— Ага, — сосредоточенно кивнул Теомир. — А с волколаком бы Гром справился?
— С волколаком? — задумчиво взглянул на него Заграт. — Да как сказать... Видишь ли, волколаки — обычные волки или крупные собаки, измененные с помощью магии. Не каждому колдуну такое под силу, тут требуется знание магии Духа и Тела на уровне Великого Мастера. А Великие Мастера обычно не занимаются подобной пакостью, им и без того дел хватает. Но уж если занимаются, то стараются на полную катушку. Ходят слухи, в Закатной бухте есть целая псарня, где над животными измываются. Но я в волколаках плохо разбираюсь, так что ничего толком сказать не могу. Не видел я их до того раза. Наверное, бой по всякому повернуться может. Волколачий вой на волков не действует, точно знаю, не то что на людей или, скажем, орков. Видно, кровь сказывается...
— Да уж... — пробормотал Теомир. — Заграт, постой! Как же так получается: ты говоришь, что волк орка десяток верст тащить на себе может, не больше. А ты сам рассказывал, что Гром тебя той ночью через весь лес пронес, до самой опушки. Там же не десяток верст и даже не два, а три и как бы не четыре!
— Сам не знаю, — удивленно почесал в затылке Заграт. — Как-то даже и не задумывался. А ведь действительно интересно получается...
Шаман замолчал, что-то изредка бормоча себе под нос. Теомир осторожно тронул его за плечо, но орк лишь нетерпеливо отмахнулся от него. Парень пожал плечами и отсел в сторону.
— Тёмка, а Тёмка! — дернула его за руку Ольга. — Иди сюда, разговор есть.
Теомир поднялся на ноги, и они скрылись за кустами. Остальные проводили их задумчивыми взглядами. Только Телевар встрепенулся.
— Куда они? — озадаченно осведомился он. — Как бы не случилось что...
— Не случится, — откликнулся Тилос, сосредоточенно уставившись в костер. — Место безопасно, я чувствую. Боюсь, последнее такое место у вас на пути. Отдыхайте, а лучше отсыпайтесь, я покараулю. Мне, видно, все равно не уснуть.
— Чувствует он... — пробормотал Телевар, но успокоено откинулся на спину. — А все-таки, чем они там занимаются?
— Чем парень с девкой в их возрасте в кустах заниматься могут? — ворчливо вышел из задумчивости Заграт. — Тем же, что и давеча на реке.
— А? — удивленно взглянул на него тысячник. — На реке?
— Ты в отключке валялся, — сообщил ему шаман. — Трахаются они, зуб даю. Запахом от них тянет.
— Случилось все-таки... — устало потер голову тысячник. — Мы их так и пророчили друг другу, но не здесь же... не сейчас!
— Почему не сейчас? — мягко спросил его Тилос. — Ваш народ, скорее всего, проиграет битву. В лучшем случае его рассеют по гигантским территориям, сделают изгоями. В худшем — вырежут подчистую. Чего же ждать?
— Мы... — резко сел Телевар, но осекся. — Да, прав ты, посланник. Я думаю об этом с тех пор, как увидел со стены полчища жугличей. Люди не успеют подтянуться, особенно с дальних пастбищ. Нас разобьют поодиночке!
Он яростно врезал кулаком по земле.
— Тилос, не то обидно, что разобьют — война есть война, всякое случается — а что нам конец. Мы не такие люди, чтобы разбегаться перед врагом, пусть даже перед врагом могучим и превосходящим! Мы продолжим драться до последнего человека. Женщины возьмут копья и сядут на коней, старики подберут луки, а дети будут подносить стрелы. Нас вырежут всех до единого! Всех, понимаете? Всех!
— Прекрасно понимаем, — серьезно ответил Хлаш. — Приношу соболезнования от лица Народа. Мы уважали Всадников и оказали бы им помощь, если бы нас попросили. Но ты не виновен в несчастьях своих соплеменников. Твой долг — спасти хотя бы Ольгу с Теомиром. А там — как знать! Я думаю, что кто-то обязательно выживет на дальних кочевьях. Кто-то не примет бессмысленного боя, кто-то попадет в плен, из которого можно выкупить... Я думаю, твой народ выживет, пусть и сильно изменится. Не терзай себя понапрасну.
— Ты не понимаешь, — покачал головой старик. — Я сужу по себе, а я никогда не считался особенным героем. Все пойдут в бой, и все умрут.
