— — -
Когда картинка прояснилась, Артём понял, что они в том самом помещении, куда его приводил Марк Флавий.
Все здесь — шестеро человек охраны, он сам и Мари. И органист! Артём не сразу понял, что происходит.
Мари, командир группы и ещё двое дрались с органистом. Выглядело и нелепо, и страшно. Человек, или кто это был, двигался очень быстро и, судя по тому, что один из группы лежал поодаль, а его прикрывал другой, драться он тоже умеет.
Мари в скольжении сбила его с ног, и, усевшись сверху, надела наручники.
Одним движением органист вскочил на ноги — Мари полетела кубарем, но поднялась на ноги и уклонилась от удара ногой в лицо.
Вторым движением органист порвал цепь наручников. Полыхнуло: ему в лицо выстрелили световым зарядом сразу двое. Не то чтобы органист не заметил — лишь замер на долю секунды, и бросился на Артёма.
Удар булавой по голове сбил его с ног — упал и остался лежать.
— Все живы? — командир поставил булаву в режим термического поражения. — Отойти в стороны!
— В порядке, скоро придёт в себя, — доложил другой боец, сделав укол тому, кто лежал без сознания.
— Глазам не верю, — Мари смотрела на запястья органиста. — Порвал! Ничего себе сила! Отсюда вижу, что дышит — скоро очухается, что делать будем?
— Свяжите страховочным тросом, — приказал командир. — Мадам Фурье, в сторону! Не приближаться!
Органиста связали по рукам и ногам. Сделали укол — таким отключают особо буйных, человека обездвиживает часа на три.
— Не нечисть, нет известных патогенов, — проверил командир. — По всем признакам, человек. Что дальше, сэр Ортем? Есть план этого места?
— Я помню, как меня отсюда выводили, — кивнул Артём. — Сразу за дверью может быть нечисть. Ограждение низкое, выходите осторожно.
— Его с собой? — спросил командир. — У нас два комплекта носилок, можем взять с собой.
— — -
— Сдуреть, — прошептала Мари, когда Артём вручил ей бинокль. Вроде бы всё осталось, как и в тот раз — отряды нечисти и корабли, или что это, далеко внизу. — Жуть какая! И это всё у нас под ногами?! Но где?
— Не у нас, — покачал головой Артём. — И возвращаться сюда без армии я не хочу. Надо уходить, чувствую — задерживаться не стоит.
Выйти получилось с первого же раза. Мари вздрогнула, когда пришлось скользить рядом с Артёмом, закрыв глаза — сквозь камень — но справилась. Когда вновь стало светло вокруг, поблизости уже виднелась дорога, мощёная жёлтым кирпичом.
— Мы вернулись? — спросила Мари, оглянувшись. — Круто. Что теперь?
— Обычная процедура, — улыбнулся Артём, ожидая, пока командир группы доложит о возвращении и выслушает приказы. — Тебе не понравится, но придётся потерпеть.
— — -
...Когда их доставили в Рим и отпустили, было полчаса до полуночи. Приказали: отдыхать, завтра с утра — в военный городок, на доклад. Похоже, новый «трофей» настолько понравился оружейнику и его команде специалистов, что непосредственных участников оставили на время в покое.
— Завтра доктор все мозги выклюет, — заключила Мари. — Что-то я вся как электрическая, даже не устала. Так мы точно были на другой планете?! И ведь не расскажешь никому, запретили!
Однако главное испытание было впереди: весь дом ждал их — интересно, сколько они готовы были ждать? — чтобы поблагодарить за сегодняшний концерт. Ну и, конечно, поужинать. Есть хотелось зверски, даром что на базе их накормили. Может, всё дело в лекарствах? По словам Мари, врачи её осмотрели и сказали, что ничего страшного не случилось, беспокоиться не о чем.
