— Даа? Что-то я не заметила.
— По лесу не умею, мааам!
— Это как, солнышко?
— Я вот шаг делаю, — показала девочка, — а лес расступается! А он сказал, нельзя так! А почему? Он сказал, люди так не ходят! А я ж не люди! Я же ведьма! А он сказал — учись ходить! А я пыталась! А у меня не получается! Скажи ему, мам!
Ведьма засмеялась и обняла дочь.
— А он говорит, так не всегда будет! И что я ничему не научусь! Мааам, а если к тебе святоша придёт и скажет "Ты ведьма", ты что сделаешь?
— Где таких слов набралась, — пробормотала ведьма.
— Скажи, мам!
Магда потрепала дочь по макушке.
— Я скажу ему: "Какая такая ведьма? Я не знаю никакой ведьмы".
— А он скажет... а он скажет "Я точно знаю!". А ты?!
— А я скажу, что я-то не такая умная. Я не знаю.
Виль выглянул из дома, с интересом посмотрел на ведьму.
— А если он скажет, что есть свидетели твоего колдовства, а, Маглейн?
— Пусть покажет, — холодно ответила Магда, с которой довольно много говорила Вейма о том, что может и что не может себе позволить брат-заступник при расследовании. — Что они могли видеть? Травки, варева всякие? Это не колдовство.
— Но ты же говорила... — растерялась Эрна.
— Тебе, солнышко, — улыбнулась ведьма. — Свято... братьям-заступникам, которые пытаются ловить нас, это знать необязательно.
— Твоя мамаша и почище может, — добавил Виль. — Но в этом мало кто признается.
— А если признается?
— Тогда плохо, — развёл руками батрак. — Тогда отвертеться трудно будет.
— А что тогда? Если не отвертишься?
— Мала ты ещё знать, — проворчал Виль. — Ничего хорошего. Поэтому не попадайся.
Эрна насупилась, потом затеребила мать за подол.
— Мааам, а ты скажи ему! Я же правильно хожу!
Магда вздохнула.
— Покажи ещё раз, золотко.
Эрна показала.
Магда вздохнула ещё раз.
— Хорошая моя, а ты попробуй, когда из двора шагаешь, представить, что лес — это тоже твой двор. Это ведь твой лес, золотко. Вооот. Шаг, другой. А теперь глазки закрой и скажи: "Батюшка лес, покажись мне, каким без людей бываешь!"
— Батюшка лес!.. — звонко начала девочка. Взрослые засмеялись.
— Солнышко, зачем кричишь? — покачала головой мать. — Лес и так услышит, а людям не к чему. Ты тихо-тихо говори. Главное, чтобы отсюда шло.
Она показала на сердце.
— Завтра тебя в лес возьму, покажу, попробуешь.
— Зачем это? — нахмурился батрак.
— По грибы пойдём.
— Хоть какая-то польза от тебя, — обрадовался Виль. — Вечером нажарим.
— Не стоит, — хмыкнула ведьма.
— Почему это? — вылезла Эрна.
— Мухоморы, зелёные да красные, вражьи грибы, жёлчные грибы — их есть нельзя, деточка.
— А зачем тогда?
— Опять крыс морить, — сплюнул батрак. — Никакого толка от тебя в хозяйстве, Маглейн!
— Если правильно поколдовать, то из них можно лекарство приготовить, золотко, — пояснила Магда.
— И с голоду ноги протянуть, — добавил батрак.
Ведьма вздохнула.
— Возьму ещё корзину, соберу белых или боровиков, только замолчи.
— А давай тележку возьмём! — обрадовалась Эрна. — Дядя Виль знаешь какую тележку сделал?
— Глава пятая. Замыслы
Врени меньше всего ожидала, что деньги понесёт Вейма. Вампирша шла медленно, нервно раздувая тонкие ноздри. Она не слишком-то старалась прятать увесистый мешок с деньгами, который получила в Братстве Помощи. О чём вампирша говорила с Липпом, кто этот отец Сергиус и что тот посулил Вейме, Врени не знала. Чем ей поможет вампирша? Все знают, что она не может пить кровь, не может даже видеть и за это её выгнали из клана вампиров. В драке от Веймы будет мало толку. Но Липп заверил, что так надо и добавил, мол, он узнает, если Врени попробует схитрить.
