают, пуская солнечных зайчиков.

Я медленно холодею и становлюсь каменной глыбой, не смеющей пошевелиться. Зачем им Эндж? Чего они хотят? Я не верю, что для меня с ней все сейчас окончится. И хотя я уже знаю, что буду делать, меня эта мысль все равно расстраивает. Нет-нет, я не позволю причинить боль этим двоим. Никогда.

— Послушайте, — будто ожив, говорю я. Мой голос не звучит испуганно или отрешенно и я рада этому. — я знаю, что поможет всем.

Одновременно мужчины бросают на меня взгляды одинаково удивленные и заинтересованные. Краем глаза замечаю, как Лойт сжал кулаки и собирается что-то сказать, но тот Архангел с бронзовыми волосами еле заметно дергает ладонь и парень, как рыба захлопывает рот.

Все происходит так быстро — считанные секунды, что никто не успевает опомниться и придумать какое-то решение. Никто просто не успевает осмыслить происходящее.

— Я хочу отдать жизнь за него. Пожалуйста. — твердо произношу я, выделяя каждое слово и замираю. Их лица делаются удивленными настолько сильно, что едва ли только рты не раскрыты. И я понимаю — получилось. Испускаю облегченный незаметный вздох.

— Нет! Не смей! — кричит появившаяся девушка, опираясь о ствол дуба и тяжело дыша. Если она так реагирует — значит, победа в кармане. Улыбка медленно расползается по моей физиономии. Мужчины постепенно приходят в себя и берут эмоции под власть, скрывая их.

— Нет, Фиб! Я против! Против, слышите! — орет Лойт и не будь эти мужчины высокопоставленными, я уверена, он кинулся бы на них.

Тот третий — такой же статный, как и остальные, но чуть пониже ростом с длинной белокурой копной волос, улыбается и складывает руки на груди. Я усилием воли сдерживаюсь, чтобы не запрыгать на месте.

Дори молчит и меня это обижает. Ему все равно? А потом я вспоминаю и с чувством смотрю на бледнеющего Лойта.

Возможно, его даже оставят тут со мной. Но главное, чтобы хотя бы первое сработало, а я уверена, что так и есть. Все правильно. Я впервые сделаю то, что правильно. Отдаю что-то важное, чтобы не менее важный человек был счастлив. Я ведь все равно не смогу жить как раньше.

— Прости деточка, но это против правил, — спокойно изрекает блондинистый мужчина. Лойт с Эндж облегченно выдыхают не стесняясь.

— К черту правила! — ору я, подаваясь вперед. Какие правила?! — Из всех правил есть исключения. Вы ведь способны на это! — я с надеждой смотрю на первого с карими глазами. Аарон. Имя звучит в моей голове.

— Это не то, что является правильным в данной ситуации, — тихо и твердо произносит рыженький.

— Не забирайте его, умоляю, — голос срывается на хрип, комок встает в горле. Говорить теперь трудно.

Аарон с бронзовыми волосами оборачивается на остальных, пару секунд изучает их лица или глаза, и молча кивает.

— Час. Один час, на который он сможет быть с тобой. Потом, — он делает резкое движение, рассекая ладонью воздух и безмолвно качает головой.

Я обмираю. Стою ни жива, ни мертва. Это еще хуже смерти.

— Теперь Вы, Ангел. Подойдите, — рыжий смотрит пристальным взглядом на нее, стоящую в стороне. И я чувствую боль. Что с ней будет? — Как оправдаете себя? Вы понимаете, что нарушили правила и Вам грозит наказание? Ее воспоминания были слишком сильны.

Энджи смотрит в глаза мужчине, в то время как я смотрю на ее лицо. Оно меняется — она что-то поняла. Увидела то, что ее ждет и мне стало страшно. Будто тело сковало льдом, и мелкие щупальца крадутся вверх по спине, рукам и обхватывают все сердце разом. На глазах выступают слезы, но я не могу зареветь в голос, как очень хочется. Милая Энджи, что же мы наделали.

Глаза подруги блестят, и на губах появляется грустная улыбка, которая в последнее время была на них очень часто. Она чувствовала — скоро все прекратится. Одними губами Эндж прошептала "прости", смотря мне в глаза.

— Время пошло, — проговорил Аарон и все разом исчезло, только, как ветер, голос Энджи пролетел где-то рядом — "прощай".

Мысли стали пустыми, будто в ту же секунду все вынули, не оставляя ничегошеньки. А потом я заметила Лойта, стоящего в стороне.

Я неуверенно посмотрела в его глаза. В них читалась тоска и осознание чего-то неизбежного. Я прошла мимо, присаживаясь у корней дуба, которого больше никогда не смогу назвать Доратоном. Парень сел рядом, не отрывая взгляда от зеленой травы. На горизонте розовело небо и небрежными мазками появлялись оранжевые проблески.

