В ответ на непонимающий взгляд Зайцева я невольно расплылся в улыбке и незаметно подмигнул. Вот так вот дядь, со мною связываться. В то же время пауза несколько затянулась, и я вопросительно посмотрел на жандарма.
— Господин корнет, так мы смеем надеяться на вашу помощь? — с нескрываемым удивлением от молчания жандарма произнес я.
— Покушения на жизнь гражданина Конфедерации это прерогатива моей службы, так что я вынужден забрать с собой господина Зайцева... — начал было корнет, но его перебила Анастасия.
— Покушение на мою жизнь, — в голосе вернувшей себе уверенность княжны с новой силой зазвенел лед всех мировых океанов, — покушение, готовящееся начальником службы безопасности моего рода. Прежде всего это наше внутреннее дело, так что владеющий род Юсуповых-Штейнберг имеет непререкаемый приоритет порядка расследования. Так что господин корнет, не заставляйте просить вас дважды — ограничьте подвижность Романа Игоревича и прикажите отвести его в указанное место. Я сейчас же дам задание своим людям проводить ваших бойцов. Благодарю за помощь, — закончила княжна, на миг отвлекшись к управленческому меню и явно в срочном порядке вызвав кого-то из слуг.
Дверь распахнулась почти моментально, и в кабинет завалился Кальтенбруннер. По всей видимости, он ждал прямо за порогом. Только вот вопрос — чего он там ждал, и почему? Но несмотря на неожиданность появления распорядителя усадьбы, Анастасия среагировала моментально, словно его и ждала.
— Иосиф Арнольдович, господа жандармы сейчас закуют в кандалы Романа Игоревича, и помогут нам проводить бывшего начальника службы безопасности в подвал Второго корпуса, в камеры. Проследите за тем, чтобы двери были заперты, а охранные системы включены. Под личную вашу ответственность, Иосиф Арнольдович, выполняйте.
"Второй корпус" — вспомнил я. Здание в конце тенистой аллеи, где в подвале расположены камеры темницы. В одной из которых фон Колер помог мне казнить одаренного Сергея Готфрида, для того чтобы с помощью его жизненной энергии получить новый слепок души.
Ошарашенный Кальтенбруннер замер, не сразу поняв, что именно услышал. Анастасия не обратила на это внимания, вопросительно глянув на корнета Изотова. Жандарм причин отказаться от столь настойчивой просьбы не нашел, и негромко отдал приказ. Сразу же двое бойцов весьма быстро и сноровисто заставили Романа Игоревича на своей шкуре почувствовать, что такое работа профессионалов по применению обездвиживающих спецсредств.
— Господин корнет, не смеем больше вас задерживать, — посмотрела на жандарма Анастасия, как только согнувшийся в три погибели Зайцев, с заведенными за спину и поднятыми вверх руками, просеменил через дверной проем в сопровождении оперативников группы быстрого реагирования.
— Как пожелаете, ваше сиятельство, — ровным голосом произнес взявший себя в руки жандарм, и повернулся ко мне: — Артур Сергеевич, вам все же необходимо пройти с нами.
"Спасибо, но мне и здесь неплохо"
— На каком основании? — удивился я, понимая, что ничего еще не кончилось.
— С какой это стати? — одновременно с неподдельным возмущением произнесла Анастасия.
— На основании необходимости проведения оперативно-следственных действий, — уже полностью оправившись от чувствительной оплеухи, произнес корнет. И не давая княжне вставить ни слова, заговорил: — Артур Сергеевич может быть вашим гостем, но так как он гражданин Конфедерации, в первую очередь он имеет права и обязанности перед государственной службой, а не перед родом владеющих. Поэтому... прошу со мной, — посмотрел на меня Изотов неприязненным взглядом.
Черт, а дело-то снова дрянь. Видимо, фээсбэтмен получил недвусмысленное указание доставить меня в управление, где я точно не смогу рассчитывать на помощь извне.
