— Мириам, помоги своему будущему мужу, а то он в технике самый настоящий лох. Все, что он умеет, это кнопки нажимать на приборах! И вообще, Мириам, как мне показалось, слишком уж много непонятных излучений концентрируется на нем кафе. При этом оно такое мощное, что из этого излучения твой будущий муж может потерять способность к детопроизводству! —
Несколько неуклюже с попытался пошутить над Мириам, пакистанской девочкой, но, как оказалось, пакистанские девушки русских шуток не понимали! На моих глазах лицо Валерки Офицерова вдруг изменилось, в какой-то момент оно приобрело осмысленное выражение. Его глаза сазу же стали настороженными, а губы зашевелились в беззвучном шепоте. Черт меня подери, Валера никогда не учился на моих курсах повышения квалификации, но сейчас он демонстрировал мастерство владения внутренним голосом. То есть это мастерство позволяло ему общаться с другими людьми внутренним голосом, а его голос из тех людей, кто находился рядом с ним, никто не слышал! Обучению мастерству внутреннего голоса на моих курсах была первой ступенью обучения телепатии. То, что владел этим мастерством, могло бы означать только то, что ФСБ восстановило мои курсы повышения квалификации работников правоохранительных органов! Что сотрудники этого ведомства сегодня овладевают специфическими навыками на этих курсах.
— Мой генерал, спешу вам сообщить о том, что именно ваш собеседник является источником насыщенных электронных помех. На нем навешено столько электронной аппаратуры, что он больше похож на электронного андроида, а не на простого человека. Для того, чтобы убрать все эти помехи и упорядочить работу аналогичной аппаратуры, имеющейся на моем будущем муже, Марк, я могу сделать две вещи. Первое, заглушить работу одной аппаратуры, предоставив приоритет пользования такой аппаратурой одной стороне или же могу сделать так, что обе стороны могли бы получать чистый сигнал изображения со звуком, но при работе одной аппаратуры?!
Немного подумав, я мысленно сказал:
— Мириам, давай, поработаем по второму твоему варианту, но Офицерова оставь без связи со своими людьми. Пусть в разговоре с нами он будет принимать самостоятельные решения, без какой-либо подсказки со стороны своего начальства!
— Ну, если ты этого хочешь, то можешь отдать приказ на открытие огня! — Сказал Михалыч.
Он и понятия не имел о моих переговорах с Мириам и о моем только что принятом решение о телетрансляции всего того, что с нами будет происходить во время этой встречи и переговорах. Тем не менее, этот эмведешный волкодав верхнем чутьем почувствовал, что можно или чего было нельзя говорить полковнику Офицерову в данной ситуации.
— Мне было приказано, предложить вам сложить оружие и сдаться! — Продолжил разговор Валера Офицеров. — В случае вашего отказа подчиниться официальным властям, я должен буду отдать приказ снайперам открыть огонь на поражение!
— Слушай, Валера, а ты помнишь двор пятиэтажки в Первом Самотечном переулке, куда ты приехал за мной, чтобы меня отвезти к Юрию Владимировичу? Моя мама вышла меня провожать, когда мы садились в "Волгу", что ты ей тогда сказал, Валера? Хочешь я тебе напомню твои же собственные слова...
— Марк, прекрати! Не надо вспоминать Наталью Георгиевну! Она давно покоится в земле...
— Тогда, Валерий Петрович, вы лично этой простой русской женщине пообещали, что будете лично Марка хранить и оберегать от всех невзгод и несчастий этого мира. Сейчас же, что у нас получается, вы, Валерий Петрович, готовы, по приказу своего руководства, отдать приказ, чтобы ваши снайперы убили бы Марка?! — Послышался голос Архангела Михаила. — Господа российские офицеры так непозволительно себя не ведут, господин полковник Офицеров! Испокон веков они держат данное ими слово, вы же, что собираетесь его нарушить?
