— Ну хорошо, а доказательства-то будут? — буркнул Паша, после тягостного молчания, когда в тишине, как казалось Маше, отчетливо слышался скрип его мозгов.
— Доказательства... Вот "регенерат", — Маша сняла с руки прибор и положила его перед Пашей на стол, — Если хочешь, можешь застрелиться, а я тебя вылечу... Хотя на самом деле — не советую. Будет больно. Вот это, — она кинула на стол скучный брелок из матового темного металла, — Это пульт управления катером, на которой я прилетела. Его можно вызвать прямо сюда, но лучше этого не делать... Народ перепугаем, привлечем к себе ненужное внимание... Но если долго и нудно шлепать по слякоти в какое-нибудь безлюдное место, предварительно дождавшись темноты, тогда можно. Можно даже прокатиться... Больше ничего у меня с собой нет... Только Лин... Посмотри на нее хорошенько и подумай, действительно ли тебе нужны какие-то еще доказательства.
Паша смотрел на положенные перед ним на стол предметы скептично, но ничего не говорил. А у девочки и в самом деле были странные глаза, в которые смотреть было жутковато. Чужие это были глаза. Совсем чужие.
— Ладно, — сказал он, — Допустим... И что у нас тут конец света что ли намечается?
— Угу.
— М-да, правда, так сразу и не придумывается, что делать-то теперь.
— Ничего, Паш... Ждать.
— Ждать? Ага... Ты конечно извини, но не верю я ни хрена, что вся галактика будет... извини меня, попу рвать ради нашего спасения... Попали мы, Машуня, конкретно... Лучше бы ты уж врала...
— Конечно, лучше бы, — согласилась Маша.
— Сколько там у нас времени, говоришь?
— Трое условных суток... Это дней пять... если не ошибаюсь...
— М-да...
Паша подошел к окну, посмотрел в небо. Небо было закрыто тяжелыми мокрыми тучами. Уже давно рассвело, по улицам месили слякоть автомобили, куда-то спешили по своим делам укутанные в теплые одежды прохожие.
— Что ты хочешь увидеть? — устало спросила Маша.
— Не знаю.
Лин успела уснуть, свернувшись калачиком на диванчике. Паша поднял ее на руки и отнес в комнату, уложил на диван, укрыл пледом.
— Тебе надо поспать, — сказал он Маше.
— Вряд ли я смогу...
— Все равно ложись.
— А ты?
— А что я?
— Что ты теперь будешь делать?
Паша задумался на мгновение. Потом пожал плечами.
Он постелил Маше на своей кровати, а сам вдруг куда-то засобирался.
— Работать надо идти... Что теперь биться головой о стену или в церковь идти, каяться? — ответил он угрюмо на вопросительный машин взгляд и вдруг добавил, — Ты знаешь что они ДОЛЖНЫ были сделать? Все эти твои защитнички... Они должны были высадиться здесь по быстрому и заставить народ попрятаться по бункерам! Здесь мочилово будет конкретное, я уже чувствую.
Он ушел, в сердцах хлопнул дверью, а Маша удивленно смотрела ему вслед. Действительно поверил? Похоже на то... Бедный Паша... Не стоило ему рассказывать. Зачем ему это знание?.. Что он может?
А по поводу — прятаться по бункерам, так это совсем нелепо, и кому как не Паше об этом знать. Ну спрячется кое-кто из чиновников под землю, ну переживет первую атаку, и что? Их-то все равно не жалко, так что пусть уж все в равных условиях пребудут.
Да и потом, начнется паника, беготня и бестолковая суета. Нет... Все правильно... Все так, как и должно быть...
Как и уверял Паша, Маше, после того, как она поделилась с ним своими страхами, стало легче. Как будто в самом деле переложила добрую половину терзаний на чужие плечи. На крепкие плечи бандита Паши, который, как и она, не может сделать в данной ситуации НИЧЕГО.
Девушка улеглась в постель и почти сразу же уснула. Спала она крепко, как давно уже не спала и никакие тягостные видения ей не докучали.
