Над небольшой лагуной стелилось лёгкое покрывало тумана. Внезапно спокойная вода тоже стала пениться, бурлить, опять послышался глухой подземный гул, над водою взметнулась огромная струя-колонна в несколько десятков метров. И мгновенно вспыхнула огнём. Горел, похоже, газ, но казалось, что пылает сама вода! Столб переливался огнём, и пламя пляшущими пятнами отражалось на ближайших горах. Фантастическая картина природных катаклизмов объяла всё вокруг — поверхность, воду, небо.
Нигде не было видно ни единого живого существа, шквальный ветер слоями срывал почву, гнал в океан массы песка и пыли. Эти клубы поднимались туча за тучей, и то догоняя, то перегоняя одна другую, сливались в непроницаемую массу, застилавшую небо. В двух-трёх метрах ничего не разглядеть. Завывание и свист ураганного ветра, раскаты грома, небесного и земного, сталкивающиеся волны рождали непереносимый грохот. Здесь было немного больше двух "g", поэтому привычной лёгкости я не чувствовала. Как будто на тренировке — чтобы двигаться, надо было прилагать усилия.
Мы сделали ещё несколько шагов от береговой черты, и внезапно очутились в колодце покоя. Глаза поднялись вверх, скользнули по стенам из яростной кипени, к выходу из этого странного "окна" во многих километрах над нами. Гигантская бездна бури соседствовала с кусочком безмятежности. Похоже, на всем Ревоне-IV только здесь пока была тишина. Неожиданная, со всех сторон окружённая настоящим адом, она казалась особенно драматической. Только здесь был виден высоко в вышине маленький клочок чистого лазурного неба, напоминающего о безопасном мире.
Под ногами лежал изрытый ветром и замусоренный обломками песок. Ряд высоких холмов стелился грядами, подобно волнам. Клочок ревонской пустыни хранил траурное безмолвие, лёгкими облачками курился песок. Ни одной птицы в воздухе, ни одного животного на поверхности, ни даже червяка — никаких признаков жизни.
Единственным напоминанием о том, что здесь существовала жизнь, были развалины. От построек остались остовы, заострённые кверху столбы...
Глава 15. РОЖДЕНИЕ
ВЛАСТА
Тут было что-то нечисто.
Как только сошли на поверхность, я сразу же ощутила тревогу, беспричинно гнетущее чувство. По спине забегала нервная дрожь. Это не проходило, наоборот — мы двигались к центру всепланетного урагана, и беспокойство становилось сильней. Я чувствовала — будто схожу с ума. Казалось, кто-то безмолвно зовёт, тащит, вынимает из меня душу. Усилием воли подавила это и снова зашагала по песку.
Громоздились руины. Раньше тут был центр одного из крупнейших ревонских городов, сейчас — сплошные развалины. Заплатами висела на остатках стен осыпавшаяся плитка, высились кучи щебня, криво торчали остатки стальных конструкций, полузанесённые барханами трубы и лестничные марши, всё в странных дырах, как после обстрела. Кое-где стояли ещё покосившиеся шпили из блестящего металла, решётчатые конструкции, треснувшие, севшие в песок. Посреди всей этой разрухи выделялась целёхонькая угольно-чёрная полусфера.
Из динамиков скафандра зазвучал взволнованный голос "Хеллы".
-Наша техника на планете неконтролируемо теряет энергию, одновременно утрачена возможность подзарядки! Катер теряет десять процентов полной ёмкости батареи в час, роботы и скафандры — 13,6 процента в час. Потеря нарастает по мере вашего продвижения в избранном направлении. Опасно! Рекомендую вернуться на катер и немедленно покинуть Ревон-IV.
Я ответила:
-Сообщай о количестве энергии каждый раз, когда её остаток уменьшится на десять процентов от полной ёмкости батарей. Проверь готовность второго катера, загрузи туда всё, что мы имеем на планете — скафандры, оружие, всё остальное. Вылет катера по моей команде или после утраты с нами связи.
