— Каким образом, нуови? — я заинтересованно склонила голову набок. — И как вы их почуяли?
— Сие есть таинства магические, — заговорщически подмигнула волшебница.
Кеан тихо дремал рядом. Морри, доверчиво склонив голову ему на грудь, мирно посапывала в две дырочки. Сэд так даже похрапывал, притулившись подле супруги.
Неужели можно расслабиться? Как же нам повезло с попутчиками. Хвала Духам.
— Тпруу! — второй день путешествия мирно подходил к концу, когда я проснулась от окрика возницы и резкого торможения.
Пребольно стукнувшись головой о стенку кареты, тихонько выругалась. Рядом в терцию звучали Моркины матюги на вампирьем. Уже нахваталась.
— Что там, Врас? — выглянула в окошко наша благодетельница.
— Да вы сами посмотрите, госпожа, — донёсся до меня голос кучера.
Мы всем скопом высыпали из кареты.
Да-а... Посмотреть было на что.
Прямо возле тракта начиналась большая прогалина голой земли. Посредине едва тлел слабенький костерок, а между ним и лесом творилось нечто.
Пятеро бандитской наружности мужиков и две собаки старательно пытались стащить с дерева девицу небольшого росточка, в ярко-розовой тунике и широких полупрозрачных штанах изумрудного оттенка. Псы принимали посильное участие в этой охоте, прыгая на ствол как могли высоко и громко тявкая.
Жертва бурно сопротивлялась захвату, что выражалось в активном перепрыгивании с ветки на ветку огромного дуба, немыслимых увёртках в попытке не дать себя схватить двоим уже взобравшимся на дерево мужланам. Но вот прямо на наших глазах не обращающие внимания на зрителей разбойники наконец достигли успеха — девчонка поскользнулась и рухнула аккурат в руки нападающих. Громкий визг несчастной слился с дружным победным рёвом захватчиков. Собаки вторили заливистым лаем, мужики же поволокли свою ношу к костру, прямо на ходу начиная недвусмысленно развязывать штаны. Свои.
Это представление пора кончать.
Так думала не только я — наши мужчины уже бежали на выручку, потрясая оружием и вопя на разные голоса.
— Объора! — дернула меня за рукав магичка. — Объора, мы должны кое-что предпринять, срочно!
Она выглядела настолько взволнованной, что я лишь молча кивнула, ожидая распоряжений.
Магичка закопалась в походном сундучке, что ехал всю дорогу рядом с нами в карете, и выудила оттуда пару пузырьков с мутноватой жидкостью.
— Вот! — протянула она мне один из сосудов. — Этим нужно срочно пропитать ткань и повязать на лица нашим спутникам.
— И Морке?
— Нет, только мужчинам, — отмахнулась она. — Бегом, девочка моя, бегом!
Не прекословя, я рванула к дерущимся, на ходу выуживая из кармана носовой платок, по размеру больше походящий на маленький парус.
Подлетев к Кеану, двинула ногой в живот его противника, лягнула другой подкрадывающегося со спины разбойника и прижала к лицу вампира пропитанный зельем платок, спешно пытаясь завязать концы на затылке растерянно глядящего на меня спутника.
— Потом объясню! — буркнула я ему и тут же развернулась к якобы тихо подбирающемуся сзади немытому типчику в лохмотьях.
Бам-с! Бандит сговорчиво растянулся у ног вашей покорной слуги, схлопотав дубинкой от вовремя подскочившей Морки. Ну вот откуда мелкая их берёт, эти орудия охоты древнего человека?!
Оглядевшись, я поняла, что драка закончилась.
Сэд с кучером щеголяли ярко-красными повязками на лицах, в таком виде больше своих поверженных противников походя на разбойников. Кеан брезгливо ощупывал красующийся на нём платок и что-то довольно громко бурчал.
Спасённая девица пыталась встать, суетливо отмахиваясь от двух кидающихся на неё собак. Псы вели себя странно — вместо того, чтобы искусать жертву, упорно пытались пристроиться к ней хоть с какой-нибудь стороны в недвусмысленных позах.
