Катю вдруг согнуло и она тяжело и с надрывом начала блевать желчью. Сергей-младший и Лиза пока держались, Гуг был потрясен, но старался этого не показывать, Дара прикрыла ладонью рот, а Себа, совсем еще ребенок, увидев весь этот ужас, упала в обморок. Сергею Петровичу тоже было мерзко и противно, но он сдерживал себя, стараясь мыслить логически. Андрей Викторович был куда более категоричен.
— Ну, что, Петрович, — сказал он, поводя из стороны в сторону стволом СКСа, — и эту стаю бешеных гиен мы собирались принять в наш клан? Перестрелять их — и дело с концом.
— Не кипишись, Андрей, — сказал Сергей Петрович, не прекращая мучительно размышлять, — Давай начнем с того, что развяжем пленных.
— Рядовой Гуг, — рявкнул Андрей Викторович, — слышал, что сказал Петрович? Развязать пленных, но, сперва связать руки всем этим черным бабам. А то у меня на душе что-то неспокойно. Серега — прикрывай его. Лиза — приведи в чувство Себу, она нам сейчас понадобится. Дара — ко мне!
— Чем связать, вождь? — недоумевающее спросил Гуг, — Веревка нет.
— Катя, — уже тише сказал Андрей Викторович, — проблевалась? Ничего, девочка, это не стыдно, такое и со здоровыми мужиками бывает. А теперь иди и посмотри у меня в бардачке моток скотча. Как знал, таскал с собой повсюду. Будешь вместе с Гугом и Серегой вязать лапки этим цацам.
Утирая ладонью рот, Катя побрела к машине и вскоре вернулась с большим мотком широкого строительного скотча. Гуг заворачивал лежащим полуафриканкам руки за спину, а Катя, уже немного пришедшая в себя, стараясь не смотреть по сторонам, перехватывала их запястья двумя оборотами скотча. Никто и не думал шевелиться, безумная ярость перешла в полную апатию. Сергей Петрович не вмешивался, он понимал, что если настроение изменится, то их тут порвут толпой как тузик грелку.
15:05. стоянка клана Лани, берег Гаронны, 15 километров вверх по течению от Дома на Холме.
— Половина дела сделано, — сказал Андрей Викторович, когда операция по связыванию пленных была закончена, — Приступаем ко второй части Марлезонского балета.
— Черный развязывать? — спросил Гуг, подходя к 'живым консервам'.
— Этим только ноги, чтобы могли идти сами, — ответил Андрей Викторович, — и давайте поживее — с этой помойки надо скорее уходить. Тошно здесь.
— Погоди Андрей, — сказал Сергей Петрович, — сперва нужно осмотреться и забрать шкуры с шатров и прочее имущество Ланей. Шесты мы нарубим на месте, но надо ж им будет где-то жить, пока идет стройка.
— Осматривайся, — сказал Андрей Викторович, — а я пока тут покомандую. Дара, возьми Себу и иди к этим жертвам первобытного террора. Объясни им что происходит и что их ждет впереди. Чтобы не разбежались от нас с перепугу.
Пока Дара и Себа рассказывали развязанным и испуганным женщинам Ланей, какие крутые перемены наступили в их судьбе, Сергей Петрович прошел к берегу реки, где обнаружил четыре длинных, выдолбленных из цельного дуба челнока, и до десятка узких, хищных каноэ, собранных из гнутых прутьев и обшитых шкурами, похоже тюленей. Его первоначальная догадка подтвердилась — в своем долюдоедском прошлом это племя обитало где-то на побережье и охотилось на морскую живность. Вернувшись, он рассказал об этом Андрею Викторовичу.
— Отлично, — сказал тот, — челноки — имущество ценнее любых шкур. Знаешь сколько времени уходило у этих несчастных на изготовление каменными орудиями одной штуки?
— Знаю, — сказал Сергей Петрович, — от начала и до конца около десяти лет, а служили они хозяевам лет по пятьдесят, если не больше.
— Вот именно, — сказал Андрей Викторович, — Ценная вещь. Но погоди с трофеями, нам бы сперва с людьми разобраться.
