— Не придуривайся, — ласково проскрипел мой новоявленный начальник. — И не считай меня глупее себя. — Он выразительно похлопал по голенищу сапожка: — К ноге, дружочек! Так, кажется, у вас говорят?
Последнее, что я запомнил, было растерянное Санькино лицо. Я и попрощаться с ним не успел.
25. Не ходил бы ты, Ванёк, во солдаты...
Вихрь закрутил меня и мгновенно засосал в чёрную воронку, образовавшуюся в потолке комнаты, доселе безупречно белом. С нарастающей скоростью я стал падать вверх. Вопреки напряжённому ожиданию, процесс оказался безболезненным. Только раздражало ощущение мохнатости по всему телу. Иначе это не назвать. Будто десятки маленьких пушистых зверьков разом терлись об меня своими спинами.
Полёт (или, всё-таки, падение?) происходил в абсолютной тишине и темноте. Прошло, наверное, минуты две или три и я вдруг почувствовал, что гонка прекратилась. "Зверьки" сразу куда-то разбежались.
Когда первое ошеломление прошло, я обнаружил, что нахожусь во взвешенном состоянии внутри смутно освещённой сферы диаметром около пяти метров. Сила тяжести отсутствовала, что было непривычно, да и не совсем удобно. К горлу стала периодически подкатывать тошнота. Желудок не желал занимать подобающего ему места и стремился выплеснуть своё содержимое за ворота.
Чувство, что я в помещении не один, возникло сразу же. Оно же сказало мне, что соседство теперь было несколько иного рода, чем тремя минутами раньше. Повелитель, видимо, куда-то испарился, а позади меня присутствовал некто, кого я рассмотреть не мог по причине малой освещённости и нелепого расположения собственного тела. Руки и ноги жили каждая собственной жизнью.
Наконец, я изловчился и, резко дёрнувшись, привёл тело во вращательное движение.
Признаюсь, я был готов ко всему и ожидал увидеть чего угодно и кого угодно. Хоть ещё какого-нибудь монстра самой невероятной внешности. Но моим соседом по камере оказался обыкновенный парень лет двадцати пяти, а, может, и того меньше. Густая щетина не позволяла определить его возраст. Ухмыляясь, он смотрел на мои потуги и не произносил ни звука.
— Ты кто? — задал я первый вопрос, пришедший в мою обалдевшую от перелёта голову, даже не подумав, что он, может быть, и по-русски-то не кумекает.
После продолжительной паузы, во время которой меня брезгливо разглядывали, как какую-то мерзкую букашку, мне, наконец, высокомерно было объявлено на чистейшем родном наречии любимое Пашкино:
— За роялем то же самое!
От неожиданности я оторопел:
— К... как это понимать?
С презрительной миной он оттолкнулся от стены и довольно ловко перелетел на другую сторону сферы. Я же все ещё вращался на манер планеты, и потому сосед периодически то попадал в поле моего зрения, то исчезал из него.
— Как понимать, говоришь? — фыркнул он и с ожесточением выговорил: — Такой же, как и ты! Браслетоносец!
Я перевёл взгляд на его руки, но ни на одной никакого браслета не увидел. Он мой взгляд заметил и рыкнул:
— Ты лучше на себя посмотри!
И тут я с ужасом осознал, что не ощущаю ставшего уже таким привычным пожатия браслета! У меня волосы встали дыбом вокруг лысины, благо, в невесомости этот фокус получился без особых усилий. Дыхание перехватило, а сердце совершило отчаянный скачок, будто там что-то перевернулось. Я, как слепой, поднёс к глазам обе руки, потом, ничего не понимая, уставился на сокамерника, ожидая объяснений.
— Девушка, не суетитесь под клиентом! — успокоил он меня, мерзко ухмыляясь. — Я тоже в первый раз в штаны наложил.
— В первый раз? — тупо переспросил я.
— А ты думал? — выразительно скривился он. — Чай, давно уж тут... кукую!
