Я собрался ему ответить, как вдруг увидел то, что до меня заметила Эль. Практически прямо передо мной на траве сидела черная как смоль ящерка, и смотрела на меня своими глазками — пуговками.
— Лан, посмотри.
Он, осторожно, чтобы не разбудить Эль приподнялся на локте и посмотрел на то место, куда я показывал.
— Дар, я не вижу.
— Да вот же она сидит, черная ящерка, как и говорила Эль. Посмотри внимательно.
Лан напряженно вглядывался в темноту и, наконец, пожал плечами:
— Ничего нет.
— Странно, — я смотрел на странного зверька, которого видела Эль, и смог увидеть я, но почему то не видел Лан.
Она посидела еще несколько минут, вытаращив на меня свой черные бусинки глаз, а потом внезапно сорвалась с места и убежала на другую сторону костра. Я проводил ее взглядом, и уже собрался засыпать, как мое внимание привлек треск догорающей травы в костре.
Странно, но я почти не удивился, увидев ее, сидящую прямо в огне. На моих глазах, из черной она превращалась в красную, как будто нагревалась изнутри, а потом стала ослепительно яркой. Глазки тоже приобрели ярко-красный цвет.
— Саламандра, — прошептал я ей, — а ты совсем не сказочное животное. Красивая и такая недоступная.
Она моргнула и вдруг метнулась ко мне раскаленной добела молнией. Я только дернулся в сторону, и запоздало пришла мысль, о том, что щита защищающего от огня, на мне нет. Меня поглотила дикая боль, в тот самый момент, когда она проскользнула ко мне под одежду в районе груди. Кажется, я успел закричать, прежде чем мое сознание поглотила тьма.
Сознание возвращалось медленно и мучительно. Казалось, прошло всего несколько минут с момента, как я потерял сознание, но рядом со мной были трое моих самых близких людей. Испуганные глаза Корина и Эль, и взгляд Лана, оценивающий масштабы бедствия.
— Что произошло? — прохрипел я, пытаясь подняться.
— Лежи, — махнул он на меня рукой, — я пытаюсь тебя вылечить.
А голос я, кажется, сорвал в крике. И с удивлением обнаружил, что по пояс раздет.
— Чем тебя так приложило? — с недоумением спросил у меня Корин. — У тебя на груди большой ожог.
— Саламандра меня приложила, — попытался пошутить я, но их лица остались серьезными.
— Поясни, — потребовал Лан.
Я прикрыл глаза, пытаясь припомнить, как все происходило.
— Помнишь, я показал тебе на черную ящерицу, сидящую рядом со мной на земле? — спросил я у него.
— Там никого не было, — отрицательно покачал Лан головой.
— Было. Она была. Сидела и смотрела на меня. Черная как смоль с глазами бусинками такого же черного цвета. А потом она залезла на костер. Я помню, что смотрел на нее, а она становилась такой же красной, как сам огонь. Даже глаза у нее покраснели. А потом я сказал ей, что верю в ее существование и что она очень красивая. И она внезапно метнулась ко мне и забралась под одежду. А потом резкая боль и темнота.
— Знаешь, — задумчиво сказала Эль, наблюдая за работой Лана, — опухоль спадает и ожог приобретает форму ящерицы, прямо на глазах. Это так странно.
— И в самом деле, — Корин уставился на тоже место, и теперь они внимательно разглядывали меня все втроем.
— Я излечил ожог, — сказал Лан, убирая от меня руки, — но след остался. Он красного цвета и действительно похож на ящерицу. Можешь вставать.
Он подал мне руку, и я присел на своем лежаке, косясь глазами на красное пятно на своей коже, чуть пониже левой ключицы. Прямо над тем местом, где в моей груди располагалось сердце.
— Возьми, — Эль протянула мне рубашку и куртку от моего камзола.
— Они целые? — в удивлении я рассматривал ткань. Учитывая ожог, который остался на мне, одежда должна была прогореть как минимум насквозь, но на ней не осталось даже следа.