Мне с большим трудом удалось упросить Архангела Михаила принять участие в этой нашей беседе. Но, честно говоря, я не ожидал, что он впишется в нее на первых же наших словах.
— Марк, я прошу тебя попросить Архангелов не вмешиваться в нашу беседу! Ведь наш разговор идет о государственной измене! Марк, именно ты, а не я предал интересы родины и всячески способствовал предателям из ГРУ передать вражеской стороне опытный образец вертолета "Черная акулы"!
Что дальше говорил полковник Валерий Офицеров я уже точно не помню, настолько глубоко в душе я был поражен словами своего бывшего друга Валерки Офицерова. Раз за разом я в своем сознании переворачивал пласты своей памяти, вспоминания в деталях эпизоды своей прошлой и настоящей жизни. Как я уже говорил, у меня на руках не имелось ни единого документа, грамотно составленного и с соответствующими печатями, доказывающего вину Геннадия Александровича Вольского, помощника Президента по вопросам безопасности в предательстве России. Одним словом, я оказался в ситуации, когда мне ничего не оставалось, как обеим подсматривающим и подслушивающим сторонам рассказать о том, что же произошло с этим вертолетом на деле и почему погибли бойцы диверсионно-разведывательной группы полковника Геннадия Кантемирова!
Мириам мгновенно сообразила, что я намереваюсь делать. Она управление телеканалом связи, по которому транслировался сигнал изображения, совмещенного со звуком, взяла на себя. По нему я начал свой рассказ с того, как черная "волга" с кегебевскими номерами свернула с Первого Самотечного переулка и заехала во двор моей "хрущевки". Из ее салона выскочил бравый капитан, оправив гимнастерку, он решительно шагнул в подъезд, на первом этаже которого проживал я с матерью и своим братом Виктором... .
Этот фильм-воспоминание продолжался не менее часа, в нем я рассказал о своей встрече С Юрием Андроповым, о своей работе в КГБ, о командировке в Афганистан и прочее. Обо всем том, что со мной происходило в те времена, о своих друзьях товарищах и о том, как до меня дошел слух о расстреле морскими котиками моих сослуживцев по группе полковника Кантемирова! Возможно, мой рассказ получился слишком долгим и нудным, но его не прерывали и с глубоким интересом смотрели, как в МВД, так и в ФСБ Российской Федерации
Когда же я свой рассказ продолжил воспоминаниями о своей первой встрече с таможенником и группой прапорщика Малащенко в аэропорту Шереметьево 2, то ко мне подключился Архангел Михаил и сказал:
— Марк, будь осторожен, какие-то непонятные снайперы только что заменили фээсбешных снайперов, они собираются тебя расстрелять каким-то специальными пулями. Ты уж меня извини, мы — святые люди хранимся только в памяти и в сознании верующих людей. Поэтому очень часто детали вашего современного мира нам непонятны, в них мы не очень-то хорошо разбираемся. Так что, сын мой, прими мой совет, сам позаботься о себе и о своих друзьях!
Мой рассказ-воспоминание подходил к концу, полковник Петр Ильич Василенко только что мне назвал имена предателей и изменников родины... Я вскочил на ноги и на все кафе громко прокричал:
— В подвальном помещении кафе только что начался пожар, горят ящики с туалетной бумагой. В этой связи администрация просит посетителей кафе срочного его покинуть, соблюдая спокойствие и порядок. Первыми кафе должны покинуть женщины и дети, не достигшие шестнадцатилетнего возраста! Мужчины помогают женщинам и детям быстро одеться и сопровождают их к выходу!
Хочу сказать, что при правильном обращении с толпой и она становится разумной и послушной! Так что посетители кафе "Шоколадница" слаженно и быстро покинули кафе, остались официанты, молодые девчонки и парнишки! Тут мои нервы не выдержали, и я прокричал:
— Вон, пошли все вон отсюда! Через минуту здесь начнется стрельба и вы можете почем зря погибнуть! Прочь, бегите, куда глаза глядят, из этого кафе.
