— Интересное предложение, — сказал он, пытаясь своему лицу задумчивое выражение. — Но мне надо хорошенько подумать.
— Думать надо всегда, — согласился Ярохват, старательно скрывая улыбку. Демон так забавно пытается выглядеть взрослым и рассудительным, что поневоле хочется рассмеяться. А нельзя. Сначала ты посмеёшься над отроком, а потом дракон посмеётся над твоими останками. — Это похвальное желание. Однако стоит ли следовать ему сейчас? Мы ясно высказали свои предложения и не отступимся от них. Мы можем даже скрепить договор по всем правилам магии.
— Просто я вам не верю, — сказал Стёпка. — Всем вам, весским магам. Вы гоняли меня по тайге, как зайца. А теперь хотите, чтобы я вам сразу поверил. Нет, я должен подумать. И у меня ещё есть дела. С гоблином, например, решить...
Маг, скрывая лёгкое недовольство, кивнул. Главное, что демон не заупрямился, не отказался сразу, значит, договориться с ним можно. Начало положено. Его, Ярохвата, усилия будут замечены и признаны. Он короткой беседой добился больше, чем все эти Краесветы, Перетворы и прочие заносчивые бестолочи.
Он отдёрнул полог, сказал, глядя на Стёпку.
— Вот он — твой гоблин. Смакла сын Бракши из Горелой Кечи. Забирай.
Два угрюмых крепкошеих младших мага стояли, неприязненно глядя на Стёпку. А между ними, устало опустив плечи, сутулился младший слуга. Он смотрел в землю, не ожидая, видимо, ничего хорошего от жизни, от вызвавшего его весского мага, от всей своей неудачной судьбы. Одет он был в на удивление добротную одежду, почти даже новую, в хорошие слегка запылённые сапоги, и не был ни связан, ни закован. И Стёпка догадался (а раньше он бы фиг об этом даже подумал), что пока они тут с магом разговаривали, гоблина по-быстрому переодели, расковали и привели в более-менее товарный вид. Чтобы демон, увидев своего дружка, не осерчал чего доброго и не напустил на обоз страшного дракона. Значит, они сразу поняли, что гоблина придётся отдать, какие сообразительные весичи попались.
Стёпка смотрел и поверить не мог, что видит бывшего младшего слугу живым и здоровым. Он даже уже слегка забыл его лицо, забыл, какие у него непослушные волосы и тугие щёки, пусть даже и слегка опавшие в неволе. И ещё он, разумеется, был чертовски рад, почти счастлив.
Он выбрался из повозки, встал перед гоблином и сказал тихонько:
— Смакла, посмотри на меня. Это я. Я за тобой пришёл.
Гоблин вздрогнул всем телом, вскинул глаза и долго неверяще смотрел на Стёпкино лицо. И молчал. И это Стёпку почему-то здорово испугало. Показалось, что весичи сделали из него сумасшедшего своими магическими пытками.
— Ты узнаёшь меня? — спросил он осторожно.
Гоблин часто-часто закивал. В глазах у него заблестели слёзы. И он всё ещё молчал.
Стёпка осторожно взял его за руку и тихонько задрал рукав. Рука у Смаклы была вялая и безвольная. А на худеньком смуглом запястье отчётливо пламенел широкий, плохо подживший рубец от кандалов. То ли маги в спешке забыли залечить, то ли просто не умели, то ли решили, что и так сойдёт.
Стёпка со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы, посмотрел на лоснящиеся морды младших магов. Те разом прекратили ухмыляться и даже попятились, такая неприкрытая ненависть полыхнула на них из глаз демона.
— Почему-то мне уже совсем не хочется принимать ваше щедрое предложение, — сказал он, оглянувшись на Ярохвата.
— Мы выполняли приказ...
— ...Чародейной палаты, — договорил Стёпка. — Я понимаю. Работа у вас такая: маленьких, ни в чём не повинных отроков в кандалы заковывать и гнать пешком вместе с убийцами.
— С ним хорошо обращались, — заметил маг сухо. Он не любил оправдываться, а приходилось.
— Смакла, с тобой правда хорошо обращались? — спросил Стёпка. — Они тебя не били, не подгоняли, не заставляли спать на голой земле, поили, кормили, заботились, да?