И опять длинный день, подумал Артём. Не давал покоя тот факт, что, когда его «накрыло» и переместило, Артём мысленно исполнял ту самую песню, «Agnus Dei». А выбросило их, что характерно, в реплику известного собора. Совпадение? Или что? Если теперь начнёт, как Марка Флавия, выбрасывать в эту новую локацию без предупреждения, как дальше жить?
Ладно, подумал Артём, отвечая всем домочадцам улыбкой и рукопожатием — все без исключения подошли поблагодарить, всем понравилось музыкальное дополнение к закрытию летних игр. Разбираемся с неприятностями по мере поступления. Главное, не позволить себе привыкнуть, не расслабляться. И опять понял, что книгу не дочитал, и придётся признаться в этом Марине. Удивительно, но ощущал себя школьником, не выполнившим домашнего задания.
————————
(*) Agnus Dei («Агнец Божий»), здесь: песня Милен Фармер (Mylene Farmer), в Библии, в Евангелии от Иоанна: символическое наименование Иисуса Христа
(**) помимо уже упомянутой «Agnus Dei», в главе упоминаются песни: «Freelove»(Depeche Mode), «Twist in my sobriety»(Tanita Tikaram), «Halleluja»(Leonard Cohen) и «Lux Aeterna»(Theobaldi).
Дни 40-45. Кукловоды [оглавление]
С утра, едва открыла глаза, Марина оказалась в хорошем настроении. Артёму стало ощутимо спокойнее, как только увидел. Вчера она казалась совершенно вымотанной — ещё бы, всякий раз так переживать.
— Вы живы, и вы рядом, — просто сказала она, обняв его. — Это главное. Миранда сегодня поедет провожать Глорию — нашлись дела в Лондоне. Если есть поручения туда, передайте ей. И у вас остались две непрочитанные книги!
— Приложу все усилия, — кивнул Артём, подумав: если будет время прочесть хоть страницу. Последние дни проходят уж очень бурно, не то что читать — на сон времени уже не хватает.
Когда после завтрака Артём поднялся к Миранде, то застал там всех: Марину, Глорию, Мари, Лилию и саму хозяйку комнаты. И все — довольные, улыбающиеся, что-то оживлённо обсуждающие друг с дружкой. Похоже, так и выглядит счастье, подумал Артём.
— Вы в отличном настроении, — Миранда поцеловала его в щёку. — Приятно видеть! Не проводите нас с Глорией? Колонна отправится через сорок минут.
— — -
Миранда нашла повод оставить Глорию вдвоём с Артёмом — до прибытия колонны пятнадцать минут. Глория присела на одну из скамеек, в дальней части перрона, взяла Артёма за руку.
— Когда расскажу, не поверят, — сказала она. — Я как в сказке. Столько всего случилось! И всё хорошо закончилось, все живы. Хотя я ужасно испугалась сначала. Вы так и не рассказали — если вы из прошлого, как здесь оказались?
Артём повторил, в который уже раз, рассказ — ведь всё ещё помнит всю свою жизнь до того момента, как очнулся, в окружении волков. Та, старая жизнь, уже начала подёргиваться дымкой, становиться не то чтобы неважной — не настолько важной, чтобы не спать ночами из-за оставшегося позади. Некогда предаваться ностальгии, тут живым бы остаться к концу рабочего дня!
— Поразительно! — Глория прижалась щекой к его плечу. — Точно, как в сказке. Вы пришлю сюда, и спасаете нас. Почти каждый день. Родители очень хотят поговорить с вами. Не по рации, они не любят её, только по-настоящему, лицом к лицу.
— Передайте, что я горжусь, что знаю их дочь, — сказал Артём, погладив её по голове. — Я слышал, как вы поёте. Вы напрасно скромничаете.
— Льстец! — рассмеялась она. — Но мне нравится. Ничего им говорить не стану, сами скажете!
— — -
Мари возникла как из-под земли — как только колонна, с которой отправились Миранда и Глория, растворилась в воздухе.
— И опять я никого не ревную, — вздохнула она. — Вот стану совсем доброй, как потом в полиции работать? Пальчиком им грозить буду, а не арестовывать?
