Их с Диком увели из скверика с фонтаном, посадили в карету скорой помощи (ни тебе номеров, ни окон, ни звуков, кроме переговоров по рации и тех не своих, а медицинских — "машина такая-то, вызов туда-то"), повозили. "Кружат", — скорее обозначил губами, нежели процедил сквозь зубы майор. Роберт склонялся к тому же — чересчур прытко он перемещался между Замком, полицейским участком и "бункером". Конечно, кандидата в Императоры могли зазвать и в другую берлогу, но что-то юноша сомневался — Эдварда Сорела не только хотели быстро забрать и просветить, но и столь же быстро вернуть на рабочее место... Выпустили в обычном дорожном туннеле, вежливо попросили зайти в дверь для обслуживающего персонала. Коммуникации. Система городских технических коммуникаций. Так никто об ином и не думал.
Дик сел в предложенное кресло. Проводник приложил кулак к груди и вышел. Роберт, печально вздохнув, остался стоять. Скучно. Ох! Как же скучно быть не "объектом", а его тенью. И в голову ни единой, хотя бы пустой мысли не лезет. Минуты подобного ожидания, без намёка на мозговую активность, юноша предпочитал коротать за телефоном или компьютером. Естественно, захватчики (ладно-ладно, сами сдались и практически навязались) сей возможности не предоставили — они сразу, до поездки, отобрали все мало-мальски подозрительные игрушки, в том числе и крутые часы майора, к счастью, не покусившись на Смешку.
— Ваше Величество, — скрипнула дверь, другая, — простите, что заставили Вас ждать.
В комнату вошли опять двое — в масках, с модуляторами голоса. Оба синхронно отдали честь — не как простому офицеру, а как Императору или Престолонаследнику. На колено, впрочем, не встали.
— Хм? — его никто не просил вмешиваться, но Роберт не удержался. — Мой Принц или Ваше Величество? Вы бы определились между собой.
Его проигнорировали, удерживая всё внимание на Дике. Ну да, Нок Натс теперь отработанный инструмент.
— Ваше Величество...
Майор пошевелился с той высокомерной отточенной грацией, которая присуща только кошачьим. Божество, не ждущее молитв, а прекрасно знающее, что ему поклоняются и что иначе быть не может. А ведь до того, как за гастролёрами от разведки явились, ничего подобного в напарнике не наблюдалось. Да, Эдвард Сорел был коренным ниэминцем, сыном первого советника, служил в Имперском воздушном флоте, то есть принадлежал к элите и вёл себя соответственно, но центром мироздания всё-таки не прикидывался. Похоже, если на Дика и свалится монарший венец, парень легко тот примет и никому не отдаст.
— Во-первых, — высшее существо снизошло до смертных, — я не Принц и тем более не Император. Его Величество Родерик Эмин жив и скоро вернётся...
— Вы правы, Ваше Величество, — неожиданно осмелился перебить кто-то из хозяев. — Родерик Сол Эмин только что выступал перед Мировым собранием.
Ч-чёрт! Вероятно, это-то их и задержало. Смотрели. Обсуждали? Жаль, Роберт не пошёл на поводу своих вредных привычек глушить ничегонеделанье электронными штучками и не включил телевизор. Искать да настраивать канал не пришлось бы. Для таких-то новостей!
— ...Так вот, я не Принц и не Император, — продолжил Дик, словно бы захватчик его нисколько не удивил. — Во-вторых, отпустите девчонку. Вы клялись лейтенанту, что не уголовники. Докажите.
— Уже, — кивнул разговорчивый. Спокойно, с достоинством. Не врёт? И не дав "гостю" выкладывать претензии и далее, спросил: — Ваше появление здесь санкционировано контрразведкой?
Они пропали.
— Лично генералом Холодом, — и глазом не моргнул майор. Затем усмехнулся, криво и зло: — Как, по-вашему, я мог покинуть территорию Замка в сопровождении одного адъютанта, без охраны и следящих устройств на теле и одежде? Каково бы ни было здоровье Родерика Эмина, где бы он ни находился, сколько бы у него ни было потомков, я был, есть и буду кандидатом в Императоры. — Дик немного помолчал, чтобы хозяева переварили сказанное. — В-третьих, я не собираюсь разговаривать с шестёрками, скрывающими лицо и прячущимися по помойкам и подвалам.
