Несколько шагов показались вечностью, пока мы не очутились на пороге комнаты, залитой солнечным светом. После полутемного коридора зрение не сразу перестроилось, и я притормозила, боясь запнуться и расстелиться на полу перед гостями именинника. Пол, кстати, бросился в глаза первым — крупная плитка с орнаментом из оранжевых, синих и красных кругов, призванным поднимать увядшее настроение и вселять оптимизм, несмотря на наглое вторжение.
— Прошу, Эва Карловна, — краем глаза я заметила руку, взмахом предлагающую войти.
Голоса стихли, и мечущийся взгляд выхватил в центре комнаты сервированный стол и гостей, повернувших головы в нашу сторону. От смущения я не знала куда деваться, топчась на месте. Профессор опять решил за меня: подвел к столу и, отодвинув свободный стул, втиснул рядом еще один.
— Прошу, — предложил галантно, и мне пришлось усесться на предложенное место.
Передо мной в мгновение ока оказались тарелка, фужер и столовые приборы. Альрик устроился под боком.
— Познакомьтесь, это Эва Карловна, коллега по институту. Моя матушка Медея Артуровна, — представил темноволосую женщину во главе стола. — Моя сестра Инга и ее муж Айк, — показал на пару, сидящую напротив и смотревшуюся очень гармонично. — Мой брат Лейв и его жена Паола, — показал на гостей слева.
— Здравствуйте. Очень приятно, — пискнула я, стушевавшись.
Последняя пара выглядела гораздо моложе присутствующих. Брат Альрика и его жена были едва ли старше меня. В это время прибежала знакомая шустрая девочка и забралась на колени к сестре именинника.
— Сибиллу вы знаете, и где-то в квартире потерялись два других моих племянника: Максим и Алеф. Если натолкнетесь на них, не пугайтесь.
В глубине жилища послышался боевой клич, и гости рассмеялись.
— Я предупреждал, — сказал муж Инги. — Не следовало показывать им индейские маски. Плакали наши головы. Сегодня мы все останемся без скальпов.
За столом снова раздался смех.
— Альрик, почему не ухаживаешь за гостьей? — напомнила матушка профессора. — Не томи, девушка замерзла с дороги.
— Конечно, ухаживаю, — опроверг он. Фужер наполнился багряным вином, а на тарелке появилась внушительная гора вкусностей, от вида и запаха которой ручьем потекли слюнки.
В целом родственники профессора, собравшиеся по случаю дня рождения, вели себя просто и непринужденно: сыпали остротами и веселыми историями, смеялись и подшучивали друг над другом. Я старалась есть аккуратно и благовоспитанно, вежливо улыбалась над бородатыми анекдотами и байками и украдкой разглядывала присутствующих, отметив про себя, что члены семьи Вулфу обладали некоей особенной привлекательностью, мгновенно притягивающей взор и не отпускавшей от себя. Они красиво смеялись, красиво жестикулировали, красиво ели и пили, и тому причиной являлась не только утонченность, данная благородным воспитанием, но и врожденная грация и гибкость. Мужчины были широкоплечи и мощны телосложением, женщины стройны и не обделены соблазнительными формами. Среди них я выделялась мелкой бледной поганкой.
Большое крепкое семейство, можно лишь позавидовать их дружности. Разве что жена Лейва показалась мне несколько капризной особой, но, наверное, так и должна вести себя женщина, чтобы молодой муж кудахтал как наседка и заботливо ухаживал, подкладывая лучшие кусочки.
Неожиданно Лейв, встретившись со мной глазами, подмигнул. Пойманная врасплох за подглядыванием, я сконфузилась и поспешно заинтересовалась обстановкой столовой.
