С этой минуты дракон, не отлипая от Ширха, принялся подгонять нас так, словно участвовал в каком-то драконьем стритрейсинге и боялся проиграть. Ветер уже не свистел, а ревел в ушах, леденил чешую, кусал морозом лапы и хвост и подбирался к сердцу. Говорить невозможно : попробуй только приоткрыть пасть — и ледяной воздух забивает горло напрочь, хорошо, что драконы не кашляют...
Уже можно не бояться увидеть что-то не то — слишком быстро оно проносилось мимо, сливаясь в черно-бело-серую ленту. Да и не хочется. Снег. Скалы. Бесконечные чахлые кусты. И снова скалы...
Долго еще? Устал. И холодно, холодно, холодно, и усталость наваливается, на снегу бы полежать. Меня даже не слишком волнует, что там такое светится впереди.
Что-то беспокойно спрашивает Славка, но я уже не слышу: рык Следящего раскатывается над очередным ущельем, и я уже не удивляюсь, когда на спину и глаза падает какая-то темная тяжесть. В последний момент успеваю увидеть странное — светящееся оказывается горизонтальной щелью поперек горы. Мне даже кажется, что она... расширяется?
Не может бы...
Вот так мы и прилетели. Я-то удивлялся, как это подозрительных-непроверенных незнакомцев, бывших человеков так легко приняли в родственники. Это в условиях-то "холодной войны" между людьми и драконами. Да еще с настоящим человеком-магом под крылышком. Да после нашей выходки с ловушкой на Архата. Из города спасли, в семью позвали, в тайное убежище пригласили, секреты раскрыли... счас. Два раза.
Из города вылетели — к нам на хвост тут же еще двое драконов повесилось. Крепеньких таких, подтянутых — Ширх и Харрох. Сопровождать, чтоб мы ненароком мимо секретного убежища не промахнулись. А на подлете — перехват контроля и специальная нашлепка на глаза, чтоб драгоценные новые родственнички их куда не надо не пялили. А как прилетели, сразу под крылышки — и куда надо.
Хорошо еще, допросы у драконов без членовредительства. Крылья-хвосты не выламывают, пониже пояса не бьют. Только я тогда про это не знал. Когда нас, не снимая нашлепок, не слишком ласково волокли по коридору, брыкался просто на автомате. И по шее мне дали тоже без особой злости — так, для порядка. А когда услышал рядом захлебывающийся крик, рванулся так,что нашлепка с глаз упала.
Если только...
Если это...
Если...
Кричал не Славка. Он и Ритха, крепко схваченные под крылья, замерли неподалеку, в громадном... зале? Ангаре? Но они молчали и выглядели целыми и непомятыми, только встревоженными — беспокойно озираясь — тоже крик услышали.
Кричал тот самый молодой дракон из сопровождающих, Ширх. Полыхала в желто-белые вспышки тонкая дорожка на потолке, наливался мутноватым сиянием желтый камень, здорово смахивающий на огромный алтарь. А четыре крупных дракона обступили Ширха. Он бился, выворачиваясь из захвата лап и крыльев, на запрокинутой голове пламенела корона, сумасшедше просверкивая красным...
— Осторожней.
— Фиксируйте хвост!
— Ближе...
— А вы чего замерли? Тащите молодежь отсюда, это вам не брачные игры!
Нас тут же потащили дальше. Нашлепку мне нацепили не сразу, и я успел увидеть, как бьющегося дракона толкнули на алтарь... и крик стих, будто его обрезало.
Ну здравствуй, новая семья.
Горячая получилась встреча. Родственная, ага.
Кажись, с родичами нам повезло? Не хуже, чем в прошлой жизни...
— Что тебе приказали маги?
— Я уже говорил. Ничего.
— Харрриш, подержите ему голову. Что тебе приказали маги?
— Ничего мне не приказывали! Я с ними не общался!
— Неужели? И поэтому один из них приехал на спине твоего товарища?
— Это случайно вышло...
— Разумеется. Проникновение всегда выглядит случайным. Смотри мне в глаза, детеныш.
— Я... не... вру...
Какой язык тяжелый, почти невозможно шевельнуть. Почти невозможно выдохнуть ответ в желтое пламя, пляшущее перед глазами...
Я не вру. А мне не верят. Смешно...
— Конечно. Магов ты не знаешь, про императивы не слышал и вообще ты из другого мира и сюда попал совершенно случайно. Верю-верю. Так что тебе приказали маги?
На допросах молчать нельзя. Что компания Витьки Робокопа из лицея, что кодла "патсанов" нашем детдоме, что родная милиция — все они очень почему-то очень негативно относятся к тому, что жертва их внимания перестает дергаться и отмазываться, а вместо этого ударяется в молчанку.
"Че, самый гордый? А ну, пацаны, пощекочите этого фраера, пусть подаст голос"... "Тебя сюда помолчать притащили? Не зли приличных людей, Воробейчик"... "Ага, заткнулся? Точно он, тащ сержант! Он, он этот ларек обчистил! Давайте его в камеру, а? Запоет соловьем!"