Цирюльница с трудом отыскала тот тупик, в котором они прятались с Марилой и где их нашёл Ржаной Пень. Вампирша кивнула, когда они подходили. Засады нет, всё спокойно. Врен шагнула за угол. Ржаной Пень был там.
— Явилась! — приятно удивился убийца. — А я уж подумал, что ты рванёшь из Сетора. Небось и деньги принесла?
— Принесла, — отозвалась Врени и кивнула себе за спину. Следом за ней в тупик шагнула вампирша.
— Ты спятила, Большеногая?! — переменился в лице убийца. — Зачем ты притащила сюда эту тварь?!
— Тебе что-то не нравится? — холодно спросила цирюльница.
— Да она бешеная, мы четырёх парней посылали её прощупать, так она всех четверых там положила и высосала до капли! Мы потом трупы в разных углах города нашли, обескровленные.
Врени покосилась на вампиршу. Та скрестила руки на груди и безразлично смотрела на обоих убийц.
— Нечего было их на вампира посылать, — пробурчала цирюльница.
— Да все знают, что она пальцем человека тронуть не может! Дело было верное!
— Видать, не такое уж и верное, — проворчала Врени. — Ты сказал, чтобы я не приводила ни стражу, ни баронских людей. Я выполнила твоё условие.
— А что ж саму баронессу не притащили?
— Её пока не наняли, — нагло ответила Врени. — Сперва тебя решили позвать.
— Так она и деньги принесла?
Вейма шагнула вперёд и достала из складок плаща увесистый кошель. Подбросила на руке, распустила завязки и демонстративно высыпала содержимое прямо себе под ноги. Подцепила одну монету носком туфли, пинком подбросила в воздух, поймала и кинула Ржаному Пню.
— Без обмана, — презрительно проговорила она. — Двести золотых — и это только задаток.
На Ржаного Пня было приятно смотреть. Рот у него открылся, глаза вытаращились. На двести золотых можно было построить хороший дом или безбедно жить много лет. Ни Врени, ни её бывший учитель никогда таких денег и в глаза не видели.
— Я же говорила, — вкрадчиво произнесла Врени, — меня наняли очень серьёзные люди. — Твои заказчики смогут заплатить тебе больше? Кто они?
— Святоши... — ответил убийца, всё так же пожирая глазами деньги. — Братья-заступники.
Он повертел монету, попробовал на зуб. Золото было настоящим.
— А я думал, врёшь ты всё, Большеногая, — потеряно проговорил он.
— Скажешь, что вы задумали, получишь вдвое, — щедро посулила цирюльница.
— Да порешить вас всех, — отмахнулся убийца. — Очень уж вы хорошим людям мешаете. Сейчас ещё кой-кто в Сетор со своими ребятами приедет — начнём.
— Мёртвые денег не платят, — холодно сказала вампирша, слегка пиная монеты так, что они раскатились в разные стороны. — Ты ж не думаешь, что мы их у себя храним? Предупредишь вовремя — получишь деньги. Если мы выживем.
— Эй! — запротестовал убийца. — А если ребята вас порешат?
— Ай-ай-ай, — покачала головой вампирша. — Тогда обойдёшься этим.
Она снова пнула монеты.
— Прекрати! — заорал Ржаной Пень, глядя, как золото закатывается в грязь.
— Ты думай, учитель, думай, — издевательски произнесла Врени. — Ещё чего полезного сделаешь, ещё денег дадим.
Она шагнула к вампирше и отступила ей за спину.
— Ещё раз золото в грязь высыпите, сделка отменяется, — проворчал Ржаной Пень и нагнулся за деньгами, косясь на стоящих рядом женщин.
— Вот и договорились, — заключила Вейма.
Она кивнула Врени и пошла прочь. Цирюльница поспешила за ней.
Когда Вейма вернулась в дом Фирмина, к ней подошёл слуга и доложил, что её милость требовала, чтобы госпожа пришла к ней как можно скорее и что господин Вир уже там. Вампирша подняла брови. Судя по всему, Нора была в ярости и нетерпении.
