— Труполюбы? — недоуменно переспросил замминистра.
— Высокий Престол!
— А-а-а! — хищно улыбнулся Аурелиус. Чувствовалось, что он тоже недолюбливает некромантов.
— С этой целью мы уже завели ряд полезных знакомств... — продолжил Шэф.
— С местными Дожами, например... — ухмыльнулся граф.
— А как же! — ухмыльнулся в ответ главком. — Очень полезное.
— Ну-у... в чем польза для вас, я примерно представляю, — ехидно прокомментировал замминистра, — а для них?
— Они составили о нас определенное мнение.
— Какое?
— Что на нас, где сядешь, там и слезешь.
— Где сядешь, там и слезешь... — задумчиво повторил Аурелиус, — забавное выражение. Никогда не слышал.
— Северное, — пояснил командор.
— Теперь мне становится понятно, чем были вызваны ваши контакты с представителями, духовенства, полиции и магов... — задумчиво протянул граф.
— Именно! Мы, фактически, уже инкорпорировались в бакарскую элиту, — от этих забористых слов Аурелиус крякнул и с силой потер шею, но снова промолчал, — а с Генерал-губернатором до сих пор не знакомы. Согласитесь — нонсенс!
— Согласен. — Твердо произнес Аурелиус Виатор, поднимаясь из-за стола. — Пошли, я вас представлю Генерал-губернатору.
"А папаша-то, совсем и не сволочь!" — укорил Дениса внутренний голос.
"Людям свойственно ошибаться... — признал тот свою ошибку. — Главное — не упорствовать в заблуждениях!"
Если вы видели Лесли Нильсена в "Голом пистолете", то, считайте, видели Генерал-губернатора Бакара Брикуса Валента. Немолодой, но и не старый, среднего роста, коренастый, седой, голубоглазый, загорелый, с открытым, приятным лицом, не отмеченным печатью мудрости, но, очень симпатичным. Можно даже сказать, нисколько не погрешив перед истиной, что: очень-очень-очень симпатичным! Никакой слащавости — настоящая мужская харизма.
В общении Генерал-губернатор оказался прост и обаятелен. Главное было пробиться к нему через плотную толпу прихлебателей. Но за этим дело не стало — отряд, состоящий из трех человек: компаньонов и графа Аурелиуса Виатора, построился свиньей, во главе встал первый заместитель министра финансов Акро-Меланской Империи и клин пошел на прорыв.
Тактика была проста, но эффективна — сановник стучал по спине, мешающей продвижению, владелец спины недовольно оборачивался, намереваясь послать нахала куда следует, молча дать в морду, или же вызвать на дуэль — по крайней мере так это представлялось Денису, но увидев, кто именно барабанит и кто составляет компанию барабанщику, обладатель оскверненной спины мгновенно сдувался, расплывался в фальшивой улыбке и быстренько освобождал дорогу.
Сразу же, после представления компаньонов, Генерал-губернатор совершенно неожиданно для всех присутствующих, включая Шэфа с Денисом, объявил, что давно хотел познакомиться с такими блестящими молодыми людьми, которые задали жару этим зажравшимся Дожам! После чего добавил, что и сам бы, с удовольствием, прищемил им хвосты, да жаль — положение не позволяет!
Этим заявлением имперский наместник произвел на Шэфа с Денисом самое благоприятное впечатление, чего нельзя было сказать о его свите. Трудно сказать состояла ли она целиком из вышеупомянутых Дожей, или из их представителей, или же из лиц, сочувствующих этим самым зажравшимся Дожам, или еще из кого похуже, но факт остается фактом — недвусмысленное заявление Генерал-губернатора было воспринято собравшимися, как руководство к действию. А действие это заключалось в паническом отступлении с занимаемых позиций, можно даже сказать — бегстве.