Секретное оружие Эрдра безусловно работало.
— Хорошая идея, — одобрил Вэг, — Идея... да... Но воплощение... Топорное, как у пещерных людей.
— Так сделай лучше.
— А время? Сейчас это все нужно срочно ставить на поток, оборудовать машины. Я не уверен, что оно работает против звероноидов — хотя не отрицаю такую возможность — но на Генлои сработает наверняка. Нет у эрайданских кораблей нужной защиты. Сделать ее просто, но на данный момент ее просто нет. И если нанести удар внезапно...
Два эрайданских изгнанника посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись.
— Ну что, свершилось? — произнес Вэг.
— Спасибо СОГу... — усмехнулся Армас.
— Мы и без него обошлись бы легко. Не знаю, чего вы тянули... Что у нас своих разработок мало?
Армас хлопнул обиженного ученого по плечу.
— Мы не тянули, Вэг. Мы готовились. Оружие — это еще не все. Мы прежде всего готовили заговор. Удар должен быть одновременным и извне и изнутри, долгая и мучительная осада нам совсем ни к чему.
Вэгул пожал плечами — ему это было совсем не интересно.
— Я потянул бы еще немного, — признался капитан, — Чтобы уже наверняка... Но к сожалению, времени нет.
— А что Эгаэл?
— Эгаэл практически и проделал всю подготовительную работу. Честно говоря, я слушаюсь его до мелочей.
Вэг кивнул с пониманием.
— И как он оценивает наши шансы?
— Довольно высоко. Не сто процентов, но высоко...
— А... с цирдами?
Армас махнул рукой.
— Давай не будем сейчас думать об этом. Решать проблемы надо последовательно.
И это истина.
И истина — то, что Вэгулу забивать голову подобными вопросами нет никакого резона. У каждого своя работа, и этой работы выше крыши... А у него — у Вэгула — больше всех. Пока все эти высокие умы с Эгаэлом во главе занимаются стратегией и тактикой, кто-то должен следить за работой верфей и заводов, чтобы производство не прекращалось ни на минуту, чтобы многолетние накопления, столь тщательно собираемые в соланских банках и на секретных базах как можно быстрее и качественнее вылетали в трубу.
Банкиры, должно быть, в шоке. Когда еще им приходилось опустошать под ноль в одночасье счета самых солидных своих клиентов? Вот когда началась настоящая паника, а вовсе не тогда, когда прекратила существование какая-то далекая никому не нужная планета! Вот когда мировое сообщество ОСОЗНАЛО, насколько серьезно все происходящее. Когда "Паук" вдруг принялся опустошать свои счета... Когда в бешеном темпе заработали заводы...
...Корабли.
...Топливо.
...Оружие.
Вэгул отвечал на бесконечные запросы. Вэгул ругался, Вэгул подгонял, Вэгул грозил всеми карами за возможное неповиновение.
Он думал: "Какого черта всем этим должен заниматься я?!" И снова связывался с управляющими верфей.
— Почему, вашу маму, встала третья линия сборки?!. Плевать я хотел... И на затраты тоже... Если не уложитесь в план... Вас уже предупреждали? Так почему, в таком случае, я должен отвлекаться от важных дел и общаться с вами лишний раз?!
Злобный Вэгул пытался переложить административные вопросы на Эгаэла, но тот был до такой степени погружен в себя, что просто-напросто не откликался.
И Вэгул снова вызывал на связь какого-то очередного чиновника.
— Если к расчетному сроку вы недопоставите мне хотя бы одну боевую единицу, вы не просто лишитесь работы... Так почему же производительность падает?! Знаю!!! Я все про вас знаю!!!
"Может быть во мне погиб великий администратор? — хихикал про себя Вэгул, опрокидывая в рот горсть таблеток, восстанавливающих нервные клетки, — Ненавижу... Ненавижу все это!.. Предстоит самый большой бой во всей моей жизни, а я вместо того, чтобы сидеть в лаборатории... тут... с этими..."
