Юлька сникла в тот же миг. Лицо побелело, а живот предательски свело, из-за чего согнулась в три погибели, припадая на корточки. Из оружия в руке лишь "подарок" Петра. Он всё-таки сунул ей гранату по настоянию Азаровского. За неё — кольцо-чеку — и ухватилась одной рукой, держа в иной. Запричитала про себя, кляня за то, что не послушалась старуху и сбежала, а затем и мужики отвергли, не взяв в свою компанию, хотя по русской традиции им как раз и не хватало третьего человека. Хотя и пить не собирались, даже её отраву отваром.
— Мама... — занервничала Юлька.
Шорохи усиливались с каждым мгновением, разбитые на короткие отрезки ударами сердца в груди девицы. Она ловила меж ними приближение того, кто крался к ней, как к своей вожделенной добыче.
— А-а-а... — не выдержала Юлька и рванула — сначала чеку с гранаты, а затем и сама в избу, закрывая за собой дверь, навалившись спиной.
Прогремел взрыв. Дверь снесло на пол вместе с девицей при накате ударной волны с улицы.
— Етить твою нах... утор... — разошлась старушка.
— Я это, ба... — спохватилась Юлька, выбираясь из-под ветхой двери, едва ли не развалившейся на щепу в труху, — ...чё зашла... Обучаться пришла...
Старуха тут же успокоилась, как ни в чём небывало, словно Юлька ничего не натворила, а такое...
На это первыми и уставились мужики, обнаружив куски разорванной плоти и кровь в радиусе разброса останков при взрыве.
— Юлька-А-А... — не сдержался Петро.
— О... — порадовалась она про себя. — Опомнился, чудак на букву "М"...
— Да не она это, — указал Азаровский на шесть.
— О-О-Оборотень!? — обалдел Петро.
— Ну ты, блин, и Петя! Это ж зверь!
— А я про что!?..
— Думаешь старуха...
Договорить Азаровский не успел, Петро опередил его в действии и по мысли. Ворвался в избу с ППС наизготовку.
— Порешу... Ух...
— Почему без стука? — встретила его Юлька, гремя палкой в ступе.
— Куда это ты намылилась?
— Туда, — кивнула она на потолок. — Полетать! А чё — нельзя? Запрещаешь? Без шлема? Или парашюта? Так юбку надену — макси! Она куполом мне и послужить ежели чё... А сам-то... и припёрся?
— Там это... — пересохло во рту у Петра.
— С Азаровским чего или как?
— Ага... — не совсем соображал парнишка, что делал, а говорил. Мысли путались со словами.
— Не напрягайся, Петя, тебе нельзя — чревато... — продолжала ухмыляться Юлька — мстила.
— Беда... — влетел следом за Петром с небольшим опозданием Валера. — Звери... и объявились на хуторе! Похоже, они нашли нас...
— И чё? Разберитесь с ними, как...
— Сама? Это ты его гранатой?
— Нет, он сам на моей "мине" подорвался!
— Не понял?
— Ну, села я значит по большой нужде, а этот гад подкрался ко мне сзади — с тыла зашёл. Да одного не учёл — того самого. Вот я и... уделала его, как Бог черепаху! А гранатой уже добила! Контрольный выстрел сделала... броском...
— Тьфу! Я серьёзно...
— Так и я вроде как... — напомнила Юлька про то, что натворила.
— Айда в разведку, Петро... — опасался Азаровский: девчонка выдала их местоположение для противника. — Ноги в руки и бегом! За мной...
Парнишке пришлось выступить вторым номером в расчёте у майора, как пулемётчика.
Забравшись на крышу избы, они огляделись. Азаровский сейчас полагался на оптический прицел, сняв с "СВУ-А", и прилаживать пока к РПД не спешил — всегда успеется.
— Вроде бы тихо... — понимал он: тишина всегда обманчива. Им противостоят звери, пусть и с чипами в голове. Всё-таки инстинкты также не стоило отметать в их случае на раз. Охотиться умеют — доказали тогда у дороги.
Недолго оба пребывали в тишине. Откуда-то со стороны донёсся скрежет бронетехники — гусеничной.