Гоблин всхлипнул и вдруг, протянув руки, прижался к Степану так, словно тот был его последней надеждой в этой жизни. В общем-то, так оно и было.
— Добрый я сегодня, — сказал Стёпка. — А не то разнёс бы весь всю вашу конвойную стражу... Пошли отсюда, Смакла, видеть их больше не могу.
Они повёл гоблина за собой, тот вцепился в его руку крепко-крепко и всё время оглядывался туда, где сидели на земле скованные преступники. Стёпка тоже поглядывал туда. На настоящих преступников эти люди были не очень похожи. Просто усталые плохо одетые, измождённые мужики. Они сидели на земле, давая отдых натруженным ногам, не поднимая голов, смирясь со своей участью. На уходящего Смаклу никто из них не смотрел.
— Я надеюсь, ты примешь правильное решение, Стеслав! — крикнул вслед Ярохват.
Стёпка досадливо дёрнул плечом, он уже давно принял решение и точно знал, что оно является единственно правильным. Злым взглядом заставив какого-то особо упёртого младшего мага отодвинуться в сторону, он подтолкнул Смаклу к узкому проходу между повозок, и тут вдруг краем уха услышал слабый стон. Хрипловатый голос с надрывом произнёс где-то над головой невнятно и почти неразборчиво:
— Ох, грехи мои тяжкие, засуши-пересуши твою болотину.
Голос был странно знаком. Стёпка мог на чём угодно поклясться, что уже слышал произнесённые этим голосом почти такие же слова, и не очень давно.
Он остановился, придержал рвущегося прочь гоблина, прислушался. Голос доносился из большой крытой повозки, стоящей у самой обочины. В неё было запряжено сразу две лошади.
Донёсся ещё один вздох. Ну, точно, из этой повозки доносится.
Стёпка шагнул поближе и спросил у сидящего на козлах весича:
— Кто там у вас вздыхает?
— Тебе до того, отрок, дела нет, — пренебрежительно ответил возница. — Ты своё уже получил, шагай отсюдова.
— Я тебе сейчас так зашагаю, — озлился Стёпка, — что ты у меня от дракона до самого Кряжгорода босиком бежать будешь, понял, морда получародейная! Кого везёте, спрашиваю?
Возница испуганно зыркнул по сторонам, сглотнул:
— Так это... Нечисть там какая-то сидит в бадейке. Слышишь, вода плещется. Не может он без воды-то. Кони вон ужо умаялись тащить. А в лицо я его не видал, не велено.
Стёпка подошёл к повозке и постучал по дощатому борту:
— Бочага, это ты там сидишь? Отзовись.
— Ктой-то там меня спрошает? Ты ли это, отрок светлый? Не мнится ли мне?
— Я это, я, — мрачно отозвался Стёпка. — Не мнится. Как ты туда попал?
— Изловили сетями, окаянные. Который уж день в смрадной темнице маету перемогаю. А в чём провинился, то мне не ведомо.
— Понятно. Ну, потерпи немного. Сейчас я тебе помогу. Только вот поговорю кое с кем по душам. Смакла, ты подожди меня, я сейчас.
Но гоблин помотал головой и руку не отпустил. Так и пошёл со Стёпкой назад к Ярохвату.
— Ты уже принял решение, демон? — весело поинтересовался маг.
— Зачем вы посадили в клетку родничника? — требовательно спросил Стёпка. — Какое преступление он совершил?
— О ком ты говоришь? — удивился маг. — Какого родничника?
— Родничника Бочагу. И бросьте притворяться, я его по голосу узнал. Что он вам сделал?
— Мне о том не ведомо. Мне поручили доставить его, и я его доставлю.
— Никуда вы его не доставите, — сказал Стёпка. — Я точно знаю, что он не преступник и ничего плохого не совершил. Если вы его не выпустите, я сделаю это сам.
— Много на себя берёшь, демон, — Ярохват опасно прищурился, младшие маги окружили Стёпку, напружинились, за арбалеты-амулеты схватились, заклинания загудели вокруг, того гляди — шарахнет.
— Это вы на себя лишнее берёте. Одного невинного человека как приманку на цепи держите, другого зачем-то в клетку посадили. И думаете, что вам это с рук сойдёт? Что никто не узнает?
