Все вроде бы логично, но, к сожалению, никакого ключа в процессе обыска тела электромага, обнаружено не было. Так что, в качестве трофеев Денис получил лишь... или аж? — это опять к вопросу о разведчиках и шпионах — смотря, как оценивать добычу — с точки зрения богача, или бедняка. Что для мушкетера слишком много, для графа слишком мало.
Короче говоря, от убитого мага старшему помощнику досталась толстая цепь желтого металла — предположительно золотая, напомнившая о новых русских в период их расцвета в лихие девяностые, а также перстень серебряного Искусника и еще один перстень — по виду ударный артефакт — серебряный с плоским голубым камнем, на котором были выгравированы три золотые молнии, подозрительно напоминающие строенную руну "зиг".
От уже виденных артефактов перстень отличало отсутствие цифры ранга. Может это было фамильное изделие, может не ударный артефакт, а усилитель способностей электромага, может, что-то еще, но цифры не было. Однозначно можно было сказать только то, что перстень был явно не простым украшением, потому что в глубине камня вспыхивали, гасли, снова появлялись, мерцали и переливались разноцветные искорки, как будто там шел непрерывный салют, да и вряд ли маги вешают на себя обычную бижутерию — чай не девушки.
Ну, и как же без кошелька? Был кошель, был! Маленький, но тяжелый! Так что, определенную компенсацию за физический и моральный ущерб Денис получил. Да и со здоровьем наметились положительные сдвиги — висящую левую руку начало слегка покалывать, как бывает, когда начинает оживать кровообращение в отсиженной конечности, что вселяло определенные надежды на восстановление трудоспособности и отсутствие необходимости получения какой-либо группы инвалидности, ну, или на крайняк — больничного листа.
Так что к клетке с "гиеной" старший помощник возвращался с хорошим настроением — серп не колун — им и одной рукой сподручно работать. Однако, как только он запрыгнул на помост, настроение сменило знак на противоположный — "гиена" была мертва. Окончательно и бесповоротно. Жизнь никак не могла сохраниться в этом месиве обгорелого и перекореженного мяса, шкуры и костей — молния, предназначавшаяся Денису, досталась "гиене".
"Жаль... — огорченно подумал старший помощник. — Всё псу под хвост — эти суки ее все-таки сожгли..."
"Ты не прав, Нездешний, — раздался отчетливый голос в голове Дениса. — Я ушел без мучений! — Старший помощник немедленно вышел в кадат и в истинном зрении увидел слабо светящийся силуэт "гиены", висящий над ее останками. — Я тебя ждал, чтобы поблагодарить. — "Гиена" помолчала пару мгновений и продолжила: — И еще. Если понадобится помощь. Любая! — уточнила она. — Приходи в Закатный Лес, скажи, что ты спас Утренний Ветер и тебе помогут. Прощай!"
"Прощай..." — эхом отозвался Денис.
Силуэт "гиены" задрожал, начал стремительно сжиматься, одновременно разгораясь, стянулся в маленькую точку, ослепительно сверкнувшую в последний момент и старший помощник остался один.
Состояние духа, в котором Денис возвращался в "Серебряный колокол", назвать хорошим было бы большим преувеличением. Этому способствовал не только провал миссии по "спасения рядового Райана", но и усиливающаяся с каждым мгновением боль в левой руке. Умом старший помощник понимал, что это наники ведут интенсивное лечение, но поднятию настроения все эти обстоятельства не способствовали.
Но, как пелось в одной хорошей песне: "И не надо зря портить нервы — вроде зебры жизнь, вроде зебры!" — цвет полос рано, или поздно, меняется. Как оказалось, не все было плохо в жизни Дениса. В очередной раз стало ясно, что наники свой хлеб едят не зря. Самое замечательное, ими проделанное, было то, что к моменту возвращения в "Серебряный колокол", левая рука вернула определенную работоспособность — не полностью, конечно же, но процентов пятьдесят-шестьдесят в наличии было, иначе попадание в нумер... чуть не вырвалось — домой, стало бы, мягко говоря, проблематичным — залезть по отвесной стене на второй этаж для красной Пчелы, даже в одноруком состоянии — еще туда-сюда — не без проблем, конечно же, но решаемо, а вот, как открыть окно, при наличии одной работающей руки, которой держишься за подоконник, непонятно — разве что зубами. Ну, а дополнительным бонусом стало то, что в результате тщательного осмотра помещения было установлено, что за время отсутствия старшего помощника в номере никто не побывал. Пустячок-с, а приятно!
