Идиоты с пивом действительно взялись целоваться. И еще орали что-то насчет встречи двух морпехов. Или десантников. Ребятки еще не определились, кем себя считать, а потому немножко путались. Да еще пиво туманило мозги, и так-то не особо ясные. Вот собственной бутылкой с пивом первый и получил. Легонько этак. Но под дых.
— Чего орем, со мной не знакомимся? — деловито спросил он.
Ответа не дождался и врезал другому. Тоже слегка. Стали подтягиваться зрители. Еще бы! Это же зрелище!
Один из бандитов легко прижал скисшего "морпеха".
— Может, выпьем за знакомство? — предложил бандит. — Деньги же есть? Есть, спрашиваю?
Деньги нашлись. Придурок под конвоем одного из бандитов сгонял за пивом и сигаретами. Получил дружески в зубы и был благополучно отпущен. У второго "десантника" просто вывернули карманы. Там тоже кое-что нашлось.
— Вот и познакомились, братан, — мертво улыбнулся бандит. — Ну, гуляй. Если что, к нам обращайся. Мы всегда здесь.
Помятый братан предпочел тихо удалиться к знакомой компании. Они же вышли и разделили выручку прямо у входа.
— Ну и кто вы такие? — осведомился он.
— Серый, — представился один.
— Серый, — сказал и другой.
И третий — тоже... Они все трое оказались Сергеями. Действительно волки. Только из другой школы. В своей-то он волков выбил давно. Эти были более опасными. Умные, жестокие... и подготовленные ко всему. Понятно, спортсмены. Боксеры, судя по тому, как метелили отморозков на Скалках. Или еще хуже. И что с ними делать? Выбор невелик...
— Дружить не обещаю, — сказал он, решившись. — Посмотрю на вас. Может, общее дело образуется. Может, нет.
Сказал — и тем повернул судьбу на вполне определенный путь. А что делать?! Ну нет в этом мире другой Силы! К учительнице за помощью, что ли, обращаться?! Кстати, учительница...
Олеся Михеевна смотрела на бандитов с явным интересом. Может, она и не ходила никогда в зал, но как-то моментально оценила и дорогую одежду качков, и уверенное поведение...и, между прочим, достаточно грамотную речь. Опасные ребятки. Но необходимые. Лучшие в этой шакальей стае. Ребята тут же распушили перед девушкой хвосты, она слушала их с любопытством, склонив голову набок. Вот и чудесно...
Он двинулся в поисках Валуха. Сбежал, толстяк трусливый, а с него требуются дополнительные сведения о волчьей стае.
— И Переписчиков здесь! — сказали ему брезгливо в лицо.
У стены стояла Нинель Сергеевна собственной принаряженной персоной. Одна.
— Вечер для тех, кому за тридцать! — резко сказала она. — Почему сюда пустили детей?
— Чтоб пиво лучше раскупалось? — миролюбиво предположил он.
— Да, но... — пробормотала Нинель Сергеевна.
Понятно. Не могла женщина признать, что стыдно ей отлавливать мужиков под взглядами детей. Здорово. Нет чтоб признаться хотя бы себе, что отлавливать мужиков — вообще стыдно. Проще детишек выгнать! Которые здесь вообще-то занимаются тем же самым...
Учительница нервно достала тонкую сигарету.
— Нет, я понимаю, что здесь ищут все! — бросила она. — Но от тебя, Переписчиков, не ожидала такой... такого... как ты можешь со своим интеллектом опускаться вот до этого?!
И она повела сигаретой кругом. И привлекла внимание.
— Здесь не курят, — напомнил он.
Женщина фыркнула и отправилась к выходу. Он прикинул, на кого она там может нарваться, и предпочел сопроводить. У него хотя бы была репутация. А у Нинель Сергеевны даже не было опыта, чтоб понять, что вот здесь ей совсем не место.
— Так все же? — высокомерно спросила она, изящно затягиваясь.
— Я здесь работаю, — буркнул он. — И, в частности, слежу, чтоб не курили в зале. Чтоб не матерились...
— Да ну?!