Магичка что-то каркнула на незнакомом языке, и собаки, жалобно скуля, припустили к кустам, вскоре скрывшись в них.
Мужчины сноровисто связывали разбойников. Большинство поверженных противников светило спущенными штанами. Морка стыдливо отвернулась, на что Нарсаша тихо фыркнула.
Тут же на месте побоища было решено бросить разбойников здесь — некогда конвоировать их до ближайшего населённого пункта — и двигаться дальше, прихватив с собой несостоявшуюся жертву.
— Как тебя зовут, дитя? — довольно холодно вопросила Нарсаша, настоявшая, чтобы Кеан переместился к ней под бок, подальше от спасённой. Теперь мы сидели на лавочке напротив как те три девицы под окном.
Мужчинам, попытавшимся было сорвать с себя повязки, было категорически запрещено это делать, без каких-либо объяснений. Как ни странно, ни Сэд, ни вампир спорить с магичкой не стали.
— Киррстта, госпожа, — склонила голову девица. Голос у неё оказался высоким и на диво мелодичным, я аж заслушалась.
Собственно и весь облик спасённой был чудесен. Необычного пепельно-розового оттенка волосы, длиной чуть ниже кончиков изящных ушей, блестящим ореолом обрамляли овальное личико, золотисто-смуглая кожа будто светилась изнутри. Прозрачно-голубые глаза идеальной формы смотрели на мир с очаровательной наивностью, небольшой курносый носик был усыпан миленькими веснушками, а сложенные бантиком губы оттенком напоминали зрелую малину. Фигура, насколько можно было судить, совершенством не уступала лицу. Прелестница да и только.
— Что же ты делаешь, ньялла Киррстта, так далеко от своего рода? — магичка недовольно сдвинула брови, ввергая меня в недоумение — за всё время нашего знакомства ни разу не видела волшебницу в таком расположении.
— Дела завели, госпожа, — пискнула девица, испуганно поглядывая на Нарсашу.
— Какого рода дела могли заставить дочь Воэххии столь глубоко забраться в людские земли?
— Сердечные, — с обречённым вздохом призналась та.
— Расскажешь? — пришла я на помощь окончательно смутившейся девчонке.
— Конечно! — засияла она улыбкой.
Нарсаша неодобрительно покачала головой, но промолчала.
— Убежала за мужиком? — я хмыкнула. — Ничего в мире не меняется.
— Ты его не знаешь! — с жаром кинулась защищать предмет обожания Киррстта. — Он прекрасен, как лесной альв, умён, как древний колдун, благороднее любого живущего на этой земле и...и...
— Хватит, я поняла, — прячу улыбку. — И как же зовут это вместилище достоинств?
— Ба-аргнел! — с придыханием выдала девица.
— Бар... в общем понятно. И куда же направился твой предмет грёз? Где ты собиралась его искать? И где вы вообще познакомились?
— О! — просветлела лицом Киррстта. — Он был гостем нашего рода! Такой благородный господин, ах!
— И долго он у вас гостил? — вклинилась в разговор магичка.
— Семь октад, — охотно откликнулась девушка.
— И что — ушёл сам, своими ногами?
Меня несколько удивил вопрос. Киррстту, похоже, абсолютно нет.
— Конечно, госпожа. Баргнел — особенный. Он смотрит на нас не так, как другие. Он понимает. Он другой!
— Понимаю, — вдруг улыбнулась волшебница.
— А я ничего не понимаю! — вклинилась до той поры молчавшая Морка, которой надоело переводить взгляд с одной говорившей на другую. — Я вообще ничего не понимаю! Эль, а зачем всё-таки Кеану на лице твой платочек? Он, конечно, красивый, жёлтенький, в цветочек. Но всё же...
— Мор, ты...
— Деточка, я потом тебе всё объясню, — улыбнулась нашей мелкой магичка.
— Мой любимый поехал в Гарленг. У него там какие-то срочные дела, не успела расслышать какие.
— Подслушивала? — я глянула на смутившуюся спутницу. Та лишь покраснела еще сильнее. Удивительно, но ей шло даже смущение.