— Человека!.. — презрительно повторил маг. — Гоблина и нечисть болотную. Это не люди.
— А вы, значит, люди, — сказал Стёпка. — Я бы таких людей... В общем, если вы не отпустите Бочагу... Плохо вам, в общем, придётся. Боюсь, что до Великой Веси ваша стража так и не доедет.
— Ты не понимаешь, демон, — заторопился маг. — Мы везём его самому государю. Клянусь, с ним там будут хорошо обращаться. Наши маги перестраивают государевы сады, нам нужен смотритель прудов и купален. Ему даже заплатят за работу.
— А по-хорошему его попросить не судьба? Или вы по-хорошему не умеете? Обойдётся вас государь без купален. Скажите ему, что демон родничника забирать не позволил. Всё.
Стёпка вернулся к повозке, дёрнул вбок массивный кованый засов. Засов, естественно даже не дрогнул, хотя, на первый взгляд, его ничто не удерживало, не было даже замка. Зачем замок, когда есть неотворяемые чары. Ярохват, не поленившийся подойти следом, произнёс с нескрываемым удовольствием:
— Если ты, демон, полагаешь, что я помогу тебе открыть эту дверь, то ты ошибаешься. Заклятие на неё наложили в Усть-Лишае сразу три мага, и отменить его может только тот маг, что ждёт нас в Кряжгороде.
Стёпка выдвинул эклитану и одним ударом перерубил засов вместе с частью дверцы, потому что о точности не заботился и бил наотмашь, от всей души. Однако даже перерубленный засов открываться не спешил. За спиной довольно хмыкнул Ярохват. Тогда Стёпка мстительно улыбнулся и припомнил слова отговора. Засов отскочил с негодующим звоном и упал на землю двумя закрученными в спираль половинками. Разбухшая дверца с облегчением отвалилась.
За Стёпкиной спиной вновь затрещала изготавливаемая к применению магия, лязгнуло оружие, но тут меж повозок просунул голову любопытствующий дракон, и вся злая суета моментально стихла, словно ножом отрезало.
Бочага сидел в грубо сколоченном осклизлом корыте, пол был залит водой, пахло плесенью и болотом и ещё чем-то неприятным. Выглядел родничник, мягко говоря, скверно. Всклокоченные свалявшиеся волосы, серое лицо, потухшие глаза, воспалённые губы. Но во взгляде его плескалась свежая речная просинь. Он глянул на Стёпку и вдруг улыбнулся распухшими губами:
— А мне ведь ведомо было, что мы ещё встренемся, Стеславушка.
Глава пятнадцатая,
в которой демон с гоблином летят на север
Стёпка размешал в брусничной воде немного лечебного порошка (вот и пригодилась подаренная Боявой берестяная кружечка), заставил гоблина выпить. Мешочек неожиданно для Степана забубнил было своё "не отверзай!", но его решительно отверзли, и он умолк. "Раскомандовался тут, — ворчал Стёпка, присыпая порошком раны на натёртых кандалами запястьях младшего слуги. — Мне для друга ничего не жалко". Смакла равнодушно позволил произвести над собой лечебные процедуры, послушно лёг, завернулся в плащ и заснул. Даже на дракона не обратил никакого внимания. Настолько был измучен.
Река неспешно катила свои воды. В прозрачной воде над усеянным мелкими камешками дном мельтешила стая мальков. Именно здесь минут десять назад растворился в речных струях вызволенный из тесной клети Бочага. Со стонами и охами добредя вслед за Стёпкой до берега, он буквально рухнул в воду и, не поднимая брызг, погрузился в глубину в таком месте, где глубины не было и в помине. Погрузился и не вернулся.
Стёпка, насобирал по берегу сухих веток и развёл костёр с помощью огнива, просто чтобы не скучно было сидеть. Он смотрел на огонь, на реку, на спящих рядом Смаклу и дракона. Он гордился собой. Гордился тем, что ему удалось выручить из беды гоблина с родничником и что для этого не пришлось ни с кем сражаться. На душе было спокойно. Не надо больше никуда бежать, не нужно никого догонять. Теперь можно без спешки, не торопясь, долететь до Летописного замка, расспросить у Серафиана о том, куда делся Ванька, отыскать его, а там и... А дальше Стёпка ещё не решил. Может быть, и вправду в Великую Весь всем вместе слетать, посмотреть на Кряжгород, на то, как весичи живут. На экскурсию, в общем.