— Вы с другими залами сравните! — вскинулся он уязвленно. — И с другими школами! У нас даже Валух... выражает мысли, а не выражается! Я с ними, уродами, с детского сада работаю! Ну неужели ничего не заметно до сих пор?!
— Унижаешь и грабишь — тоже с детского сада? — усмехнулась учительница. — Я... наблюдала сегодня. Это позорно! Для тебя — позорно!
— Я...
Он взмахнул руками, не находя слов. Хотелось непонятно чего. То ли треснуть учительницу по чему-то безопасно мягкому. То ли обругать на десяти языках. То ли пожалеть даже, как безнадежно больную...
— Там, у входа... — пробормотал он. — Вот эти придурки... Так. Мда. Нинель Сергеевна, вот вам коротенькая история про нашу жизнь. И про законы нашего уродского мира, про чужие я вообще молчу...
Он мучительно поморщился. Гад он, этот Творец!
— В маленькой деревне, — сказал он, — в одной маленькой типичной деревне... понятно, там и зал маленький. И вот так же ходили туда всякие придурки. Орали у входа и кривлялись. Матерились в обществе и плевались. Хватали за руки и прочее. Пинали чужих, одиночек и слабых...
— А сам?!...
— и понимаете, страшно не это. А то, что их никто не останавливал. Ну, не было в деревне такой традиции — угнетать всякую дрянь. И потому дрянь решила, что их манера жить, вот это их уродство и есть закон жизни. Что вот так — то, что надо. Что они и есть закон. Да... и была в деревне девчонка. Маленькая, кареглазая, челка до бровей, шустрая такая... но влюбчивая. Чувственная потому что. А еще беспечная. Легко влюблялась, легко остывала... Ну, со стороны кое-кому казалось, что просто гулящая. Ну, по большому счету... Так вот они ее подпоили. Сама дура, конечно... Подпоили, развлеклись... потом заколотили в каждое отверстие по бутылке и там разбили. И сказали важно, что так ей и надо, чтоб не блудила, не позорила деревню, мол... Им ничего не было за это. Они же там — закон! Они там на танцах расшеперивались, как хотели: орали непотребное, кривлялись, целовались по пьяни... тем самым показывали миру, что они там главные. Мир согласился, промолчал. Традиции-то нет! Девчонка выжила, осталась калекой. Они же ее еще и били вволю. Сломали тазовые кости, что ли... так что походка у нее сейчас валкая. Как у утки. Уродина, а не женщина. Но она не стала жаловаться. Дрянь эта в той деревне — закон. Она их боялась до смерти. А еще внутренне считала, что они в чем-то как-то правы... со страху так многие считают, вот в чем дело-то... Совсем недавно я эту историю услышал. От участника. Он и сейчас важно говорит, что так ей и надо было.
— Так это же!... — сказала Нинель Сергеевна и осеклась под его строгим взглядом.
— Так вот здесь тоже полно дряни! — хмуро заметил он. — Но я их с детсада бью. И буду бить. И они здесь — не закон!
Он подумал, продолжать дальше или нет.
— Я еще и деньги у них отбираю! — все же признался он. — Таким деньги не нужны, вредны даже! Вы бы знали, сколько у этой дряни денег! И я думаю, это даже как-то связано: гады-родители, море денег и дрянь-детишки...
— Не факт! — категорически сказала Нинель Сергеевна. — Я много лет работаю в школе, и...
— В нашей школе, — напомнил он.
— Все равно не факт! Я....
В целом они славно поговорили, гуляя по городу. Почти что обо всем на свете. Разве что чересчур громко. Он даже купил ей чего-то охладительного. А еще — букет цветов. Поделился награбленным, как язвительно заявила Нинель Сергеевна. Цветы, правда, приняла. И даже зачем-то вернулась с ним к залу. Он-то забеспокоился о своей "подруге". Бандиты, да и все в зале, вроде бы уяснили, что Олеся — его... мда, получается, что его женщина. И обидеть ее не должны были. Вот только под обидой они все разное подразумевали, к несчастью.