Первыми вожди разбирались с женщинами из клана Лани, которые, хромая и разминая затекшие руки, подошли к ним вместе с Дарой и Себой. Дара была довольна. Сегодняшний день резко повысил ее статус в клане. Шутка ли, без ее участия теперь было невозможно никакое, даже самое простейшее дело. Конечно, когда новенькие выучат язык, надобность в переводчике отпадет, но до тех пор она намеревалась закрепить свое высокое положение какими-то иными способами. Да мало ли какими. Прав был ее мужчина Ва-лера, когда говорил ей слова одного мудреца их племени: 'Учиться, учиться и еще раз учиться'.
Всего на стоянке клана Лани и рядом с ней, людоедами было захвачено шесть женщин, семь девочек-подростков и тринадцать детей обеих полов от десяти до трех лет. Старшая из женщин по имени Нита была беременна на позднем сроке и тяжело несла перед собой огромный живот. Рядом с ней шел светленький мальчик лет семи-восьми, еще один ребенок на три-четыре года младше цеплялся рукой за полы ее свободной куртки.
— Приветствуй тебя вождь, — перевела Дара ее слова Андрею Викторовичу и Сергею Петровичу, — Моя благодарить вас за спасений наш ненужный жизнь.
— Ни хрена не понял, — сказал Андрей Викторович, переглянувшись с Сергеем Петровичем, -Почему их жизнь ненужная? Дара, только про хрен переводить не надо!
— Наш мужчина больше нет. Кто дать еда нам и детям? Кто нас защитить от дикий зверь? — перевела ответ Дара, и добавила от себя, — Я им говорить, что наш клан все не так, а они не верить.
— Еду и защиту вам и вашим детям даст наш клан, — сказал Андрей Викторович, — Дара, скажи ей, что женщины и дети это наше будущее.
— Вы теперь быть наш мужчина? — перевела Дара вопрос Ниты.
Андрей Викторович глубоко вздохнул.
— Дара, объясни ей, что мужиков они будут делить потом, — сказал он, — Этот вопрос с кондачка не решается. Пусть пока об этом не думают. Сейчас самое главное разобрать шатры и все хозяйство их стоянки и сложить все нужное на машину. Нам пора возвращаться.
Дара некоторое время что-то объясняла Ните, активно размахивая при этом руками, потом женщины клана Лани, собрав детей в кучу под присмотром Ниты и еще одной беременной женщины по имени Акса, вместе с подростками, осторожно переступая через разбросанные повсюду тела, пошли собирать свои вещи и снимать с шатров кожаные покрышки.
— Дара, — сказал Сергей Петрович, — спроси эту Ниту, могут ли их женщины плыть на лодках или в их клане этим занимались мужчины?
— Да, — перевела ответ, Дара, — они мочь плыть. Только недалеко и вниз. Сила мало.
— Ты хочешь отправить их к нам на лодках? — спросил Андрей Викторович Сергея Петровича.
— Да, — коротко ответил тот, — нам тут и без них забот хватит, с пленными разбираться.
— А они не потеряются? — спросил Андрей Викторович.
— А куда им теряться? — вопросом на вопрос ответил Сергей Петрович, — Не маленькие, чай, понимают, что без нас им не выжить. Да и недалеко здесь, тем более, вниз по течению. Если не спешить река сама все сделает и доставит на место в лучшем виде.
— Женщина, — спросила Нита у Дары, — о чем говорят ваши вожди?
— Они говорят, — сказала Дара, — что вы должны плыть к нашему стойбищу на лодках. Это там, куда течет река и если плыть на лодке совсем недалеко отсюда.
— А наши вещи? — спросила Нита.
— Их отвезет ма-шина, — ответила Дара, — ее зовут УАЗ и она сильная. В нашем клане на ней возят все тяжелое, даже целые деревья.
— Тогда скажи своим вождям, — сказала Нита, — что мы сможем взять только два челнока. На другие не хватит людей.
— Нита говорит, — сказала Дара Сергею Петровичу, — что они взять только два лодка. На другие не хватать человек.
— Ничего, — сказал Сергей Петрович Андрею Викторовичу, — завтра с утра с Антоном, возьмете кого-нибудь, сходите сюда на 'Отважном' и пригоните к нам на буксире все остальные лодки. И пироги этих людоедов тоже.
