— Сейчас свяжусь с однокурсниками,— буркнул гоблин, обворачивая обожженные руки обрывками мантии. Там, под осколками зеркала Еиналеж, припорошенными пеплом от сгоревшего Квирелла, осталась пластина, переданная гоблину Фламелем, и его вторая палочка. Ни то, ни другое Гархольд не собирался здесь оставлять. Ну а трогать острые края голыми руками было бы глупо, да и он сомневался, что это пройдет без последствий. Ведь, даже если тварь из-за Грани погибла, часть ее крови и духа все еще там, и вполне может отравить неразумного мага.
— А зачем? Скоро должен прийти профессор Дамблдор,— пожала плечами девочка, передавая мальчику его сумку.
— С чего это?— удивленно обернулся Зеленоглазый, начиная подозревать, что где-то совершил очередную ошибку. Уж очень довольной была растрепанная и поцарапанная Гермиона. Что-то он слишком много раз просчитывался за последние месяцы — люди на него явно плохо влияют...
— Ну, я специально подняла фиал с зельем в предыдущей комнате,— гордо выпрямилась девочка, явно довольная сделанной пакостью.— Как знала, что пригодится!
— Ты чего сделала?!,— побледнел Зеленоглазый, тут же ясно почувствовав вибрацию на треснувшем артефакте. Дамблдор уже был здесь.— Вот...демоны...
Гоблин прислушался — за стеной огня зашумели чьи-то шаги, и сквозь сполохи проступил силуэт высокого мага. Гархольд почувствовал себя в ловушке, и в этот миг ненависть к девчонке, которой он недавно был благодарен, буквально зашкаливала. Спрятаться здесь было некуда, как и успеть найти и открыть тайный проход, обнаруженный Терри, а ведь надо еще заставить молчать эту Грэйнджер...
Счет пошел уже на секунды, когда позади раздался громкий треск камня, и сквозь образовавшийся проход показалась фигура Луга. Тот, мгновенно оценив ситуацию, без слов подхватил Гермиону и Зеленоглазого, забросив того вместе с вещами на плечо, и ринулся в проход. Первокурсник почувствовал как в голове зашумело...Он успел увидеть как поменяла цвет стена огня, как в зале с разбитым зеркалом появилась размытая фигура, даже услышать удивленный вскрик директора Хогвартса прежде чем боль стала нестерпимой и он потерял сознание.
Глава опубликована: 22.07.2013
Немного о клятвах и договорах.
* * *
Комната у зеркала Еиналеж
* * *
Альбус Дамблдор печально смотрел на закрывающуюся дверь тайного прохода. Маг даже не пытался преследовать скрывшихся ребят — во-первых, потому что элемент помощи, долженствовавший способствовать потеплению их с юным Поттером отношений, потерян, во-вторых, мальчик был явно в компании более старшего студента, а расскрывать всю подноготную не слишком удачной комбинации с философским камнем кому попало директору не хотелось, да и, в-третьих, на повторное открытие прохода потребуется где-то полминуты, а в способности рэйвенкловцев быстро реагировать на внешние изменения сомневаться не приходилось. Так что волшебник был уверен, что ребята скроются мгновенно. Так что усталый старик только тяжко вздохнул, обводя взглядом полуразрушенную комнату, отравленную магией Огня и Тьмы. От Еиналеж остались только осколки — ну да и ладно, Альбусу всегда претила черная аура, исходящая от этой мерзости; камень, скорее всего, уничтожен вместе с ним; ну а остальные разрушения Хогвартс сможет зарастить и сам. Что еще? Пепел, оставшийся от бедняги Квирелла — Дамблдор чувствовал магические эманации, исходящие от серого налета, покрывшего стены и пол — вообще скоро втянется камнями древнего замка, так что через некоторое время, и никто не сможет доказать, что здесь произошло убийство.
— Жаль Николаса,— грустно вздохнул директор Хогвартса, магией собирая осколки артефакта. Надо будет пригласить сюда всех профессоров, придумать подходящую историю. Хотя.... Стоит ли? Учитывая, что его планы не выдержали. столкновения с реальностью, Дамблдор решил рассказать о встрече с Волдемортом Гарри только Северусу — зельевар уже итак знал слишком много, а догадывался еще о большем. — Он уже не найдет новых ингредиентов для второго камня. Ну да и ладно! Всем свое время...