— Не знаю, что тебе пообещал Липп, — тихо сказала вампирша цирюльнице, — но, возможно, этот гнусный тип спасёт наши жизни.
— Если не передумает в последний момент, — пожала плечами Врени.
Вейма покачала головой.
— От него интересно пахло, — сказала она. — Кого-то они в самом деле ждут.
— Вот уж чего не знаю, — отозвалась цирюльница.
— Если ты хотела отсидеться здесь, забудь, — сказала Вейма. — Не думаю, что твой учитель станет искать тебя здесь, а я не хочу, чтобы мы остались без важных сведений только потому, что ты трусишь.
Она отвернулась от Врени и пошла наверх, к своей госпоже.
— Где тебя носит?! — почти закричала Нора, едва Вейма перешагнула порог таблиния. — Я послала за тобой с самого утра.
— Простите, ваша милость, — равнодушно ответила вампирша. — Я всего лишь узнавала о том, что на нас готовится нападение. Конечно, я должна была сидеть дома и ждать ваших приказов.
Она подошла к сидевшему в глубине таблиния на сундуке с рукописями Виру и обменялась с ним приветственными поцелуями. Вир на мгновение прижал жену к себе, впитывая её запах. Оборотень нахмурился.
— Ты должна была сказать мне заранее, — сказал он. Вейма протестующе фыркнула.
— Какое нападение? — потребовала ответа Нора. — Вейма, мне надоели твои манеры! Твоя вечная таинственность, твои...
Вампирша вежливо улыбнулась, позволив клыкам принять свой настоящий вид. Нора попятилась.
— Братья-заступники, ваша милость, очень сердиты на нас, — пояснила Вейма. — Им не нравится ваше предубеждение против них, не нравится, что вы откровенно обвиняете их на совете, не нравится, что вы дочь своего отца... и что вы дали приют их врагу... я имею в виду того тихого монашка, который пришёл вместе с Марилой. И боюсь, выгонять его уже поздно.
— Кого выгонять? — не поняла Нора. — Этого дурачка блаженного? Зачем он братьям-заступникам?
— Этот блаженный дурачок, ваша милость, прославленный художник. Но его хотят убить не поэтому, а потому, что боятся.
— Его?! — поразилась Нора.
— Они думают, что он знает их тайны, — пояснила вампирша.
— А он?
— А он не знает, — развела руками Вейма.
Баронесса рассмеялась.
— Так выгнать его? — спросил Вир. Нора очень сердито на него посмотрела.
— Мой отец никогда бы не стал выгонять беднягу, который...
— О, ваша милость, — нагло возразил оборотень, — стал бы, стал бы. Если бы этот человек был бы бесполезен для него, он не пошевелил бы ради него и пальцем. Другое, что он умел делать полезными себе самых разных людей.
— И что задумали братья-заступники? — прервала его Нора.
— Убить нас всех, — пожала плечами вампирша. — Они связались с бандитами, которые готовы пробраться сюда и всех перерезать.
— И ты так спокойно это говоришь!
— Ну, это будет ещё не сейчас, — заверила вампирша. — Волноваться пока не из-за чего. А о чём вы хотели со мной поговорить?
Нора растерялась.
— Как — о чём?! О совете, конечно! Ты же там была!
Вампирша кивнула. После совета Клоса с трудом уговорили отложить поединок с графом цур Дитлином. Не столько из соображений милосердия, сколько потому, что в случае гибели одного из входящих в совет баронов, заседания откладывались до тех пор, пока один из его наследников не примет титул. Конечно, юноша мог и проиграть, но рисковать не хотелось. Клос остался безутешен, да и Нора отнюдь не удовольствовалась обещанием мужа как-нибудь потом вступиться за её честь.
Баронесса нервно прошлась по таблинию.
— Вейма, Вир. Отец велел мне слушаться ваших советов.
— Да, ваша милость, — кивнула вампирша. — О чём вы хотите посоветоваться? О войне?
— Да Враг с ней, с войной, — отмахнулась баронесса. — Ты их слышала?! Видела?! Отец вернётся, займёт своё место, но потом? Когда я буду возглавлять совет? Меня так и будут в лицо звать соплячкой?!
