Парень в разорванном на груди хитоне взмахнул дубинкой. Алекс увернулся и полоснул противника по ноге. Тот с воем бросился в сторону. Александр одним прыжком оказался у поверженного предводителя и приставил клинок к ямке на шее.
— Пусть только кто дернется, и я ему горло перережу!
Юнцы замерли. Видимо этот мужчина пользовался среди них непререкаемым авторитетом. Оставшись без его руководящей и направляющей силы, они просто не знали, что делать.
— Брзгн! — прошипел главарь. Его широкие, со сбитыми костяшками пальцев руки дернулись.
— Не советую, — предупредил юноша.
Глаза предводителя вернулись откуда-то из-под разбитого лба и постепенно приобретали осмысленное выражение.
— Забирайте своего сопляка, — проговорил Алекс, кивнув на мальчишку, разглядывавшего лежащие на ладони выбитые зубы. — И идите отсюда.
— Мы не уйдем без Буяна, — с угрозой проговорил раненый парень.
— Ногу перевяжи, вояка, — поморщился Александр. — А то сдохнешь! Не нужен мне ваш Баян. Уйдете на двести шагов, я его отпущу.
— Грмз,— выдохнул здоровяк.
Юноша чуть приподнял меч.
— Может, тебя послушают? Прикажи своим коскидам уматывать, или им придется искать себе нового покровителя.
— Пошли отсюда! — слабым голосом отозвался вожак.
— Айри, возьми у него меч! — велел Алекс, когда пацаны отошли подальше.
Девушка ловко вытащила у поверженного врага железный клинок, потом посмотрела на юношу, чуть приподняв губы в хищной улыбке.
Александр убрал меч от шеи Буяна, а девушка ударила его ногой в пах.
— Оооо! — заохал тот, сгибаясь.
Его шайка остановилась, привлеченная странными звуками. Юноша положил меч на локоть. Буян заскрипел зубами, гася рвущийся крик.
— Пошли, Гернос.
— Я тебя найду! — прохрипел поверженный враг.
Алекс резко обернулся.
— Ты на самом деле этого хочешь?
От его слов потянуло холодом.
И Буян отвел глаза, шкурой битого зверя чувствуя ледяное дыхание смерти.
— Бойся своих желаний, — посоветовал юноша на прощание. — Они иногда сбываются.
— Как ты их! — Айри не могла вымолвить ни слова от восхищения и гордости.
— Когда в следующий раз захочешь подразнить своим прекрасным телом горячих нидосских мужиков, подумай, повезет ли нам еще, — резко огрызнулся Александр. — А если бы их было десять? Или двадцать?
— Что же мне из-за всяких уродов прятаться?! — вскипела девушка. — Я не сделала ничего плохого! Здесь все так купаются!
— Ты поштупила очень опрометщиво, — неожиданно поддержал парня Гернос. — Прошу тебя, не делай так больше.
Странно, но евнух никогда раньше не встревал в их споры. Возможно, поэтому Айри сразу сникла.
Какое-то время они шли молча. Девушка дулась, а Алекс с трудом сдерживался от новых упреков.
— Мальчика жаль, — вздохнул Гернос. — Ты же ему половину жубов выбил.
— Если собираешься кого-то бить и насиловать, то будь готов к тому, что с тобой поступят точно так же, — буркнул юноша.
— Ты рашшуждаешь как филошоф, — усмехнулся евнух.
— Поживешь здесь — станешь философом, — вздохнул Александр, окончательно успокаиваясь.
У лавки их ждали посыльные от ремесленника из соседнего квартала. Слава нового лекаря все сильнее расходилась по городу. Пришлось забросить домой одежду, прихватить сундучок с лекарствами и отправляться к больному.
Увы, но в этом случае даже Гернос оказался бессилен, о чем он и заявил столпившимся во дворе родственникам. По лимонно-желтой коже Алекс сразу догадался, что у старика отказывает печень. Верный своему правилу, лекарь ничего не взял с убитого горем сына, лишь посетовал, что они слишком поздно обратились. На прощание Александр посоветовал попросить помощи у богов.