В помещении царили минимализм и аскетизм линий, приправленные сдержанной элегантностью, чем-то напомнившей мне вылизанные хоромы дяди Мэла. Отсутствие безделушек, которыми хозяйки обожают заполнять пустующие уголки для накопления пыли, указывало на то, что единовластным хозяином жилища являлся мужчина без лишней сентиментальности, а именно великий и необъяснимый Альрик. Большие окна зрительно увеличивали пространство, создавая впечатление, будто просторное помещение распирает от избытка кислорода. И правда, дышалось легко, а в воздухе плыл аромат, перебивавший съедобные запахи. Благоухание исходило от приземистой вазы с розами посреди стола. Букет был настолько плотным, что, казалось, стебли с белыми бутонами вот-вот разорвут сосуд на мелкие кусочки.
В общем, мои глаза смотрели по сторонам, уши внимали разговору, а рот усердно работал, пережевывая. Время, которое предполагалось потратить на уговаривание профессора, ушло на поедание аппетитных блюд.
Маленькая Сибилла то прибегала в столовую, то снова исчезала в коридоре, и когда родители поочередно отправлялись на ее поиски, в глубине квартиры слышались громкие вопли и визги вперемешку с боевыми кличами и вытьем.
Периодически раздавались звонки, и Альрик поднимался и тоже уходил в коридор. Услышав первый раз звонкую трель, мне пришло в голову, что ждут запоздавшего гостя, чье место я нахально заняла. Однако вернувшийся профессор сообщил буднично, что получил поздравление по телефону от начальника Департамента по науке.
Пока длилось пиршество, именинника беспрестанно поздравляли научные общества и коллегии, академики и министры, собратья по науке и друзья, и чтобы ответить на очередной звонок, Альрик исчезал в проеме комнаты. Каждый раз, когда он усаживался на место, матушка профессора тревожно поглядывала на него, видимо, беспокоясь за увечную ногу, натруженную беспрерывными подъемами и ходьбой.
Постоянные отлучки Альрика тоже послужили поводом для шуток.
— Стоило организовать банкет в твоем кабинете, — сказал Айк, уминая отбивную размером с лапоть. — Прихлебывал бы винишко и беседовал со своими членами-корреспондентами, не отходя от стола. Заодно подискутировал селекторно о последних открытиях.
— Сегодня братец изменил своим принципам, — заметила Инга, вытирая платком вспотевший лобик дочери, снова прибежавшей из коридора. — Обычно в день рождения он отключает телефон, и до него невозможно дозвониться.
Наверное, Альрик не стал обрывать связь с миром, потому что ждал важного звонка, и возможно, от Лизбэт. А я почему-то думала, что девушка поздравила профессора ранним утром, подняв его, сонного, с постели.
— Сам не пойму, — ответил мужчина, посмеиваясь. — Но если бы отключил, то Эва Карловна не дозвонилась бы и не разыграла меня.
Точно, не дозвонилась бы, надрывая связки, не бросилась, сломя голову, навещать профессора на дому и не объедалась бы сейчас вкуснотенью.
— Значит, вы работаете вместе с Альриком? — спросила приветливо матушка профессора, обратившись ко мне. Сколько ей лет? Очень красивая женщина и выглядит молодо.
— Нет, — ответила я вежливо, промокнув губы салфеткой. — Работаю в архиве.
"Следует говорить мало, с достоинством и по существу" — вспомнились слова учительницы этики из интерната. Скоропалительное попадание пушечным ядром к Альрику на день рождения можно считать репетицией предстоящего через неделю мероприятия, и если я буду робеть перед кучкой гостей, то стоит ли говорить о многотысячном сборище?
— Мы гадали, почему Алька сегодня без дамы, — снова подмигнул Лейв, обнимая молодую жену. — А он великий конспиратор и притворщик.
Профессор, улыбаясь, положил руку на спинку моего стула. Наверное, он решил отметить день рождения, прозябая в одиночестве, потому что дама сердца уехала к родителям. Хотя вряд ли это Лизбэт. Она не отказалась бы от приглашения кумира и с утра заняла место за праздничным столом.
Вот как несправедливо поворачивается жизнь: кто-то не спит ночами и грезит о своем идеале, а кто-то бесцеремонно вторгается в разгар веселья и уплетает за обе щеки, сидя бок о бок с недосягаемым божеством всех студенток.