— Засада! Попались... — наказал Азаровский Петру перевести женщин в землянку.
— А ежели упрутся рогом?
— По рогам им — шевелись, олень, блин, безрогий!
Пока Пётр суетился в избе, Валера приладил кое-как оптический прицел на РПД, продолжал следить за округой, не меняя стрелковой позиции. Враги вряд ли заприметят их сразу. Правда, при наличии тепловизора — его на раз. И гранаты не выручат, если пехоту подключат.
— Не уходят... — окликнул Петро майора.
— Да и хрен с ними...
Поменялся он с ним местами.
— Прикроешь...
Азаровский уступил парнишке РПД при наличии оптического прицела. Сказка — не иначе, а попали... и не сказать: в неё. Кто-то спешил к ним навстречу и мог попасть куда крупнее калибром из башенного орудия. Какого именно — Азаровский уже нисколько не сомневался и знал наверняка. Не танк гремит, так может только самоходная гаубица. Парочки выстрелов ОФС им хватит за глаза. От хутора старухи не останется и следа, если не укрыться в землянке.
— Вот бабы — бисово отродье... — вспомнился ему почему-то вновь Москаленко. Его изречение приклеилось к языку майора, которое он повторял при случае, а и без особой надобности, отдавая дань памяти боевому товарищу, не надеясь свидеться когда-либо ещё вновь. То же самое касалось лейтенанта и подполковника. — Косяк...
Петро сопровождал его всю дорогу до вершины возвышенности, а дальше не мог, Азаровский скрылся из виду с гранатами в руках. Даже за "ППС" не брался, он остался висеть у него на ремне со стороны спины и "ТТ" за поясом без кобуры. Сам порывался рвануть к нему, пока не начали взрываться гранаты.
Меж тем скрежет и лязг металла нарастал. Эхо всё чётче доносило его отзвуки до паренька. Ему уже казалось: над головой вот-вот появится бронетехника, нависая зловещей тенью, и последует неминуемый выстрел приличным калибром. Спрыгнул с крыши, метнувшись в землянку.
На глаза попались мины от миномёта. Калибр подходящий, если учесть, что Азаровский сам подсказал, как взрывать их. Достаточно ударить обо что-то очень твёрдое тыльной стороной и метнуть в цель, а обязательно будет поражена. Главное удержать мину, иначе участь шахида обеспечена, а смерть неминуема.
Заделавшись бомбистом-террористом, Петро вскарабкался по склону лощины наверх холма. Техника к тому времени перестала греметь гусеницами, и теперь было отчётливо слышно, как вращается башня вокруг своей оси в поисках цели.
— Только бы успеть, — боялся он опоздать.
Пулемётной очереди также не было слышно. Не из бесшумного же винтаря подстрелили Азаровского? Или до сих пор не заметили? Майор затаился, а он ща всё испортит ему? Залёг наверху, раздумывая: выглянуть или не стоит подставлять голову под дуло самоходного орудия?
— Всем оставаться на своих местах! Никому не двигаться! Это приказ! Или буду вынужден стрелять! — раздался голос того, кто вышел на "партизан". И показался знакомым. Но вспомнить, кому принадлежал, Петро не мог при всём своём желании. Он уже ударил мину о камень, а избавляться не стал. Хотя не мешало бы во избежание подрыва.
— Господи-и-и... — зашёлся он в крике.
— Свои... — обрадовался боец, показавшийся сверху на башке САУ.
Азаровский встал перед "Акацией" в полный рост.
— Ха, летёха!
Он не надеялся свидеться с ним, а и тем, кто показался следом.
— Косяк...
Он вышел у них с Петром. Паренёк подбежал к нему.
— Товарищ майор...
— Ну чё ты, как не родной... — пожурил Азаровский.
— Вот... — сунул он ему мину от миномёта под нос.
— Взвёл? — дошло до Валеры. — Ударил, дятел! Одно слово — долба...
— Кидай! — подсказал Москаленко.
— И ты с ними, чёрт тебя побери, капитан... — отвлёкся Азаровский от второго номера.
Мина полетела в сторону лощины, и не потому, что Петро обезумел, а просто оступился, споткнувшись, и... выронил.