К сожалению, подобные случаи случались в последнее время все чаще. Прослышав об искусном врачевателе, люди шли к нему в последней надежде, когда уже ничего другого не оставалось.
Один из главных праздников Нидоса "День основания" не произвел на Алекса особенного впечатления. Торжественное шествие пышно одетых советников в сопровождении многочисленного мужского хора, распевавшего что-то в стиле "рэп" под аккомпанемент хриплых труб и барабанов, но без танцовщиц, началось от Дворца Ста. Лучшие люди города остановились на торжественное жертвоприношение возле храма Орея, после чего продолжили путь к Дворцу Флота и военной гавани.
Пестро одетая толпа горожан, гораздо более многочисленные чем в Келлуане уличные артисты, разыгрывавшие порой откровенно непристойные сценки. Обилие пьяных, нищих, городских стражников и келлуанских солдат, отправленных наместником в помощь для поддержания порядка. Кругом шум, крики, толкотня и какие-то сегодня особенно нахальные проститутки обоих полов. Александр уже решил, что жители Нидоса достаточно налюбовались на новое платье Айри, когда Гернос предложил пойти в Цирк.
В отличие от мира Саши Дрейк здесь не выступали дрессированные медведи или клоуны, а устраивались гонки колесниц. В долине, между двух холмов располагалось вытянутое, покрытое песком поле, по склонам тянулись каменные скамьи, на которых, по прикидке Алекса, легко могло уместиться пять тысяч зрителей. У основания арены возвышались красивые здания конюшен с просторными загонами позади, а в середине несколько каменных колонн и каменный корабль, изображавший флагманское судно адмирала Пелага.
В обычные дни Цирк служил для занятий гимнастикой, бегом, подготовкой военных отрядов, и только по торжественным дням его широкие дорожки использовались по прямому назначению. В Нидосе имелся небольшой табун, принадлежащий Висту Гегану Верву. Род Геганов очень гордился этим и даже изображал конскую голову на своей печати. Некоторое количество лошадей привозили из Келлуана обычно за несколько дней до скачек, чтобы те могли привыкнуть к новому месту и набраться сил для состязаний.
Нидосские возницы выступали в синих одеждах, а келлуанские — в красно-черных. Не удивительно, что большинство горожан активно болело за своих.
Александр знал, как дороги лошади в Келлуане, и мог только удивляться, что власти страны так нерационально используют столь ценных животных.
Хрипло заревели трубы. На празднично украшенной трибуне появились члены Совета Ста.
— Чего они ждут? — проворчал уставший от ожидания юноша.
— Наместника, — коротко ответил Гернос, обмахиваясь коротким веером из перьев.
Вновь звук труб. Советники встали, вслед за ними поднялся народ на трибунах. Нидосцы оказывали знаки внимания номинальному владыке. В ложе над воротами конюшен появился келлуанский вельможа. Сверкавший золотыми украшениями Джедефмоот поклонился зрителям и занял кресло под черно-красно-синим балдахином.
Рабы торопливо распахнули ворота. Какой-то жрец в длинной белой хламиде ударил в гонг. На песок Цирка вырвались четыре маленькие двухколесные повозки, запряженные низкорослыми, коричневыми лошадками, походившими на изголодавшихся пони. Возницы в кожаных доспехах, с короткими плащами за спиной резкими криками подбадривали скакунов-недомерков.
В прошлой жизни Саша Дрейк была азартным человеком, и ей случалось болеть, следя на телеэкране за спортивными соревнованиями по легкой атлетике или биатлону. Но сейчас Алекс смотрел на бесновавшуюся толпу с легким недоумением. Зрители заключали пари, делали ставки, а потом кричали, размахивая руками и разноцветными тряпками. Даже на трибуне советников наблюдалось какое-то движение. Сосед сзади предложил юноше поспорить, но тот вежливо отказался. А вот Гернос с Айри поставили по целой рахме.
Вытянув дряблую шею, евнух горящими от возбуждения глазами следил, как колесницы огибают колонны, разворачиваются и мчатся, выбивая копытами песок. Десять кругов должны пройти участники до финиша.
