— Господин штабс-капитан, держитесь крепче, сейчас буду делать разворот и пойдем их убивать...
Боевой разворот Бранкович с непривычки героически выдержал, а потом самолет подкинуло вверх, а у Григорий Саввовича все опустилось вниз. Он не на шутку испугался, полагая, что в них попали, а высота то приличная и смотреть то страшно не то чтобы падать, но...
— Простите господин штабс-капитан,— услышал он голос Мирона,— забыл предупредить, это я бомбы сбрасываю....
Внизу послышались частые разрывы, штуки четыре, а потом самолет пошёл на снижение и казалось крыльями будет сбивать всадников с лошадей, но раздалась пулеметная стрельба, после чего самолет начал набирать высоту и Бранковича прижало к креслу... какой там смотреть по сторонам... страшно, но победив это низменное чувство он все же посмотрел, что там внизу. Всадников он смог рассмотреть, но их было явно меньше, к тому же многие лошади были без седоков, вернее почти все лошади были без седоков. Так же он заметил, как открылись ворота крепости и оттуда выскочили казаки, не много, с дюжину, но и этого, для осаждающих было слишком. Напуганные, деморализованные, многие при падении с лошади получили травмы или же были совершенно безоружны... сопротивляться сделавшему вылазку гарнизону было некому, те же лихо рубали павших, отлавливали лошадей, которых пилоты, специально летая кругами, подгоняли ближе к крепости, чтобы их легче было отловить. После этого он услышал переговоры пилотов:
— Мирон, это Архип, мы выдвигаемся к объекту номер четыре, Вы как там?
— Архип, это Мирон направляюсь к объекту три, удачи и до встрече на объекте пять.
Сделав круг над "деблокированной" крепостью и помахав крыльями, от чего Бранковичу стало слегка не по себе, они направились к "объекту три". Им оказалось селение абадзехов которое они бомбили, обстреливали, чего то подожгли, потом было еще одно селение, где все повторилось. Когда к ним присоединилась вторая пара, Бранкович не заметил, он изрядно устал от болтанки и желал только одного, поскорее вернуться в Тифлис.
Фильм о событиях на Черноморской линии смотрели все офицеры, которые на тот момент находились в Тифлисе. Начинался он приездом на аэродром штабных офицеров, как бы инспектировавших и проверявших все ли готово. Отдельно были показаны штабс-капитан Бранкович и поручик фон Вессель пожелавшие непременно лично увидеть и участвовать. Голос за кадром вещал, что:
— Благодаря личному управлению действиями военлетов выдающимися русскими офицерами штабс-капитаном Бранкович и поручиком фон Вессель малыми силами и решительными действиями были достигнуты непревзойденные результаты... и дальше в том же духе типа "так держать", "равнение на лучших", "не посрамим землю русскую", "за царя-батюшку", "за веру православную"...
На экране в это время шли кадры "снятия осады" и то как казаки брали перепуганный полон, добивая раненых и оказывающих сопротивление, а так же их богатые трофеи вызывало отдельные восторги и восхищения. За этим следовали кадры налета на селение, пикирование самолета и сброс бомб за коим последовал красочный и грандиозный по своим масштабам взрыв порохового склада, а потом и цеха по изготовлению пороха. Особенно результатами просмотра был доволен генерал-лейтенант Бояров, потому как участие в данном мероприятии его личного адъютанта предполагало, что это он все спланировал, организовал, а Бранкович и фон Вессель были как бы его личные представители и соглядатаи.
В тот же вечер офицеры чествовали славных героев-воздухолетов штабс-капитана Бранковича и поручика фон Вессель. Те же, после просмотра фильма, позабыв о самолетных страхах, шишках и болтанках, изрядно выпив, ощущали себя чуть ли не былинными героями и всем рассказывали как они бесстрашно и умело руководили налетом.
Интересную мысль услышал здесь и Говоров младший:
— Усмирение непокорных адыгов это Богоугодное дело! — заговорческим голосом сообщал ему худосочный, слегка захмелевший попик, представившийся как отец Илларион,— но окромя усмирение их еще в веру православную обернуть надобно.