— Целые, — задумчиво сказал Лан, — и это тоже очень странно.
Я поспешно оделся, и закутался в теплый плащ. Меня немного знобило.
Корин подкинул в костер большую охапку травы и присел рядом со мной.
— Мальчик мой, ты как?
— Да вроде бы в норме, — подумав, ответил я. — Какое-то странное ощущение внутри, как будто в груди что-то горячее. Но не больно и не страшно, а наоборот, как будто приятно.
— Значит так, — припечатал Лан, вставая на ноги и подав руку Эль, — давайте сейчас все спать, а завтра с утра попробуем разобраться в произошедшем с тобой. Отец положил нам с собой в дорогу книгу, бестиарий всех существующих и мифических животных, когда-либо существовавших, и ныне существующих в нашем мире. Если где и будет информация о саламандрах, то только там.
Все разошлись по своим лежакам, и уже, должно быть уснули, а я продолжал смотреть в огонь и вспоминал внимательный и оценивающий взгляд огненной ящерки, пока меня, наконец, не сморил сон.
Глава 14.
"— В огне она меняет кожу, — ответил петух, - и такое
дано только ей. Пламя делает её кожу прочнее и
саламандра выходит из огня обновлённой.
Петух помолчал и, горестно вздохнув, добавил:
— А из нас на огне получается жаркое.
(Леонардо да Винчи)
Лан.
Едва проснувшись утром, я сразу занялся поисками интересующей меня книги. История составления этого бестиария составляла порядка нескольких десятков тысяч лет. Он несколько раз переписывался за время своего существования, в него добавлялись новые животные. И я очень надеялся, что смогу найти в нем хоть какую-нибудь информацию о саламандре.
Книгу я нашел во втором мешке с макулатурой. В самом деле, зачем нам столько книг? Но наши отцы были непреклонны, собирая нас в дорогу. Надо — значит надо.
Мои спутники еще спали, и я потихоньку, чтобы их не разбудить, пододвинулся поближе к костру, погасшему на ночь, подбросил в него пук собранного сена и зажег искрой магии. В неровном свете отблесков разгорающегося огня, я принялся листать страницу за страницей, пока не наткнулся на искомое.
Рисунок изображал самую обычную черную ящерку, только головка у нее была не острая, в виде клинышка, как у остальных особей, а скорее круглая. Из-за этого создавалось впечатление, что она улыбается. Несколько строк под рисунком гласили следующее:
"Саламандра — в магии — это дух-хранитель огня и его олицетворение. Живет в любом открытом огне. Часто предстает в виде маленькой ящерки черного цвета. Некоторые даже считают саламандру особой субстанцией огня. Показывается она очень редко и не всем. Достойного она выбирает сама, по признакам известным только ей самой. По легендам, саламандра имеет другое имя — "дитя драконьего пламени", и якобы возникла из него. Считается большой удачей увидеть это мифическое существо. Более того, существует поверье, что сама саламандра, являясь частью дракона, может даровать избранному ей, силу драконьего пламени, говоря по-другому, разбудить в своем избраннике дракона".
Мне показалось, что меня бревном по голове приложили, как говорит Эль. Как дракон? Откуда? Эта сущность передается только при рождении ребенка у двух драконов. О смешанных браках речи не шло никогда. Драконы почище эльфов блюли чистоту своей крови. А про появление у них второй ипостаси: когда, в каком возрасте и как именно это происходит, вообще тайна за семью печатями.
И вот теперь выходило, что наша саламандра передала Дару возможность побудить в себе дракона? Я потер руками лицо, и покачал головой. Это ведь невозможно. Или все-таки возможно?
На востоке горизонт начинал робко окрашиваться в розовый цвет. Похоже, день обещал быть ясным. Но тянуть с тем, что я хотел сделать, не следовало, и я решительно встал и отошел от нашей стоянки локтей на сорок. Чтобы не разбудить своих спутников.
