Из-за спины наставника неторопливо вышли ухмыляющиеся служки, покручивая в руках плетями. Лузга, вжав голову в плечи, покорно ждал.
— Стойте! — Резко поднимаясь с кресла, остановил их мастер и отрывисто бросил Лузге. — Повезло тебе, покамест. Недосуг мне с тобой возится!
Я посмотрел в сторону, куда глядел мастер и облегчённо вздохнул. Ожидание подошло к концу. Из административного корпуса в нашу сторону шагал сам отец-наставитель, в окружении целой толпы служек, стражников и ещё довольно молодого, неизвестного мне мага. Наставник, выйдя навстречу процессии, низко поклонился. Мы быстро поклонились следом.
— Стареешь Ликон. — Криво усмехнувшись, заметил между тем жрец, на секунду приостановившись перед воздушником. — Раньше ты не позволял себе того, чтобы я заставал тебя сидящим в моём кресле. Стареешь! — Отец-наставитель важно прошествовал под балкон и не спеша уселся. — Или наглеешь?
— Что ты, всеблагой отец. — Ещё ниже поклонился маг. — Я никогда не забываю, кто я есть, и уж тем более не забываю, кем являетесь вы.
— Вот и помни! — От голоса жреца пахнуло холодом. — Потому что, если я тебе об этом напомню, то в школе появится уже другой наставник.
Ликон на этот раз просто промолчал, покаянно склонив голову.
— Впрочем, наставник ты, судя по всему, плохой. — Продолжил препарировать проштрафившегося мага отец-наставитель. — Раз на тебя твои же ученики с ножами кидаться осмеливаются. И друг друга калечат, где ни попадя. И это будущие маги, которые должны стать опорой храма и империи в этой Троими забытой окраине! Они что, потом и заклинаниями будут кидаться, в кого попало?
— На то и учёба, всеблагой отец, чтобы отсеивалась недостойных, — вкрадчиво ответил маг. — К концу обучения останутся только те, на кого храм сможет всецело положиться. А суровое наказание, послужит наглядным примером, как он карает нерадивых.
— Ладно. — Сменил гнев на милость отец-наставитель. — Время покажет, что из них получится. Где эти тати? Не хватало мне ещё замёрзнуть в такую погоду.
Один из служек мигом набросил на ноги важно восседавшего Никонта, тёплый шерстяной плед.
Узников ввели буквально через пару минут. Две сгорбленные фигуры в окружении дюжих охранников, позвякивая ржавыми кандалами на ногах, прошествовали в центр дворика. Руки не были скованы, но очевидно в этом и не было никакой необходимости. Кандалы лишали всякой надежды на побег, а справится с целой толпой охраны, да ещё с такой обузой на ногах мог надеяться только безумец. Парни из банды Жихаря безумцами не были. На пепельно-серых лицах не было видно даже отчаяния или страха. Их потухшие глаза отражали лишь безграничную покорность судьбе и ожидание неминуемой казни. Никонт некоторое время брезгливо рассматривал их, презрительно кривя губы.
— Их было четверо, всеблагой отец! — Вскинулся между тем Ликон. — Двоих нет!
— Двое ночью сбежали, — откинулся на спинку кресла отец-наставитель. — Да и Лишний с ними! Я распорядился. Всё равно поймают!
Я, закусив с досады губу, мысленно со жрецом не согласился. Как же. Поймают они Жихаря с Михой! Они уже в такую нору забились, что с собаками не сыщешь! А мне теперь ещё больше с оглядкой ходить надо!
— Как же мне вас казнить? — Между тем озадачился Никонт, задумчиво барабаня по подлокотнику кресла.
— Как же так, всеблагой отец. Мы же не отступники! Нас в ходоки послать нужно! — Вскинулся в отчаянии Микола и тут же взвыл, рухнув на землю от хлесткого удара кнутом. Разорванная наискось на спине рубаха тут же напиталась кровью.
— Не смей открывать свой поганый рот в присутствии отца-наставителя, выродок айхи! — Угрожающе пробасил дюжий стражник и, на секунду задумавшись, ударил ещё раз, заставив тонко взвизгнувшего сына скорняка распластаться на земле.