— Господин корнет, Артур Сергеевич Волков мой жених, и совсем недавно принял полагающийся ему по наследству баронский титул, поэтому под юрисдикцию вашего ведомства он уже не попадает.
"Чего?!"
По-моему, меньше всего услышанным удивился как раз-таки жандарм Изотов. Хотя и он выглядел донельзя пораженным.
— Прошу не испытывать терпение и не злоупотреблять моим пока еще благостным настроем, — закончила Анастасия, после того как бросила на меня весьма говорящий взгляд. Да, теперь уже я слишком уж откровенно переборщил с эмоциональным всплеском. Мог бы и потише ее словам удивляться — укорил я сам себя.
— Но ваше сиятельство... у меня нет такой информации, что Артур Волков...
— Вы сейчас обвинили меня во лжи? — теперь уже в воздухе на самом деле дохнуло холодом. Глаза Анастасии сверкнули голубым отсветом, а за ее спиной воздух сконцентрировался и заблистал едва видной, зазвеневшей морозной пеленой.
— Никак нет, ваше сиятельство, — моментально понял свою ошибку жандарм.
— Впредь будьте аккуратнее, корнет и выбирайте выражения, — не стала менять гнев на милость Анастасия. — Вам пора покинуть территорию моей усадьбы, и постарайтесь не задерживаться. Имейте ввиду, что информацию о столь неподобающе-бестактном поведении я не премину довести до вашего начальства.
Когда последний из оперативников покинул кабинет, первым делом я посмотрел на Садыкова и показательно, с паузой, моргнул. Подпоручик на удивление понял. Он на несколько секунд зажмурился, а когда открыл глаза, зеленый отсвет имплантов исчез. И только после этого я обернулся к Анастасии, показательно вздернув бровь.
— Воды нет? — прямо глянула на меня Анастасия. — Рот прополоскать бы...
Говоря это, она неожиданно поставила ментальные щиты — так что истинные ее чувства и эмоции уловить я не смог. Причем при нашей установившейся связи ментальные щиты от меня — это солидный расход стихийной энергии для нее. Расход энергии, которую ведь просто так не накопишь, это трудоемкий процесс.
— В горе пересохло? — хмыкнул я, в то же время прекрасно поняв намек, почему именно ей захотелось рот прополоскать.
Внимательно глядя на княжну, я попытался поймать ее взгляд. Понятно, что сказанное ей о женихе и титуле это лишь способ для того, чтобы гарантированно отвадить отсюда жандарма, чье нахождение здесь было опасно не только для меня, но и для самой Анастасии. Причем ни первое, ни второе ее утверждение не сработало бы по отдельности, а вот в комплексе обоих жандарм действительно не имел права что-то от меня требовать.
И ладно с первым — сегодня я жених, а завтра уже нет — с этим утверждением проблем нет. Но информация о баронском титуле откуда? Ведь если титула у меня в самое ближайшее время не появится, то княжна получит очень серьезные проблемы. Потому что солгав, она воспрепятствовала законным действию ФСБ. И в том, есть ли у меня титул, заинтересованные лица наверняка пожелают удостовериться в самое ближайшее время.
"А можно подумать об этом попозже?" — переводя дыхание, поинтересовался я сам у себя. Тело вдруг сковала неподъемная усталость — дало о себе знать неподдельное напряжение. Несмотря на то, что меня очень сильно волновал вопрос, где Зоряна и Вася, я не смог даже найти в себе сил пойти и посмотреть. В случае, если что-то было бы не в порядке, я наверняка бы почувствовал ее эмоции. Или демон бы запаниковал.
Кроме того, у меня оставалось еще десятки вопросов, но я все же позволил себе секунду слабости — присел в кресло и на миг закрыл глаза, приходя в себя. Но почти сразу же, вытаскивая меня из блаженной нирваны, с улицы раздался приближающийся громкий звук. Открыв глаза, я стремительно поднялся и следом за обеспокоенной Анастасией вышел на балкон. Как раз чтобы увидеть, как на свободной от деревьев лужайке парка приземляется армейский конвертоплан.