Время неумолимо тикало и хотелось сказать так много. Только слов не находилось и из-за этого в душе разыгрывалась буря: ты понимаешь, что впереди всего момент, но ничего не можешь сделать. Пока что я не могу позволить себе в полной мере понять, что не увижу его больше, и я не могу разрешить себе пасть духом сейчас, когда должна быть сильной и быть рядом. С ним.

— Думаешь, всегда так все и заканчивается? — голос дрогнул.

Я оторвала взгляд от горизонта и услышала смешок. Наделано легкий, но я-то знала, что Найту сейчас явно не до веселья.

— Глупая. Для тебя все только начинается.

— Но когда глава оканчивается, когда книга подходит к концу разве это не означает конец истории? — теперь я посмотрела на него и увидела, как свет играет в его глазах. Они будто стали живыми, хотя по-прежнему были покрыты корочкой льда.

— Можно написать продолжение, не так ли?

— Но ведь не всегда, — прошептала я.

— Фиби, это последний, — его голос сорвался и он прокашлялся. — это последний час, давай сейчас забудем о том, что будет дальше. Перестань думать, ладно?

— Ладно.

Я все смотрела на его ладонь и думала как это, потрогать приведение? Моя рука медленно потянулась к его, и я почувствовала тепло и мягкую плоть. Как у человека. Мой взгляд метнулся к его лицу и наши удивленные гримасы, кажется, выражали одно и то же. Отражали друг друга. Пальцы неловко переплелись, и я видела, что ему сложно управлять телом, когда он понял, что сейчас может сделать что угодно.

— Расскажи о себе, — попросила я и крепче сжала его руку.

— Ну, я столько повидал за все время, что сложно понять, где моя жизнь, а где нет. Я родился в Великобритании в городе под названием Ковентри. Это на востоке английского графства Западный Мидлендс. Моя семья не была самой богатой, но и бедными нас тоже нельзя было назвать. Я был обычным ребенком, а когда мне исполнилось семнадцать отец начал говорить о том, что я продолжу его дело. Он все говорил об этом и говорил, а я не мог больше все это слушать. — он легко засмеялся, видя мой испуганный взгляд. — Нет, я не покончил с собой, девочка.

Я вздрогнула. Так странно слышать это от него, ведь меня всегда так называл Дори...

А теперь это произнес тот же голос, только увереннее и мощнее, что сложно было бы найти схожесть, но для меня и это не было проблемой.

Я едва заметно потрясла головой, отгоняя мысли.

— И ты пошел против отца?

— Да. Я любил культуру, литературу, живопись и скульптуру. И я не смог бы заниматься бумажками всю жизнь, восседая за столом владельца магазина. Мы рассорились с отцом, мать плакала, да и мне было не сладко, но я сам выбрал это. Еще четыре года прекрасной жизни с дружбой в искусстве. Я не стану рассказывать, что стало с отцом и матерью, потому что они пережили меня. В общем, последнее, что я помню это яркая вспышка и дикий жар, огонь по всему телу. И запах. Ужасный запах, ядовитый...

— Запах гари? — спросила я, сама не знаю почему, наверное, хотелось ему помочь, видя растерянное лицо и задумчивый взгляд. Парень сейчас находился где-то далеко отсюда.

— Возможно. Скорее всего так. — он кивнул, возвращаясь в это время. Его взгляд упал на мое лицо, и он нерешительно поднял руку, трогая мои волосы. Для него это было необычно. Лойт испытывал замешательство и восторг одновременно. Я лишь едва заметно погладила большим пальцем его ладонь и закрыла глаза.

— Ты так и не собираешься мне признаться, что Дори — это ты? — тихо прошептала я, не открывая глаз. Он замер.

— Ты догадалась?

— Угу. А если бы нет, ты представляешь, чтобы я чувствовала позже? Когда разговаривала бы с ним и не слышала ответа?

— Прости меня. Прости. Я ужасно боялся, — он погладил меня по щеке. — Так сложно признаваться и делать тебе больно.

— Лучше сразу порция боли, чем каждый день по чуть-чуть.

Где-то внутри я почувствовала, что времени уже нет и тоска ударила с новой силой.

— Фиб, ты помнишь то, что я попросил тебя запомнить? — я кивнула. Это было всего лишь несколько часов назад, хотя казалось, словно вся жизнь позади.

Я чувствовала, как его рука в моей медленно ослабевает.

— Я никогда не забуду тебя, Лойт. Только верь мне, ладно? Верь мне и я буду верить в тебя. — быстро проговорила я, видя свое отражение в его зеркальных глазах и снова пляшущие льдинки, которые сейчас на моих глазах превращались в огонь. Синее пламя плясало и переливалось в льдистых глазах. Пламя, которое жгло меня и лед, который сковывал сердце.

— Не забуду. — прошептал он, из последних сил сжимая мою ладошку и растворяясь подобно тому, как обычно растворялась Энджи.