— Тогда, ваша милость, вы уже будете старше, — заметила вампрша.
— А если отец не вернётся?!
— Тогда вы возглавите совет раньше, — ответил оборотень.
— Вир! — закричала баронесса.
— Ваша милость, я не волшебник, — объяснил Вир, которого этот разговор забавлял, — я не умею делать людей старше, чем они есть. У вас есть учитель, обратитесь к нему, может, он что-нибудь посоветует.
— Я не хочу становиться старше! Я хочу, чтобы они меня уважали!
— А за что? — прямо спросила Вейма, которую разговор, напротив, вовсе не забавлял. — За что им вас уважать, ваша милость? Вы моложе их, вы ничего не сделали, чтобы заслужить их уважение, а по возрасту вы всех младше.
— То есть меня можно называть соплячкой?!
— Я этого не говорила, ваша милость. Вы позвали нас, чтобы мы вас похвалили? Мы ваши вассалы, мы скажем всё, что вы велите.
— Ты смеёшься надо мной!
— Нет, ваша милость.
— Ты же вампир! Ты знаешь, чего я хочу!
— Я вампир, ваша милость, — подтвердила Вейма, — но я не могу за вас принимать решения.
Нора упала в кресло и постаралась успокоиться.
— Мне нужна власть в совете, — сказала она после недолгого раздумья. — Я хочу, чтобы они принимали мои слова, а не спорили.
Вир поднялся с сундука.
— Что ж, ваша милость... поскольку вы не владеете воинским искусством и не можете совершить подвиг, который заставит всех вами восхищаться... Я думаю, вам следует расширять свои владения.
— Как?! Я же давала клятву, что никогда этого не сделаю! Не больше деревни за всю мою жизнь!
— Да-да-да, — кивнул Вир. — Но ведь у вас есть муж, который вам не подчиняется и чьи действия нельзя вменить вам в вину.
— У моего мужа ничего нет, — сердито бросила Нора.
— У него есть руки, ноги, конь, копьё, меч и рыцарское звание, — объяснил Вир. — С хорошим отрядом, пользуясь хорошими советами... Клос мог бы взять штурмом замок графа цур Дитлина... никого не удивит, почему он выбрал его. Граф вас оскорбил, он предал союз баронов семь лет назад, он был заодно с людьми, державшими вас — жену Клоса, — в плену... наконец, он пренебрёг вашей рукой. Конечно, поднимется шум... но если снести до основания замок, то шум быстро затихнет.
— Зачем сносить замок? — с живым интересом спросила мужа вампирша, косясь на ошарашенную этим планом Нору.
— Затем, что, снеся замок, мы покажем, что не собираемся узурпировать графскую власть в Дитлине, — пояснил оборотень. — Не претендуем на его место в совете. Деревни отойдут Клосу и его отряду. Её милость, разумеется, рассердится на мужа, он признает, что погорячился... но дело будет сделано, а в Дитлине четыре большие деревни. Сейчас они, конечно, обеднели, но при умелом управлении...
— На что мне эти деревни? — сердито спросила Нора.
— На то, ваша милость, что с них могут кормиться ваши люди.
— Какие люди? — не поняла баронесса.
— Ваша армия, — пояснил оборотень.
— Откуда у меня армия? — не поняла Нора.
— Она появится, если вы дадите людям землю... и дело, которым они могут заняться.
— Какое дело?
— Есть ещё Абеларин и Лабаниан, — пояснил Вир. — С ними будет не так просто — в Лабаниане стоит монастырь братьев-заступников, и ещё один на дороге между Перком и Абеларином... к тому же они захватили монастырь братьев Камня северней Абеларина... поэтому спешить вам, ваша милость, некуда. Однако... братьям-заступникам недолго радоваться.
— А! — оживилась Вейма. — Ты тоже говорил с отцом Сергиусом?
Оборотень усмехнулся.
— Очень интересный человек.
— Какой такой отец Сергиус? — рассердилась баронесса.
— Человек, которого скоро будет бояться весь Тафелон, — вспомнила Вейма слова Липпа. — Человек, который знает тайны братьев-заступников.