Я не отвёл взгляда, загоняя на задворки души последние ростки жалости. Они бы меня вчера точно не пожалели. Представляю, что от меня к сегодняшнему утру осталось бы. Боль в неосторожно задетой ноге заставила закусить губу и по новому, уже зло взглянуть на осуждённых. Жалости больше не было.
— А давайте я их кровь в воду превращу, всеблагой отец. — Льстиво наклонившись из-за кресла к жрецу, предложил молодой маг, неведомым образом затесавшийся в свиту отца-наставителя. — Они прямо на глазах расплывутся. Правда немного подождать придётся. Заклинание очень сложное, время на подготовку нужно. Я его только недавно изучил. Заодно и опробую.
— Нет. На улице и так мерзко, а тут ещё ты со своей слизью. — Не согласился Никонт и зябко передёрнув плечами, добавил. — Да и озяб я уже. Недосуг мне тут ждать, пока ты со своими заклятиями возиться будешь.
— Давай, я уж по старинке, огненные стрелы метну, всеблагой отец. — Внёс свое предложение Ликон. — Времени заклинание займёт не так много, да и согреемся заодно.
— Небось вонищей тут всё пропахнет. — Поморщился жрец.
— Не пропахнет, всеблагой отец. — Поклонился маг. — Я ещё ветерок небольшой подниму, чтобы он в другую сторону дул. Запах сюда и не дойдёт.
— Ну, добре. — Милостиво кивнул Никонт. — На тебя они напали, тебе их и казнить. Сил то хватит, обоих сразу поджечь?
— Должно хватить, всеблагой отец. — Ликон уже шустро чертил в воздухе руны. — Правда огня, не много будет. Сразу не умрут. Как бы в нашу сторону не побежали.
— Не добегут. — Хмыкнул отец-наставитель, кивнув одному из стражников.
Несколько человек вышло вперёд, перегораживая дорогу в сторону балкона. Маг, между тем, дорисовав сложный символ, застыл в напряжённой позе. Я машинально перешёл на магическое зрение и замер, зачарованно наблюдая, как творится настоящая волшба. Ликон стоял в центре воронки, вокруг которой кипел водоворот магической энергии. Разноцветные частички магического поля, сбившись в беспорядочную кучу, бешено кружили над головой мага, стремительно опускаясь всё ниже и ниже и затем, ещё более ускоряясь, растворялись напротив сердца. А им на смену приходил черёд очередной порции магических частиц. Зависшая, прямо перед магом, изящная вязь, состоящая из доброго десятка рун, стремительно наливалась красным цветом.
— Силён, мастер! — Восхищённо прогудел Марк, рядом со мной
Видимо не один я догадался посмотреть на волшбу Ликона через изнанку. Остальные делали тоже самое. Я мысленно согласился со сказанным. О таком контакте со своенравной стихией мне можно было только мечтать. Но творимая волшба давалась Ликону нелегко. Лицо воздушника налилось кровью став багровым, с подбородка ручьём лился пот, всё тело тряслось будто в лихорадке, в закатившихся глазах плескались океаны боли. Казалось ещё немного и Ликон не выдержит, сдавшись яростному напору стихии.
Меня неожиданно качнуло. Уже знакомые волны жара и холода, пронзившие тело, боль в висках и салатовая клякса под ногами обречённых.
"Шаг влево ". — Прозвучал в голове знакомый шёпот. Я мысленно согласился с неизвестным подсказчиком. Грегор действительно стоял у самого края стремительно набирающей цвет кляксы. Вот только спасти его это уже не могло.
Воздушник рывком вскинул руку в сторону приговорённых и, махнув ею перед собой. С пальцев мага сорвались две тоненьких огненных стрелы, по какой-то непонятной сумбурной траектории устремившихся к казнённым и с треском врезавшимся им в грудь. Под утробный вой казнённых вспыхнуло два ярких факела, прыснувших в разные стороны. Впрочем, далеко несчастные разбежаться не смогли, буквально через несколько метров опрокинувшись на землю. Некоторое время, они, отчаянно крича, ещё делали безуспешные попытки стряхнуть с себя пламя, бешено катаясь по мостовой, но вскоре всё замерло.