Вспоминая, как я неслась к Лойту, становится даже смешно от того, что я сейчас так медленно тащусь к дому. Едва ли рассвет, а кошки уже потягиваются, выгибая спины, запрыгивают на заборы, ожидая пробуждения мира, за которым можно будет наблюдать. У меня внутри такое чувство опустошения, что хочется кричать, но изо рта не вырывается ни звука. Слышно только: топ-топ, топ-топ — глухие шаги по прохладному асфальту босиком.

Вижу распахнутую дверь моего дома и сжимаюсь от стыда. Как я могла? Совершенно не думала о маме и брате, которые спокойно спали внутри. Поднимаюсь по четырем ступеням на летнюю веранду, что перед входной дверью и медленно ступаю внутрь. Защелкивается замок. Я словно зомби бреду в свою комнату и натыкаюсь на тетрадь, валяющуюся около стола. Беру ее и делаю легкий набросок будущего рисунка и кое-что записываю. Затем захлопываю, откидываясь на спину, и рука держащая тетрадь медленно свисает с кровати, роняя ее. Я закрываю глаза и дышу медленно, чтобы не задохнуться, но не чтобы дышать. Пустота поглощает меня полностью и единственной мыслью, перед тем как уснуть является: "не забуду".

Эпилог

Я открываю глаза и сладко потягиваюсь. Уже за полдень и комната наполнена полуденным солнцем. Оно горит оранжевым, как сочный разрезанный апельсин. Он пускает соки, и они падают небольшими лужицами, хотя мы называем их лучами. С кухни доносится приятный запах оладий и свежезаваренного зеленого чая с бергамотом. Что сегодня за день? Впрочем, какая разница, он мне уже нравится. Я сажусь на постели и с удивлением замечаю, что заснула в одежде и с грязными ступнями. Чувствую, что волосы сейчас будто солома торчат во все стороны, и я иду ванную, весело напевая песню.

Я спускаюсь вниз и вижу маму, открывающую мой любимый джем. Подскакиваю к ней и крепко обнимаю со спины, целуя в щеку.

— Доброе утро.

— Доброе-доброе, — как-то слишком удивленно отвечает Лиза Принс, и я вспоминаю, что только вчера мы помирились.

— Все хорошо, да?

— Да, — с улыбкой отвечает она. — Брэд, к столу!

— И когда? — спрашиваю я, перетаскивая к себе на тарелку еще и еще оладьи.

— Что "когда"?

— Когда ты меня с ним познакомишь? — я краем глаза замечаю, как мама замирает, но продолжаю невозмутимо поливать свой завтрак персиковым джемом.

— Фиб, — мама нервно сжимает край полотенца, видимо не зная, что сказать.

— Послушай, я не тороплю, но тебе не кажется, что это следовало сделать уже давно?

— Наверное, — неуверенно бормочет Лиза, наполняя кружки чаем и тщетно пытаясь скрыть удивление и стеснение.

— О, оладьи? — брат растягивает губы в улыбке, входя в комнату и похлопывая в ладони.

— Давно так не завтракали, правда? — еле выговариваю я с набитым ртом. Мама усмехается и присаживается рядом.

— Правда, — подтверждает она.

— Фиб, а ты, — Брэд оценивающе смотрит на меня. — в порядке?

— Да сэр, так точно сэр! А почему не должна? — я заинтересованно всматриваюсь в его задумчивое лицо, но он лишь качает головой.

Такое чувство, будто я что-то пропустила. Я усмехаюсь своим мыслям, пожимаю плечами на вопросительные взгляды семьи и продолжаю с улыбкой завтракать в кругу тех людей, которых никогда прежде, кажется, не любила сильнее, чем сейчас.

Я залезаю на кровать и смотрю через не зашторенное окно на то, как дети, из дома напротив, пускают пузыри, как облака принимают неясные очертания, плавая в небе, как ручейком вода течет из шланга, которым сосед поливает клумбы. И я осознаю, что мне чего-то не хватает. Бросаю взгляд на пол и вижу свою тетрадку. Плохо помню, как оставила ее здесь, я вообще плохо помню вчерашний день.

С улыбкой рассматриваю рисунки и натыкаюсь взглядом на подпись, что на странице с непонятным мне наброском. "Никогда не забуду"

Сердце холодеет, а разум отчаянно пытается вспомнить, что это значит. Чернила ручки свежее, но я не помню, чтобы писала это.

Слышу стук в дверь и, поднимая голову, вижу брата опершегося о косяк двери.

— Привет.

— Привет, — отвечаю, оглядывая его. Я вижу, его что-то тревожит. — Спрашивай, — я усмехаюсь.

— Где Лойт, Фиб? И Энджи? — его голос становится все тише по мере того, как он произносит эту фразу.

— Кто? — я непонимающе смотрю на него. Брат словно разговаривает на неизвестном мне языке.

— Лойт.

Я улыбаюсь.