— А они-то нам зачем? — удивился Андрей Викторович.
— А затем, — ответил Сергей Петрович, — что они куда легче и маневреннее дубовых челноков и, например, сеть с них будет ставить не в пример удобнее. Досыта прокормить всю эту орду мы сможем только рыбой.
— Понятно, — кивнул Андрей Викторович, — сделаем. Ну, а теперь нам надо решить, что делать с этими, — и он кивнул на распростертых на земле полуафриканок, — Ты что, до сих пор собираешься взять их с собой?
— А что, — сказал Сергей Петрович, — мы должны бросить их здесь связанными, или ты лично собираешься перерезать им горло? Кажется, этот вопрос мы уже решили.
— Сомневаюсь я, — ответил Андрей Викторович, — и опасаюсь, как бы они нам потом горло не перерезали. Уж очень их много и слишком они буйные.
— Погоди, Андрей, — сказал Сергей Петрович, — из любого безвыходного положения есть как минимум два выхода. Давай, сперва, попробуем с ними поговорить.
— Попробуй, Петрович, — кивнул Андрей Викторович.
Сергей Петрович повернулся к Даре.
— Дара, — сказал он, — спроси у этих, которые лежат на земле, может ли кто-нибудь из них говорить на твоем языке?
Дара спросила и в ответ одна из полуафриканок постарше, повернув в их сторону голову, произнесла несколько слов.
— Эта мочь, — сказала Дара, — она знать наш язык, когда их племя менять вещи, а не кушать человек.
— Отлично, — сказал Сергей Петрович, — пообщаемся. Гуг, Серега, поднимите вот эту даму на ноги. Только аккуратней — не уроните. Быть может вам с ней еще спать.
— Старовата она для нас, Сергей Петрович, — буркнул Сергей-младший, беря 'даму' за предплечье и под грудь, — На это дело пойдет разве что Антону Игоревичу. Ну, Гуг, на раз-два, взяли!
Одним рывком парни легко подняли женщину на ноги и повернули лицом к Сергею Петровичу и Андрею Викторовичу.
— Ничего не старовата, — с солдатской прямотой прокомментировал слова Сергея-младшего Андрей Викторович, оглядев полуафриканку, — морщин нет, коровьего брюха тоже, груди ушами спаниеля не висят. Короче, Серега, баба в самом соку, была бы только у нее мордашка чуть помилей...
— Товарищ старший прапорщик, — шутливо сказал Сергей Петрович, — имейте совесть, не мешайте мне вести допрос пленной.
— А может, я ее сам допрошу? — ответил Андрей Викторович, — Так сказать, по старой памяти.
— Пока не стоит, — покачал головой Сергей Петрович, — Ты у нас Главный охотник и Великий воин, кушаешь таких на завтрак, обед и ужин по две штуки. Вот если она уйдет в отказ — отдам ее тебе. А пока буду говорить я, мягкий, белый и пушистый, который и мухи не обидит, если только та не нагадит ему в суп.
— Хорошо, — сказал Андрей Викторович, — делай, как знаешь, а я погляжу.
— Дара, — сказал Сергей Петрович, — спроси у нее — как ее зовут, как называется ее племя, и кто научил их есть людей?
Выслушав перевод вопроса, полуафриканка заговорила, медленно подбирая слова.
— Она зовут Алохэ, — перевела Дара ее речь, — Их племя называться, моя не понимать это слово. Есть людей им придумать шаман Шамэл. Другой племя их народ так не делать. Зверь, который они ловить стал мало, а человек был много. Они хотеть кушать. Шаман сказал, что другой человек тоже зверь, который можно есть. Шаман убить старый вождь, который говорить нет. Они пойти туда, где менять вещи, забрать вещи, убить и съесть все.
Потом они начать ходить везде и всех есть. Другой шаман их народ проклясть их племя и сказать их убить. Они уйти со своя земля и больше там не жить. Это быть рука лет и два года назад. Потом они гулять и прийти сюда. Шамэл сказал, чтобы племя быть сильный, надо убить и есть все слабый и ненужный человек. Убить и есть ребенок. Убить и есть женщина. Женщина стал мало, и Шамэл учить мужчина и мальчик, что женщина должен быть общий. Если женщина говорить нет, то она надо бить. Шамэл брать много женщина и девочка. Потом он их убить и есть. Когда вы прийти и убить все мужчина и большой мальчик, тогда женщина и девочка напасть на шаман Шамэл, его помощник и маленький мальчик и все убить.