Машина буквально рухнула с неба и прошла так близко со стеной здания, что панорамное стекло задрожало. А я легко заметил бортовую эмблему в виде черного с серебряной вязью мальтийского креста. Ух ты, лейб-гвардии Уланский Его Императорского Величества полк — легко опознал я отличительный знак. И даже почти наверняка знаю, кто это к нам прилетел.
Приземляться конвертоплан не стал, зависнув в метре от земли. Ну да, так и есть — на мягкую траву выпрыгнул барон Максимилиан Иванович фон Колер. Придерживая взметнувшиеся полы плаща, профессор не оглядываясь побежал к парадному крыльцу здания. Конвертоплан же свечой взмыл вверх, и его перемигивающиеся мигающие аэронавигационные огни почти сразу исчезли из вида.
Фон Колер забежал в кабинет меньше, чем через минуту и выглядел он... Наверное, так выглядит наглый хозяйский кот, на которого неожиданно вылили ведро воды — пришло мне вдруг в голову сравнение. Вид профессор имел такой же, взъерошенный и недоуменно-раздраженный.
В то же время, глядя на его раздражение, я вдруг успокоился. Со всей уверенностью понял, что фон Колер точно пришел разруливать проблемы, и он точно сегодня не отошел в сторону. Думаю даже, что его довольно искусно отодвинули, именно на сегодняшний вечер. Одновременно с этими мыслями пришло понимание, почему Астерот ни словом не обмолвился об опасности сегодняшнего вечера — даже забери меня сейчас жандарм в управу, думаю фон Колер при такой серьезной поддержке из лейб-гвардейцев нашел бы нужные аргументы для фээсбэтменов. Получается, вариантов развития события было много, а заканчивалось все одним — встречей с бароном, разбирающимся с моими проблемами. С которым, кстати, еще предстоит весьма серьезный разговор.
— Максимилиан Иванович... — не удержался я от попытки пустить шпильку, но замялся на полуслове. Слабость еще не прошла, язык еле ворочался, так что даже фразу до конца не договорил.
— Да? — резко, как галка, вопреки своему степенному обыкновению повернул ко мне взор взъерошенный и взволнованный профессор.
— Вы удивительно вовремя прибыли, — только и покачал я головой, устало улыбнувшись.
Глава 18
Проснулся как-то в один миг, моментально избавившись от сонной неги. Дежурно потянулся, чувствуя свежесть духа и тела, распахнул глаза и осмотрелся вокруг ясным взглядом.
"Хм, а почему я не дома?" — поинтересовался сам у себя мысленно. Потому что осознал себя находящемся не в привычной комнатушке, а лежащим на хорошем таком, с претензией, ложе в богато обставленных покоях.
Окружение и интерьер незнакомые, от слова совсем. На прикроватном столике прозрачный дисплей, на нем цифры, время и дата. "08.09.2020", "05:53". Или часы неправильно настроены, или внутренний будильник забарахлил — я обычно на минуту позже просыпаюсь. В кресле рядом с изголовьем дремала Зоряна. Причем кресло явно кто-то подтащил ближе к кровати, потому что по духу обстановки должно стоять оно во-он там — глянул я на уголок с камином, журнальным столиком и вторым похожим креслом рядом.
Двигаясь бесшумно, чтобы Зоряну не разбудить, отбросил одеяло, легко соскочил с кровати и оделся в приготовленный спортивный костюм. Да, война войной, а тренировки никто не отменял, так что надо выдвигаться. Несмотря на непонимание как вообще здесь оказался, голова удивительно свежая, энергии хоть отбавляй, да и чувствую себя отлично отдохнувшим.
Выйдя в коридор, осмотрелся. Все чудесатее и чудесатее, как говорится — нахожусь в господском крыле. Как белая кость совсем. "Жениха" в крыло для прислуги отправлять было не по статусу, или какая-то другая причина? И goddamn, porco dio и вся королевская рать, как я вообще здесь оказался? Почему не помню ничего?