— И как Вы себе это представляете Святой Отец? — Поинтересовался Валерий Александрович.
— Мы должны заниматься обращением в христианство иноверцев это есть наше святое предназначение,— при этом честно смотрел в глаза, дышал перегаром и многозначительно подымал указательный палец вверх. По нему было видно, что на данную тему он может говорить часами.— Есть две причины, по которым следует принять православное христианство. Первая — потому что это истинная вера и вторая — потому что благодаря поклонению Христу человек обретает тот мир, радость, исцеление и преображение, которые не доступны больше нигде.
— Святой Отец,— перебив его тираду, поспешно произнес штабс-капитан,— прошу заметить, мы не на теологическом диспуте, мы здесь собрались по несколько иному поводу.
— Церковь православная оберегает и защищает паству свою, аки былинные богатыри защищали Русь Святую от змеев-супостатов разных, да напастей страшных...,— не слушая никого вокруг, продолжал вещать отец Илларион, потому как решил, что отыскал свободные уши, но у Валерия неожиданно появились свои планы:
— Змей, Змей Горыныч,— думал он, совершенно не слушая пьяненького попа,— вот кто поможет в "обращении в христианство". В слух же, заговорчески смотря на служителя церкви, произнес:
— Отче, смогли бы Вы с крестом в руке, один выйти на черта или скажем Змея Горыныча?
— Вера в Истинного Бога, творца нашего во мне крепка!— Произнося это он широко перекрестился, поцеловал крест, обернулся дабы убедиться, что его слышат, после чего бравадно продолжил.— Не на миг не колеблясь, я выйду супротив любой нечисти с верой в Творца и молитвой о Нем!
— Отец Илларион, я не на миг не сомневаюсь в Вашей смелости, честности, отваге и вере во Всевышнего, к тому же Вы привселюдно целовали крест...
Еще немного побыв на "вечеринке" и убедившись, что все внимание принадлежит смелым героям-воздухолетам, штабс-капитан Говоров удалился по-английски, не прощаясь.
На следующий день штабс-капитан Бранкович и поручик фон Вессель явились к Говорову:
— Валерий Александрович, Вы уж простите нас ради Бога. Прошу поймите правильно, все считают нас героями, да еще водка,— говорил Бранкович и кивал фон Вессель...
— Да полно Вам господа. Не стоит извиняться,— успокаивал их Говоров,— летный отряд в Тифлисе на долго не задержится, а здесь,— он пальцем указал на землю,— должны остаться герои-освободители, победители злобных черкесов которые одним своим именем должны вызывать страх и трепет непокорных.— При этом лукаво подмигнул.— Мы ведь друзья,— хитро произнес он улыбаясь,— а мои друзья достойны награды,— сделал артистическую паузу давая возможность слушателям оценить услышанное,— хотя бы по тому, что не испугались и приняли участие в столь рискованном мероприятии.
— А как же Вы... Ваше участие... пилоты, самолеты,— промолвил поручик фон Вессель.
— Семен Христианович,— ответил ему Говоров,— мне подвигов хватит ещё на три Героя Российской Империи. Почему бы,— улыбаясь говорил он,— не поделиться с такими замечательными и достойными друзьями коими являетесь Вы?
Стоит ли говорить, что и штабс-капитан Бранкович и поручик фон Вессель у которых, еще не выветрилось из головы вчерашнее вино, горячо благодарили Говорова, клянясь в вечной дружбе и непременной помощи в случаи чего.
Выпроводив гостей, Валерий не медля отправился на "аэродром", а оттуда в имение.
— Суть задумки, что вечером в небе летает огнедышащий "Змей Горыныч" и исчезает только тогда, когда в этом селении появляется православный священник и молитвами его "изгоняющий".
— Как ты определишь, в каком именно селении "изгоняющий" священник? — Поинтересовался Говоров старший.
— Для этого у "нужного" священника должен быть специальный посох, испускающий невидимый человеческому глазу свет.