Плотное кольцо лизоблюдов, окружавшее губернатора стало таять, как мороженное на раскаленном асфальте, и через несколько секунд рядом с Генерал-губернатором остались только компаньоны и замминистра финансов Акро-Меланской Империи. При этом, нельзя не отметить тот факт, что если компаньоны поддержали позицию Генерал-губернатора целиком и полностью, то граф не был столь тверд в своей гражданской позиции и даже допустил некоторую фронду, выразившуюся в том, что он театрально закатил глаза, как бы говоря: "Ну, нельзя! Нельзя так! Нельзя говорить то, что думаешь! Думать надо!". Однако, проделал он эту пантомиму так, что ее увидели только компаньоны, а губернатор ничего не заметил.
— Сколопендры яйцехвостые! — понемножку раздухарился Брикус Валент. Он яростно сверкнул голубыми искорками из под кустистых бровей, заставив просителей и прихлебателей сдать еще немного назад. — Только мошну набивать! А как налог в имперскую казну заплатить, то у них одни убытки! Все льготы им нужны, бедненьким, на восстановление! А у самих рожи шире жоп! — Неожиданно в голосе прокуратора прорезались нотки горечи. — За дурачка меня считают, а я ведь все понимаю... только сделать ничего не могу. А вы ребятки — молодцы! — Генерал-губернатор по-отечески обнял компаньонов за плечи, — так их! Э-э-э-х... — в его голосе снова прозвучала тоска, — мне бы сюда мой легион... Да что там легион — пару манипул! — снова загорячился он, — они бы налоги на десять лет вперед заплатили! Песьи души! Но... — руки его бессильно упали вниз, — нельзя... политика...
— Ваше превосходительство! — начал Шэф, явно проникшийся пламенной речью Генерал-губернатора, но тот его немедленно перебил:
— Сынок! — он снова приобнял командора и проникновенно заглянул тому в глаза. — Я старый солдат...
... и не знаю слов любви!..
Сдержать рвущийся наружу смех стоило Денису колоссальных усилий. Это, как в притче о белой обезьяне. О чем нельзя думать, о том и думаешь. Перед его внутренним взором замаршировали Джигарханян с Калягиным, Козаковым и Гафтом. До кучи вспомнилось: "Да мало ли в Бразилии Педров..! — и не сосчитаешь...", — и стало совсем нехорошо — смех рвался на волю. В пампасы! Однако же, не стоит забывать, что старший помощник был какой-никакой, а Красной Пчелой и некоторыми, честно скажем — небольшими, навыками самоконтроля владел. Однако, большими, или небольшими, не столь важно. Важен результат, а он был. Денис вышел на пару секунд в кадат, постоял там в уголке, и вернулся уже совсем другим человеком — серьезным и готовым выполнить любое задание Партии и Правительства.
— Я с ними не могу, с души воротит — Брикус Валент кивнул на придворных, образовавших в достаточном отдалении почтительный круг и разглядывающих Генерал-губернатора, компаньонов и заместителя министра финансов Акро-Меланской Империи с улыбками приторными до крайности. Можно сказать — до тошноты. На самом деле, ничего кроме раздражения крайней степени силы, а не исключено, что и самой настоящей ненависти, свитские к наглым и бесцеремонным пришельцам не испытывали. Тоже мне персоны! — два отморозка с Севера и столичный выскочка, а прут не глядя на уважаемых людей, как носороги. А не остановишь... — раздавят.
И их можно было понять. Дело было в том, что эти северные варвары, вкупе со столичным начальником — Тьма их всех побери, воровали время, за которое собравшимися уже было щедро заплачено личному секретарю Генерал-губернатора. Этот, в высшей степени уважаемый джентльмен, держал в голове длинный список лиц, согласно которого и допускал их к телу своего работодателя, причем на строго ограниченное время — согласно размеру предоплаты.
Достигнут ли просители поставленных перед собою задач: пристроят сыночка на теплую должность, получат концессию, или еще что, его не волновало. Сферой ответственности Ютропиуса Приска — так звали личного секретаря, было обеспечение аудиенции, а никак не ее результаты.