Но, имелись и грустные моменты. Не очень сильные, но присутствовали. Жизнь в очередной раз доказала, что у любой медали две стороны. Речь, в данном случае, идет о наниках — казалось бы у тетрархских нанороботов нет отрицательных качеств, одни положительные, ан нет! После их интенсивной работы есть хотелось страшно, а точнее говоря — дико хотелось жрать, но с этим был облом — до утра ничего не будет. Если пойти в другую забегаловку — а наверняка можно что-то найти, то о конспирации можно забыть, а если спуститься в обеденный зал "Серебряного колокола" — время еще позволяло, кухня работала, то опять же привлечешь лишнее внимание, а после событий на площади с "гиеной" этого бы крайне не хотелось — в связи с испорченным праздником и убийством мага землю будут рыть, чтобы найти виновника — это только прогрессивная общественность поверит в сказочку про адскую гиену, а заинтересованные лица из администрации Лорда-мага легковерием вряд ли страдают, да и про разгром "Детей Ночи" не стоит забывать — могут связать эти события — начнут искать виновника, и самым неприятным может стать то, что заинтересованные лица свяжут все эти преступления — а иначе такие деяния и не назовешь, с личностью Шрама, чего очень бы не хотелось — мало ли придется в дальнейшем использовать этот имидж.
В связи со всеми этими соображениями, идти на поводу у желудочных потребностей означало оказывать помощь следствию, чего старший помощник делать решительно не собирался, а вовсе наоборот — собирался попоститься до утра. Таким образом можно резюмировать, что при наличии двух рук, возвращение в номер прошло штатно — это с одной — фокус, а с двумя-то — не вопрос! А самое главное, что ни мелиферы, ни интуиция Дениса, ни Байгол, ни Небесный Волк никакого внимания к персоне старшего помощника не отметили, так что, с определенной долей вероятности, можно было считать, что вернулся он в свой нумер никем незамеченным.
— Глава
Симпатичный, можно даже сказать — красивый, поджарый шатен среднего роста с правильными чертами лица и пронзительными голубыми глазами, словно подсвеченными изнутри... хотя, почему "словно"? — они и были подсвечены бьющей через край внутренней энергией — старший золотой Искусник Ханс Ури Энтилен — Лорд-маг Протектората Нейтен выглядел лет на тридцать, а мог бы, при желании, и на двадцать и на шестнадцать, да и вообще — на любой разумный возраст. Но, выглядеть мальчишкой было бы странно, а стариком не хотелось. На самом деле Хансу Ури Энтилену было двести шестьдесят семь лет и он был одним из семи самых старых Лордов-магов, которым перевалило за двести пятьдесят.
Девяносто девять процентов Лордов-магов, полновластных и самодержавных повелителей своих Протекторатов кроме того, что радовались жизни: вино, женщины, охота, турниры, театры, балаганы, ярмарки и прочие увеселительные мероприятия, много времени проводили в "башнях из слоновой кости" — заклинательных залах и лабораториях, с демоническим упорством развивая свои магические таланты и двигая вперед магическую научную мысль.
И это несмотря на то, что человек существо сугубо ленивое и чтобы двигаться вперед и расти над собой нужно или иметь стальную силу воли, или же, кроме морковки подвязанной на удочке перед носом, необходимо, чтобы сзади постоянно покалывали чем-то острым — стимул надо иметь.
Стимул, если кто позабыл, это не только сильный побудительный мотив, а изначально — острый металлический наконечник на палке, которой подгоняли буйволов. Насчет морковки трудно сказать — у Лорда-мага и так все есть, что душа пожелает — чем его поманишь?, а вот стимул был — остановился в развитии — рано, или поздно, место потеряешь — найдется претендент посильнее и сковырнет.
Совершенно очевидно, что делиться своими открытиями с магической общественностью Лорды-маги не спешили, но, время от времени демонстрировали полученные результаты. И действительно, создаст кто-то, к примеру, атомную бомбу, так он что? — разместит в открытой печати, технологию ее создания — нет, конечно же. Разработчик просто шарахнет ею кого-нибудь по голове, чтобы остальные знали о его возможностях и боялись, и все. Так же и с магическими открытиями.