Ужасное открытие настолько выбило меня из колеи, что я в тот миг ни о чём другом и думать был не в состоянии, а потому его замечание пропустил мимо ушей. Продолжая держать руки перед собой, я взвизгнул:
— Где браслет?!
— Не вибрируй! — цыкнул он. — Кому он, на фиг, сдался, твой браслет? В целости и сохранности.
— Как "кому"?! — оскорбился я. — Мало ли?..
— "Как"-"как"! — передразнил он и со скукой отвернулся к стене. — Кверху каком! Как поведут на поводке, так и отыщется твой браслет. Без него и ты здесь кому бы, на фиг, обломился?
Я убито посмотрел на него и попытался взять себя в руки. Его презрительно-равнодушный тон вселял бледное подобие надежды, что всё ещё не так уж и плохо. Для начала следовало бы осмотреться, так сказать, на местности.
Я попробовал остановить вращение, но невесомость — коварная штука! После серии неорганизованных рывков я уже вращался в другую сторону, правда, помедленнее, и с несчастным видом протягивал руку, заискивающе называя себя по имени.
Где-то на третьем или четвёртом обороте он, наконец. соблаговолил поймать мою руку, в результате чего вращение моё остановилось, и я услышал произнесённое сквозь зубы:
— Кирилл.
Я покривил душой, сообщив, насколько мне это приятно, и осторожно поинтересовался:
— Значит, ты давно здесь?
Он в ответ лишь презрительно хмыкнул.
— Так, может, просветишь меня, что это за сосуд, в котором мы с тобой плаваем? И вообще, что вся эта галиматья означает? Я, честно говоря, вообще, не втыкаюсь: какой-то шибздик повадился командовать парадом и, похоже, управы на него...
Договорить я не успел. Он испуганно завертелся, озираясь по сторонам, и зашипел, брызгая слюной:
— Ну, ты!!! Язык-то попридержи!!!
Меня поразила эта резкая перемена в его поведении, но её причину мне объяснять и не требовалось. Однако, я прикинулся шлангом и спросил:
— Что, стены уши имеют?
— Вот именно... — Взгляд его приобрёл более осмысленное выражение и, уже без былой развязности, он деловито осведомился: — С Земли, что ли?
— Откуда же ещё? — удивился я.
— Хороший вопрос! — Он опять скривился. — Уж кого-кого, а уродов здесь хватает. Как собак... И все вроде по-нашему балабонят...
Я вежливо раздвинул губы в улыбке:
— Космополитом от тебя даже и не пахнет.
— Поторчишь тут с моё, — обозлился он, — от тебя ещё и не тем запахнет!
— И, всё-таки, как давно ты здесь?
— А фиг его знает! Может, месяц, а, может, и полгода. Мне Бей не докладывал. И календарь не повесил. А ощущение времени здесь вообще теряется. Ни дня, ни ночи...
— Бей? Это кто?
— Дурак, что ли? Тебя сюда кто приволок?
— Ну... — замялся я. — Этот... Как его?.. В общем, ему очень хотелось, чтобы я его Повелителем называл. С большой буквы.
— Н-да?.. — растерянно спросил он и тихо добавил, как бы даже с одобрением: — Растём...
— Так это ты его Беем назвал?
Кривая ухмылка опять перекосила его физиономию:
— Мой юный друг! Вы невероятно догадливы!
Тут меня прорвало:
— Послушай, ты! Может, всё-таки, по-людски объяснишь, что к чему? Без этих своих ехидных... штучек-дрючек!
От возмущения я взбрыкнул ногами, что, конечно, не замедлило сказаться на стабильности моего положения в пространстве: меня вновь завертело-закрутило. Только теперь ось вращения проходила в другом месте. Не подумайте чего плохого: где-то в районе солнечного сплетения. Кирюша, как и подобает настоящему другу, не оставил меня в беде: ухватил меня за лодыжку, притянул к себе и закрепил напротив своей давно небритой физиономии.
— Короче... — с расстановкой промямлил он, разглядывая меня в упор. Зубы он не чистил, видимо, с рождения: пёрло, как из пасти того дракона, в которого изволил превращаться мой дражайший Повелитель. Господи, чем же таким их здесь кормят?!