Сейчас он предавался тревожным размышлениям — потребуют ли возвращать деньги те, кто не получит доступа к Брикусу Валенту, а что таковые будут он не сомневался. Генерал-губернатор хотя и любил повеселиться, но возраст давал о себе знать и особо долго он на таких шумных мероприятиях, как бал, не задерживался. Из-за этого, а еще от того, что суровый по жизни и не позволявший себе ничего лишнего в приемные часы, губернатор на балах, по части горячительных напитков, ни в чем себе не отказывал и не то, чтобы сильно смягчался, а просто, скажем так — глубже входил в положение просителя, и из-за этого подмахивал такие бумаги, которые ни за что бы не подписал в своем рабочем кабинете, будучи хмурым и трезвым, "бальное аудиенционное время" ценилось гораздо выше "присутственного". Разумеется и стоило. Ну, и соответственно, расставаться с полученной предоплатой, учитывая ее размер, личному секретарю было бы особенно тяжело.
Вот в какое гнилое болото, заполненное жабами, гадюками и прочими ядовитыми пресмыкающимися, вступили, сами того не зная, компаньоны. Хорошо еще, что все присутствующие "гады" были осведомлены, что незваные гости обуты в железные сапоги и при попытке укусить можно лишиться последних ядовитых зубов. А то бы закусали!
Между тем, Брикус Валент продолжил развивать свою мысль:
— Они же улыбаются, льстят, подарки несут, а сами только и смотрят, как меня облапошить! Всем от меня чего-то надо... — Он досадливо махнул рукой. — У нас в седьмом легионе такого не было — никто перед начальством не лебезил, а если кого пороли — то за дело! — Он строго оглядел компаньонов: — Вот скажите. Только честно! Вам что-нибудь от меня надо? Я сделаю! — пообещал Генерал-губернатор, со все той же строгостью.
— Нет, — покачал головой Шэф. — Ничего не надо. Просто мы находимся в Бакаре уже некоторое время, познакомились со многими людьми, не последними в городе, и решили, что если не представиться Наместнику Императора, то это будет, по меньшей мере, невежливо. А так как мы хорошо знакомы с очаровательной дочерью графа, — он коротко поклонился замминистру, — то он согласился нас представить. Теперь, когда долг вежливости выполнен, мы больше не будем отнимать твое драгоценное время, а то, — командор ухмыльнулся, — народ волнуется, — он показал глазами на переминающихся с ноги на ногу, как в очереди в вагонный туалет, вельмож, жаждущих аудиенции.
— Ничего, перетопчутся, — безапелляционно заявил Генерал-губернатор, — успеют еще поклянчить. Устал я от них, — доверительно сообщил он, — так что — никаких "не будем отнимать драгоценное время". Когда еще выдастся поговорить с нормальными людьми. Кстати ребята, как вы отнесетесь, если я буду к вам обращаться без всяких там Лордов, а просто — по имени. И вы ко мне не Ваше превосходительство, — он хмыкнул, — чего у вас там на севере только не придумают, ишь ты! — он ухмыльнулся: — Ваше превосходительство! А с другой стороны, — воодушевился он, — заставлю-ка я этих, — он кивнул на страждущих губернаторского тела, — именно так ко мне и обращаться! — Брикус с удовольствием покатал на губах и языке: Выше превосходительство!.. А что — пожалуй, что и неплохо! Так и сделаем. — Приняв это важное решение, Генерал-губернатор вернулся к основному вопросу: — Так что? — договорились? Общаемся по-простому, по-солдатски. Вы ведь солдаты? — запоздало уточнил он, на что получил утвердительный кивок главкома. Так вот я и говорю, зовите меня Брикус. Согласны?
Компаньоны не сговариваясь — вот что значит сыгранность — так бы нашим футболистам, повторили представление, разыгранное для графа: синхронно встали по стойке смирно, щелкнули каблуками и склонили головы под одинаковым углом.
— Почтем за честь! — от лица себя и старшего помощника сделал заявление верховный главнокомандующий.
Судя по всему, общая приятность компаньонов, их подтянутость, выправка и военные манеры, произвели на Генерал-губернатора Бакара самое благоприятное впечатление. Лицо его приняло благостное и умильное выражение:
— Ребята, а коньяк вы пьете? — с надеждой в голосе осведомился Брикус.