— Иногда героизм состоит в том, чтобы вовремя отступить или бежать вопреки возмущенной гордости, — возразил Хлаш. — Надеюсь, у вас найдутся благоразумные люди.
— Бежавших назовут трусами, Хлаш, — махнул рукой Телевар, вытирая щеки. — А их детей — детьми трусов. И куда они денутся потом? В чужие земли, наемниками, как хазиги в Хамире? Лучше, если мой народ пропадет совсем...
Тролль только покачал головой.
Костерок уже почти прогорел, когда Ольга с Теомиром вернулись назад. Остальные уже спали, только Тилос лежал на спине с открытыми глазами. Он на мгновение обратил на ребят свой взгляд, но даже не пошевелился. Его лицо снова безмолвно подергивалось. Какое-то время молодежь возилась на охапках травы, устраиваясь поудобнее, потом все стихло.
Маленькая серебряная искорка Белой звезды неторопливо ползла по небосводу.
День двадцатый, а за ним и двадцать первый. Все та же глушь, северный берег Ручейницы
Весь следующий день отряд отсыпался, только с утра Теомир с Громом сходили на охоту. Гром добыл трех зайцев и рябчика, да еще чем-то похрустел в кустах. Теомир подшиб звездой длинноухого кролика, а также нашел с десяток грибов — в основном сыроежек и подберезовиков. Синявки оказались сплошь червивыми, зато обабки попались как на подбор — стройные, крепенькие, с длинными белыми ножками в черную крапинку. Сложив добычу в заплечный мешок, позаимствованный у Тилоса, охотники отправились обратно. Теомир мельком позавидовал посланнику — мешок был не просто крепкий, а еще и непромокаемый, так что даже трут в нем оставался сухим после всех перенесенных купаний. В том же мешке нашелся точильный брусок, и Теомир потратил пару часов, чтобы подточить чудом сохранившийся после передряг палаш, а также удалить с клинка появившиеся ржавые пятна.
Остаток дня прошел без приключений. Несколько раз появлялся Злобный Ых, что-то беззаботно щебетал, рассказывал о своих друзьях и о лесе. Всплывая на поверхность сна, Теомир краем уха ловил рассказы о белке Ехиде с подругами, у которых медведь украл запас орехов, о диком коте Алике, который один на один дрался со страшным зверем Бенилом и почти победил, но вспомнил, что еще не обедал, о быке Сердюке, рассердившемся на березу, не уступившую ему дорогу и ободравшем с нее рогами половину коры, и прочий вздор. Один раз его разбудили и сунули в руки ложку. Он, так до конца и не проснувшись, машинально выхлебал несоленое грибное варево и заснул опять. Ему снились осадные башни, Ольга, изуродованные трупы селян, Ольга, жугличи, заполонившие все пространство перед стеной, добрый торговец травами на хамирском рынке, Ольга, воевода Галазир, бард Мелиандр Красило с ножом в руке, опять Ольга, кони, Ольга, Ольга, Ольга... Во сне они с Ольгой ласкали друг друга, что казалось почти так же приятно, как и наяву.
— Ну что, други, отдохнули? — вопросил компанию Тилос после того, как солнце начало клониться к западу. — Телевар, как грудь?
— Не помру, не дождешься, — огрызнулся тот. — Не волнуйся, обузой более не буду.
— Что не может не радовать, поскольку коней у нас нет больше нет, — мягко улыбнулся Тилос. — По моим прикидкам, тракт примерно в тридцати верстах к юго-западу. Дорога довольно оживленная... была до последнего времени, так что трактиры расположены не реже, чем в двадцати верстах друг от друга. Если повезет, к завтрашнему вечеру доберемся до одного из них. Возможно, там достанем лошадей. Если нет — придется топать ногами до ближайшей деревушки, потеряем еще день-другой. Теперь о грустном. Придется форсировать еще пару болот, отделяющих Тенистый лес от тракта. Лучше управиться до темноты и потом спокойно топать по твердой земле.
— Большие болота-то? — угрюмо осведомился Заграт. — Поднадоело мне что-то лягушкой по грязи скакать.
— У тебя есть другие варианты? — поинтересовался посланник. — Лес потому и неизвестен, что трясинами да озерами окружен. Хочешь к людям — придется вымокнуть. Но наш друг Ых...
— Злобный Ых, — поправил с ближайшей ели висящий вниз головой зверек. — Почему ты все время забываешь?