Но ни одна девчонка, ни один парень так и не побежал, спасаясь, из этого стеклянного и насквозь простреливаемого зала кафе! В их руках почему-то появились пистолеты?!
В этот момент острая боль пронзила мою спину, в глазах потемнело и мир рассыпался на кровяные осколки. Острая боль поглотила мое сознание!
4
— Руслан, ты, что наделал, на кого ты меня оставил? Доктор Лакшми мне сказал, что у нас с тобой будет девочка! Кто же ее будет тогда воспитывать? Как она будет жить без своего отца? Марк, не уходи, поживи хоть немного! Открой глаза, посмотри на меня! —
Голос Веруни, вот только откуда она узнала, что в меня стрелял снайпер?
— Полковник Марк Ганеев, вы не прислушались к нашему совету! В результате вступили безоружным и не способным себя защищать в огневой контакт со своим противником! Вы так и не довели до логического конца своего расследования по дела о предательстве родины! В этой связи вы разжалованы, лишены всех званий и государственных наград! Завтра соберется трибунал и вам вынесут суровый приговор!
Голос полковника Игоря Морева, но почему он сейчас выступает в качестве прокурора?
— Ты, что творишь, Марк? Черт тебя подери, тебе нельзя сейчас умирать, когда ты стоишь на пороге отмщения! Вставай, Марк, хватит тебе валяться на полу безжизненным трупом! Ты же простая тень, тебя невозможно застрелить простыми пулями!
Голос Михалыча, он как всегда пытается меня поставить на ноги, ведь его министр Дронов сейчас находится в зоне риска, поддержав меня в борьбе за справедливость!
— Что же мне делать? Ведь я не отдавал приказа открывать огонь на поражение! Марк же валяется тупом на полу кафе, а мне говорили, что он бессмертный! Почему нет связи с оцеплением и самой конторой? Мне же обещали, что связь будет устойчивой. При этом опять-таки уверяли в том, что никакой стрельбы не будет! Сейчас же началась такая пальба, да еще в самом центре Москвы! Меня за это по головке не погладят! Что же мне делать? — В этот момент думал полковник Валерий Офицеров.
Боль в моей спине начала уходить, но ее источник не исчезал, он, по-прежнему, в ней оставался! Боль постепенно утихала, но она так и не ушла полностью! Я попробовал отползти в сторону из простреливаемого вражескими снайперами пространства, но пока не мог пошевелиться, поэтому не смог этого сделать. Немного времени мне потребовалось для того, чтобы сообразить, что боль — это физическое явление! Что в настоящий момент, будучи тенью, я даже, в принципе, не должен был испытывать какой-либо боли, даже в случае попадания вражескими снайперами в область моего сердца! Тени это не физическое, а духовное проявление сознания! Только мое тело, в данный момент лежащее на койке в брезентовой палатке под охраной Вована, могло быть подвержено... Черт меня подери, неужели этот гаденыш...!
— Мириам, объявляй боевую тревогу по базе! И бегом в мою палатку, там осмотрись и пойми, что происходит? Немедленно, Мириам, беги и хватай Вована, не дай ему ножом ударить еще и Михалыча! Мириам, объявляй тревогу и беги... беги в палатку, он может убить твоего будущего мужа!
Сам же я в это время, пока Мириам спасала свое будущее, сумел-таки телекинезом переместиться в угол кафе, уйти из простреливаемой вражескими снайперами зоны, там осмотреться. Через мгновение до меня дошло понимание того, что в настоящий момент, в самом центре города, столицы России, идет самый настоящий бой! Только в этом бою обеими сторонами использовалось огнестрельное оружие с глушителями, поэтому пешеходы на тротуарах и другая публика ничего не видят и не слышат. Только участвующие стороны могли определить вред и повреждения, получаемые каждой из враждующих сторон.