— Всенепременно! — подтвердил догадку Генерал-губернатора Шэф.
— А как же! — внес свою лепту в беседу Денис, чтобы его, еще чего доброго, не приняли за немого. У них с главкомом была договоренность, что львиную долю общения возьмет на себя Шэф, а Денис будет отвечать только на прямые вопросы. Причем коротко и расплывчато. Так... — на всякий случай, чтобы не сболтнуть лишнего. Вопрос же о коньяке старший помощник решил считать прямым, а не исключено, что он таковым на самом деле и был, чем и вызвал соответствующую реакцию.
Мнение графа на этот счет было уже известно — его отношение к коньяку было скорее положительным, чем отрицательным, поэтому никаких попыток уйти он не предпринял, а остался стоять рядом с губернатором и компаньонами. Правда, нельзя было исключать версию, что остался он не только из любви к этому напитку. Могли быть у него и другие резоны.
— Отлично! — Прокуратор огляделся и к нему моментально подскочил Ютропиус Приск, барражировавший все это время неподалеку, в зоне прямой слышимости. — Голубчик, — обратился к нему губернатор, — организуй, пожалуйста коньячок и, — он пошевелил в воздухе пальцами, чтобы быть лучше понятым, — все что там еще требуется. — Личный секретарь дематериализовался в ту же секунду, как поручение было озвучено, что говорило о хорошей школе. — Вот ведь знаю, что подлец, — вздохнул Генерал-губернатор, — что деньги берет с этих, — он кивнул на плотное кольцо, состоящее из разнообразных тел, замершее чуть дальше расстояния прямой слышимости — этим они как бы подчеркивали исключительно уважительное отношение к прокуратору — типа: мы без разрешения ни-ни! — ни полсловечка! — Взашей бы надо, а жалко — привык. Вот он, каналья, этим и пользуется... А с другой стороны, как эти воруют, — Брикус снова кивнул на кольцо, — так он — святой Ийорхан, питающийся пыльцой и росой... — губернатор безнадежно махнул рукой.
Его невеселые рассуждения прервал секретарь, материализовавшийся рядом с нашей четверкой. С собой он притащил пятерых официантов, которые, в свою очередь, притарабанили два подноса с разнообразными спиртными напитками и не менее разнообразными закусками, а также четыре легких плетеных кресла и такой же столик, на который все принесенное и было шустро переправлено.
Легким мановением руки Генерал-губернатор отправил обслуживающий персонал, во главе со своим секретарем, восвояси, и вся компания со смаком приняла по соточке ароматной сорокоградусной жидкости, содержащей в себе концентрированную энергию ближайшей к Сете звезды. Глаза у всей четверки заблестели, щеки порозовели, настроение поднялось еще на пару пунктов выше ординара, и Генерал-губернатор с солдатской прямотой обратился к Денису:
— Арамис, а скажи-ка честно, по дружбе, как ты совладал с Титом Арденом? Или мне соврали, что меч у него был непростой.
Денис поморщился. Не любил он вспоминать эту историю, но, бывают предложения от которых трудно, а если называть вещи своими именами — невозможно, отказаться.
— Убивать его я, естественно, не собирался, — начал он свой рассказ, с видом человека, входящего в кабинет стоматолога — то есть, безо всякого энтузиазма, — хотя может и надо было за тот цирк, что он устроил на пирсе с подачи некромантов... — Денис замолчал, собираясь с мыслями. Он всеми силами старался забыть тот инцидент, загонял его в самые глубины памяти, а вот теперь по новой надо было вытаскивать наверх сети с этим дурнопахнущим уловом. — Но, ту ситуацию мы как-то разрулили и я думать забыл о Тите — нахрен мне этот мальчишка сдался! — Денис с досадой покачал головой. — А он похоже нет, не забыл. Судя по всему, злобу затаил. Потом еще девчонка его к нам прибилась... а мы ни сном, ни духом — откуда нам знать, что она с ним крутила, а потом бросила? Вот он и взбеленился!