— Извини, Злобный Ых, — кивнул ему Тилос. — Так вот, он говорит, что их ширина — пара верст, не более того.
— Не я, а ты говоришь, — поправил летун. — Откуда я знаю, сколько это — ваша верста?
— Неважно, — поморщился посланник. — Я знаю. Так вот, до темноты должны пройти. А дальше по обстоятельствам. Вопросы?
— Не нравится мне такая затея, — проворчал шаман. — Переться на болота на ночь глядя...
— Я спрашивал о вопросах, а не тривиальных утверждениях, — мило улыбнулся Тилос. — Ну что, вперед?
Болота действительно успели миновать до падения сумерек. По счастью, здесь не встречались предательские бездонные окна, скрытые под покровами грязи и мха. Лишь однажды тяжелый Хлаш провалился по пояс сквозь тонкий травяной покров. Тролля быстро вытащили совместными усилиями. Квакали лягушки, свиристела какая-то мелюзга, похожая на кузнечиков, но немного крупнее и не умеющая летать, где-то вдали заливался дрозд. Местность, в отличие от окрестностей Ручейницы, переполняла жизнь. Теомир заметил краем глаза тень, мелькнувшую за деревьями.
— Волчок нас провожает, — равнодушно сообщил Хлаш, заметив, как он настороженно вертит головой. — Хочет знать, действительно ли мы оставили его территорию. Не столько мы, сколько Гром, — тут же поправился он. — Мне казалось, я еще и кабана заметил, но ошибся, наверное.
Теомир внутренне поежился. Не слишком-то приятно знать, что за тобой скрытно следит гигантский волк, пусть и дружелюбный. Дружелюбный-то он дружелюбный, но кто его знает... Парень невольно поправил палаш на поясе, проверил, хорошо ли он выходит из ножен. Тяжелый меч уже не так раздражал, как поначалу, и не слишком колотился по бедру, мешая идти.
За болотом опять начался лес, но уже с преобладанием вечнозеленых пород. Землю толстым слоем усыпала хвоя, скрадывая звук шагов, и теперь тишину нарушала только беззаботная болтовня летуна. Теомир заметил, что то Тилос, то Хлаш недовольно косятся на него, но пока помалкивают.
— На удивление хорошая погода стоит в последнее время, — тихо сказал рядом Телевар. — Только пару раз и полило хорошенько. Покраплет слегка — и сразу разносит. Не припомню такого ясного лета...
Короткая летняя ночь заканчивалась, начинала брезжить заря. Отряд двигался вперед по залитому туманом лесу, как по огромному торжественному залу, уставленному рядами стройных колонн-деревьев. В воздухе мелькали легкие силуэты — ночные собратья Злобного Ыха вылетели на охоту. Изредка раздавалось уханье совы. Внезапно Тилос резко остановился.
— Ых, помолчи, пожалуйста, — напряженным голосом сказал он.
— ... и тут Ехида кинула в него орехом, — закончил Ых, повисая на сосновом суку. — А чего?
— Ти-хо! — раздельно произнес Тилос. — Дай послушать.
— Ну и ладно, — обиделся зверек. — Могу и не рассказывать. И вообще, мне есть хочется, я ужинать полетел.
Он заложил вираж и растворился в ночи.
Какое-то время все стояли, настороженно вслушиваясь в наступившую тишину.
— Тилос, что там? — шепотом осведомился Телевар.
— Не понимаю... — начал говорить посланник, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. — Где-то рядом...
Едва слышно тренькнула тетива, и тут же ночь разорвал переливчатый свист. Стремительно выбросив руку, Тилос поймал стрелу перед самым лицом, а Теомир, почти не осознавая, что делает, швырнул звезду в неясную тень в развилке дальней березы. Раздался короткий вопль, и на землю рухнуло, ломая по пути ветки, человеческое тело.
— Хлаш, справа от меня! — рявкнул Тилос. — Ольга, Заграт, Телевар — сзади! Теомир, прикрываешь всем спину! Заграт, быстро ставь щит!
— Без сопливых... — огрызнулся Заграт. — Есть! Посоха нет, долго не продержится!
— Понял! — откликнулся Тилос. — Уходим отсюда, живо! Разбойники!
Но было поздно.