Артём рассмеялся — представил себе эту картину.
— Ладно, идём, — Мари взяла его за руку. — Нас там уже ждут — не дождутся. Уже самой интересно, что это за силача мы привезли. На вид — плевком перешибить можно, но ведь чуть не уложил там всех! Один!
Марцелл Катон подтвердил её слова.
— Очень интересный образец, — подтвердил он. — По силе не уступит «титану», по скорости — «демону». При этом все клетки человеческие. Наши, то есть. Мы не стали делать вскрытие — живой он нам пока интереснее — но сделали просвечивание и послойную томографию. Знаете, что у него практически нет внутренних органов, в нашем с вами понимании?
Мари поёжилась.
— И что там тогда? Пустота?
— Нет. Почти весь внутренний объём, помимо скелета и мышц, занимает одна и та же ткань. Не буду утомлять подробностями. У дросселей — включая вас обоих — мы также нашли такую ткань, но в очень малых количествах, и почти вся она сосредоточена в конечностях — на ладонях и в пальцах. Назначение пока неясно. Наш новый друг, мы зовём его, как легко понять, Органистом, состоит из неё на одну четверть. И вот ещё что: он не нуждается в еде, только в воде — и то в очень малом количестве. И самое главное: нет свидетельств того, что он разумен.
— Может, просто притворяется? — спросила Мари, недоверчиво глядя на экран — Органист сидит в своих «апартаментах», на стуле, в той самой позе, в которой его застали в реплике храма — как будто перед клавиатурой органа.
— Может быть, но пока что есть гипотеза, что это — управляемый искусственный организм. Выращенный из человеческих клеток.
— Робот?! — воскликнули Мари и Артём одновременно и переглянулись. Час от часу не легче, подумал Артём и сказал то же самое вслух. Марцелл Катон кивнул.
— У него есть ещё кое-что. Руки и ноги его покрыты тончайшим слоем очень эластичного вещества. Назначение пока неясно. Но по составу и строению — та самая древесная масса, которую Ортем и его охрана нашли в «Глубоком Замке». Да, Ортем, можете смело рассказать Мари всю ту историю, лорд Стоун разрешил. При условии, что мадам Фурье подпишет, прямо сейчас, документы о неразглашении военной тайны.
— Без проблем, — Мари подписала, так и не справившись с ошарашенным выражением лица. — То есть его создала нечисть? Я правильно понимаю ваши намёки?
— Безусловно. Это основная гипотеза: выращен нечистью. Зачем, почему, когда, почему их там столько было — пока непонятно. И ещё, Ортем. Вы уже дважды побывали на той планете — Мари, поздравляю, вы тоже теперь исследовательница новых миров. Передаю вам записки Марка Флавия Цицерона — копии, конечно, — оружейник протянул карту памяти. — Помните о неразглашении военной тайны. Он составил, если можно так выразиться, инструкцию по выживанию. Ему это далось непросто — советую ознакомиться по возможности сегодня же. И никаких больше визитов в Колизей. Если захотите дать концерт в Риме, мы найдём достойное помещение.
— Благодарю, — теперь и Артём чувствовал себя ошарашенным. — Как насчёт экспериментов, о которых речь? Я думал, мы сейчас же приступим.
— Безусловно, — кивнул оружейник. — Мари, у меня строгое предписание от доктора Ливси, ни в коем случае не допускать вас к оперативной работе, если там есть хотя бы малая степень риска, что вас могут ранить.
— Видела я этого доктора... — Мари умолкла на середине фразы, и расхохоталась. — Да, понимаю. Но смотреть-то можно? И от меня вы отчёт не требовали, только от Ортема.
— Это упущение мы исправим. Как только вернётесь от доктора. Он здесь, в соседней комнате — по старой памяти. И конечно же, можете смотреть, раз подписали бумаги. Если моё общество вас не утомит — можете смотреть отсюда. Стоп-стоп! В этой комнате ничего не трогать без моего разрешения.