Это действительно серьёзно. Даже без постоянной подзарядки расход энергии скафандров при максимальной нагрузке всех систем не должен был превышать десять процентов в сутки. Что-то высасывало нашу силу, и это что-то, несомненно, было рядом, в чёрном сооружении. Девушки и капитан следовали за мной, чуть в стороне и сзади. Не оборачиваясь, я чувствовала это.
Скомандовала отключить экзоскелеты — энергию придётся экономить. Песок глубоко проседал под ботинками, теперь, чтобы идти, приходилось напрягаться. Нечто давило на виски, стискивало голову, будто обруч. В конце концов, я закрылась барьером, впервые пришлось применить его не для того, чтобы скрыть собственные мысли, а чтобы защититься от непонятного воздействия извне. Эмоции беспокойства моих спутников теперь слышались слабо — будто через ватную стену. Но даже через барьер я ощущала огромную тяжесть.
Несколько шагов, — и М-координатор доложил о потере энергии у роботов и скафандров ещё на десять процентов. Купол уже рядом — зарывшаяся в почву полусфера идеальной формы метров десять высотой. Поверхность вблизи казалась бархатно-ворсистой. Здесь мы лишились ещё двадцати процентов энергии разом. Разведчик облетел эту дрянь в поисках входа, обнаружив дверь со стороны гор. Чтобы вырезать её, потребовалась вся мощность двух роботов-телохранителей, моего и Элос. Разведчика-универсала хотелось сберечь.
За время, пока деструкторы грызли неподатливый материал, не донеслось ни звука, всё вокруг по-прежнему казалось мёртвым. Выемка обозначила отверстие двери, вскоре плита рухнула в проём. Два телохранителя были безнадёжно разряжены, и я велела им возвращаться на катер.
Изнутри сферы веяло тревогой. Там было что-то враждебное, опасное. Несмотря на барьер, снова заныло в висках, да ещё и в затылке. Разведчик нырнул внутрь. Секунды две-три показывал изображение полутёмного коридора, круто уходящего вниз — и замолк навсегда.
-Полная потеря энергии разведчиком! — тревожно сообщила машина.
-Вот вам, капитан, — бросила я через плечо. -Та ситуация, когда компьютеры даже себе помочь не могут.
И шагнула вперёд, прямо в звенящую темноту. Мой барьер едва держался — таким сильным был напор энергии. В жизни не приходилось испытывать ничего подобного. Мгновенно сдохли телохранители Дэфы и капитана, безжизненно застыв у порога. Разведчик валялся чуть подальше — жаль, полезная штука. В скафандрах оставалось только десять процентов энергии, и я приказала проанализировать воздух внутри купола. Дышать можно, хотя и без особого удовольствия. Придётся либо снять шлемы, либо убираться назад несолоно хлебавши. Чего я делать не привыкла.
В затылок дышали девушки, капитан благоразумно держался в отдалении. Он напряжённо думал: пора возвращаться. Однако молчал. Ровный пол уходил вниз, плавно поворачивая вправо. Мы прошли один виток этой спирали, когда чуть слышно прозвучало сообщение "Хеллы":
-До полной потери энергии скафандрами осталось три минуты. Катер имеет 85 процентов полной мощности батарей. Готова принять ваши указания.
-"Хелла", как только катер потеряет мощность наполовину, замени его на другой. Мы доберёмся до катера. Попозже, — откликнулась я, расстёгивая замок шлема.
Небольшой запас воздуха, конечно, был. Некоторое время можно дышать и без системы регенерации. Но неприкосновенный запас оттого так и назвали, что он неприкосновенный. Бластеры и "эртисы" тоже разряжены. Сняв шлем и повесив его на пояс, я сказала всем, чтобы вытащили ирториевые лезвия из правых штанин. Кроме оружия на такой вот случай, они служили пассивной защитой голеней, дополнительными "рёбрами жёсткости".