Так же оставался открытым вопрос со сбежавшим духом Волдеморта. В то, что темный маг не успел убраться из тела Одержимого и погиб, мог поверить только полный идиот. Альбус себя таким не считал. Поэтому, потянувшись к краеугольному камню Хогвартса, он погрузился в переплетение магии и сил. Он буквально стал школой: он чувствовал шаги студентов, видел их, ощущал как сквозь его камни проносятся призраки, бегают в подземельях крысы, снуют совы, а в самой глубине подземелий дремлет василиск Салазара — Ужас Хогвартса. Видит старик и Гарри Поттера, над которым колдует старшекурсница, видит — и ничего не делает. Сейчас это не важно. Важно лишь то, что нигде, ни в одном закутке, ни в лабиринтах подземелий, ни в переплетеньи башен и крыш, нет духа Тома Риддла. Значит, Дозор все так же хорошо выполняет свои обязанности. Нельзя сказать, что в данный момент это радовало Дамблдора — он все-таки надеялся, что сможет поймать этот осколок души Темного Лорда и, если не уничтожить, то, хотя бы, запечатать его. Но Судьба явно играла против Альбуса, и еще один его план полностью провалился.
Альбус Дамблдор медленно вернулся в свое тело. Единение со школой забирало слишком много сил, и старик едва-едва держался на ногах. Несмотря на то, что это было очень полезное заклинание, волшебник старался не злоупотреблять им и использовать только в самых крайних случаях — даже во время поиска тролля он не рискнул применить его. Но в данный момент выбора не было — поиск духа Темного Лорда очень важное дело. И выполнить его надо было в крайне малые сроки. Но Альбус все-таки опоздал.
Единственное, что было однозначно хорошо во всей этой истории — это то, что Гарри и Том, столкнувшись, не нашли общий язык. Этого, узнав, кто опекуны его Белого Короля, Альбус боялся больше всего. Ибо с момента их объединения МагМир мог начинать обратный отсчет своего мирного сосуществования. Объединенной силе гоблинов и аристократии Ордену Феникса просто нечего было противопоставить. Но они явно разошлись в абсолютно немирном ключе, и чувство облегчения, наполнившее директора в этот миг, было оглушительным. Квирелл уничтожен — Дамблдору было безумно интересно узнать как, но по остаточным следам нельзя было сказать ничего определенного — а значит все прошло практически по плану.
Так, успокаивая себя, думал Альбус Дамблдор, поднимаясь в кабинет. В его руках были завернутые в мантию осколки зеркала Еиналеж.
* * *
Пустой класс
* * *
Гархольд медленно приходил в себя. По его лицу стекали капли — прохладные и пряно пахнущие травами и лесом. Гоблин слегка поморщился, чувствуя неудобство от одной из них, попавшей прямо в уголок глаза. Встряхнув головой и все-таки отправив каплю в свободный полет, Зеленоглазый попытался открыть глаза.
Веки, наполненные непонятной тяжестью, явно не хотели подниматься, но усилием воли Гархольд все-таки разомкнул глаза. В них тут же ударил свет — неяркий, но от этого не менее неприятный после мягкой тьмы.
— Очнулся, герой?— с иронией спросил красивый женский голос откуда-то справа.— Как себя чувствуешь?
Гархольд медленно повернул голову к говорящей. В глазах еще слегка расплывалось, но по длинным черным волосам, высоким скулам и ярким небольшим губам он явно узнал старосту их факультета, Пенелопу Кристалл. Нахмурившись, мальчик попытался понять, во-первых, откуда здесь она, во-вторых, где это "здесь", и, в третьих, как он здесь оказался. Последнее, что он помнил — это явление Луга, вытащившего их с Грэйнджер прямо из-под носа Дамблдора. И тоже вопрос — откуда он узнал о походе? Верить в то, что человеческие дети, которым он в очередной раз доверился, его сдали, не хотелось.