Достал из-под камзола амулет связи и решительно сжал его в ладонях.
"Отец, мне нужен твой совет".
"Сын? Что случилось?" — голос Алла'ателя, даже ментальный, был деловитым. Видимо я его отвлек от каких-то дел. Не страшно, наша проблема важнее.
Я как мог коротко, но полно рассказал о произошедшем с Даром вчера.
В ответ послышалось что-то про троллеву маму, и еще что-то, совсем не печатное, и пока я раздумывал, чтобы это значило, прямо рядом со мной открылся портал. Из него вывалился мой отец, полностью одетый и бодрый как новобранец на плацу, а следом за ним Аннуминас, тоже одетый, но зевающий как ленивец.
Отец шагнул ко мне и крепко обнял. Аннуминас, на мое удивление, сделал то же самое. Ладно, потом подумаю, чтобы это значило.
— Где он сейчас? — спросил Алла'атель.
— В пологе, вон там, чуть правее от вас, видите?
— Как он себя чувствует? — поинтересовался отец Эль.
— Сейчас не знаю, он спал, я не стал его будить, а вчера его немного знобило.
— Ясно. Значит так, — отец внимательно посмотрел в мои глаза, — слушай меня внимательно. Я был еще моложе тебя, когда мой отец рассказал мне одну историю, которая произошла еще во времена его молодости. Тогда произошло то же самое. Молодой эльфийский пастух, пас табун эльфийцев на границе между Янтарным лесом и Саламандровой пустошью. Остался на ночь, и переночевать решил не под сенью леса, а на краю пустоши. Разжег костер. И ему явилась саламандра. Он не был лекарем, и пока добрался до Коэласа, чуть не погиб от сильнейшей боли, которую ему причинял ожог на груди. Когда его выходили, он вернулся к своей работе, уже забыв о происшествии. Но у него на груди осталось пятно в виде ящерицы. Прошли годы и однажды, он встретил на берегу Тиртеи дракона. Он был в человеческой ипостаси, и эльф, ранее не встречавший драконов, решил, что перед ним обычный человек. И в презрительной манере высмеял его. Дракон разозлился, и принял свой реальный облик, намереваясь наказать обидчика. И вот, как только он стал драконом, своим магическим зрением он увидел, что внутри этого эльфа спит дракон. И вместо того, чтобы покарать его, он помог ему и разбудил спящего дракона.
— Забавная история, — Аннуминас почесал свою макушку. — Алл, ты сам в это веришь?
— Я знаю только то, что этого эльфа дракон забрал с собой, в драконью Империю, и спустя какое-то время, он смог принимать драконий облик, овладев своей второй сущностью. Но самое главное, магия в нем так и не пробудилась. Видимо одно от другого не зависит.
— То есть ты хочешь сказать, — начал я, — что...
— Да, — отец кивнул головой, — что в Даре начал расти дракон. Теперь его брак с драконицей становится не призрачной мечтой, а вполне себе реальностью. А вот драконью магию он сможет получить от своей жены в момент ритуала соединения двух сердец на брачном алтаре.
Вот это да!..
— У вас талант искать на свою пятую точку различные приключения, — буркнул Аннуминас. — Ладно, вы общайтесь тут, а я пойду хоть с дочерью поздороваюсь, а то вы со своими драконами уже голову закружили.
После завтрака, когда оба Владыки покинули нас, а мы, взбудораженные новостью, стали собираться в дорогу.
Дар, еще слабый, сидел на своем лежаке. Его мы решили не трогать, пусть отдохнет в дороге. У него Огонек идет такой спокойной и плавной походкой, что ощущение, будто не на единороге едешь, а сидишь в собственной постели.
Корин, ходил как сонная муха, озадаченный вчерашним происшествием, и сегодняшним неожиданным явлением двух свалившихся ему на голову Владык (в том смысле, что на лишние рты завтрак готовить). Известие, что в Даре начал расти дракон, вообще вогнало его в шоковое состояние. И он никак не хотел из него выбираться.