— Ложись! — кинулся он на Азаровского. Да так на нём и повис. Майор даже не шелохнулся, после полученных увечий при столкновении со зверюгой. После вмешательства старухи, они затянулись на нём как на животном.
— У зверь... — выдал он.
Взрыв мины оказался подстать иному, произведённому с применением гранаты Юлькой.
— Ишь ты их, мужиков! — пожурила к слову старуха.
— Ага, — подхватила Юлька. — Всё никак не навоюются, моджахеды, блин...
— Убирай всё со стола, самое время гостей встречать... — озадачила Ядвига.
— Это каких же, ба?! — изумилась Юлька.
— Ща и побачима...
Снова оказалась провидицей. Пока Юлька бегала на склад продовольствия за банками тушёнки, к хутору с грохотом подкатила самоходная гаубица.
— Енто чё за хреновина така?! — не удержалась Ядвига от любопытства.
— Акация, ба... — подсказала Юлька. — Мужики, что взять с них. Иных цветов не понимают. А и букеты собирают в батарею. Мой папашка например был командиром целой дивизии. Так у него этих железных "цветов" целый рассадник имелся в наличии. И 122-мм "Гвоздики", и 203-мм "Пионы". Даже 240-мм "Тюльпаны"...
— Ась? Чаво?
— Самоходные пушки, гаубицы и миномёты. Полный боекомплект. Так что у нас один паззл из мозаики уже имеется. Осталось всего ничего — три иных оружия раздобыть, так как 82-мм "Василёк" вижу: прицеплен сзади к "Акации".
— Ишь, артистка...
— Не, я скорее артиллеристка — его дочь...
Она запросто могла помочь в починке техники лейтенанту с подполковником Косяченко. Но прежде обслужила их за столом, а затем полезла, сунув нос в не своё дело.
— Да кто так чинит...
И подсказала как.
— А ведь права... — отметил Косяченко.
— Блин, косяк... вышел... — отметил лейтенант.
То с чем они, как военные люди мучались со вчерашнего дня, угодив под обстрел реактивных установок залпового огня системы "Град", при дельном совете девицы удалось устранить неисправность на раз.
— Может, и стрелять умеешь? — посмеялись они.
— Из "Акации" даже дурак, а вот из "Пиона" или "Тюльпана"...
— Чего ты сказала?!
— Это такие самоходные орудия, поражающие цель на расстоянии в 30 км... — напомнила Юлька одну из характеристик. И тут без наводчика с целеуказателем не обойтись.
— Ты откуда такая умная выискалась, а взялась?
— Как и все нормальные люди — из утробы матери. Правда родилась не здесь, не на Украине, а в...
— России?
— Даже не Союзе — на чужбине — в Афгане...
— Да ты прям дочь полка!
— Дивизии...
— Твою... армию! — не сдержался Азаровский.
При них настоящий консультант, а они ни слухом, ни духом. Даже не в зуб ногой. Боевой ребёнок достался, а ещё и не начал толком доставать самих.
— Отварчику не хотите — вместо чая? — предложила Юлька. За тем и вышла из избы к мужикам.
— Отвара или отравы? — напомнил Петро про её познания в заваривании целебных трав.
— А пойла?
— Пенного? — оживились "новобранцы" на "Акации".
— Почти — сбитень...
— Жаль не медовуха...
— А в ухо... — напомнил Азаровский: у них сухой закон. В рот ни капли спиртного. И без того дефицит в качестве медикамента. Не позволит почём зря переводить при его наличии в аптечке.
За "пирушкой" и уточнил майор ситуацию с потерями в отряде "партизан". Они помимо людей утратили технику — грузовик и пушки. Ну и естественно боеприпасы.
— Мы ж, почему не стреляли, — откровенно заявил лейтенант. — Нечем просто было...
Азаровский аж захлебнулся, давясь сбитнем. Закашлялся.
— Ну, это не беда... — подсуетился Петро. — У нас оружия — стрелкового — полна землянка. Бабуля расстаралась...
— За Христа ради, коль для благого дела, та ни жалко. Врежьтя поганцам! И хто там ща за них — ганцев с фрицами?
