Тропой лекаря-3. Дар целителя

Рамон решительно вернулся в кресло, подобрал томик, и на этот раз у книги даже иногда перелистывались страницы. На душе у мужчины определенно стало светлее.

* * *

Второй раз я пришла в себя уже днем. Рамон по-прежнему сидел в кресле неподалеку. Интересно, он и спал в нем тоже?

Пришлось кашлянуть еще раз.

— Добрый день? — отреагировал уже спокойнее супруг.

— Надеюсь, — честно призналась я.

— Лекарь был около часа назад, сказал, что опасность миновала, но теперь тебе надо усиленно питаться и восстанавливать кровь.

Я кивнула.

— А искупаться можно?

— Купаться пока нельзя, но я позову служанок. Хотя бы пот стереть, — честно ответил Рамон.

— Пожалуйста, — попросила я.

Чувствовала я себя грязной, усталой и вообще...

Больно.

Долго ждать служанок не пришлось, вошли, защебетали, помогли мне обтереться мокрыми губками, переодели, не потревожив повязку...

И оставили наедине с подносом вкусностей. Я облизнулась, почувствовав зверский голод, и вцепилась зубами в кусок мяса, по счастью, уже мелко нарезанного. Уммм...

Рамон появился, когда я доела все, что мне принесли и лениво потягивала из стакана гранатовый сок. Вкусно...

— Приказать что-нибудь еще?

— Нет, спасибо.

У меня был выбор — или поговорить сейчас, или затянуть, только вот такие разговоры лучше не откладывать. И я кивнула Рамону на кресло рядом с кроватью.

— Поговорим?

— Да.

Рамон решительно развернул кресло так, чтобы мы могли видеть глаза друг друга. И я начала первой.

— Просьба не оставлять тебя... это то, о чем я думаю?

— Да, — ни тени сомнения. — Я хотел бы, чтобы ты была моей женой. Была рядом со мной, с нашими детьми... чтобы наш брак был настоящим. Я не понимал, пока едва не потерял тебя, а потом... могло быть поздно. Сегодня нас могло бы уже не быть. Я... я знаю, что не лучший человек, знаю, что не могу дать тебе многое, но...

Я подняла руку.

Не стоит меня убеждать, слова сказаны, а мне надо просто их обдумать.

Злое дело — любовь. И не хочешь, а так получается...

Рамон любит меня, или думает, что это любовь. Да, он не лучший человек под этим небом. У него руки по локоть в крови, а то и по плечо, он убийца на службе Короны, он вперед всего ставит верность Король и Раденору, он любого уничтожит за предательство...

Собственно, у него куча недостатков.

Он никогда не осыплет меня розами. Но...

А что я увижу в зеркале?

Недостатков и у меня не меньше. Я слишком хладнокровная и рассудочная, чтобы полюбить как, как пишут в сказках — и умерли они в один день. Я никому и никогда не буду доверять до конца, меня так научили, я ставлю свою работу вперед всего, я...

Такое сокровище как я врагам дарить надо, чтобы искренне раскаялись перед мучительной смертью.

Так может быть, стоит попробовать хотя бы найти общий язык? Побывав на пороге смерти как-то очень быстро понимаешь, что жизнь конечна, а у тебя ни детей, ни плетей... ничего-то после тебя и не останется, кроме памяти. А хочется большего.

— Ты меня отпустишь, если я попрошу?

— Да.

И ведь Рамон не врал. Было видно, что он готов на все.

А раз так...

Вот он сидит передо мной и смотрит. Этот мужчина никогда не будет писать для меня стихов или целовать перчатки. Он не поймет, что такое романтические жесты.

Я никогда не объясню ему, что к ногам любимой можно бросить весь мир, да ему и в голову не придет подобная глупость. Что можно осыпать меня с ног до головы розами или подарить соловья, украшенного бриллиантами.

Но он всегда будет рядом. Будет закрывать меня от любой опасности, не ограничивая, по мере возможности, моей свободы, будет рвать любого, кто косо на меня посмотрит, будет делать все для меня и детей... если он даже ребенка Марты усыновить согласился, хотя рано или поздно у нас могут быть проблемы из-за этого. Или нет?