Люди не любят, когда на них не обращают внимания. Нелюди, наверное, тоже...
Несколько уроков мне хватило, и я всегда старался отбалтываться до последнего.
Только в этот раз не вышло.
Я слишком устал. И слишком злился. И слишком хотел сказать, куда этой сволочи пойти и где искать своих магов, если он так жить не может без их приказов, козел драконистый... и чем им там друг с другом заняться стоит...
Только теперь я был тут не один. И если раньше от моих ответов зависело только то, сколько дней или недель придется отваляться на койке, то сейчас тут рядом, где-то за стеной был Славка. И Ритха... и вельхо этот непутевый, добровольно сунувшийся вместе с нами к черту в пасть. Свои... раньше сказал бы — своих нет, и не надо. Кто тебя лучше всего знает, а значит — круче всего подставит? Они самые... И даже если не подставят и не сдадут, все равно не надо, потому что свои, близкие — это тот поводок, за который рано или поздно дернет кто-нибудь не свой. Нет, оно вообще-то все так и есть... только вот без них — совсем пустота. Серая, тоскливая. И даже самая роскошная плазма эту серость не раскрасит. Славка ли мне втолковал или я сам уразумел, не знаю. Но теперь понимаю: когда ты один, когда за тобой никого нет и никто не ждет, это уже не совсем жизнь...
Так что сейчас у меня есть за что держаться. Какие ни есть, а свои.
Придержи норов, Воробышек... думай как выкрутиться.
Если бы еще мозги что-то соображали. Но сначала усталость и холод, потом внезапное тепло — и мысли будто ватным одеялом накрыло. А еще дым. В пещере светло, но почему-то справа и слева от меня горят короткие, толстые, очень дымные факелы. Голова... кружится...
— Ты подумал?
— Не о чем...
— Ни о чем, а о ком. Вспомнил, что говорили маги?
Я стиснул зубы, сдерживая свои "полезные указания". Не о том думаешь, Воробышек. Надо какой-то убедительный аргумент, надо что-то, чтобы поверили... ну встряхнись же...
А им, оказывается, не нужны были ответы.
— Посмотрим...
Драконьи глаза вдруг оказались совсем рядом, близко-близко, и странным светом стала наливаться корона над серебристой головой... Это было почти красиво.
— Держишь?
— Да, — буркнуло над ухом, и на спину снова надавили, несильно, предупреждающе: не рыпайся, мол. - Можно.
Сияние усилилось. Льдисто-синие, почти черные глаза смотрели в мои. Холодно...
— Что вы хо...
Голос исчез. Сначала у меня в горле, потом везде. Поплыла и пропала и пещера странно-правильных очертаний, и три дракона, намертво вжавшие мое тело в кучу остропахучих листьев... осталось только льдисто-синее сияние, мягко мерцающее где-то, кажется, в мозгу.
Ширхссст!
Желтоватая вспышка. Короткая противная боль, как от несильного удара тока. Сдавленный стон, выдохнутый, кажется, мне прямо в ухо... и разом вернувшееся зрение.
Пещера была на месте — довольно ровный параллелепипед, с округлым потолком, смахивавшим на своды знаменитой Грановитой палаты, но куда как повыше, с рассыпанными по нему крупными светляками, подозрительно похожими на те "лампочки" в избушке... пол тоже никуда не делся — теплый и ровный, засыпанный темными, упруго пружинящими листьями негорючего местного дерева.
К сожалению, драконы тоже никуда не исчезли. И отдернувший голову "следователь" рассматривал меня теперь уже откровенно не по-хорошему.
— Какой... интересный результат, — процедил он, — и чего ты этим хочешь добиться, детеныш?
— А вы? — не успел я схватить себя за язык. Мне было странно легко, точно эта вспышка сдула часть мути в голове, и злость тоже была какая-то легкая, веселая... и быстрая такая — не удержишь.
Что... что это сейчас было? Что он сделал?
Дракон по-змеиному качнул головой — влево-вправо, влево-вправо. Как танцующая кобра.
— Допустим, я поверил, что ты не любишь магов. По этому твоему... темпераментному пожеланию. Но это ничего не меняет.
Это что, это он мысли мои сейчас прочитал?!
Ничего себе... неожиданности. Но если так, то может...
- Темпераментно? Это что ты там такое вычитал, Орраш? — дракон, придерживавший меня за левое крыло, заинтересованно придвинулся.
— Ничего особенного, — сверкнул глазами следователь. — Так, кое-какие человечьи повадки. Но еще раз повторю: это ничего не меняет — мы не пускаем к себе человечьих выкормышей с их пакостными сюрпризами. Понял, детеныш?
Тут и не захочешь — поймешь.
— А я сюда и не рвался. Завяжете нам глаза, выпихнете из ваших гор — и больше никогда не увидите.
