-Лика, -сказал он негромко, -Нам пора.
-Но, как же... послушание... — вскинулась было гномка, но тяжелый и исполненный боли взгляд дренея заставил её оборваться на полуслове.
-Отец Зеборий, — дреней поклонился дворфу, -Братья целители...
Дворфы и Чао склонили головы в ответ. Кивнув молчаливо замершему в углу, словно статуя, таурену, экзарх направился к выходу. Лике ничего не оставалось, как последовать за ним.
Она едва поспевала за размашистой поступью дренея, который, казалось, был погружен в свои думы и вовсе не замечал присутствия маленькой спутницы.
-Отец Оккам! — не выдержала Лика.
-А? Что, дитя моё?
-Вы же не... Вы же не думаете, что это был действительно он?
Экзарх промолчал. Гномка пыталась поймать его взгляд, заглядывая снизу-вверх.
-Мы никогда не можем быть в безопасности от самих себя, — проронил Оккам, по-прежнему не глядя на Лику, словно разговаривая сам с собой, -Тьма подстерегает нас в наших собственных сердцах, и только постоянное бдение и обращение к Свету может спасти нас от неё...
Лика вздохнула. Они подошли воротам Школы. -Ступай к себе, дитя, — мягко сказал дреней, -Отдохни, а вечером приходи в Собор на вечернюю службу.
-Но... Как же моё послушание? — взволнованно спросила Лика, -Я ведь вернусь в Бараки? Ваше... попечительство?
Экзарх улыбнулся грустной кривоватой улыбкой. -Тебе больше нет нужды проходить его. Близятся экзамены — теперь тебе будет полезнее сосредоточиться на подготовке к ним, повторении и закреплении изученного...
-Но как же практика? — волнуясь, Лика не заметила, что снова перебивает наставника, -Ведь у меня уже начало получаться!
Дреней кивнул. -Всему своё время, дитя. Ты проявила добрые качества, и Свет осеняет тебя. Но нельзя спешить. Есть время для подвигов, и есть время для созидательного труда.
С этими словами он коснулся ладонью лба гномки, благословляя её, и, прошелестев одеждами, направился по дорожке, ведущей к Собору.
Лика смотрела ему вслед, закусив губу.
* * *
Золотистые блики играли на отполированных до блеска подлокотниках массивных кресел, возвышавшихся над овальным столом Зала Советов.
Солнце уже почти село, но светильники еще не были зажжены, и в наступающих сумерках, лица собравшихся, и без того мрачные, смотрелись несколько зловеще.
Лорд Ремингтон Риджвелл выглядел озабоченным и мрачным. Королевский трон слева от него пустовал, также, как и кресла, занимаемые обычно таном Митрасом Железногором, и главой Службы Безопасности.
-Полагаю, -заговорил он, -Мы можем начать.
При звуках его голоса взгляды присутствующих устремились на канцлера.
Граф откашлялся. -Как уже должно быть известно досточтимым членам Совета, его величество не смог сегодня принять в нём участие по причине занятости, но уполномочил меня провести внеплановое заседание в связи с имеющими место городскими событиями, в известной степени затрагивающими всех нас и оказывающими крайне неблагоприятное воздействие на общую политическую и экономическую ситуацию в городе. К моему глубочайшему прискорбию, я не вижу на этот раз среди собравшихся глубокоуважаемого тана Митраса Железногора, чьи необдуманные слова и действия привели к серьёзному конфликту дворфийской диаспоры с властями города. Урегулирование этой ситуации — первый и наиболее острый вопрос, стоящий на повестке нашего Совета.
-Бунты следует подавлять, а не урегулировать! — резко произнёс генерал Хаммонд Клэй, подкрепляя свои слова ударом кулака по столу.
Лорд Ремингтон слегка поморщился.
-Мы разделяем вашу уверенность, генерал, — сказал он, -Однако же, следует очень тонко чувствовать грань между бунтом и акциями протеста...