Разговаривать?
— Разговаривать? — вторил мыслям Роберта всё тот же захватчик.
— А зачем я сюда пришёл? — вот теперь патрон соизволил выказать недоумение. — Зачем вообще приехал в Найкву? Я радею за Империю и мне не нравится, что происходит в моём родном доме. Мне не понятен курс моего отца. Он всё ещё идёт по стопам Констана Эмина, когда давно пришла очередь Родерика. К сожалению, достучаться до Императора один, без помощи я не могу. Но я знаю, где взять помощь. Я пришёл за этой помощью к вам. Поэтому мне не нужны шестёрки, мне нужны те, кто готов и способен оказать эту помощь.
Что? Что это такое? Что происходит?
— По-моему, Ваш адъютант не понимает Ваших речей.
Дик обернулся.
— Ничего удивительного, — он пожал плечами. — Давайте не забывать, из чьего он окружения, на кого он работает в действительности.
— М-майор? — Роберт отступил. Ему стало страшно, очень страшно.
— Лейтенант, — напарник кивнул. — Нок, вы замечательный человек, отличный солдат, но... Но вы выбрали не ту сторону, не тех людей, не тот режим. Я знаю, вы хорошо ему служите, поэтому даже не стану спрашивать, пойдёте ли вы со мной. Если вы скажете, что пойдёте, я вам не поверю. Никто не поверит.
Юноша сделал ещё один шаг назад. Не может быть. Не может быть! За свои двадцать шесть почти спокойных лет он на изумление часто умирал, в последнее время — чуть ли не каждый день. И вот он умер по-настоящему. Потому что его убили. Убили по-дурацки глупо, как в компьютерной игрушке — звуком, словом. И взглядом. Такой взгляд лейтенант видел всего единожды. И спасло Роберта тогда лишь то, что он был ребёнком, ребёнком, который так до конца и не понял, не осознал, что с ним сотворили. Теперь не было щита наивности, способного отразить этот взгляд и смысл, который тот нёс.
Его убили. И это было больно.
* * *
— Хей, ушлёпки! — рявкнул на всю комнату Вилли.
— Йо! Придурки! — радостно откликнулся ноутбук. С экрана на двух арлеашцев взирала троица собратьев в форме погранслужбы. — Как жизня?
— Нормуль: руки-ноги целы, мозги по полу не размазаны!
— И нечего так орать, — пробурчал лейтенант Буран. — У моего компа микрофон нормальный.
— Зато у их, — легкомысленно отмахнулся от ниэминца (и офицера до кучи) Вилли и кивнул в сторону далёких собеседников, — динамик херовый!
Собрались они, то есть рядовые пограничной службы Вилиам Талан и Леннинард Тол, а также младший лейтенант корпуса "Хок" Буран, в общей палате лазарета Родового замка Эминов, радушно предоставленной "космодесантникам" Империей, и самым бессовестным образом связались через сеть с ребятами из любимой части, что на рубеже Арле-Аша и Ни-Эм-Ин. Самой прославленной части на свете. Наверное.
— Кто там у вас? — не могли не заинтересоваться хоковцем друзья.
— Да, местный, — пожал плечами Вилли и развернул камеру так, чтобы она захватывала и хозяина. — Это его ноут. Он тут типа админ. Нам в картишки проиграл — вот теперь расплачивается звонком к вам.
— Вам разрешили этот сеанс, — попытался испортить всю малину Буран, но арлеашцы пребывали в дебильно-благостном расположении духа и "выбывать" из него совершенно не собирались. Пришлось зайти с другой стороны: — Народ, у меня не так много времени, так что пошевеливайтесь. К тому же тут и без ваших соплей такой бардак в эфире!
Словно в подтверждение динамик захрипел на неизвестном языке.
— Это чё?
— Переговоры какие-то, — хмыкнул лейтенант.
— И ежу ясно, — хихикнул старший из погранцов. — Чьи?