Недаром же малышу меняют имя и род, помусолят эту историю лет десять, да и забудут потихоньку. А там и новое что придумают.

Может, и правда стоит попробовать стать семьей с Рамоном?

Ради малыша, ради себя, ради... да просто — попробовать? Можно всю жизнь прождать чуда, и не дождаться его, а я маг жизни, я обязана сама творить чудеса. Пусть бывший маг, но жить я продолжаю!

Я медленно протянула Рамону руку, которую тот и взял. И крепко сжал в своих ладонях.

Это он такой горячий — или у меня такие ледяные руки?

— Да?

— Да.

Кто спросил? Кто ответил?

Это уже наше личное и интимное дело. Семейное... а вдруг и правда получится?

Эпилог. Или — три года спустя.

— Мама, смотли!

Маленький Томми Ренар — поразмыслив, его величество решил, что это будет лучшим выходом, при котором все всё понимают, но доказать не могут, мчался ко мне.

В руках у малыша был здоровущий синий ирис. Красивый...

С момента нашей свадьбы прошло уже три года, и я ни минуты не пожалела о принятом решении. Рамон оказался хорошим мужем для такой, как я.

Я пропадала в лечебнице, которая открылась через полгода после свадьбы, Рамон пропадал на службе. Мы встречались за столом и в спальне, не утомляя друг друга. И пожаловаться на мужа я не могла.

Нежный и внимательный любовник, хороший друг и просто человек, с которым есть о чем поговорить — разве этого мало?

Очень много.

Довольны были все.

Моринары, в род которых вливался маг жизни. Его величество — интриган крабов! Рамон...

Даже я, хоть в это и сложно поверить.

Дар ко мне так и не вернулся, но я старалась его компенсировать умением, и без лишней скромности скажу, что превзошла своих учителей. Глаз у меня верный, а рука легкая, и мое личное кладбище пополняется крайне редко.

Своих детей у нас пока не было, но Томми упорно звал нас с Рамоном мамой и папой, а герцог упоенно возился с малышом. Я даже не ожидала такого от Палача, но увидев, как он укачивает ребенка, у которого режутся зубки (маг ты или не маг, а больно!) прониклась до глубины души.

Чужой же ребенок, а Рамон выгнал няньку и полночи не спал...

Он оправдывается государственной необходимостью, приручением и прочими глупыми словами, но я-то вижу! Он любому голову откусит за нас с Томми...

— Мама!!!

Ножки подвели малыша.

Томми запнулся о корягу, и с размаху полетел на землю. Прямо на здоровущий камень — и затих. А я...

Я и сама не поняла, как слетела с крыльца.

Как подхватила малыша на руки, как ощупала головку.

Кровь, как много крови... и рана...

Безвольно мотнулась шейка, лицо малыша стремительно выцветало до пепельного цвета...

Оххх...

Проклятый камень! Неужели...

И вдруг...

Я думала, я забыла это ощущение. Но внутри начало разворачиваться нечто...

Дар?

Моя сила?

Я почти не помнила, как это бывает, но здесь и сейчас...

— Не смей умирать!

И сила хлынула из меня потоком!

Это было... словно вернуться домой после долгого путешествия. Словно глоток воды после пустыни... словно — жизнь!

Кровь останавливалась, страшная рана закрывалась на глазах, Томми ощутимо расслабился, и повозился, устраиваясь поудобнее...

Живой?

Выживет!

Но... дар?

Я медленно развернулась и как сомнамбула направилась в дом.

Как такое может быть?

Не верю... невозможно.

И все же, положив Томми на кровать в детской и отдав его на попечение служанок, запершись в своей комнате, я была вынуждена признать очевидное.

Внутри, там, где три года были лишь пустота и холод, ровно и упрямо горел огонек дара. Крохотный по сравнению с тем, что было, но... живой!

Он был. Он горел, он согревал меня, и я... я жила!

— Вета, открой!!!

Конечно, слуги донесли Рамону. Кто бы сомневался?

Впрочем, ругаться я не стала, просто встала и распахнула дверь. Рамон ворвался внутрь, подхватил меня на руки.

— Ты как?

— В порядке. А Томми?

— Жив-здоров, я только от него.