Несколько стрел свистнуло высоко над головами, еще одна воткнулась в дерево далеко в стороне. Теомир, стискивающий палаш, мельком подивился неумелости лучников. Десятка два темных фигур выступили со всех сторон из-за деревьев или спрыгнули на землю из крон. Хлаш яростно заревел и бросился на заступивших ему дорогу, вращая над головой своей суковатой палицей. Тилос скользил слева от него, не издавая ни звука. После мгновенного замешательства остальные бросились за ними.
Первые двое нападавших рухнули под ударами дубины тролля, даже не успев поднять свое оружие. Хлаш орудовал палицей с такой скоростью, что она размазывалась в воздухе. Первому из нападавших тролль разнес голову вместе с остроконечным шлемом в мелкие кровавые брызги, и тут же обратным движением попал второму в живот. Тот успел прикрыться небольшим щитом, но удар отшвырнул его на несколько саженей и с силой припечатал о дерево. Незадачливый лесной грабитель со стоном сполз на землю и уже больше не поднялся.
Пользуясь секундной беспомощностью тролля, не успевающего снова поднять дубину, третий бандит прыгнул сбоку, с силой опуская ему на голову двуручный волнистый меч. Тилос, скользнув в сторону, чуть подтолкнул его руку, и фламберг врезался в землю, подняв фонтан хвои. Продолжая свое движение, Тилос оказался у него за спиной, сбив с ног еще одного разбойника ударом локтя в подбородок, небрежным движением прижал голову мечника к своему плечу и резко крутнулся на пятках, зажав шею локтем. Хрустнул позвоночник, и тот рухнул на землю с вывернутой под неестественным углом головой. Тилос подхватил оружие, не дав ему коснуться земли.
Тем временем остальные разбойники бросились на притормозивший отряд сзади. Теомир блокировал своим палашом удар длинного изогнутого ятагана. Удар оказался столь силен, что ему едва не вывернуло кисть, но парень отскочил назад и левой рукой из неудобной позиции метнул вторую звезду. Та лишь оцарапала его противнику щеку, но сбила прицел второго удара. Гром прыгнул разбойнику сзади на шею и с силой стиснул челюсти. Ольга изящно шагнула в сторону, уворачиваясь от удара палицы очередного нападающего, ее длинный кинжал холодно блеснул, резанув противника по глазам. Тот завопил, выронив оружие и зажав руками лицо, и Телевар ударил его своим ножом в шею. Из ладони Заграта в лицо следующему бандиту вылетел сноп обжигающего пламени, и тот кубарем покатился по земле, воя от боли.
Затем Теомир получил сильный удар чем-то тяжелым по плечу, и в его глазах поплыли красные пятна. Откуда-то сзади его коснулось освежающая струйка, и боль ушла, но ярость уже застила ему глаза непроницаемой пеленой. Очертя голову и вопя во весь голос, парень бросился на троих оказавшихся перед ним противников. С легкостью парировав скользящий удар, он нырнул под отлетевший в сторону клинок и с силой ткнул вперед палашом. Тот с хрустом и скрежетом вошел в человеческое тело, пропоров кольчугу как бумажную. Изо рта человека выплеснулся фонтанчик крови, а Теомир уже выдернул меч из его тела и повернулся к следующему.
Затем все смешалось в его голове. Вот Тилос наносит удар фламбергом, и меч его противника разлетается вдребезги, а лезвие как нож сквозь масло проходит сквозь тело противника, разваливая его пополам. Вот Хлаш сносит палицей голову своему противнику, но дубина трескается и ломается пополам. Тролль, швырнув в разбойников обломком, кувыркается вперед через голову, катится по хвое, опирается на руки и наносит назад страшный удар ногами, почти ломая врага надвое. Вот Ольга неловко отшатывается назад, по ее предплечью тянется кровавая полоса, а челюсти Грома смыкаются на бедре бандита. Заграт раскидывает в стороны руки, и из его ладоней на землю катятся искристые комочки, взрываясь под ногами разбойников, а Тилос неторопливо скользит между врагами с пустыми руками, с какой-то змеиной гибкостью уклоняясь от ударов, безжалостно ломая руки и хребты в ответ. Вот сам Теомир обрушивает мощный удар палаша на голову ближайшего бандита, но меч застревает в деревянном щите, а он сам получает сильный пинок в живот и скрючивается от боли, выпуская меч, но тут же падает назад, бросая последнюю звезду в лицо бандита, и тот с ужасным криком опрокидывается навзничь.