— Мне-то откуда знать?! — взвился сисадмин. — Тут знаете, сколько иностранцев! А я один. Ещё и Колдуна у меня забрали, рыбаки на шее сидят и Футболист куда-то делся! Прислал, понимаете ли, сообщение: "Я гуляю, скоро вернусь". Идиот малолетний!
Вилли недоумённо моргнул, затем ухмыльнулся и объяснил приятелям:
— У него определённо перегрев, — солдат понизил голос, подзабыв своё заявление о плохом оборудовании на той стороне. — Он из Киберцентра, того самого. Он крут, но они там все психи. И вообще в карты мы его случайно сделали — он хорош, лучше всего отделения вместе взятого!
Ниэминец нахмурился, не понимая, как реагировать на то ли грубую лесть, то ли всё-таки своеобразное признание его заслуг.
— Кстати, а чего это мы придурки? — таки вступил в разговор до того молчавший Лен.
— А с того, Кролик, — с готовностью отозвались сослуживцы, — что сержанта в телике показывали, живьём, а от вас только имена да фотки с пропусков взяли.
— Не гони! — обиделся младший. — Нас тоже в телике показывали. Ты моего интервью не видел? Мне телеграмму от мамы передали. Она мной гордится!
— Ну, там ты и правда неплох был. Но мы про репортаж с тарелки говорим.
— А, этот, — вздохнул Лен. — Мы же за жратвой и оружием ходили. Кто ж знал, что Его Величество фотосессию с пресс-конференцией устроит.
— И как он вам?
— Кто? Император? — уточнил Вилли. — Он мельче Кролика. Как нас увидел, так расстроился! Мы боялись, что от сержанта его вообще кондратий хватит... — Парень снова хихикнул, но затем как-то подтянулся, будто стойку смирно на мгновение изобразил. — А если серьёзно, пацан силы немереной. Если решил что-то, то делает. Даже не жрамши, мозгом соображает и хрустального идола из себя не строит, в отличие от рыжего принца кстати. А ведь ребёнок ещё! Его на голодный желудок случайно напоили, так он до последнего держался, почти адекватен был. Да ладно! По башке получил, за помощью на Трок сгонял и сейчас вовсю пашет, когда мы тут два, здоровых лба, в потолок плюём.
— Нам бы такого хоть на один срок в президенты, другого не понадобилось бы... — подхватил напарник. — Правда, псих совсем... Ребят, а ваши дела-то как?
— Как-как, — передразнили издали. — Не так весело, как у вас: пришельцы только вас потырили, ландшафтным дизайном вроде не занимались. Зато сержант инфой осиное гнездо, похоже, разворошил. И наши, и чернозадые забегали. Судя по всему, наткнулись вы на что-то большее, чем кто-либо ожидал. Мы, собственно, только с совместного рейда вернулись...
— Чернозадые? — естественно, влез Буран. — Ты бы полегче... — И осёкся, увидев лицо говорившего — темнокожего южанина. — А ты в зеркало разок-то посмотри, черномордый!
— Да пошёл ты, — беззлобно откликнулся погранец. — Кролик, Вилли, вы куда сержанта дели?
"Космодесантники" резко погрустнели.
— У него любовь несчастная, — покачал головой Лен. — К Анне. Ну, то есть Моханне.
— К мужику? — скривилась троица на том конце.
— Эй, к бабе! — обиделся за таможенницу парень. — Она классная, между прочим. У неё муж в Заграцце медиком служил. А теперь, вот, двое сирот осталось...
— О.
— Но вообще-то, — кисло улыбнулся Вилли, — Никки у канцлера Вланта на личной беседе.
— О, ничего себе! Императора видели, с канцлером встречались, тарелку захватить помогли, в друганах у главы Киберцентра оказались. Да вы герои!
Гости Империи и её представитель переглянулись.
— Не то слово, — согласился лейтенант Буран.
* * *
Голова. Её что? Расколошматили, а затем склеили, не озаботившись выковыриванием мозга из щелей? Мол, и так сойдёт. Или зажатый костью мозг болеть не должен? Опять пить хочется, аж язык распух. О-хох, добром это не кончится. Или уже не кончилось?