— Интересная задумка,— хмыкнув, произнес Александр Николаевич, выслушав Валерия о "обращении в христианство".— Знаешь, а ведь получится,— немного подумав, продолжил.— "Святой Православный Посох" нужно заказывать не один, а парочку и обставить все так, что они как бы от Афонских старцев сюда доставлены для борьбы с нечистью. У Ави вчера закончили ремонт очередного У-2, вот его и переоборудуйте под "дракона". И еще от Тифлиса до Адыгеи по прямой около 400 км. Для У-2 это многовато. Необходимо перенести аэродром ближе к месту действия.
— Плин, а вот об этом я как то и не подумал.
* * *
122
— На обе стороны фюзеляжа зелеными светодиодными лампочками нужно нанести изображение дракона,— говорил Валерий Александрович, Ави же молча записывал "пожелания" в блокнот,— изменить звук работы двигателя, чтобы он шуршал в идеале — как крылья, впереди внизу под углом установить "огнедышащий" огнемет с возможностью включать его на ходу из кабины пилота. Так же установить четыре огнемета типа "шмель" для "наглядной агитации" и демонстрации "серьёзности намерений".
— "Огнедышащий" огнемет установить мы сумеем,— соглашался Ави,— но впереди? — И скривив лицо, жалостливо посмотрел на Говорова младшего.— Вы непременно желаете себя поджечь? Лучше сзади.
— Сзади? — Изумленно переспросил Валерий и все это представил себе в цвете... летящий дракон испускающий огонь сзади...
— Ну да, сзади,— ничуть не смущаясь, убеждал его Ави,— с точки зрения пожарной безопасности надежней.
— Плин, это же неправильный Змей Горыныч получится.
— Ай, не сокрушайтесь сильно, никто никогда его в живых не видел и это я Вам рассказываю. Так будет значительно естественней.
Переоборудованный самолет тайно переправили на "Тифлисский аэродром" и совершили свой первый полет над Черноморской линией. То ли все спали и никто не обратил внимания, то ли еще по каким причинам, но без звукового сопровождения никого не впечатлило и были серьезные подозрения, что его, "дракона" никто не оценил по достоинству. Произвели модернизацию. Установили звуковые колонки с эффектами "шуршания крыльев в полете", "сыплого дыхания", "звериного рыка", "хохота". На следующую ночь в горах был слышен многоразово усиленный эхом раскатистый хищный рев, сменявшийся леденящий душу демоническим хохотом. В близлежащих селениях — паника. Поджав хвост, разбегались псы, срывались и убегали в никуда лошади, овцы, козы и даже ослы не остались равнодушными. Особенно горячие и безрассудные джигиты с просоня и перепугу, по большей части в одних портках прихватив оружие выскакивали на улицу, тщетно пытаясь отыскать врагов... другие сидели по домам "наготове". И первые, и вторые палили из ружей и пистолей во все подозрительное и некоторые даже попадали... в коз, овец, собак, лошадей... в соседей. Ночь провели "весело" утром было о чем вспомнить, порассказать. Ругали не весть откуда взявшегося блягоз (дракона). Лечили пострадавших, бегали по горам и долинам искали, собирали уцелевшую живность. Позже ругались при определении, где чья овца, коза. К вечеру сильно устали и как бы успокоились... а ночью снова прилетел "дракон" и все повторилось... После третей, бессонно проведённой ночи невероятно усердно молились, слезно просили Богов избавить их от напасти. Старейшины и уважаемые люди селений в "зоне действия" дракона сговорившись, отправили своих лучших воинов с наказом отыскать и покарать. Дракона они подловили, если это можно так назвать. Увидели, не щадя лошадей помчались зверю наперерез. Пропустили над собой тушу, собрались палить в след из ружей... но в этот момент дракон рыкнул, испугав лошадей, и выпустил пламя... совершенно не оттуда где ожидалось. Часть воинов, сосредоточившись на меткой стрельбе, ослабили контроль за лошадью чем те и воспользовались — встав на дыбы и то, что должно было стать прицельным залпом... Дракон же их заметил, сделав круг и начал плеваться огнём. Куда попадала "драконья слюня" взрывалось и полыхнуло все включая землю. Сильный воздушный толчок опрокидывал всадников вместе с лошадью, а дыхание огня было таковым, что горели волосы, одежда, шкура. Так же шёл густой едкий дым. Дышать и ориентироваться на местности, было невозможно. Первая "охота на дракона" стала и последней, поскольку желающих повторить, даже за вознаграждение так и не отыскалось, а рассказы обгорелых и искалеченных джигитов были настолько невероятны и устрашающие...