— Слушай сюда и не возбухай... — Он немного помолчал, собирая мысли в кучу, и, на всякий случай оглянувшись, отчего в глазах его опять промелькнул недавний испуг, стал шептать мне на ухо: — Сразу уразумей и заруби себе на носу: Бей — это страшная сила! Надумаешь характер показывать — скрутит так, что света белого не взвидишь! И вообще, не только вслух, а даже и в мыслях не советую высказывать своё мнение о нём. Плохо будет не только тебе, но и всем остальным. Усёк?
— Сильно обидчивый, что ли? — улыбаясь одними глазами, спросил я.
— Дурак! — обозлился он и, с силой оттолкнув меня, отлетел к стене.
Я, естественно, понёсся в другую сторону и, мягко спружинив о поверхность сферы, оказавшуюся на ощупь похожей на силовое поле Зеркальной планеты, был вынужден вновь лететь навстречу своему любезному соседу. Он тоже не сумел избежать моих объятий. Я схватил его за рукав куртки и развернул лицом к себе:
— Ты мне страху-то в задницу не нагоняй! Лучше толком скажи, где мой браслет и что мы вообще здесь делаем?
— Воюем! — Он попытался вырваться. — Убери клешню! А то браслет будет не на что надевать!
— Воюем? — Я пропустил угрозу мимо ушей. — И с кем же?
— Нам не докладывают! — продолжал дёргаться он. — Пусти, тебе говорят!
Наконец, он обрёл желанную свободу, придя вследствие этого во вращательное движение.
— Пока ты здесь, в клетке, — заявил он, злорадно ухмыляясь, — браслета тебе не видать, как собственных ушей! — Он ловко остановил вращение, резко раскорячившись в разные стороны. — А вот когда на дело пойдём, тогда и сам не заметишь, как он на тебе окажется!
"Ну и типус! — невольно подумалось мне. — Слуга — под стать хозяину!"
И тут, словно подтверждая его предупреждение, меня вдруг перекосило от страшной боли. Заломили все суставы и свело судорогой, казалось, все мышцы.
Само собой, это не укрылось от внимания моего заботливого Кирюши.
— Ага! — зашипел он обрадованно. — Что я тебе говорил?! Собственные мысли иметь — себе ж дороже!
Он хотел ещё чем-то мне посочувствовать, но его перебил властный голос:
— То же самое ему говорил я!
К нашей обоюдной радости мой несравненный Повелитель медленно, я бы сказал — с достоинством — проявился между нами. Теперь он был вроде как покрупнее, даже смотреть приятней стало, если можно так выразиться. А рожа как просила кирпича, так, видно, и не дождалась этого мероприятия. Но комплексами относительно своей наружности он, похоже, не страдал.
— Вижу-вижу, птенчики, вы рады мне! — самодовольно прокаркал Бей и даже в габаритах увеличился. — Али нет? Может, я ошибаюсь? — заглянул он мне в лицо.
Желая любой ценой избавиться от мучительной боли, я с готовностью закивал и замычал что-то подобострастное.
Ещё немного насладившись моими страданиями, Бей медленно понизил уровень боли. Я вновь почувствовал себя счастливым. Ещё разок такого "счастья" и тело можно будет на мусорку выбрасывать.
Хоть мне в тот момент было ни до чего, я всё же увидел, как мой сокамерник, едва завидев хозяина, весь как-то скукожился и в продолжение всего его визита старался не попадаться ему на глаза, прячась за его же спиной.
— Очухался? — любезно поинтересовался мой мучитель. — Теперь — за дело!
И он театрально воздел руки.
Стены сферы растаяли и мы оказались в открытом космосе и, что самое удивительное, в самой гуще народа. Рядом с нами, чуть дальше и совсем далеко, так далеко, что терялись на фоне звёздного неба, парили мириады существ совершенно различных форм и размеров. У меня аж в глазах зарябило! Я и не представлял, что господь Бог настолько изобретателен в поисках вместилища разума. То, что существа, окружившие меня, являлись его носителями, сомнений у меня не вызывало. И я так же догадался, что все они были такими же пленниками Бея, как и мы с Кирюшей. Это подтверждало слабое свечение, окружавшее каждое существо. Сферы стали прозрачными, но не исчезли. И потому пространство вокруг напоминало призрачные соты улья невероятных размеров.