-Акции, — проворчал Клэй, -Пока вы, господа министры, будете поддерживать короля в его пасцифи... пацисфи... Демоны! Я хочу сказать — во всей этой его юношеской чуши про общерасовые ценности, мы так и будем получать одну проблему за другой! Бастующие дворфы, разбойничающие гномы, гноллы-террористы и Саргерас знает, что еще ждет нас завтра! Я считал и считаю, что отмена смертной казни была ошибкой...
-Полно, генерал! — подал голос эмиссар Талуун, высокий дреней в светло-зеленом камзоле, -Нам всем хорошо известно, что вы — сторонник радикальных подходов к решению проблем, но также очевидно, что они не настолько эффективны, как вам в это верится. В том, что для монарха человеческая жизнь имеет ценность, если вдуматься, нет ничего дурного.
-Однако же, — заметил лорд Девин Фардейл, в накидке с символикой ордена Серебряной Длани, -Для государства общественное благо доминирует над личным. Как говорится, что впору монаху, не к лицу монарху...
-Господа! -граф Ремингтон извлёк из кармана небольшую табакерку и постучал ей по столу, прося внимания, -Мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать правильность поступков нашего короля. Нам необходимо прийти к общему плану действий по урегулированию создавшейся ситуации. Напомню, что, помимо внутренней городской проблемы, мы имеем также угрозу внешнюю, а именно — организованные банды гноллов, атаки которых привели к проблемам с поставками провианта в город с одной стороны, с другой — стали причиной потока беженцев, число которых растет с каждым часом, и также влияет на экономические показатели.
-Так давайте зададим жару этим степным дикарям! -лорд Девин Фардейл подался вперёд, -Это же просто шайки бандитов, у которых даже нет приличного вооружения — мои рыцари разгромят их не слезая с коней!
Хаммонд Клэй фыркнул. -Вы привыкли решать проблемы кавалерийским натиском в боях с безмозглой нежитью, лорд Девин. С этими тварями такой маневр не пройдёт! Степи — огромны, а гноллы действуют мелкими разрозненными отрядами, они будут всячески избегать лобовых столкновений с вами, изматывая вас постоянными фланговыми атаками, заманивая вас дальше в степь и дробя силы. Уж поверьте мне, хитрости им не занимать. Для того, чтобы приструнить их понадобится масштабная операция, которая растянется на недели! Именно поэтому я настаиваю на скорейшем разрешении конфликта в Ремесленном Квартале — если мы сейчас позволим бунтовщикам взять ситуацию под контроль и потеряем контроль над кварталом, мы не сможем вести боевые действия против гноллов и противостоять мятежникам одновременно! Именно поэтому я настаиваю на крайних и, как вы выражаетесь, радикальных мерах!
-Но, может быть, — промолвила доселе молчавшая светловолосая эльфийка, -Есть какой-то способ договориться с дворфами? Ведь, насколько я понимаю, причиной конфликта стали разногласия по поводу налоговой политики...
-Боюсь, это невозможно, леди Каледра, — Риджвелл покачал головой, -Дворфы разозлены и оскорблены из-за отравления одного из верховных танов, боюсь, он перешли определенную черту, за которой возврат к прежним позициям уже невозможен. Сомневаюсь, чтобы их сейчас устроил компромисс. Кроме того, полагаю, лорд Борлос подтвердит, что состояние казны за минувшие несколько дней со времени последнего Совета отнюдь не улучшилось, а значит, удовлетворение претензий дворфийских танов делается еще менее возможным.
-И всё-таки, стоит попытаться, — заговорила дама неопределенного возраста с ярко-огненной копной волос и знаком Кирин Тора на цепочке, — Если есть хотя бы малый шанс, его стоит использовать, перед тем как ввергать город во внутреннюю войну. Нужно попытаться воздействовать на Митраса с помощью дипломатии. Почему бы господину Матиасу не провести переговоры с дворфийскими танами?
-А вы его здесь видите, леди Элисон? — поинтересовался Хаммонд Клэй.
Лорд Ремингтон вздохнул. -Кстати, о господине Шоу, — сказал он, -Именно о нём я хотел поговорить с членами Совета. Это последний вопрос на повестке сегодняшней встречи.