С Олесей все было в порядке. Кружилась в вальсе с одним из Серых. Ну надо же! Мало того, что вальс врубили, так его кто-то еще и танцевать умеет!
Учительница тоже заметила сияющую девушку... закаменела и потухла. Сроду не поверить, что недавно спорила, горячилась, обзывалась и размахивала руками.
— Нинель Сергеевна! — сказал он неожиданно для самого себя. — Я здесь вообще-то главнее всех. Ну вот, по праву сильнейшего — приглашаю вас!
— Ты мне до плеча-то достанешь, сильнейший? — едко осведомилась она. — Учти, я даже не спрашиваю, умеешь ли танцевать вальс! Потому что знаю, что не умеешь! Откуда бы тебе...
Женщина оказалась неожиданно легкой. Они кружились по залу, и Нинель Сергеевна, прищурившись, неотрывно смотрела на него. Как будто искала что-то... объяснение? Ну, вряд ли она там чего-то нашла. А потом он закрутил сложные фигуры. Увлекся, что ли. Как-то не к месту выплыли навыки, полученные даже и не в этом мире. И женщине стало не до поисков. Как-то же ведь нужно было ей отвечать на вызов! Так что вальс они закончили в полном одиночестве, под недоуменные возгласы типа "во дают!"
Он еще отвел ее до колонны. А там они наткнулись на Ольку. Девочка была, мягко говоря, не очень в себе.
— А ты чего еще здесь? — поинтересовался он, оглядев ее подчеркнуто взрослый наряд.
Так она одевалась, только когда не планировала ночевать дома. То есть, говоря проще...
— Вовчик, Акбарса убили! — отрешенно сказала Олька. — Только что... наверно... я пришла, а он.... И остальных...
Девочка вдруг уставилась на него с ужасом.
— Ты где был сейчас? — спросила она шепотом.
Он почувствовал за спиной множественное движение и подобрался, как перед боем. А ведь это серьезно! Сказано при свидетелях! Блин...
— В чем дело? — прозвучал над плечом холодный голос Нинель Сергеевны. — Володя весь вечер гулял со мной!
— И со мной тоже! — звонко и решительно заявила из-за другого плеча "подруга".
За спиной дружно охнула вся тусовка.
— Вот как? — пробормотала Олька онемевшими губами. — И с тобой? И с ней? Понятно ...
Она развернулась и побрела к выходу.
— Спасибо, девочки, спасибо, милые! — сказал он печально.
За спиной снова охнули, он опомнился и прикусил язык.
Но на этом дело не закончилось. Эффектную точку поставил старший из Серых. Бандит как-то незаметно оказался рядом, уважительно глянул на обеих учительниц и полуутвердительно спросил, не особенно-то приглушая голос:
— Так что, они тоже из наших? И обе твои? Уважаю, блин. Просто — уважаю!
Он обреченно развернулся, глянул на лица "своих" женщин и понял, что форменный дурдом — вовсе не у гномов! Он — здесь и, кажется, сейчас...
Глава тридцать вторая
Охрана императора — и современная война...
Начальник охраны императорских особ не был даже эпсааром. Зачем, собственно? Ему вполне хватало должности. Первый телохранитель императора — просто и скромно. То, что всякие бриллиантовые эпсаары ему сапоги чистили за возможность лицезреть владыку, было само собой разумеющимся. Ну, пусть не владыку. Даже не супругу владыки. Пусть всего лишь племянницу. Ну-ну, племянницу... В императорском дворце практиковались такие взаимоотношения, что слово племянницы вполне могло значить намного больше, чем рычание супруги Величайшего. Больше, чем даже сюсюканье самого владыки. Так что чистили ему эпсаары сапоги, не гнушались, еще и счастливы были, что допущены к щетке!