Мисс Кристалл сняла со лба гоблина плотную траяпку, вновь намочила ее в ледяном отваре, слегка выжала и положила на лоб мальчика. Гудящей голове Зеленоглазого тут же стало намного легче, и он смог не только открыть глаза полностью, но и слегка приподнялся на диване, куда его положили.
— Да, на удивление, неплохо,— хрипловато ответил Гархольд, оглядывая класс.
— Ты очнулся!— радостно вскрикнула Лайза, сидящая вместе с Драко и Энтони за ближайшей партой.— Слава Беленосу! Я так испугалась!
Зеленоглазый, смущенный таким порывом, даже недовольно нахмурился. Видимо он и вправду выглядел далеко не лучшим образом, раз Турпин позволила себе подобное чересчур эмоциональное высказывание. Девочка никогда не была особо эмоциональна, и это ставило гоблина в тупик. Он пока не научился до конца понимать выверты человеческой психики.
— Как себя чувствуешь?— деловито уточнил Драко, поднявшись со стула и подойдя к дивану. Блондин недовольно осмотрел Зеленоглазого, особенно задержавшись на едва залеченных руках рэйвенкловца.
— Все получилось?— вторил ему Энтони, пряча в глубине глаз вину. Гоблин явно предвидел, что ему придется не раз сказать этому чересчур ответственному аристократу, что тот не виноват в том, что не пошел вслед за однокурсником.
— Все хорошо,— кивает он на оба вопроса, ища глазами Грэйнджер. Сейчас, когда над ними не довлеет опасность, не оставляя времени на разборки, мальчику очень хочется высказать ей все, что он думает о таких, как она. И он даже начинает спрашивать.— А где...
Но вопрос гоблина прерывает Луг МакДугал, возникшиий за спинами ребят:
— Так-так, что я вижу? Наш король Артур соизволил проснуться!— ехидство в голосе шотландца можно есть ложками.— Какие еще безбашенные подвиги в программе на сегодня? Должны же мы знать, готовить еще лекарств — или сразу погребальную лодку?
Гоблин поморщился. Упреки старосты вполне оправданы, но это не значит, что признавать это Гархольду легко. Какое вообще право этот чужак, человек, имеет право его отчитывать? Но только сейчас, когда все спокойно, он все-таки может признать, что был на волосок от гибели — и, что еще хуже, от провала. Поэтому он все-таки выдавливает:
— Спасибо, МакДугал. Я тебе должен.
Это звучит настолько серьезно, что Луг тут же прекращает ерничать, и недовольно качает головой.
— Ты, Поттер, изрядная заноза,— говорит он.— И я могу только радоваться, что через пару лет уже не я буду с тобой маяться!
Гархольд криво усмехается, стараясь выглядеть максимально беспечно — он уже итак довольно опозорился перед этими людьми, чтобы еще больше усугублять свое положение, показывая свою слабость. Гархольд прекрасно помнил, что настоящий сын Клана не имеет права на слабость. Особенно среди людей.
— А эту ты зачем потащил? В жертву?— кивнул на "эту" Грэйнджер МакДугал.— А мы с профессором Дамблдором вам слегка помешали?
— Почему в жертву?— скривился гоблин.— И вообще...
— Потому что я уже готов тебе ассистировать!— поднимает руки к небу ( точнее к его заместителю в данной комнате — потолку).— Она умудрилась даже Пенни вывести из себя, а это можно приравнять по сложности к попытке без магии разозлить камень!
— Да не брал я ее,— злорадно ухмыльнулся Зеленоглазый, видя, как перекосило усталую и расстроенную девочку. За него уже отомстили, и не придется самому пачкаться.— Сама пришла. Бросить не мог — сами понимаете лишний свидетель...Не убивать же?
Драко громко хмыкнул, намекая, что он бы точно не сомневался, и оставил бы грязнокровку там же, где она впервые оказалась на его пути.
— Мне не нужны проблемы,— укоряюще покосился на Малфоя Гархольд.— А эту девчонку можно заставить молчать и по-другому. В конце концов, она всего лишь человеческая самка. Мелкая и шумная.