Вооружившись импровизированными клинками, мы двинулись вниз. Воздух был раскалён и сух, удушающе воняло каким-то дерьмом. Всё время, пока спускались, справа я чувствовала гигантское количество энергии, рекой текущее вниз за гладкой стенкой по соседству.
Спираль выправилась в короткий коридор, заканчивающийся серой туманной пеленой. Края мглы ритмично пульсировали, мерцающий туман изливал невероятный океан энергии. Поток был настолько силён, что я не могла приблизиться к нему, как ни стремилась. Боль в голове буквально оглушала, я едва держалась на ногах. Собираясь с силами, глянула на своих спутников. Девушки выглядели не лучше, видимо, тоже чувствовали давление неведомого. Лица выражали крайнее напряжение, скрипели сжатые зубы, словно все мы вели невидимый бой. Ламен казался растерянным. В своём нынешнем состоянии я не могла воспринимать мысли, даже эмоции. Сил едва хватало, чтобы просто сохранять рассудок, но бегающие глаза капитана и его трясущиеся губы выдавали явную трусость. Измельчали людишки...
Вдруг серая пелена изнутри озарилась мрачным светом, раздался громкий басовитый звук. Пол задрожал, энергия плеснулась тугой волной. Боковым зрением я увидела, как капитан судорожно сглотнул и в ужасе отвалил челюсть. А потом каперанг военного флота повернулся назад и побежал!!
Одним движением я вернула на место клинок.
Знаю. Нам надо туда, в эту пелену. Сейчас, немедленно.
Откуда во мне эта убеждённость? Неважно. Повинуясь инстинкту, схватила девушек за запястья обеими руками. Втроём мы одновременно кинулись в ревущую мглу...
Ощущение падения в бесконечное пространство. Не привычная невесомость, а именно падение в пропасть, в бездну, в ничто. Проносились яркие цветные линии, спирали, пятна. Совсем рядом грянул взрыв, возникло множество блестящих огненных шаров в кудрявой бахроме, размером с нашего разведчика. Кружась неподалёку, они мягко касались друг друга, словно танцевали. В моей голове вдруг сами собой появились какие-то чужие мысли. Обрывки фраз, змеиный шёпот, незнакомые голоса, дикие крики и стоны, истерический хохот.
Новый взрыв был куда сильнее. Показалось, что кожа вспыхнула, словно облитая огнём. Боль скрутила тело, голова стала слишком тяжела, горло перехватил спазм. Стало нечем дышать. Волна новой, ещё более страшной боли ударила в затылок, сзади достала до сердца, и снова отдалась в висках. Рвались мышцы, внутренности, кости.
Изображение в глазах начало таять, словно удаляясь в чёрный тоннель. Огненные шары, пламя и дым вокруг, какие-то обломки — брызнули в стороны сломанной мозаикой. Мы проваливались в преисподнюю, словно игрушечные фигурки в глубокий колодец. Вокруг всё страшно громыхало. Похоже, какая-то сверхъестественная сила заживо разлагала нас на атомы.
Осталась последняя мысль, бесформенные вспышки вокруг высветили её в надвигавшейся черноте:
"Нет, нет, нет! Я не должна умереть, не отомстив за Вету!"
Мышцы вздулись, готовые бороться и побеждать. Душа и тело дрались за жизнь с равным упорством. Разум впитывал всё происходящее — звуки, странные картины. Мозг начал привлекать из тела всю его энергию, жизненную силу. Конечности явственно охладевали, нематериальное существо начало отделяться от физического тела, и я увидела его, своё тело со стороны, проваливающимся в небытие. Однако, нечто повторяющее формы, матрица, ещё оставалась.
Я больше не была человеком. Я была нематериальной точкой, песчинкой в пространстве рядом с двумя другими, которые вот-вот должны были присоединиться к одной общей песочнице. Но моя личность не потерялась — остались мысли, суждения, воспоминания.
И я ни черта не хотела исчезать, в ком-то там растворяться!