Он опрокинул в рот еще горсть таблеток и только после этого отважился взглянуть сколько денег осталось у "Паука" на соланских счетах.
Так... Главное не переживать... Будь спокоен, Вэгул... Будь уравновешен... С такой жизнью давно пора бы стать философом... Будем живы, накопим еще... Только бы хватило сейчас... Только бы...
Цифры нервно прыгали по экрану компьютера, уследить за ними не было никакой возможности. Вэгул затаил дыхание, с мистическим ужасом наблюдая, как катастрофически быстро тают длиннющие строчки цифр и невольно вздрогнул, когда динамик жалобно пискнул и выскочила красная табличка с сообщением, что один из счетов уже закрыт.
— Нет... Хватит... — пробормотал Вэгул, прерывая информацию от банков, утирая холодный пот, выступивший на лбу.
Немыслимо! Невероятно! Несколько дней и нет целого состояния! Еще хватило бы... Эгаэл сказал, что денег должно хватить... А вот времени нет... Эгаэл никогда не ошибается...
Около минуты Вэгул сидел, тупо глядя в одну точку, потом, шепотом ругаясь, приказал компьютеру связать его с очередным директором производства.
Президент Генлои уже несколько дней вместе с женой пребывал в загородном доме. В красивом, очень уютном трехэтажном особнячке в почти нетронутом лесу на берегу реки, который во времена оны принадлежал королю, и в котором, по большому счету, все так и осталось нетронутым с тех пор.
Если в столичном дворце все смели и построили заново, может быть где-то удобнее, функциональнее... банальнее, скучнее и проще, то трогать что-то в летнем домике Генлои не разрешил. Ему нравилась старинная мебель, громоздкая, тяжелая, сделанная с любовью и старанием, пахнущая временем, хранящая старые тайны венценосной семьи, могучего, сильного, весьма разветвленного рода, изведенного в одночасье подчистую.
Генлои никого не жалел, ни о чем не печалился, совсем напротив. Ему просто нравилось жить в этом доме. Чувствовать в нем себя полновластным хозяином. Спать на королевской кровати. Пользоваться королевской посудой. Стоять на балконе, на котором когда-то стоял король, смотреть на сосны, на реку, слушать птиц, дышать сладком воздухом земли... Особенно безумно сладким сейчас, на грани гибели...
Генлои устал от города, устал от людей, устал от страха в их глазах, устал от преданности и слепого доверия, с каким они смотрели на него.
Они ждали — он скажет, что им делать.
Он говорил правду, излагал единственный возможный способ уцелеть, но они не верили, удивлялись, сомневались, а все ведь очень просто!
Ничего не надо делать.
Ждать. Надо просто ждать.
Нет ничего тяжелее, чем тупо, покорно ждать...
Иногда президента мучили сомнения... Да, никогда прежде он не ошибался, он всегда мыслил верно, его схемы и комбинации были точны и приводили к нужному результату. Он всегда выигрывал. Но ведь когда-то все случается в первый раз... А ошибка при теперешнем состоянии дел, это больше, чем мелкая неприятность, это верная гибель.
Генлои вздыхал, и заставлял себя отвлекаться от подобных мыслей. Ну смалодушничаешь ты сейчас, испугаешься, отдашь совету галактики свои войска, и что потом? Что ты будешь делать, когда твоя армия будет биться за общие интересы, погибая в первых рядах — как самую сильную ее, конечно, кинут в самое пекло. Что ты будешь делать, когда увидишь у своих границ корабли "Паука", который только того и ждет, что ты останешься без защиты? Нет... Искушение велико, страх велик, но менять планов никак нельзя.
Нужно ждать.
Ждать...
Вчера вечером являлся Шостей. Потел, как боров, трясся и пыхтел.
Оказалось, Эрдр отказался повиноваться. Послал его, Шостея, к черту, и уговорил Великий Совет, отдать ему в подчинение общественные войска.
Что это меняет? Да ничего.