Своих у нас пока не было, а малыша Рамон любил, как родного. Ребенок ведь не виноват, что у него мать — дура.

— Рамон... я... кажется, я опять маг.

Я ожидала любой реакции, но муж вновь удивил меня.

— Ты — или ребенок?

— Ре... ре...

От шока я застряла на первом слоге. Рамон фыркнул.

— Вета, а ты не поняла? Мне Ренар еще неделю назад сказал, он думал, ты знаешь.

Я знаю? Я ЗНАЮ?!!!

— Я... беременна?

— Да. А ты...

Распускать руки нехорошо, но подзатыльник муж получил. За идиотский смех. Мало ли, что я лекарь, я не повитуха. И вообще, на себе не так заметно...

То есть...

— Мой ребенок может быть магом жизни, и это — его дар?

— Вполне возможно. Это надо попросить Ренара посмотреть. И во дворец я тебя пока не пущу. Сама понимаешь, Эрик, Алекс...

Я понимала.

То, что полудемоны и некроманты — замечательные, не отменяло конфликта сил.

— А на работу?

— Я же обещал тебе не запрещать.

Да, сколько пересудов было в свете. Герцогиня Моринар, лекарка...

Но потихоньку все прикусили ядовитые языки. Над Рамоном не посмеешься, а мне попросту все равно, вот и успокоились. Сейчас, наверное, опять начнут. Но не оглядываться же на чужое мнение?

Как справедливо замечает госпожа Лимира, на каждый чих не проздравствуешься. А раз так — живем своей жизнью.

Рамон пропадает на службе, я в лечебнице, и мы оба занимаемся малышом. Скоро и еще малышни добавится в доме, и это здорово!

— Спасибо, — я погладила мужа по щеке. — Спасибо, родной...

— Это тебе спасибо, Вета. Ты не просто маг жизни, ты — и есть моя жизнь.

Счастье ли это?

Не знаю. Но это — правильно.

* * *

Ребенок родился в срок.

Мальчик. Рене Виктор Моринар, сильный маг жизни.

Томми был счастлив.

У него появится братик, которого Томми будет всему учить! Тоже маг жизни! Это же здорово, правда?

Ревность?

Откуда бы ей взяться? Мы с Рамоном девять месяцев убеждали малыша, что он самый замечательный, и Томми нам поверил. Тем более, если бы не он, мой дар моог бы проснуться позже.

Как оказалось, для мага жизни есть шанс обрести утраченное, мой дар — искра от огня моего сына. И теперь мне предстоит учить двоих, учиться самой сопрягать дар и умение лекаря, да и просто.

Жить, радоваться, быть счастливой...

Я смотрю, как мой муж держит на руках старшего сына, подношу к груди младшего, и мечтаю еще о ребенке. А лучше — о двух. Внизу, в гостиной, ждут друзья, канцлер, маркиза Террен, маг воды Ренар Дирот, да много кто пришел поддержать меня, единственный, кого там нет — его величество. Мало ли... роды мага жизни у мага жизни — дело тонкое, лучше держать некромантов подальше. Он понимает.

Лекари передрались за право принимать у меня роды и с разгромным счетом победил Карнеш Тирлен. В моей лечебнице он не работает, но его учеников там хватает. А сам он приходит иногда, на самые сложные случаи. За эти три года я много чему научилась, теперь моему дару будет намного проще. Пусть меньше дар, но больше знания. И я смогу...

Впрочем, это сейчас неважно. Важны только счастливые глаза мужа. За эти три года у нас было много всякого. Мы ссорились и мирились, пытались понять друг друга и думали, что не справимся. Бывало разное. Все же два таких разных характера...

Здесь и сейчас я не жалею ни о чем.

Не сомневаюсь, у нас в жизни будет много всякого, и хорошего, и плохого, но пока мы вместе — мы справимся.

У меня ведь есть самое главное.

Есть я, есть мои родные и близкие, все, кого я люблю, будут живы и здоровы, поскольку это зависит от меня. Разве этого мало?

Для целителя — очень много. А я целитель до последней капли крови. Это мой дар и мое право, моя награда и мое наказание. Вечная, как сама жизнь, тропа целителя...

Не знаю, что ждет меня в будущем, но здесь и сейчас я счастлива имеющимся.