* * *
-Не велено!
Долговязый стражник с длинными рыжими усами преградил алебардой проход группе крестьян, робко жавшихся к своему предводителю — мужику лет пятидесяти с пшеничного цвета волосами и светлыми, чуть навыкате глазами, теребившему в руках засаленный картуз и жалобно глядящего снизу-вверх на представителя власти.
-Дык как жыж эта, господин офицер, — бубнил он просительно, топчась на месте и оглядываясь по сторонам, -Ить они ж исты хочуть...
-Говорю же — не велено! — рыжеусый офицер зло сплюнул на землю и для убедительности стукнул древком оружия о землю, -Много вас тут таких, а только без документа не положено!
-Да помилуй, кормилец, — заволновался крестьянин, норовя заглянуть в глаза стражнику, -Какие ж такие документы-то? Мы ить землепашцы, отродясь энтих бумажек не видывали! Завсегда в город на ярмарку ездили безо всякого препона!
-Мало ли, что ездили! — стражник подталкивал мужика тупым концом алебарды, -А сейчас — не положено без документов! Понаехали, понимаешь... Ну чего, чего вам тут — мёдом намазано? Скоро, вон, говорят, самим жрать нечего будет, так вы ещё тут!
-Дык что ж поделать, господин офицер, — разводил руками крестьянин, -От гноллов жеж окаянных этих житья не стало! Рыщут, поганые, не поле вспахать, ни скотину на пастбище не выгнать! А с вилами наперевес не больно то пожнёшь!
-В общем, я тебе всё сказал, — стражник мотнул головой в сторону импровизированного лагеря у городских крепостных стен, -От туда иди, там ваши кучкуются, а здесь на проезде не стой — вон, вишь, обоз подъезжает!
Обоз между тем и правда приближался — несколько крытых телег в сопровождении конного отряда солдат в полном боевом обмундировании.
Заскрипели петли, массивные створки ворот начали поворачиваться.
Невысокий интендант, сопровождавший обоз на пегой кобыле подъехал к офицеру, утирая с лысины платком крупные капли пота.
-Что слышно в городе, Яксли? — осведомился он у стража.
Рыжеусый Яксли пожал плечами. -Да всё то же... Говорят, скоро хлеба вообще не достать будет, кое-кто уже подался из Буреграда, собрав скарб. А это вон, дурачьё, наоборот, сюда рвётся...
Он пожал плечами и плюнул в сторону лагеря. -А чей обоз-то? — поинтересовался он, глядя, как взмыленные лошади тянут мимо них просевшие груженые телеги.
-Известно, господина Триаса, — подмигнув, отвечал интендант, -Уж он в накладе никогда не останется!
-Это точно, — ядовито хмыкнул Яксли, провожая глазами последних всадников, -И охрана-то из армейских!
-Ну, а то! -интендант ухмыльнулся, -Как-никак, официальный поставщик его королевского величества! Ну, бывай, Яксли!
И, ударив каблуками сапог лошадь, интендант поспешил следом за уходящим в город обозом.
* * *
-Пятьдесят золотых за мешок муки! Да вы что, ополоумели?!
Полная пандаренка в цветастом платье, уперев лапы в бока задрав голову, с негодованием уставилась на торговца, с невозмутимым видом взиравшим на неё с телеги, стоявшей напротив лавки с широкой вывеской "Сыры Триаса".
-Где это видано, чтобы хлеб столько стоил?! — продолжала она низким утробным голосом, напоминавшим рык, -Еще вчера было десять!
Толпа горожан, сгрудившаяся вокруг, поддержала её недовольным гулом и свистом.
-Совсем совесть потеряли! Кому горе, а кому праздник! Да в шею их! Шкуродёры!
Кольцо стражников вокруг телеги при этих выкриках пришло в движение, замелькала обнаженная сталь.