Впрочем, не у всех это получилось. Колесница красно-черных круто завернула и столкнулась с соседней. Лошади заржали, сбруя спуталась, возницы принялись лихорадочно резать постромки. Смешались в кучу кони, люди. Одна из лошадей вырвалась и, взбрыкивая задом, побежала вдоль трибун, а возницы сцепились в драке. К ним бросились стражники, рискуя попасть под копыта. Рабы поставили одну из повозок на колеса. Отоварив соперника ударом по лицу, возница вернулся к соревнованию. А его коллегу оттащили к трибунам.
Александр посмотрел вправо. Айри, привлекавшая всеобщее внимание своим сногсшибательным нарядом и прической из уложенных короной кос, подпрыгивала от нетерпения, постукивая по колену маленьким кулачком. После того купания они целовались еще три раза, но на большее юноша все никак не мог решиться. Все-таки в лавке совершенно невозможно уединиться, а разыгрывать перед Герносом сцены из фильмов "для взрослых", ему совсем не хотелось. "Вот если бы найти местечко поукромнее", — думал Алекс, выискивая объективные причины для оправдания своей нерешительности.
Чем меньше кругов оставалось колесницам, тем сильнее накалялись страсти на трибунах. Даже невозмутимый Джедефмоот, коричневой статуей застывший в ложе, стал подавать признаки жизни.
Звякнул гонг, рабы бросились ловить лошадей. Цирк наполнился криками радости и отчаянья. Гернос, ругаясь себе под нос, передал соседу горсть медяков, а сверкавшая белозубой улыбкой Айри спрятала серебряную монетку в бюстгальтер.
Без особого интереса просмотрев еще три заезда, Александр предложил пробираться ближе к дому, по пути зайдя куда-нибудь поужинать.
Вернувший проигрыш евнух замахал руками.
— Ты что! Мне только штало вежти!
— Я устала! — капризно надула губы девушка. Её выигранная рахма ушла, прихватив еще одну.
— Пошли! — стал настаивать юноша. — Скоро стемнеет, а нам еще тащиться на другой конец города.
— Шегодня до утра никто шпать не будет, — отмахнулся охваченный азартом лекарь.
— Тогда оставайся, — Алекс встал. — А мы пойдем.
Вздыхая, евнух последовал за ними, бормоча что-то себе под нос.
Смеркалось, но по улицам все еще шлялись толпы народа. Продолжали торговать лавки, освещенные факелами и великим множеством чадящих плошек с жиром. Люди входили и выходили из питейных заведений. Горожане угощали друг друга и веселились, прославляя тот день, когда великий Агербус заложил на острове город, ставший теперь их родиной.
Александра со спутниками несколько раз останавливали, предлагая выпить или посмотреть представление. Пьяненькие женщины то смеялись, то восхищались новым платьем Айри, живо интересовались, сколько стоит такая красота, где её можно купить, и через минуту забывали обо всем, отдаваясь новым впечатлениям.
Все таверны оказались переполнены. Веселье было в самом разгаре, и люди набирались сил перед длинной ночью. Они вышли на площадь Усатой рыбы, когда из дверей заведения Кирсана вывалилась горланящая толпа.
— Зайдем? — девушка взяла Алекса за руку. — Там, наверное, место освободилось?
Когда они вошли в низкий зал, подавальщицы очищали от остатков ужина стол в уголке. Вскоре подбежал сам хозяин, замордованный, но довольный наплывом посетителей.
— Господин Гернос! Господин Дрейк! — всплеснул он короткими ручками, расплываясь добродушной улыбкой и становясь похожим на гнома из диснеевского мультика. — Что будете есть? Какое вино?
— Гусь есть? — поинтересовался юноша. После ссоры с Эдаем они часто здесь столовались и стали постоянными клиентами.
Кирсан еще раз, но уже трагически взмахнул руками.
— Надо немного подождать. Совсем чуть-чуть и будет не хуже, чем у келлуанского сепаха!