Ай, да, какие молодцы эти официанты и официантки, четыре парня и две девчонки, они своими пукалками ПМ с навинченными глушителями так и не позволили вражескому спецназу проникнуть в помещение кафе "Шоколадница", в котором мы встретились с полковником Офицеровым. Тень Михалыча валялась под стеной с панорамным окном, именно у нее стоял столик, за которым мы беседовали с Офицеровым. Сам же полковник...
— Марк, Вована в палатке не оказалось! Видимо, он успел скрыться! Ты лежишь, почему-то весь в крови и, кажется, не дышишь? Ты, что умер и разговариваешь со мной из мира Бори Фридмана?
— Я пока еще вас не покинул, мне еще не заготовлено место в мире ином, Мириам! Кто, помимо тебя, сейчас находится в палатке? И что с телом Михалыча?
— Он тоже лежит, почти не дышит и не шевелится! А в палатку только что прибежал Максим со своей женой, Нелли! По его взгляду, он так же, как и я сама, ничего не понял из того, что же здесь произошло, почему у тебя глубокая ножевая рана в спине?!
— Мириам, подключи Максима к нашей линии мысленных ереговоров!
— Сделано, сэр! Максим Звонарев слышит нас обоих!
— Максим и Мириам, вы сейчас оба меня внимательно выслушайте! Я с Михалычем в данный момент нахожусь на выполнении боевого задания и несколько в ином качестве! Чтобы снова стать людьми, мы обязательно должны вернуться именно в свои тела! Поэтому постарайтесь их не трогать или перемещать с одного места на другое! В противном случае мы никогда не сможем в них вернуться! Вы хорошо меня поняли, ребята?
— Да! — Мысленно сказала Мириам.
— Нет! — Мысленно сказал Максим.
— Ну, и хорошо! Чуть позднее сами сообразите и поймете, почему наши тела нельзя трогать или двигать! Пусть фельдшерица из медсанчасти чем-нибудь заклеит мою рану на спине, прекратит кровотечение! Или же пригласите Малахова из госпиталя Бурденко, он прекрасно знает, как следует обращаться с такими, как я, ранеными! Передайте капитану Заранде с дежурным отделением немедленно вертолетом вылететь в Москву. На проспекте Калинина в кафе "Шоколадница" мы ведем огневой бой с неизвестным противником! И последнее, Мириам, сними блокировку прохождения электронных сигналов в нашей окрестности!
Только завершился мой разговор с Максимом и Мириам, как полковник Валера Офицеров оживился и громким голосом начал рапортовать:
— Сейчас я вас хорошо слышу, товарищ генерал! Да, мы ведем бой с неизвестным противником, своим огнем он не дает нам головы оторвать от пола кафетерия! Что вы говорите? То есть вы хотите, чтобы мы подняли руки и пошли сдаваться этому противнику?! Товарищ генерал, а они нас не пристрелят, как, скажем, только что пристрелили Марка Ганеева? Он все еще валяется в том самом месте, где его поразил вражеский снайпер?
Полковник Офицеров приподнялся на локтях и внимательным, но непонимающим взглядом осмотрел помещение кафетерия. Прежде оно было кафетерием, а сейчас походило на настоящее поле сражения. В нем были разбиты все столики, барная стойка из-за попадания пуль превратилась в сплошное решето! Увидев прячущихся от вражеского огня официантов, полковник Валерий Офицеров им приказал:
— Все, ребята, финита ля комедия! Генерал мне только что сказал, что с нами небольшая ошибочка вышла! Наша же группа спецназа ошибочно нас приняла за террористов! Так что, мальчики и девочки поднимайтесь на ноги и пошли на улицу. Руки вверх нам поднимать не надо! Там на улице нас уже ждут!
— Валера, это я, Марк Ганеев, я не умер! Пожалуйста, не выходи сам на улицу и не выводи этих ребят под огонь вражеских снайперов! Хочу тебе сказать, что ты только что разговаривал не со своим генералом!