Пригубив вино, я отметила приятный вкус напитка и случайно поймала взгляд главы семейства Вулфу, с легкой полуулыбкой наблюдавшей за мной, а затем её внимание переключилось на запыхавшуюся девочку, которая прибежала из коридора и кинулась обнимать бабушку.
Меня бросило в жар. Ну, вот, незваную гостью внимательно изучили и нашли кучу недостатков. Громко чавкаю и неправильно держу вилку; неприветлива и замкнута; сгорбилась и одета не по случаю — сразу видно, что примчалась, не догадываясь о значимости сегодняшней даты.
Отложив вилку, я потупилась.
— Эва Карловна, не смущайтесь, — сказал на ухо Альрик. — И не бойтесь матушки. Последние лет десять она примеряет фату невестки к каждой моей знакомой.
Осознав сказанное, я схватила бокал и залпом выпила половину содержимого. В голове зашумело.
— Не будете её разубеждать? — спросила именинника заплетающимся языком. — Это нехорошо.
Он взял из моих рук бокал и поставил на стол.
— По крайней мере, сегодня я избавлен от допроса по поиску спутницы жизни, — пояснил тихо с несходящей улыбкой.
Слава богу, я ничего не пила и не ела в данный момент, иначе бы поперхнулась или подавилась.
— Не стоит обманывать, — сказала неуверенно, взглянув на профессора.
— Должно быть, это провидение, Эва Карловна, что вы дозвонились и приехали, иначе родственники съели бы меня с потрохами вместо десерта, — сказал он с весельем в голосе.
— Значит, вы ничего не поняли из моего звонка? — спросила я, перевернув вилку, и на моих глазах она превратилась в ложку. Металл плавно перетек на противоположную сторону ручки, приняв форму небольшой лодочки.
Одно дело читать о подобных фокусах, и совсем другое — увидеть наяву. Я опасливо потрогала пальцем свершившееся чудо. Заметив мое потрясение, Альрик сказал:
— Вилка, она же ложка, она же нож — три в одном благодаря символам в видоизмененной кристаллической решетке. Под упругой оболочкой металл поддерживается в вязкопластичном состоянии и смещается при изменении центра тяжести, принимая определенную форму.
— А как сделать нож? — спросила я, наблюдая завороженно за превращением ложки в вилку и обратно.
— Возьмите рукой, как если бы держали нож, и слегка встряхните.
Для опытного подтверждения профессор обхватил мою лапку своей ладонью и показал, как нужно делать. Металл потек вниз, принимая форму столового ножа, и горячая рука Альрика отпустила мою, беспричинно задрожавшую.
Чтобы скрыть замешательство, я с невозмутимым видом покрутила чудо-нож, и, дождавшись, когда образуются зубчики, взялась гонять вилкой одинокую горошинку по тарелке. Мужчина хмыкнул и снова наполнил посудину внушительной горкой вкусностей.
— Альрик Герцевич, не подумайте, что я голодная, — посмотрела умоляюще на него. — Уже объелась.
— Не стесняйтесь. У нас любят поесть и не морят себя диетами, — улыбнулся он. — Кто звонил, я не догадался и решил, что надо мной подшутили коллеги из лаборатории.
— А почему сегодня приглашены только родственники? — ляпнула я и испугалась за нескромное любопытство.
— День рождения в кругу семьи свят для меня, а остальные подождут до завтрашнего дня.
Мне не понять, — подумалось понуро. Завидно до чертиков. О моем последнем дне рождения отец вообще позабыл и не поздравил. Я сама сделала себе подарок, купив мороженое.
— Не переживайте, — профессор истолковал по-своему накатившее на меня уныние. — Ваш вопрос вполне уместен.
— Простите, не хотела испортить праздник.
— Покажу вам кое-что. Думаю, восторгаться текучей ложкой скучно, — сменил тему именинник и прикоснулся к зеленому листу из тугого букета. Словно по мановению волшебной палочки, розы превратились в огненные лилии, заполыхавшие оранжевым костром посреди стола.