— Ну а жареная колбаса?
Собеседник чуть вздернул кустистые брови.
— Хоть сейчас!
— Тогда неси! — улыбнулся Александр и взглянул на спутников. — А вы что будете?
— Вареной говядины, — вздохнул евнух, потирая живот.
-Тоже колбасы! — тряхнула выбившимся локоном Айри.
— Вино или пиво? — продолжал расспрашивать трактирщик.
— Вино, пиво, — в один голос сказали Гернос и Алекс.
Кирсан понимающе кивнул и испарился.
— С самого Абидоса не пил пива! — проговорил юноша, делая добрый глоток и блаженно щурясь. — Свежее!
— Там надо было и оштаться, — евнух одним глотком осушил чашу вина и тут же налил еще.
Александр с девушкой настороженно переглянулись.
— Ты чего, друг? — он обнял лекаря за плечи. — Что за гнусные мысли?
— Я шештру с мужем видел, — ответил Гернос, ставя пустую посуду на стол. — Она даже не пошмотрела на меня! Тридцать лет мечтал шемью увидеть. И что?
— Мы твоя семья! — твердо проговорил Алекс. — Дом у тебя тоже есть. Хотя пока и маленький.
Лекарь грустно посмотрел на него, открыл рот, собираясь что-то сказать. Но тут подавальщица быстро и ловко расставила перед ними миски с едой.
— Гернос! — прошептала Айри, подаваясь вперед. — Ты хороший. Мы тебя любим.
— Шпасибо, девочка, — евнух выпил еще одну чашку. — Лучше бы вы друг друга любили.
Она скромно опустила глазки, а Александр молча принялся за жареную колбасу.
Гернос почти не ел. Чтобы не пропадать мясу, юноша завернул его в платок и спрятал в сумку. Пусть и у Героя будет праздник.
Хозяин уже получил от них честно заработанные медяки, когда в дверях харчевни возникло какое-то движение.
— Дрейк! — раздался знакомый голос.
Алекс присмотрелся и узнал Микароса сына Яноса. Мастер в компании друзей и старшего сына осматривал зал в поисках свободного местечка.
— Как, вы уже уходите? — огорченно протянул подвыпивший столяр.
— Зато освобождаем вам место, — улыбнулся юноша, придерживая пьяного лекаря.
— Оставайся! — радушно предложил Микарос. — Посидим. До рассвета еще далеко.
Он наклонился и понизил голос:
— Мы потом на бои собираемся! Пойдешь с нами?
— Спасибо, нет, — покачал головой Александр. — Надо отвести Герноса, а то еще упадет где-нибудь по дороге.
— Отец! — Тинос дернул за руку отца.
— Совсем забыл! — тот ударил себя ладонью по лбу. — Мне же надо с тобой поговорить!
— Приходи завтра. На трезвую голову лучше соображается.
Мастер заколебался.
— Отец, — заканючил сын. — Праздник. Ты обещал.
— Знаю! — фыркнул тот и вновь обратился к Алексу. — Это много времени не займет.
— Тогда пойдем в лавку, — предложил юноша. — Айри одна Герноса не дотащит.
Микарос пообещал приятелям скоро вернуться и попросил никуда отсюда не уходить. Глядя на пузатые кувшины, что выставил перед ними хозяин харчевни, на это можно было рассчитывать.
Очевидно, разговор предстоял серьезный, так как всю дорогу от площади Усатой рыбы до дома Корнелла столяр только рассказывал о новых усовершенствованиях и допытывался, не вспомнил ли Александр еще что-нибудь интересное? Но раздвижные двери и перегородки его не заинтересовали, а ничего другого в голову парня не пришло. Он все гадал, о чем же важном собирается говорить с ним мастер?
Айри раздула в жаровне огонь, зажгла светильники и повела евнуха спать. Алекс сел на табурет и жестом пригласил гостей расположиться напротив.
— Слушаю?
— Господин Дрейк, — откашлявшись, подчеркнуто официально заговорил Микарос. — Хочу я твою девицу взять.
— Куда? — вскинул брови юноша.