Накатывало странное состояние внутреннего успокоения, а я яростно боролась с ним, упрямо не поддавалась безмолвному сладкоголосому пению. Мысли стали трезвыми и холодными, при этом существо моё как бы расширилось, и видение стало яснее.
Главным оставалось одно: я должна жить!
Вдруг что-то случилось, переменилось вокруг. Неведомое и могучее как будто снизошло, отозвалось. Вернулись едва заметные осязания, но они уже не были прежними. Теперь я непостижимым образом чувствовала пляшущие вокруг элементарные частицы. И не просто чувствовала! Я могла управлять ими, связывала из атомов молекулы, биологические структуры, вот атомы кислорода, водорода... теперь молекула глюкозы, протеин, метилпротеин... Сюда кислородную связь, водород... Переместить углеродный атом... Откуда я знаю такую чертовщину?
Волна преобразования побежала в стороны, ширясь вместе с поверхностью реакции. Застывшее время дрогнуло, шевельнулось. Началось движение материи, по матрице астрального быстро формировалось моё материальное тело...
Я ощущала, как рядом со мной, параллельно, идёт такая же работа. Осторожно, нежно приблизилась к другим точкам. Тёплые прикосновения астрала — Элос, Дэфа! Они остались со мной. Мы соприкоснулись. Страх непонимания одолевал девочек. Я, как могла, успокоила их своей силой и смелостью, излучала любовь и защиту. Это было объединение сознаний, мы были сейчас, как одно целое. Перед общим внутренним взором предстала жизнь Вселенной, прокручивалась в сознании, словно учебный материал, только быстрей, словно вспышка! И при этом дьявольски отчётливо, мы легко воспринимали и запоминали всё.
Узнали многое, очень многое. Например, то, что произошло на Ревоне-четвёртом. Там и вправду далеко продвинулись в познании нематериального. Они хотели найти путь от духа к материи, связь, возможность для сознания управлять материей. Временно оставив собственные тела, объединившись во всепланетную цепь, ревонцы много экспериментировали. Начали с явлений природы, потом создавали новые формы жизни. То странное, что бегало по планете, и было результатом творчества. И конечно, всем понравилась идея физической неуязвимости, бессмертия. Ревонцы занялись самовоссозданием тел, и совершили ошибку. Одну, но оказавшуюся непоправимой. Путь был найден, а эгоизм людей подвёл их в очередной раз. Слишком многие заторопились вернуть себе былую молодость и красоту. Принялись тащить у планеты энергию. В конце концов, рухнул баланс сил, и нетерпеливые потеряли всё.
Чёрный купол стоял на одном из мощнейших энергетических узлов планеты. Во время гигантского перераспределения энергий было нарушено тысячелетнее равновесие точек силового контура, и рассердившийся Ревон-IV отобрал у людей даже то, что принадлежало им по праву. Дисбаланс сохранялся достаточно долго, пока планета не смогла пополнить опустевший сосуд. Последними каплями энергии стали мы. Баланс восстановился, и волею судьбы мечта ревонской цивилизации стала реальностью... для трёх живых существ, оказавшихся в нужном месте в нужное время.
Планета, впитавшая сознания миллионов ревонцев, имела способность мыслить. Своими, естественно, категориями. Крохотные ползающие и летающие вокруг существа не занимали её разум. Чувствуя потребность восстановить энергетику, планета делала это. Но уже готовая поглотить нас, вдруг услышала мой последний крик, и озабоченно остановилась. В массе энергии, в её пище попискивает кто-то разумный, который не хочет присоединяться к ней, к могучему единому сознанию? Несколько долей секунды планета размышляла над загадочным феноменом. Та часть её, которая была когда-то людьми, что-то вспомнила, и отреагировала. Теперь планета уже не желала снова становиться разрозненными крохотными человечишками, но решила помочь мыслящим инфузориям. Коллективное сознание хранило в памяти то, к чему когда-то стремились люди. И нашло эту силу подходящей компенсацией трём песчинкам за причинённое им беспокойство...