— Да любит ли тебя твой избранник? — подала голос магичка, невольно смягчившись.
— Я... Я не знаю, госпожа, — она смущённо склонила голову. — Но я надеюсь...
— Где же твоя защитная накидка? — Нарсаша склонила голову к плечу.
— Пропала вместе со спугнутой разбойниками Дреей, моей лошадью, — девушка всхлипнула, очаровательно сморщив носик. — Они так внезапно набежали, а я уже готовилась ко сну. Вот и убрала паядье в подсумки. Я не думала, что окажусь на поляне не одна! — будто оправдывалась несчастная.
— Успокойся. Теперь всё хорошо, — я приобняла малышку за плечи.
— Но паядье твоё жалко, в людских землях это крайне редко встречающийся товар, — промолвила магичка, задумчиво потирая подбородок.
— Что же мне теперь делать, госпожа? — с отчаянием и надеждой глянула на волшебницу Киррстта.
— Придумаем что-нибудь.
Глава 32
— Объора, милая, поднимись ко мне! — голос Нарсаши достиг моих ушей, заставив оторваться от созерцания великолепной картины — Морри пыталась накормить несчастного вампира салатом, упорно запихивая светло-зелёные листья в рот уворачивающемуся Кеану и приговаривая:
— Ты же в душе вегетарианец, я чувствую. Ешь, любимый, посмотри какая вкуснотища! — и довольно лыбилась.
И это при том, что сама мелкая на дух не переносит всякого рода зелень, предпочитая хороший шмат мяса с кровью. Любимый морщился, вяло отмахивался, но терпел.
Тихо похохатывая, я взбежала на второй этаж и свернула налево, к магической кладовой, как называла её наша радушная хозяйка. Нарсаша была самым настоящим коллекционером всяких волшебных штучек, и любимый муж, помня об этом, из всех поездок привозил благоверной что-нибудь этакое. В итоге пришлось организовывать вот такую вот комнатку для хранения, в которой я и нашла магичку вертящей некую тряпицу перед раскрытым окном, по всей видимости проветривая.
— Посмотри, что я нашла! — лицо волшебницы прямо-таки сияло.
В руках её трепетало от сквозняка полотнище грязно-розового цвета с красноватыми прожилками нитей.
— Что это? — я с недоумением всматривалась в ткань, пытаясь найти признаки большой ценности сего отреза материи.
— Это спасение для нашей юной гостьи и спокойствие для нас, — Нарсаша любовно огладила ажурную отделку — при ближайшем рассмотрении материя оказалась длинным плащом с капюшоном. И очень специфическим запахом — унюхав исходящее от предмета восторга магички амбре, я спешно зажала нос.
— Да, — заметив мой жест, Нарсаша затрясла тканью ещё активнее. — Залежалось. Надо привести в рабочее состояние.
— Чдо ды дашла? Сдедство от комадов?
— Нет. Это паядье для Киррстты, деточка. Поверь, редчайший товар в даже самой лучшей магической лавке. Любой уважающий себя торговец отвалит тебе за него такую прорву денег, что и представить сложно.
— Дак зачем ды собидаешься оддать это сокдовище нашей маденькой спутнице?
— Малышке без него никак. Ни в люди показаться, ни из дому выйти.
— Почему? — с облегчением глубоко задышала я, когда магичка, удовлетворённая результатами проветривания, бережно свернула плащ и запихнула в полотняный мешок.
— Видишь ли, милая, — волшебница тряхнула головой и изящным жестом пригладила встопорщившиеся от сквозняка пряди. — Наша новая знакомая — воохх.
— И что? — пробуя новое слово на вкус, я вертела его так и эдак, но не могла понять смысла.
— Ты не слышала о женщинах, не знающих поражений?
Я отрицательно замотала головой.
— Древнее племя, живущее в южных землях. Племя, из века в век производящее на свет только девочек. Бывшие валькирии.
— О! Женщины-воины?