— Гастарбайтеры из числа живодёров и мародёров. На них и написано "Ж" и "М". Одно слово — засланцы с буквой "р" вместо "л"... — подхватил лейтенант разговор за столом.
— Чё-то тут на тае... — заявила старуха. — Ими хто-та понукает...
— Есть такое дело, — справился Азаровский с кашлем.
— Вот им и займитесь, сынки... — подсказала старуха. — Шибче...
— Уже прогоняешь, мать? — не удержался от ухмылки Косяченко, спуская всё на шутку. Всё-таки даже им, как военным людям, требовалась передышка. Не учения — война и настоящая, а началась. И конца невидно, и края... всё кругом занято "живодёрами" с "мародёрами" — не всегда из числа "гастарбайтеров". И местные повадились заниматься разбоями с грабежами, коли власти на всё наплевать, а им подавно. Руки чесались чего бы украсть, а давно всё, что только можно было — и не только.
Об этом и предупредила старуха их: нынче все люди друг другу звери, а не только те кидаются на них. И ту, которую подорвала Юлька — не "оборотень" из числа "гастарбайтеров", а просто зверюга, которую не могла спровадить сама. Да ученица помогла, иначе бы загрызла рано или поздно.
— Ты её, ба?
— От дурында...
Азаровский принял решение обосновать у Ядвиги долгосрочный опорный пункт. Охрану объекта он вменил в обязанность Петру. Тот сразу же взбрыкнул, но успокоился, уяснив чуть позже: Юлька останется при нём со старухой, поскольку и та добавила: не всему ещё научила её — не все знания передала. А ещё много чего могла и хотела.
— Успеть ба до смерти...
— Вот и нам бы добраться до того... — заявил Азаровский не зная даже как обозвать наймита из числа нейтронов уровня "исполнитель".
Занялся раздачей боеприпасов, показав попутно Петру, где тому стоит обустроить огневые точки, чтобы он не слонялся без дела. Сапёрная лопатка и послужила пареньку жезлом власти сродни пернача атамана. А и тогда Петро не особо понимал, что с ним делали они — не там же ковырялись, когда спускались с лошади по нужде, объезжая степи Запорожской Сечи.
— Вот с ямы для туалета типового проекта "ватерклозет" и начнёшь рыть окопы.
Юлька ещё посмеялась над ним тогда, а зря, саму припахали носить им еду из склада, в то время как мужики были заняты подносом боеприпасов.
РПД Азаровский всё-таки забрал у Петра. Ох и огорчился тогда парень. Ещё бы — его лишили любимой игрушки.
— Да у тя целый арсенал! Мины установи — растяжки повсюду! Справишься?
— А чё — не вернётесь?
— Есть такое дело, а уж как повезёт. Так что теперь ты командир будущего партизанского отряда.
— А в каком звании, товарищ майор?
— Ну, как тебе сказать... — не желал Азаровский лишний раз обижать паренька. — Всё будет зависеть от его количества. Сейчас при Юльке с бабулькой ты — как минимум — ефрейтор, а вот окажутся в том же количестве мужики — считай себя сержантом. Если взвод — соответственно взводный...
— Лейтенант?
— Ага...
— А до капитана, сколько народу необходимо набрать?
— Роту...
— Сотню?
— Желательно...
— А майорам как стать?
— Это тебе надо батальон создать — оружия может не хватить, поэтому пополнение будешь набирать только при его наличии у них, рядовой...
— Ефрейтор... — напомнил Петро.
— Так точно... — еле сдержался от смеха Азаровский, козырнув. Всё же улыбнулся про себя в душе.
Теперь он мог не беспокоиться за молодёжь, да и старуху. А уж как та была благодарна ему.
— Можешь ничего не говорить, а и благодарить, мать... — заверил Валера. — Уже, а сразу, подняв на ноги.
— Храни вас Господь! — пустила она слезу, понимая: больше не свидятся. И не потому, что им погибнуть судьба, скорее сама раньше них отойдёт в мир иной — время подходило, а и поджимало. Да и знала чего-то ещё, но по-прежнему молчала, как партизанка. Зачем людей расстраивать заранее. Ни к чему это им — и хорошему не приведёт. И дорога у них одна — в кромешный ад...