Некоторое время все потрясенно молчали.
— Какая мерзость! — пробормотал Андрей Викторович, — Попался бы мне этот Шамэл в руки живым... Радует только то, что по их следам к нам не придет еще одна толпа голодных людоедов.
— Дара, — не меняясь в лице, произнес Сергей Петрович, — спроси у нее, почему они убили всех своих мальчиков?
— Так надо, — перевела Дара ответ Алохэ, — Они зло Шамэл, Шамэл их портить. Убить их — убрать зло.
— О, грехи мои тяжкие, — простонал Сергей Петрович, обводя лежащих навзничь полуафриканок, — За что мне все это?
— Это ужасный проступок, — перевела, точнее переврала, Дара, — наш Великий Шаман Петрович расстроен тобой и спрашивает у духов Огня, Грома и Молнии, — что с вами сделать?
Алохэ упала на колени и, зажмурившись, задрала голову.
— Она говорить, — перевела Дара, — пусть ты убить ее своим громом, или ударить нож горло. Она убить свой мальчик. Она тоже есть зло Шамэл. Она надо нет. Она не хотеть жить. Она все не хотеть жить. Пусть ты убить их всех. Бей!
Петрович вытащил из ножен свой нож, и задумчиво посмотрел на сияющее на солнце булатное лезвие.
— Что ты задумал Петрович? — подозрительно спросил Андрей Викторович.
Он уже представил себе, что его друг, обычно такой добрый, сейчас собственной рукой начнет резать глотки всем этим сбитым с толку женщинам.
Петрович отвлекся от созерцания ножа и перевел взгляд на Андрея Викторовича.
— Я задумал колдовской обряд, чтобы очистить их от зла, — мрачно сказал он, — но, к сожалению, здесь не хватает всех необходимых ингредиентов. Можно провести лишь предварительную подготовку, своего рода конфирмацию. Надо будет сделать так, чтобы зло умерло, а тело осталось жить, чтобы потом в нем потом могла зародиться новая душа. То, что натворил один шаман, другой шаман обязательно должен суметь исправить.
— Вождь, ты их убить? — перевела Дара вопрос Ниты, которая тоже все еще была здесь и слушала весь этот диалог в первоисточнике.
— Дара, переведи ей, — сказал Сергей Петрович, — что убить их прямо здесь проще всего. Но, тогда они умрут, а зло, которое принес Шамэл, останется, а я должен убить именно его. И вообще, незачем им смотреть на все это. Такой обряд не для глаз детей и женщин. Пусть они идут к лодкам.
Когда Нита, Акса и дети бывшего клана Лани удалились к берегу Гаронны, Сергей Петрович еще раз обвел взглядом разоренное стойбище. Разграбление подходило к концу. Покрышки из шкур были сняты с шатров, изнутри было вытащено все ценное и Катя с Лизой помогали женщинам-Ланям увязывать все это сыромятными ремнями в один огромный тюк в кузове УАЗа.
— Петрович, — сказала Дара, — Алохэ спрашивает, ты их убить или не убить?
— Значит так, Дара, — ответил Сергей Петрович, — скажи Алохэ, пусть она сообщит всем, что мы будем убивать то зло, которое поселил в них Шамэл, а не их самих. Для этого они должны отказаться от всего, что было у них в прошлом, от своих имен, обычаев, одежды, языка. Будет тяжело, больно и страшно, поэтому это дело добровольное. Сейчас мои помощники будут ставить их на ноги, и подводить сюда. Те, кто хочет, чтобы их зло умерло, а они родились заново, должны как ты встать на колени. Те, кому их зло дороже жизни, пусть остаются стоять. Мы оставим их здесь, связанными по рукам и ногам, на съедение диким зверям, и они умрут от их клыков, как жертвы вашего племени умирали от рук ваших мужчин.