-Уважаемые! — пронзительный голос торговца перекрыл уличный шум, -Вы прекрасно знаете, что в городе сейчас непростая ситуация! Наша компания не жалеет сил и средств, чтобы обеспечить в это трудное для Буреграда время бесперебойную доставку провианта! Мы тоже несём убытки! Вооруженная охрана, дорожные издержки, срыв контрактов — все это вынуждает нас идти на подобные меры и увеличивать стоимость продуктов! Поверьте, мы ничего не имеем на этом и работаем, фактически в убыток, исключительно ради блага города! Мы никого не принуждаем — все желающие могут самостоятельно попробовать организовать свою доставку продуктов в Буреград и установить свои цены! Вы можете убедиться в нашей лояльности и демократичности ценовой политики, если сравните наши цены со ставками на аукционе! Сегодняшние цены — это акция! Завтра, возможно, доставки станут невозможны, а цены будут дороже в разы! Кто это понимает — милости просим — подходи, налетай!
Бормоча ругательства на родном наречии, пандаренка полезла куда-то в глубь складок платья, извлекая на свет внушительных размеров кошель.
-Да чтоб вы подавились этими деньгами! — буркнула она.
Остальные покупатели, также ворча и возмущаясь, выстраивались в очередь, толкая друг друга и споря, кто где стоял.
По лицу торговца промелькнула довольная улыбка. -Без давки, прошу без давки! — закричал он, -Все будут обслужены в порядке очередности!
За всем этим, чуть в стороне, наблюдал всадник на мышастом скакуне с дорогой упряжью, в сером плаще с надвинутым на глаза капюшоне.
Покачав головой, он тронул поводья и неспешным аллюром направился по переулку в сторону Каналов. Несколькими секундами спустя, от стены дома, около которого он стоял отделилась пара теней и последовала за ним.
Погруженный в свои раздумья под мерное цоканье копыт, Антуан не заметил фигуры, появившейся перед ним в сгущающихся сумерках, и вздрогнул только после того, как чья-то крепкая рука неожиданно резко перехватила коня под уздцы.
-Вечера доброго, ваша светлость, господин хороший, — пробасил хриплый голос.
На короля, усмехаясь щербатым ртом, смотрело заросшее щетиной лицо человека с крупными грубыми чертами и густыми, почти сросшимися бровями.
-Что вам нужно? — король выпрямился в седле, пытаясь уловить на слух движения вокруг и определить, есть ли поблизости кто-нибудь еще. К сожалению, капюшон, скрывавший его лицо, значительно ограничивал обзор.
-Ай, да что же так сразу грубо! — бровастый ухмылялся, силясь разглядеть лицо человека, -Вечера нынче томные, на улицах тревожно, ездить на таких дорогих конях небезопасно, ваша светлость, вот мы с ребятами и решили позаботиться, так сказать, о вашей сохранности!
-Благодарю за вашу заботу, — слова Антуана прозвучали менее жестко, чем ему бы хотелось, -Но я в состоянии позаботиться о себе сам. А теперь дайте мне дорогу!
Однако, громила не спешил исполнять приказ и откровенно забавлялся над ним.
-Дорогу то отчего не дать, — протянул он, -Вот только ради безопасности вашей, лошадку придется оставить, и, пожалуй, плащик тоже... Да и под плащом у вас, небось, полным-полно всяких опасных штуковин. Вы бы лучше поменялись с кем-нибудь из ребят одежкой-то.
По другую сторону лошади появилась еще одна фигура, схожей комплекции и внешности.
Антуан взялся за рукоять меча и замер, внезапно ощутив холод стали у себя под ребрами слева.
-Слышь, ты не дрыгайся, — донесся до него невыразительный негромкий голос, -С тобою же по-хорошему разговаривают...
Антуан почувствовал, как кровь приливает к его щекам. На секунду он представил отца, оказавшегося в подобной ситуации. Еще не отдавая себе отчета в том, что делает, он наугад пнул ногой в том направлении, откуда доносился голос. Каблук ударился о что-то мягкое, сбоку раздалось приглушенное ругательство, в этот-же миг кто-то с силой рванул его за плащ, он почувствовал, что теряет равновесие и падает с коня. Рванув застёжку, он освободился от плаща, перекатился по земле и вскочил, выхватив меч из ножен.