Но — что-то случилось. Какие-то ниточки в дворцовом клубке натянулись не совсем удачно. И пошел отряд императорской гвардии скорым маршем вон из столицы. Вынесло "Бессмертных щитоносцев" безжалостной метлой аж на самую окраину самой окраинной провинции, на тесную дорогу через последний к Великой степи перевал, бронированным носом прямо в гигантский камнепад. И офицерское училище вместе с ними. И снайперов-Ласточек. Так что маялись сейчас здоровенные гвардейцы от дикой скуки, изгалялись, как они это умели и любили, над затравленными первокурсниками, приставали к Ласточкам... а начальник императорской охраны только зубами скрежетал да лелеял застарелую язву. Ему очень была нужна быстрая победа над самозванцем! Тогда — триумф, почетное возвращение в столичные квартиры! И — сладкая месть тому, кто так умело вытеснил их от кормушки...
Но быстрой победы не получалось. Получалась долгая работа. Пока еще обслуга разберет завалы! Уже и курсантов загнали на круглосуточную работу, и обозников у Ласточек отобрали — расчистка дороги шла медленно все равно. Можно бы, конечно, спокойно обойти завал, горы-то невысокие... да желающих не находилось. Не сами же по себе рухнули эти скалы! А вдруг еще раз загремит в небесах, содрогнется земля... и не станет доблестной императорской охраны? Что тогда? Гвардейцам, между прочим, жить хотелось не менее других! Пожалуй, даже поболее! У гвардейцев, между прочим, до сих пор потерь не было! Не находилось в империи дураков кидаться на императорскую охрану! Со времен Черного Топора не находилось. Как вырезали тогда всю императорскую гвардию, так больше ни разу не кидались... Так что стояли "Щитоносцы" на тесной горной дороге, маялись, гадили по ближним кустам да оглядывались с надеждой на зловещие фургоны секретной орудийной группы. Могущественные союзники гвардейцев не бросили без поддержки элитную часть!
Но вот завалы разгребли. И во всей своей нешуточной сложности встал вопрос: а как, собственно, с самозванцем воевать-то? Как-то он не стоял с войском во чистом поле в ожидании истребительной битвы. Наверно, не стоял. С горной дороги, с данного места, не очень-то было видно — скала мешала. Да и... опыта полевых сражений гвардия, понятное дело, не имела. Но у начальника охраны было смутное подозрение, что истребление "самозваной гадины" — это не совсем то же, что охранять пьяную племянницу императора. Тем более что самозванец уже сумел "Щитоносцев" озадачить. Спрашивается, вот зачем мятежники выкрали из сверхохраняемого лагеря всех Ласточек?! Ну, зачем, допустим, еще можно понять. Понять, но не простить! Гвардейцам и так недоставало женского общества, Ласточек-то мало! Но вот — как?! И часовые бдили, что характерно, и никакого визгу сверх обыденного не слышали...
Начальник охраны поежился, представив, что и его могут вот так же умыкнуть — и пропадешь без следа... совсем как Ласточки.
Начальник охраны обернулся. "Бессмертные щитоносцы" стояли на дороге несокрушимой стеной, и он успокоился. Их не зря считали бессмертными, с такой-то броней! И с такой поддержкой могущественных союзников! Но... если, к примеру, упадет вот эта скала, броня не очень-то поможет...
И начальник императорской охраны сделал наконец со страху то, что следовало бы сделать сразу: отправил фланговые дозоры и приказал поднять малый высотный наблюдатель.
Чего он не учел, так это того, что против "Щитоносцев" действовали не только полицейские, тоже не великие специалисты в настоящей войне. Ребята же Ворты Урсаша были профессионалами! Так что фланговые дозоры ушли... и не вернулись. Впрочем, начальник охраны императорских особ этому даже не огорчился. У него было о чем переживать! Потому что он, то ли от нетерпения, то ли от сводящей с ума неизвестности лично уселся в корзину малого высотного наблюдателя... ну и взлетел, конечно! Невысоко этак, не выше ближайшей скалы, наблюдатель-то — малый... но ему хватило. Когда на скале поднялась неясная серая фигура, он еще успел подивиться: вроде "Щитоносцы" иначе выглядели... Потом раструб метателя спецсредств в руках диверсанта содрогнулся...
— Аийя, сакре-мёрд! — только и успел сказать начальник охраны.