Великий Совет выставил ноту, приказывая Эрайдану отдать в его распоряжение все войска? Типа того, он обладает сведениями, что их куда больше, чем было заявлено. Ха-ха-ха! Великий Совет смеет требовать что-то у Эрайдана?! Совсем, видно, рехнулись старички от страха.
— Пойду, прогуляюсь, — сказал Генлои жене и отправился в лес.
Нервы нужно беречь.
Ничто на свете не стоит того, чтобы портить свою нервную систему.
Цирды не дураки, видно у них хватает шпионов и станций слежения. Они просекли моментально, где силы галактики собираются дать им бой, и тот час свернули. Выбор места для сражения они оставили за собой. Что ж, это правильно. Это вполне логично.
Почему же сердце сжалось и беспокойство никак не проходит... Предчувствие, что ли?.. Предчувствие чего?
Генлои шел кривой тропкой в сторону реки, еще раз обдумывая все, в который раз просчитывая варианты. Не упустил ли он чего? Вдруг недоучел что-то... Или кого-то... Почему это странное предчувствие беды никак не проходит? Почему оно становится только сильнее?
Веточка хрустнула под ботинком, заставив президента болезненно вздрогнуть. Что-то не так... Генлои остановился, прислушиваясь. Слишком тихо, не поют птицы, как будто стих ветер, как будто замерло все...
Сердце подпрыгнуло в груди, закружилась голова и тошнота удушливой волной подкатила к горлу.
Нелепая, паническая мысль — неужели сейчас?!
Нет, слишком рано... Откуда же тогда такое жуткое чувство опасности? И не только у него. Весь мир затаился и как будто устремил настороженный взгляд в небо.
В небо...
Непонятный гул появился почему-то из-под земли. Жесткая мощная вибрация прокатилась под башмаками президента и только потом тяжелый грохот ухнул с небес.
Генлои, жалобно вскрикнув, повалился на колени, зажмуривая глаза, но уже в следующее мгновение он, стиснув зубы и сжав кулаки посмотрел в небо. Очень вовремя посмотрел, чтобы заметить как в направлении его дома пронеслись черные молнии... Эскадра чужих кораблей...
Нет... Великий Создатель! Не НАСТОЛЬКО чужих! Это не цирды!
Генлои одним прыжком перемахнул через куст, неловко упал, ударившись боком, оцарапал ладонь, но боли не почувствовал.
"Быстрые, как молнии, господин президент... Нападают и исчезают... И радары наши их не ловят... "Черные молнии", кажется, их так и называют".
Хайллер...
Генлои поднялся на четвереньки, прислушался, не услышал поблизости никаких подозрительных звуков, и припустил, не разбирая дороги, прямо через кусты. Прочь. Как можно дальше от дома.
Страх отпустил, проснулся почему-то охотничий азарт, который в данных обстоятельствах был не очень уместен.
Ветки хлестали его лицу, колючки цеплялись за одежду, корни путались под ногами. Горло горело и слезились глаза, воздух рвал легкие, а сердце ликовало, оно просто орало от счастья. Это всего лишь Хайллер! Не цирды! Это всего лишь игра, обычная стратегия, где сегодня ты нападаешь, а завтра удираешь. Жестокая игра, но по известным правилам — по им самим же придуманным правилам.
Генлои на мгновение остановился, тяжело перевел дух и огляделся по сторонам, чтобы сообразить где он находится, и как далеко еще...
Нет, не далеко, слава Создателю, уже где-то здесь...
Да... Где-то... Да где же?!
Вот сломанное дерево... Вот овраг...
Ага!
Генлои побежал вдоль оврага, потом спрыгнул в него, пробежал еще несколько шагов, и пошел осторожнее, внимательно глядя под ноги. Он радостно вскрикнул. когда различил в траве темную металлическую пластину.
Люк.
Люк, открыть который не смог бы никто кроме него.
Генлои тяжело дышал, пот заливал глаза, сердце колотилось как сумасшедшее, больно стучась о ребра, Генлои смеялся, хрипло и злорадно, когда спускался вниз по холодным крутым ступеням. Матовые лампы зажигались у него на пути, освещали дорогу, и гасли за спиной.