Я судорожно взглотнул. Обещанный Ликоном ветерок, дул как раз в нашу сторону и в нос ударило гарью и вонью подгорелого мяса. Резко замутило и я, не выдержав, склонился, выплёвывая себе под ноги недавний завтрак.
— Смотри, какой нежный! — Тихо захихикали у меня за спиной.
Чувствовалось, что лишь присутствие, с интересом наблюдавшего за казнью, отца-наставителя, удерживает моих соучеников от шквала шуток.
— Хорош землю удобрять. — Похлопал меня по плечу Марк. — Отец-наставитель уходит. Поклониться нужно!
Я с трудом разогнулся. Никонт уже встал и направился обратно, к себе. Сзади еле ковылял, пошатываясь Ликон. Его лицо приобрело синюшный оттенок, по прокушенной губе сочилась кровь. Даже будучи мертвецки пьяным, маг держался на ногах лучше.
Я озадаченно посмотрел ему вслед.
— Откат поймал. — Со значением в голосе, заявил Марк. — Причём будь здоров какой. Теперь, наверное, до завтра колдануть не сможет.
— Скорей бы они ушли! — Простонал Прикс. — Может и нас отпустят. Мочи нет, тут стоять больше!
Но почти уже ушедший Никонт, вдруг остановился и, оглянувшись, нашёл в толпе взглядом меня. Одно мгновение он колеблется, затем, всё же приняв решение, вернулся, встал перед нами и коротко рявкнул.
— Хочу предупредить неразумных, что отрок именуемый Вельдом, отныне находится под покровительством храма. И если с ним что-то ещё случится, то это не пройдёт мимо нашего внимания. — И, повернувшись к Ликону, добавил. — Ногу ему подлечи. Только калек нам тут и не хватало!
Скользнув высокомерным взглядом по замершей в изумлении толпе, отец-наставитель уже окончательно скрылся в здании.
— Слушай Вельд, а господине князь в вашу деревню никогда часом не наведывался? — В наступившей тишине голос Гонды, прозвучал подобно раскату грома. — Может ты его сын, незаконнорожденный?
— Да не помню я, — машинально ответил я по привычке, подбирая отвисшую челюсть. Это что же там такое находится? В этом мёртвом городе древних? Кольцо всевластия, эликсир вечной жизни или манускрипт, с призывом самого Лишнего? Ни за что не поверю, что отец-наставитель озаботился простым вышлепком из-за чего то меньшего. Мне стало, по настоящему, страшно.
Глава 14
— И что это было?
Я деланно потянулся, изо всех сил скрывая, под внешним благодушием, терзавшую меня тревогу. Мне бы самому понять, что сегодня случилось! Поступок Никонта был нелогичен. Прилюдно взяв под свою защиту, отец-наставитель, без сомнения, сделал меня объектом повышенного внимания всех послухов, что отирались возле школы. Нет. Я наверняка и раньше без пригляда не оставался! Не каждый недошлёпок в Вилич приходит, кристаллами по пути разбрасываясь! Но теперь меня, вообще, на передний план выдвинули! Демонстративное заявление жреца, оказалось сродни мошной бомбе, существенно пошатнувшей устоявшееся представление местных обывателей об устоях данного общества. Школа полнилась слухами, обрастала сплетнями, терялась в догадках. Можно было смело утверждать, что в течение всей второй половины дня, все разговоры сводились как раз к тому вопросу, что задал мне Гонда. Соответственно, и отношение ко мне изменилось. Уже там, сразу после казни. В этой толпе абсолютно равнодушных ко мне людей вдруг появилась целая куча ребят, как оказывается искренне мне симпатизирующих и давно мечтающих со мной подружиться. Некоторые, похоже, только с этой целью и на свет родились! Да что там соученики! Даже господине эконом, задумчиво постучав пальцами по столешнице, пришёл к выводу, что на одной ноге я много не наработаю и, вообще, в ближайшие дни могу не утруждаться. А ближе к вечеру, ещё и мазь для ноги принесли! Целебную!! Из личных запасов отца-наставителя!!! Служка при этом даже поклониться соизволил! Видимо от шока в голове помутилось.