— Лейтенант? — его осторожно потрясли за плечо. — Лейтенант, вы живы?
Рлан. С отвратительным арлеашским акцентом. Видимо, доброхот очень волновался и был не в силах контролировать правильность речи.
— По-моему, да, — оценил своё состояние Роберт. — Что меня удручает.
Он медленно открыл глаза. Осторожность оправдала себя — свет резанул по сетчатке, затем по чему-то за ней, в глубине, и напрочь пробил многострадальную черепушку. К горлу подкатила тошнота. Ёлы-палы! Что бы случилось, примись он за изучение окружающего мира резко и рьяно?
— Кажется, у вас сотрясение мозга. Лейтенант.
Теперь перед глазами рябило. Волосы. Чёрная полоса, белая полоса. Чёрная полоса, белая полоса. Чёрт! А потом, вероятно, задница.
— Не кажется, а точно, — переждав приступ, хмыкнул страдалец. Себя поправил или девицу? Похоже, обоих. — У вас попить не найдётся?
— Найдётся. Мне оставили.
Волосы исчезли из поля зрения. Появились. Под спину проползла рука, сильная скорее от внутреннего желания, нежели по сути, помогла приподняться. Губ коснулось мокрое горлышко пластиковой бутылки.
Вода. Вода — это жизнь. Вода — это всё! Она позволила более-менее придти в себя и сесть. Теперь Роберт мог внимательно посмотреть на благодетельницу.
— Вас обещали отпустить, — вместо "спасибо" сказал он.
Щёки кассирши-"зеброчки" из "Платинового аквариума" порозовели.
— Они так и сделали, лейтенант, — смущённо пробормотала она. — Но я сразу почувствовала неладное, ещё на допросе. Я ж из семьи потомственных полицейских. Да и дело касалось Нока Натса. Вместо того чтобы своих предупредить и тем более настоящих копов, я решила последить за странными ребятками.
— Гляжу, удачно. Вас же убьют.
— Знаю, — совершенно спокойно кивнула девушка. — Но пока я им нужна, так как им зачем-то понадобились вы. Здоровым. А вам хреново до невменяемости — кто-то же должен за вами поухаживать. — Она помолчала. — Это ведь всё из-за вас?
Хотелось соврать.
— Да.
Пленница снова кивнула. Она не выглядела ни удивлённо, ни расстроенной. Даже получи она иной ответ, в ней бы, наверное, ничего не изменилось.
— Знаете, — тихо произнесла арлеашка, — когда мать застрелили на задании, а отца обвинили в коррупции и он покончил с собой (или ему помогли — не оставил бы он нас с братом!), я подумала, зачем мне жить в стране, которой я не нужна. Которой не нужна моя совесть, моя честность, совесть и честность моей семьи? Её память? Я бросила академию и переехала в Ни-Эм-Ин, сменила гражданство. Я наивно полагала, что здесь всё иначе. Я искренне считала, что имперцы хорошие, а вы...
— Имперцы тоже люди, они все разные, — перебил Роберт. — И, между прочим, ты тоже имперец. — Почему-то ровесница сейчас казалась маленькой девчонкой. — Это ты сама нашла себе неприятности. А Империя... Ни-Эм-Ин попросту даёт другие шансы. Тебя же это привлекло, верно? Но Ни-Эм-Ин требует и плату другую.
— Вы правы, — она простужено фыркнула. Похоже, только один больной на голову ситин не позволял ей разреветься в голос. — Какие шансы — такая и плата.
— Зато намерения были неплохие, — постарался утешить несчастную юноша. — Ты не в курсе, что со мной-то приключилось? Ощущение, что я позорно грохнулся в обморок.
— Так и было. Но не позорно, а вполне закономерно, — покачала головой "зеброчка". — Вы себя видели? Краше в гроб кладут. Поэтому вы никого отлётом в астрал не удивили — ни меня, ни, хм, копов, ни красавчика-майора. Скажите, почему его называют величеством? Он же не Родерик Эмин и не его близкий родственник.
— Зато он Эдвард Сорел, сын первого советника Сэмюэля Сорела и претендент на Престол, — Роберт не думал, что есть смысл скрывать информацию.