— Наша цель! — заскрежетал "нежный" голосок. — Вот это шаровое скопление! — Бей указал в направлении туманного пятнышка, почти неразличимого на фоне звёздного рисунка. Из его пальца вырвался тонкий красный луч и где-то там далеко упёрся в означенный объект. — Ваша задача!.. — Тут в его голосе зазвучал металл и он выдержал многозначительную паузу, во время которой нам следовало проникнуться важностью момента. — Ваша задача! — ещё раз повторил он. — Организовать его коллапс! — И он окинул орлиным взором своё разношёрстное воинство.
Видимо, не всё почтенное собрание уразумело, что имел в виду обожаемый Повелитель, потому как я увидел, что многие стали переглядываться и пожимать плечами и всем тем, что предназначалось для выражения недоумения: хоботами, горбами, щупальцами, клешнями и прочим инструментарием.
Бей чисто по-русски определил интеллектуальный уровень своих наёмников:
— Оболтусы! — заревел он. — От вас требуется только одно: собрать все звёзды скопления в одну большую кучу!
Я даже ощутил нечто вроде прилива гордости за свой великий и могучий, которым явно не без охоты воспользовался наш лучезарный предводитель.
И тут до меня дошёл смысл команды Бея и мне стало не по себе: я вдруг живо представил, какой переполох вызовет подобное вмешательство среди обитателей самого звёздного скопления. Что это? Форма межзвёздного хулиганства? Или что-то другое? Чем оно, это скопление, ему помешало? И, кстати, как он думает провернуть это "дельце"?
Как бы отвечая на мой невысказанный вопрос, Бей снизошёл до объяснений.
— В программах ваших ошейников, — надо полагать, что он имел в виду браслеты, — заложено такое свойство, как телекинез. Это вам известно, надеюсь? — Воины торопливо закивали разнообразными частями тела, выражая своё согласие. — Так вот его, это свойство, и надо использовать на полную катушку! Ясно?!
Воины опять стали бурно выражать готовность умереть за правое дело, а я подумал:
"Это что же получается?! Звёзды — в кучу, масса достигает критического предела и — привет! — получите свежеиспечённую чёрную дыру?!"
А на кой?
И спросить-то не у кого. Разве что у Кирюши?
Вряд ли. Вон, как хвост поджал! Только и мыслей, что о сохранности собственной шкуры. Прямо на морде лица нарисовано. Согласен, что и мне эта тема не чужда. Но не настолько же?
Из задумчивости меня вывел всё тот же милый сердцу голосок.
— А если кто из вас, — и Бей выразительно повёл глазами в мою сторону, — надумает валять дурака... — Я, не мигая, смотрел ему в рот, всем своим видом выказывая служебное рвение. — ...то расправа будет жестокой и мгновенной!!!
Мог бы и не говорить. Мы это уже проходили. Служу Советскому Союзу!
Вот только интересно, почему сия гневная тирада была обращена лично ко мне? Неужто и впрямь слышит, чего у меня там, под черепушкой, творится? Или потому что самый зелёный? Тогда что же, выходит, что весь тутошний контингент из одних "дедов" состоит? Весело, однако! Перспектива попасть в их почётное число мне совсем не улыбалась. Я не собирался здесь надолго задерживаться.
Собравшись с духом, я вложил в свой голос как можно больше елея:
— А можно спросить?..
— Все вопросы после победы!!! — грубо отрезал Бей.
Вот так. Ни больше, ни меньше. "Победа!" И никаких тебе сомнений!
У моего Кирюши зенки из орбит повылазили. И я понял, что удостоился великой чести: предводитель, видать, не баловал своих "птенчиков" особым вниманием, воспринимая их как однородную массу.