В голосе мальчика так явно прозвучало презрение, что все просто замерли от шока. Они и забыли, как к людям относятся чересчур быстрые на язык гоблины.
— Эй,— проклятье пролетело в миллиметрах от ноги усталого Зеленоглазого.— Повторишь? Что ты там сказал о человеческих ведьмах?
Гархольд хмыкнул — Панси и Лайза действовали на редкость слаженно при поддержке Пенелопы, мерцающей темными глазами крайне намекающе. Но Зеленоглазый на это только скривился, явно не собираясь брать свои слова обратно. За этот вечер ему изрядно поднадоело общаться с девчонками. А человеколюбием в самом прямом смысле он никогда не страдал.
— Ладно-ладно, хватит! Не доводите до дуэли,— пожал плечами Голдштейн, смахивая невидимую пылинку.— Дамы, вы что, не знаете Гархольда?
Дамы хмыкнули. Гоблин нахмурился.
— Давайте просто добавим — грязнокровных человеческих самок,— присоединился к Энтони Драко.— И вопрос решен. Ты же, Паркинсон, не считаешь себя ровней этой?
Панси невероятно высокомерно фыркнула, передернув покатыми плечами, и, вслед за рэйвенкловками, убрала палочку. А "эта" стояла пораженная и обиженная. Гермиона никак не могла понять, что не так, почему ее со всех сторон правильный и продуманный поступок так негативно принят окружающими. Она же хотела как лучше! Она делала так, как ее учили!
— Да что с вами такое...
Но остальные волшебники ее абсолютно не слушают.
— Сотри ей память,— поморщилась Панси. Она лишь чуть меньше Зеленоглазого злилась на гриффиндорку: из-за ее глупости, о которой та гордо рассказала, пока Пенни приводила в сознание Зеленоглазого, Паркинсон оказалась в этой компании, и ее теперь тоже ожидало что-то однозначно неприятное. В то, что все разойдутся, не заключив соглашение о молчании, она абсолютно не верила.— Вон МакДугал точно должен это уметь!
Все в ожидании посмотрели на старосту Рэйвенкло. Гермиона — с ужасом.
Луг слегка помялся, но все же слегка смущенно выдавил:
— Я не слишком хорош в ментальных науках. Не та наследственность. Боюсь,— молодой мужчина печально, хоть и слегка лицемерно, вздохнул.— Что в случае моего вмешательства в ее разум, проще и милосерднее жертву моих экспериментов убить.
— Ну вот, возвращаемся к моему предложению,— потянул Драко, доставая из сумки книгу "Черная магия для самых маленьких".
— Малфой,— поморщился Терри, смотря на побледневшую Гермиону, затравленным взглядом смотрящую на компанию.— Хватит, уже не смешно!
— А кто сказал, что я шучу?— фыркнул слизеринец, но книгу все-таки убрал.
— Непреложный Обет?— пожала плечами Кристалл, предлагая самый логичный вариант.— Если односторонний и правильно составленный, то это вполне сможет защитить нас от одной чересчур любопытной особы.
Гархольд согласно кивнул. Зеленоглазый подумал об этом еще там, в Запретном Коридоре, и, после очередного выверта этой девчонки, у него не осталось причин этого избегать. Пора бы ей слегка повзрослеть — пусть поживет с ярмом Обета, может хоть это научит ее знать цену своего слова, иначе жизнь ее в Магической Англии будет весьма и весьма коротка.
— Согласен,— говорит он, аккуратно присаживаясь на диванчик. Голова все еще гудела, а в носу клубился запах гари и мяса. Его, как ясно чувствовал Зеленоглазый, ощущали и его знакомые, но благоразумно не рассспрашивали, не заставляя гоблина откровенно врать.— Какие обещания потребуем?
Произошедшее в комнате с зеркалом Еиналеж было слишком важным, чтобы об этом забыть. То страшное ощущение чужой, сметающей все барьеры, подчиняющей волю стихии, что объяло его там, не могло быть простым всплеском сил. Это было что-то чуждое, странное, страшное. И — опасное.