— О чём ты? — Я изо всех своих невеликих актёрских способностей попытался придать лицу наивно-непонимающее выражение. Упускать возможность безнаказанно поиздеваться над своим врагом, я точно не собирался! Тем более что необходимость в услугах этого прохиндея теперь отпала. Не от кого меня больше этим архаровцам защищать. И так теперь не одна сволочь в мою сторону косо не посмотрит. Так что использовали вас ребятки и, вытерев ноги, цинично выкинули. За ненадобностью. Как говорится, всё в духе местных нравов и реалий.
— Я ещё намедни, когда ты нам о беседе с отцом Никонтом сказывал, сомневался. Не тот человечишка — послух, чтобы его сам отец-наставитель своим вниманием почтил. — Гонда скептически улыбнувшись, устроился напротив меня. Следом вошли Марк с Лузгою. — И тем более не тот это человек, которого он прилюдно возьмёт под свою защиту!
— Сам в шоке. — Хмыкнул я, картинно разведя руками. — Слушай, а может я и вправду княжий сын? Я даже смутно начинаю припоминать тот вечер, когда он в нашем доме на постой остановился. Бати как раз дома не было. Он волколаков доить, в пустошь ушёл. Вот у них и...
— Изгаляться удумал! — Буквально зарычал Гонда, схватив меня за грудки. Бешеные глаза моего бывшего друга налились кровью. — Правду сказывай! Что от тебя жрецу надобно?! А не то!
— А то что? — Радушно улыбнулся я, глядя Гонде прямо в глаза и даже не делая попытки вырваться. — Убьёте меня? Или может, как городские, пытать надумаете? — Я улыбнулся ещё шире и невинно поинтересовался. — А не боитесь, что дядька Никонт потом заругает?
Несколько мгновений мне казалось, что Гонда ударит, так потемнело его лицо от ярости, но между нами вклинился Марк.
— Умом тронулся? — Оттолкнул он Гонду. — Хочешь на месте городских оказаться?
— Ещё и нас за собой потянешь. — Зло добавил помрачневший Лузга. — С него станется на всех поклёп возвести!
— Думаешь, ты поумнел? — Гонда не спускал с меня ненавидящих глаз, но лезть ко мне больше не пытался. — Так не обольщайся! Как ты был дураком, так дураком и остался! Ты думаешь, что раз тебя отец Никонт под свою защиту взял, так можно ничего не бояться? — Будущий адепт воды неприятно рассмеялся и, махнув на меня рукой, пошёл к своему топчану.
— Это ты о чём? — задал, вертевшийся у меня на губах, вопрос Марк. — Его теперь в школе никто не тронет. Дураков нет! — Верзила, помявшись, сунул руку за пазуху и, достав явно где-то стыренное яблоко, смачно надкусил.
— Да причём тут это? — Пренебрежительно отмахнулся Гонда. — Здесь он теперь может где угодно в одиночку ходить, с мешком камней мажеских за спиной. И никто даже близко не подойдёт. Так что наш пригляд ему больше не нужен. Тем более и уговор, судя по всему, порушен.
— Это почему? — Сразу возмутился Марк. — Как шкуру его спасать, так мы нужны были, а как надобность отпала, так и ряд порушить можно! Разве так с друзьями поступают?
— Да какие вы мне друзья? — Пожал я плечами. — Таких друзей только злейшему врагу пожелать можно. Но дело даже не в этом.
— А в чём? — Набычился Марк. Даже яблоком хрустеть перестал от расстройства.
— А вы у друга своего спросите. — Ответил я, сделав ударение на слове "друг". — Он, по-моему, уже всё понял.
— Да уж не дурнее некоторых. — Хмыкнул тот в ответ, поудобнее устраиваясь на тюфяке. — Ясно же, что ты отцу Никонту то же самое пообещал, что и нам. В проклятый город дорогу показать.
— Ага. Так и пойдёт отец-наставитель в проклятый город! — Недоверчиво фыркнул Лузга, вскинувшись из своего угла.
— Сам, конечно, не пойдёт. — Согласно кивнул Гонда. — А вот людишек своих послать, вполне может. Видимо есть там что-то очень важное для него, раз так судьбой нашего друга озаботился. — Теперь уже Гонда выделил слово "друг" и ехидно оскалился — Вот только зря отец Никонт это на показ сделал! Как бы беды не было! Не всем он указ!