Гости восхищенно ахнули и захлопали, даже капризная жена Лейва побила ладошки.
— Попробуйте, Эва Карловна, — предложил профессор, и я осторожно коснулась яркого цветка. Лилии исчезли, и вместо них появились ромашки с невероятными расцветками лепестков: малиновыми, черными, красными, зелеными, розовыми. Пока присутствующие, восторгаясь, разглядывали чудо флористики, в столовую внеслись двое мальчишек с разукрашенными краской лицами и уселись на свободные места с другого края стола.
— Я же говорил, у них нюх на сладости, — сказал Айк жене.
Увидев фокусы с цветами, мальчишки тут же принялись экспериментировать, хохоча, когда шары гортензии превратились в подсолнухи, а акварельно-голубые георгины сменили облик, став зарослями колючих кактусов.
— Разве такое бывает? — спросила я у Альрика, с трепетом следя за удивительными превращениями.
— Иллюзии, — пояснил он. — Когда развеются, букет станет статичным.
— Любите живые цветы?
— Моя матушка. Белые розы — её любимые. Без неё не было бы меня.
Вот оно что. Букет из тысячи бутонов явился своеобразным символом признательности профессора к матери, благодаря которой он появился на свет. Может, мне тоже высказать благодарность папеньке за свое рождение? Представила, как говорю элементарное "спасибо", и поняла, что мой рот никогда не выдавит это слово.
Пока общество развлекалось с цветочными иллюзиями, я через силу впихнула в себя праздничное изобилие с тарелки. Как оказалось, вовремя, потому что в столовую вплыл торт, который несла матушка именинника. Айк отогнал хулиганов от букета и велел им утихомириться. Пацанва присмирела под незыблемым авторитетом отца, но ненадолго.
Торт оказался изумительным как по внешнему виду, так и по содержанию. На вершине сказочной снежной горы горела одинокая свеча в виде буквы "А", и по пляшущим бликам я вдруг заметила, что за окном начало темнеть. Мальчишки захихикали, перешептываясь, а Альрик, снисходительно улыбнувшись, задул огонек и разрезал ножом шедевр кулинарии. Гости захлопали, еще раз поздравили именинника, и мальчишки пустили салют из мелких бумажных клочков, засыпав ими стол. Сдалось мне, на эффектное конфетти были изорваны последние научные записки профессора. Я посмотрела на бесстрастного Альрика. Наверняка он знал, что ценные наработки следует держать подальше от малолетних вандалов, и предусмотрительно спрятал в тайное место.
Зажгли люстру, и в столовой стало уютнее. Каждый получил по внушительной порции торта, но не успела я съесть и двух ложек, как блюдо опустело, причем мужчины докладывали себе по два и по три куска. Еще бы, попробуй, прокорми исключительную мышечную массу сухариками и ключевой водой. Маленькая Сибилла увозила мордашку и нарядное платьице в креме, и мать увела её за руку, чтобы умыть и привести в порядок.
После чаепития мой живот надулся как арбуз, и я тайком икнула от переедания. Первыми откланялось и ушло шумное семейство сестры профессора со всеми имеющимися племянниками. Следом попрощались Лейв с женой, и остались мы втроем: я, Альрик и его матушка.
— Чудесный праздник, — поблагодарил он мать. — Ты, наверное, устала. Приляг, отдохни.
— Вот еще, — фыркнула женщина. — Сейчас быстренько перемоем посуду, и поеду домой.
— Я прекрасно справлюсь сам, — попробовал настаивать именинник.
— Эвочка, поможете? — обратилась женщина ко мне, проигнорировав последний аргумент.
— Конечно, — кивнула я, посмотрев растерянно на профессора, и поймала его сочувственный взгляд. Меня проводили на кухню, где матушка Альрика взялась споро перемывать тарелки, а я протирала их и составляла стопочкой. Мужчина занялся тем, что приносил грязную посуду из столовой.