— А я не подписывала бумагу, что соглашаюсь не трогать, — возразила Мари. — Ладно-ладно, не злитесь. Не буду трогать. Я вообще в последнее время жутко послушная, сама удивляюсь. Где ваш доктор? Хочу вначале покончить со всем неприятным.
— Если когда-нибудь вам разрешат вернуться к оперативной работе, — Марцелл Катон пожал её руку, — буду очень рад видеть вас в своей команде. Чувствую, мы сработаемся.
— — -
...К концу дня Артём начал чувствовать себя не то кукловодом, не то тренером по спортивной гимнастике. В «зверинцах» базы Корино оказалось множество форм нечисти — хочется верить, что и безопасность там на высоте, учитывая боевые способности «титанов» и «демонов».
Формы нечисти находились то в том же помещении — под прицелом средств защиты — то в соседнем; они то видели Артёма, то нет — словом, множество вариантов. Встать. Сесть. Повернуться. Взять или положить предмет. Артём командовал, нечисть исполняла — без единой осечки, послушно и немедленно.
Дошло и до попытки приказать нечисти прекратить существование. Вот тут ничего не случилось. Видимо, просто так сказать им «умри» и увидеть, как они навсегда перестают шевелиться, не получится. Можно, конечно, приказать им «убиться об стену» — но это фигурально, фатальный физический ущерб себе они не смогут нанести. Даже если приказать двум «демонам» разорвать друг дружку в клочья, клочья всё равно срастутся в целый организм. Что и было наглядно показано.
...Когда Артёму разрешили очередной перерыв и проводили в столовую — подкрепиться — туда же пришла и Мари.
— Всё видела, можешь не рассказывать, — пояснила она. — Сдуреть можно. Как куклы на верёвочках — всё выполняют. И как они друг дружку порвали на части — тоже любо-дорого посмотреть. Понятно, что им от этого ни тепло, ни холодно, но всё равно приятно видеть. Долго тебе ещё с ними возиться?
— Сколько скажут, — пожал плечами Артём. — Пока что были простейшие команды. Хочется понять, можно ли заставить делать что-нибудь сложнее простых упражнений.
— Там стоят машины, у них, ну, где мы были, — Мари уговаривать не пришлось, к трапезе присоединилась охотно. — Значит, кто-то умеет ими управлять. Кто? Они же все безмозглые. Если я помню учебники и объяснения Марцелла, у них только инстинкты, на принятие решения неспособны. И то люди только чудом выжили. Кто тогда управляет теми кораблями, куда делись?
Артём пожал плечами.
— Я прочитала его записки, — Мари показала карту памяти. — Я про Марка Флавия. Ужас, вот это жизнь была — его иногда раз по десять в день переносило. Так он тоже не видел, кто всем этим хозяйством управляет. Если они не могут сами из биомассы вырасти, откуда тогда берутся?
Артём ещё раз пожал плечами.
— Я от Марцелла только и услышала, что умею задавать неприятные вопросы. Ты тоже умеешь, я знаю. Ты уже приказывал им умереть?
Артём кивнул.
— Без толку, да? Они такой команды не знают. А превратиться в дерево, как на той базе?
— Это пока что нет. Надо напомнить, в списке почему-то нет.
— — -
— В ядре нашли ещё одни человекообразные останки, — размышляла вслух Мари. — Ну, то есть дерево. Всё бы ничего, если бы не четыре руки. У людей их две, вообще-то. Но по очертаниям был человек, если про лишние руки забыть. Что бы это могло значить? И передатчик в руке — ну, то есть пульт. Причём наш пульт, человеческий. Если внутри была какая-то новая форма нечисти, откуда у неё наш передатчик, да ещё в руке? Где подобрал? Получается — сидел в этом шаре, с передатчиком, потом всё стало деревом — кроме передатчика, который за столько лет сел и перестал излучать. Ничего не понимаю!