— Да, но не в том смысле, который ты вкладываешь в это понятие. Давным-давно это действительно было племя валькирий. Но в какой-то момент они перевели войну с мужчинами в скрытую стадию, сделав себя главным и самым мощным оружием, которое только можно придумать. Я не знаю подробностей, но с тех пор их кожа выделяет специфический запах, от которого мужчины сходят с ума. Сначала в переносном смысле, при длительном контакте с вооххом в прямом.
— Как это?
— А вот представь себе, что тебя хочет любой мужчина. Человек ли, орк ли, гном. И ничего с собой не может сделать.
— Орригинальненько, — примерив предложенный образ, я сначала воодушевилась, через секунду невольно содрогнувшись. В воображении возникли толпы ошалевших мужиков, беспрестанно орущих серенады и признания под окном в любое время дня и ночи. Далее перед мысленным взором пронеслись моменты подкарауливания на улице, прицельных метаний букетами, драгоценностями вперемешку с менее ценными, но более увесистыми дарами. Окончательно добила картинка Эли, со всех ног улепётывающей от толпы полово и не очень зрелых особей мужеского пола, на всю округу скандирующих нечто неприличное... Б-р-р-р! Жуть да и только. — С другой стороны это несомненно удобно. А что значит сходят с ума? Отчего?
— От любви. От страсти. И такое возможно, поверь мне, — я верила.
Магичка вздохнула.
— Оружие вооххов обернулось в итоге против них самих. Поэтому бывшие валькирии — самые одинокие женщины на земле.
— Нда, звучит трагично, — я почесала кончик носа. — А зачем Киррстте этот плащик?
— Чтобы защищаться от назойливого внимания. Ведь ни один мужчина не в силах пройти мимо прелестницы-воохха.
— Хм, всё-таки повезло девицам — кого хочешь выбирай.
— Несомненно. Но и опасно, согласись, поклонники ведь бывают разными. И вот тут на помощь приходит паядье. Надев его, вооххи становятся для окружающих обычными женщинами, неизменно очень привлекательными внешне, но и только. Правда есть одна проблема. При долгом ношении защитной накидки и отсутствии общения с мужчиной их кожа начинает выделять настолько концентрированный запах, что стоит воохху снять этот плащ — любой встреченный представитель сильного пола теряет голову и кидается на несчастную с самыми грязными намерениями.
— Самыми? — я содрогнулась повторно, возблагодарив Бога и Духов, что являюсь простой женщиной.
— Самыми что ни на есть. Именно это мы и имели удовольствие наблюдать вчера вечером.
— Жуть какая. Но если дела у бывших валькирий обстоят подобным образом, значит каждая из них теоретически должна иметь для выездов за пределы племени собственное паядье. И наша знакомица тоже — как-то же она до здешних мест без особых приключений добралась.
— Так-то оно так, но у маленькой гостьи защитного плаща уже нет — ты должна помнить, девочка жаловалась, что паядье исчезло вместе со сбежавшей кобылкой.
— Бедная Киррста, как же она решилась убежать из дома? Вот так вот раз — сперли плащик и стоишь ты беззащитная, аки ангец под ножом мясницким, то есть подо взглядами мужицкими, алчущими... А как, кстати, их мужчины с этими душистыми дамами уживаются?
— А никак. Редкая женщина-воохх имеет своего мужчину. Большинство довольствуется зачатием ребёнка, дольше избранник не протягивает.
— Как же тогда выкручиваются те единицы, что все-таки живут с вооххами?
— Они просто невосприимчивы к запаху бывших валькирий. Это как правило представители трёх рас — сарзы, круи и дастрисы. Но места их обитания слишком далеки от Воххии, а предпочтения в выборе женщин настолько отличаются от общелюдских, что мужчины этих народов крайне редко встречаются с вооххами. Ещё реже заводят с ними серьёзные отношения.
— Бедные женщины. Всего три вида? Многочисленные хоть?
— Как раз наоборот, исчезающие, — Нарсаша пожевала губами. — Была, правда, ещё одна раса, на которую не действовали ухищрения бывших валькирий. И обитала куда как ближе. Эхтсойи. Но они давно исчезли с лица нашей земли.