А что? Мечтать не вредно! Если мечты не озвучивать... Нет, при других условиях могло прокатить, но сейчас драконьи морды налились откровенным скептицизмом.
— После стольких усилий сюда попасть? — почти мурлыкнул дракон. - Трогательное спасение нашей девчонки, героический перелет через человечьи земли — и все только для того, чтобы доставить ее сюда. И сразу улететь? Верю-верю. Только если придумаешь что-то более убедительное.
Гад.
— Ничего другого вы не услышите. Потому что это правда.
А это почти приятно — в кои-то веки не врать.
Был бы я один — все-таки попробовал бы выкрутиться. Вранье-то оно действительно порой поубедительней правды будет, а врать я более-менее умел. Я год назад на клиента одного нарвался, тот еще шкаф был, охранником работал. Сгреб за шиворот, воротник у куртки чуть не оторвал, жуликом обзывается (не понравилоь, вишь, что в нашем интернет-магазине китайский утюг за немецкое качество продали). Так я ему такого напел про себя и совладелицу магазина, что он меня до дома подвез и все утешал по дороге, что все бабы дуры, не бери, мол, в голову, не связывайся, лучше к нам работать иди.
Вот и этому можно было нарассказать всякого. Можно таким придурком прикинуться, что не только отпустили бы — еще и сами выпнули б, да еще проводили бы до границы — чтоб с гарантией и подальше. Только Славку ведь тоже спросят, а он правильный да честный — все как на духу выложит. И?
К тому же, если тут читают мысли...
— Не услышу? Знаю, что не услышу... — снова прищурился следователь. — Но мы-то ведь умеем не только слушать...
— А что?
— То, — фыркнул мне в ухо тот, что интересовался мыслями. — говори, парень, по-хорошему.
Понятно, дошло до угроз. Интересно, можно ли избить дракона? Что вообще с нами можно сделать? И что действительно можно? Мы ведь ничего про них не знаем. Ритха на высказывания мага про кровавых тварей смеялась, но про драконьи порядки особо не рассказывала... вроде как ни чему было... а может, и сама не знала. Что у нас дети знают про ФСБ, КГБ и тому подобное?
Впрочем, дракон-следователь мне отвечать не собирался. Он снова придвинулся. Голову плотно охватили чьи-то крылья.
Я напрягся.
— Смотри на меня, детеныш. И попробуй все же вспомнить, что тебе приказали вельхо?
Вот дятел!
На этот раз все прошло быстрее. Мерцание короны, взгляд глаза-в-глаза, неяркий промельк света. Только тряхануло сильнее. Как за чайник схватился. Закололо кожу, трепыхнулось сердце, и заломило виски — резко. Неприятное ощущение тут же прошло, но мне хватило.
— Черт...
— Жаррруг! — прошипел в такт голос "следователя" - ему, похоже, досталось сильнее, и поднимался он с пола. По вздыбившейся шкуре точно волны заходили - потускневшая чешуя дергалась, никак не желая улечься на место.
— Орраш, ты... ты как?
— Что это с тобой такое?
— Позже! — оборвал "следователь". Помотал головой, вдохнул-выдохнул. И снова уставился на меня. — Вот даже как? И ты думаешь, твоя защита долго выдержит? Кто ставил, маги?
— У меня нет защиты...
— А обещал не врать, — как-то безразлично бросил дракон. — Ну тебе же хуже.
Или есть?
Так. Так... Сердце продолжало стучать, хотя больше ничего не болело. Что это было? Он хотел прочитать мои мысли, как в первый раз, так? Так. Но что-то пошло неправильно... что-то не получилось. Почему? Черт, почти жаль. Если б прочитали — может, и отцепились бы. А так...
Судя по хмурой морде дракона, теперь он точно не отцепится.
— Орраш, может, подождем? Мало ли...
— Именно что "мало ли", — прежняя чуть ленивая, напоказ, самоуверенность с него слетела, и сейчас он беспокойно теребил листья кончиком хвоста. — Именно сейчас, когда мы одни, когда перелом зимы и защита слабеет, в убежище прилетают двое чужаков с невероятной историей и спасенной девочкой на крыльях. Даже мага в подарок приносят, словно рассчитывая, что после такой дурости их никто не заподозрит, почитает безобидными дурачками... или не будет проверять слишком дотошно. Верно, детеныш?
— Нет!
— Конечно... — хвост хлестнул по полу. Закружились подброшенные листья... - Это все случайность? Поэтому один из драконов болен и вызывает жалость одним своим видом? Поэтому у второго не читаются мысли? Поэтому их маг просится быть с ними рядом?! Чтобы легче было отслеживать и контролировать?!
— Нет, я рассказывал! Он просто влип во все это, и...
— А может, правда не контролирует. Может, его предназначение — всего лишь оттянуть наше внимание? Мы избавимся от него и успокоимся...А когда мы успокоимся и выпустим вас из-под надзора, сработают вложенные императивы, и наши новообретенные родственники сделают... что?
Темные глаза дракона лихорадочно блеснули. И снова стало холодно.