В тени раскидистого дерева собрались атхамады (старейшины общины). Перед этим мужчины гадали на бараньей лопатке, до рези в глазах вглядывались в черты плоскости кости пытаясь предугадать, что ожидает их селение в ближайшем будущем благополучие или беда. Выходило не очень убедительно и совершенно непонятно. Кто-то даже предложил провести обряд вызывания дождя, украсть у женщины легкого поведения, которая жила у них в селении обувь и закопать ее в землю:
— В дождь птицы не летают и блягоз (дракон) летать не будет.
Но эта идея никому не понравилась...
Атхамады неспешно вели разговор, думали, советовались:
— На своей земле не пропадёшь, на чужой не возродишься,— говорили сторонники "остаться".
— Между волком и овцой дружбы не бывает,— возражали намерившиеся уйти
— Жиу(Эй),— восклицали "остающиеся",— если врагу дорогу уступишь, сам останешься без дороги и чувяк (обуви),— упрямо утверждали первые.
— Алаурсын (крайнее удивление),— удивлялись оппоненты.— Человека узнают не по бороде, а по уму. Бороду и козел отрастит. Зачем мертвому чувяки? — Отвечали вторые.
Хоть и не было слышно криков и шума, все же спор был жарким. Сходились они лишь в одном:
— Два соседа по-разному доят козу и делают сыр.
В "разгар споров" явился Гошпак Тляшок (коротконосый сын хромого). Бедняк бедняком с голоду продавший сына русскому офицеру. Он прибыл с крепости, где батрачил и... был глазами и ушами селения:
— В крепости от дракона житья не было. А недавно явился русский священник-старец. Обрызгал все "святой водой", собрал всех и вслух говорили молитву. После сказал, что дракона больше бояться не стоит, потому, как Бог православный отныне защищать их от этого чудища будет. Не поверил я ему, да и другие не поверили. В эту же ночь к крепости подлетел дракон. Разбудили священника-старца, тот вышел, а посох в его руках огнем пылает как солнце! Увидев это, люди начали креститься, а священник-старец как бы лениво прочитал молитву и посохом своим помахал, отчего крест на посохе еще сильнее засветится и светом тем на дракона! Вначале ничего не происходило, мне смешно даже стало, а потом дракон рычать перестал, взвизгнул от боли страшной и улетел. Священник-старец же громко читал молитву, после же всем заявил, что больше он к крепости летать не будет, поскольку вера православная в крепости этой сильна, что прогнал он с Божьей помощью дракона злобного... и ушёл спать... От чуда этого все еще сильнее креститься начали, в священника-старца как в ангела-чудотворца поверили, молитвы дружно вслух читать стали... Я много раз ходил на крепостную стену. Видел. С тех пор над аулами дракон летает, а к крепости больше не приближается.
* * *
123
Небольшая крепость на 86 человек гарнизона с комендантом штабс-капитаном Лобовым Семеном Михайловичем, с меновым двором, где постоянно шла торговля с горцами, периодически увеличиваясь или уменьшаясь по месяцам в зависимости от нужд закупщиков и потребностей горцев. Иногда совершенно прерываясь, когда английские или турецкие эмиссары подговаривали местное население не вести торговлю с русскими или когда горцы задумывали напасть на укрепление. Не редки были случаи, когда горцы приходили наниматься на работу, а в голодные годы толпы обездоленных у ворот просили милостыню, приводили на мену своих крепостных, бедные же меняли своих детей за 1-2 меры хлеба, пуд соли... кушать то хочется. Вокруг крепости были огороды, пастбище, луг, небольшое православное кладбище. С появлением Магомед-Амина появилось большое количество небольших банд, которые все время пакостили и не давали гарнизону спокойно жить.