Вода в реке вдруг вздулась, взбурлила, плеснула во все стороны радостными брызгами, и на берег торжественно, словно дядька Черномор, вышел мокрый и сияющий Бочага. Родная стихия излечила родничника лучше всякого волшебного снадобья. Исчезли круги под глазами, зажили потрескавшиеся губы, в разлохмаченной бороде не видно было ни единого колтуна. Только одежда, отстиранная упругим течением от тюремного смрада и грязи, осталась той же простецкой и неказистой, с теми же заплатами и прорехами на самых неожиданных местах.
Бочага низко поклонился Стёпке, коснувшись пальцами земли. Вода стекала с него ручьями и весело убегала назад в реку.
— Благодарность тебе великая, Стеславушка. Избавил ты меня от мук да от жажды страшной. Не чаял я живым остаться, мыслил, смерть моя вскорости припожалует.
Стёпка вскочил на ноги, ему было неловко, что он сидит, а взрослым мужик склоняется перед ним в поклоне.
— Пожалуйста, — сказал он. — Мне не трудно было.
— В том разе ты от подарочка отказался... Помнишь, тальменя отпустил? Но нынче я тебя всё одно одарю.
Он шлёпнул по воде босой ногой. Река снова взбурлила, и из воды вылез как-то сразу и очень быстро огромный полуголый мужик с лохматой головой, широкими плечами и плутоватой физиономией, при взгляде на которую сразу хотелось улыбаться. У мужика был нос картошкой, густые брови и пронзительно-васильковые глаза. В каждой руке он держал за хвост по огромной рыбине. Рыбины висели безвольно и не трепыхались.
— Низкий вам поклон, — пробулькал мужик, выходя на берег и с опаской глядя под ноги, видимо, не очень уверенно чувствовал себя на суше.
— Это, Стеславушка, речник Берегоша, смотритель здешних вод и мой племяш.
— Спасибочки вам за спасение дядьки мово, — ещё раз поклонился Берегоша. — Весичи подлые едва его не сгубили, мы уж и головы посломали, куды он запропал. Вот, — он положил на траву свой груз. — Не побрезгуйте, примите энтих тальмешат. От всего нашего сердца. Рыбка вкусная, жирная, наваристая.
— Спасибо, — не стал отказываться Стёпка. — Мне как раз друга своего хорошенько подкормить надо, его тоже весичи обманом пленили, в цепях гнали вместе с преступниками.
— Вот ведь свалилась напасть на наши головы, экая, понимашь, закись-перекись, — вздохнул Бочага. — Жили не тужили, а таперича хорониться будем от супостатов. Конец вольному житью.
Он покосился на дремлющего дракона, покачал уважительно головой.
— Ладную зверюшку ты, Стеславушка, выкормил. Я так мыслю, что ежели бы не он, не отпустили бы нас весичи без боя... Устоял ли бы ты супротив них в однова?
— Устоял бы, — подтвердил Стёпка, ничуть не кривя душой и не хвастаясь. — Только я всё равно рад, что так получилось, без крови и без драк.
— Видал? — оглянулся Бочага на Берегошу. — Наш человек со всех сторон. Светлый, ровно водица ключевая. А давай-кось, Стеславушка, мы тебе ещё рыбки уловим. Для дракона. Драконы — они рыбку оченно жалуют.
И оба тотчас же вошли в воду и опять неуловимо растворились в тугих речных струях. "Вот бы и мне так научиться, — позавидовал Стёпка. — Захотел от кого-нибудь спрятаться, вошёл в любую лужу или ручей — и исчез. А потом раз — и вот он я!" О том, что Бочаге это умение не помогло, он как-то не подумал.
Вернулись мужики буквально через минуту. Тайменей притащили просто великанских, в самый раз для дракона. Дрэга, учуяв угощение, открыл один глаз, посмотрел на прыгающий по траве улов и оживился. Когда он доел третью рыбину и жадно уставился на последнюю, Бочага с Берегошей, сияя, притащили ещё двух, а потом ещё. Дракон по-быстрому поджаривал рыбу и с аппетитом её уничтожал.