Эль радовалась, а Дар немного растерянный, но очень довольный неожиданным решением саламандры, гордился.
А что тут скажешь? Приятно быть избранным!
* * *
Ни о каких занятиях сегодня речь даже не шла. Дар, во время движения, мотался на своем единороге как килька в пустой банке во время шторма. То, что ему плохо, было видно даже невооруженным глазом. В результате, не смотря на то, что в путь мы тронулись практически сразу после завтрака, по-прошествие полудня решили стать лагерем и все равно на сколько. До тех пор, пока Дару не станет лучше. Он упал пластом на расстеленный лежак и затих. Эль уселась рядом, гладя по его волосам, и посмотрела на меня.
— Лан, ты можешь его вылечить?
— Нет, бельчонок, к сожалению не могу. Он не болен. Это его человеческое тело пытается принять в себе зародившегося дракона. Пока этого не произойдет, никто не в силах ему помочь.
— Ему плохо, — вздохнула она и еще раз провела ладонью по его голове.
— Эль, оставь его пока, может ему станет легче, если он поспит, — с сомнением в голосе произнес Корин.
Она послушно встала и направилась к мешкам, которые мы сняли с лошадей.
— Лан, а давай мы попробуем поискать что-то в книгах? Вдруг там есть необходимая нам информация?
— Бесполезно, — я отрицательно покачал головой, — эти секреты драконьего могущества никогда не излагались в книгах. Тем более в свободном доступе для других рас. Драконы слишком осторожны, чтобы дать врагам шанс лишить их могущества. Ведь тот, кто будет знать, как вырастить дракона, сам станет всемогущим.
— Жаль, — она вздохнула.
— Иди ко мне, — я позвал ее, и она доверчиво прильнула ко мне. После нашего памятного разговора, мы перешли на иной уровень общения. Я чувствовал, что она перестала меня бояться и опасаться своих действий. Стала более доверчивой, но вместе с тем и более мудрой. Эль росла прямо на моих глазах, и я понимал, что очень скоро она превратится в прекрасную лэду. Мою будущую супругу. Мое счастье.
Корин занимался с лошадьми. Паслись они сами, благо травы вокруг хватало, а вот вычищать их и расчесывать гривы, доставалось ему. Огонек на пару с Разбойником умчались в бескрайнюю степь, и лишь изредка ветер доносил до нас их довольное ржание.
— Хоть кому-то весело, — мрачно сказал Корин.
— Я переживаю не меньше твоего, — покачал головой я, — но знаешь, думаю, нам не стоит этого делать.
— Не стоит чего делать? — подбоченился Корин, посмотрев на меня, — переживать? А как тогда? Махнуть рукой и пустить все на авось? Выживет — хорошо, нет — другого найдем и сделаем из него наследника трех кровей, так, по-твоему?
— Не так! — вскинулась Эль, — к твоему сведению мы не меньше тебя любим Дара! И мы ужасно за него переживаем. Я думаю, что Лан имел ввиду совсем другое, когда так сказал.
— Правильно, — согласно кивнул я, — Я думаю, что раз ему дан такой шанс, такая возможность, принять дракона и вырастить его, значит это предопределено богами. Не думаю, что они стали бы посылать ему испытание, которое он не в силах был бы преодолеть. Дар — это надежда нашего мира. И я уверен в том, что он справится.
— Кто знает, чего хотят боги, — мрачно сказал страж.
Пока мы препирались с Корином, Эль встала и подошла поближе к Дару, присев перед ним на корточки.
— Лан, — позвала она меня, — посмотри на него. Только магическим зрением, а не обычным. Какая у него аура?
— Как грозовая туча, — нахмурившись, присмотрелся я. — Всполохи синего, фиолетового, с проблесками алого. Светлого совсем мало.