В голове было как-то... пусто. Вернее, не что чтобы совсем пусто, просто часть воспоминаний отсутствовала, словно обрубленная. Помню, как спровадили жандарма Изотова; помню, как с небес упал конвертоплан лейб-гвардейских бронекавалеристов, в спешном порядке доставивший в поместье фон Колера. Еще помню, как мы втроем — Анастасия, профессор и я, напряженно обсуждали произошедшее, сводя все концы воедино.
Выйдя в небольшой зал, осмотрелся и понял, что нахожусь в самых что ни на есть господских покоях. Вероятно, совещательный зал, предназначенный для семейных советов. Покрутив головой, оценил высокие стрельчатые окна, витражи, массивный круглый стол, ростовые портреты по стенам. Княгиня Анна Николаевна, и отпрыски — Анастасия Юрьевна, Александра Петровна и Николай Петрович.
Картины удивительно красивы и искусно выполнены, а еще привлекали взгляд непривычные наряды. Княгиня Анна Николаевна, как и княжна Анастасия, изображены в современном облачении боевых магов, искусно стилизованном под мундиры русской армии восемнадцатого века. И на заднем плане стихии — огонь у матери, вода у дочери. Остальные двое в обычной одежде: юная, моя настоящая сестра по отцу Александра изображена в обычной форме гимназистки, в какой она и была во время нашей первой и единственной пока встречи. Николай гордо смотрит с портрета, будучи облачен в черную с золотом униформу Морского кадетского корпуса.
Явно выделялось пустое место слева от картины с княгиней, причем с неуловимо отличающимся от остальной стены оттенком. Как будто несколько лет здесь висел портрет, а после его сняли. Да тут даже гадать не надо — Петр Алексеевич висел наверняка, родитель мой биологический.
Получается, здесь вся семья собрана. Или весь род Юсуповых-Штейнберг? А если весь род, то почему отсутствует Елена Николаевна, которая скорее всего родная сестра княгини? Озаренная светом белая дама в род не входит?
Отбросив мысли о том, что уже близок к нарушению хронометража тренировки, я ненадолго остановился в центре зала. Глядя на пустое место, где должен был находится портрет Петра Штейнберга, даже замер, не дыша. Что-то сейчас очень важное упускаю. Надо попробовать вспомнить: совсем недавно, разговор с Астеротом, в котором он упомянул о моих родителях. Что-то очень важное он сказал вскользь, на что я тогда не обратил внимания, а сейчас могу вспомнить, если попытаюсь.
Я почувствовал, что воспоминание уже совсем рядом — и сейчас узнаю несомненно важную для меня вещь. Вдруг звучно щелкнул замок, порывисто открылась высокая дверь и в коридор порхнула Анастасия. Облачена девушка была в обтягивающий спортивный комбинезон серо-голубого цвета, волосы стянуты в тугой хвост. Также, как и я, собралась на тренировку. В тот момент, когда княжна легко выпорхнула из комнаты, у меня напрочь упорхнула догадка, которая была уже совсем близко, казалось только забери.
Анастасия, заметив меня, посмотрела с тщательно скрываемой улыбкой. Причем это была не насмешка, а нечто более благожелательное, теплое — если конечно так можно охарактеризовать эмоции оперирующей водой и холодом одаренной. Но практически сразу я почувствовал воздвигнутый полыхнувший неприязнью барьер, а Анастасия взглянула на меня как на пустое место. Это как? — удивился было я. Но тут же понял — в тот самый момент, когда она появилась, я потерял мысль и на краткий миг разозлился от этого, а девушка приняла мое раздражение на свой счет.
Развернувшись, княжна направилась к выходу.
— А... настасия! — не нашел я ничего лучше, как окликнуть ее.
Резко развернувшись, девушка посмотрела сквозь меня безразличным взглядом, в котором сквозило показательное недовольство.
Черт, что сказать-то?
— Прошу не принимать мои негативные эмоции на свой счет, — примирительным жестом поднял я руки.