В связи с вышесказанным, возникает закономерный вопрос — а что делал оставшийся один процент самостийных повелителей Протекторатов. А вот что! — грезил о Империи! А себя видел, соответственно, Императором. Время от времени молодые, одержимые нездоровыми амбициями, пассионарии из числа старших золотых магов, захвативших власть в каком-либо Протекторате, решали, что им этого недостаточно — королевство маловато, разгуляться негде! И они начинали захватнические войны. Конец такой экспансии всегда был один — Лорды-маги, подвергшиеся агрессии и потерявшие свои престолы, обращались за помощью к мировому сообществу и получали ее.
Несклонные, в обычное время, к каким-либо коллективным действиям правители суверенных Протекторатов, объединяли силы и громили очередного Бонапарта. Редко кому из них удавалось бежать и остаться в живых — Лорды-маги к сентиментальности не склонны, но, что удивительно, печальный пример предшественников никак не влиял на новых молодых балбесов, с завидной регулярностью пытавшихся возвыситься над остальными собратьями.
Вот чего им не хватало для счастливой жизни, спрашивается?! Хрен знает... Ведь любому разумному человеку — даже не Лорду-магу, ясно, что тонну черной икры за один присест не сожрешь, сто красавиц за одну ночь не оттрахаешь, цистерну коньяка за вечер не выпьешь, стоэтажный особняк с тысячью спален нормальному человеку не нужен — у тебя и так есть все для прекрасной жизни физического тела, зачем тебе лишнее, за которое тебе оторвут голову? Непонятно...
Таким образом, верхушка магического сообщества строго следила коллективным разумом за тем, чтобы у одного Лорда-мага был один Протекторат. Пролюбил свой, а потом сгинул, снизил ранг и стал управлять отдельным городом — твои проблемы, они никого не касаются, или же отжал у собрата другой Протекторат — молодец, но на два Протектората, как бы ни был ты силен, рот не разевай! А откроешь — пеняй на себя, коллеги такое не простят.
Кроме борьбы с собственными Наполеонами, Протектораты, если было нужно, объединялись для защиты от внешней агрессии. Обычно, никаких коалиций между Лордами-магами не было, но если появлялся внешний враг, угрожающий всем Протекторатам, или хотя бы одному из них, Лорды-маги консолидировали силы для противодействия агрессору. Последний раз такое объединение произошло пятьсот лет назад, когда совместными усилиями был уничтожен Великий Флот Ханбатана из двух тысяч (примерно) вымпелов.
Нескольким фелюкам позволили уйти, чтобы они донесли до правителя и народа Ханбатана подробности сражения — детали того, как горели, разлетались в щепки и уходили на дно его боевые и транспортные корабли, как заживо горели и тонули солдаты, матросы, офицеры, генералы и адмиралы Армии Вторжения, а счастливцев, избежавших огненной и водной смерти и пытавшихся спастись вплавь, утаскивали на дно и пожирали заживо морские демоны (так было в рассказах спасшихся очевидцев). С тех пор никаких попыток вторжения в Протектораты не было. Правда, не исключено, что этому поспособствовала и ответная акция объединенных сил Протекторатов, огнем и мечом прошедшихся по землям Ханбатана.
Но, все это так — к слову, а возвращаясь к Хансу Ури Энтилену следует отметить, что тот не был ни жуиром, беззаботно прожигающим жизнь в череде бесконечных увеселений, ни фанатичным затворником в башне из слоновой кости, а был так — серединка на половинку — типичным Лордом-магом. Он любил, выйдя из заклинательного зала, или из лаборатории, или из мастерской, после завершения очередного эксперимента, провести время в компании красивых девушек, хорошего вина, вкусной еды, приятной музыки, актеров, танцоров, художников, музыкантов и прочих представителей богемы. Когда же веселиться ему надоедало, он возвращался к своим исследованиям.
А вот чего не любил Лорд-маг, так это внеплановых визитов своих подчиненных. Он и плановые-то не любил, так что уж говорить про внеплановые, которые со стопроцентной гарантией означали проблему, с которой не справился аппарат. С радостной вестью никто к начальству, занятому важными делами, или развлечениями, не побежит — подождет удобного момента, когда за нее можно гарантированно получить заслуженную, а может и нет, награду, ибо оторвав начальство от развлечений, не говоря уже про важные дела, можно из гонца, принесшего благую весть, превратиться в козла отпущения, а вот с доносом о возникшей проблеме, с которой не смог справиться — надо обязательно идти, ибо недоносительство, приведшее к нежелательным последствиям, может обернуться еще более суровым наказанием, вплоть до превращения излишне деликатного подчиненного в груду жаренного мяса — у Лордов-магов с этим просто.
В данный конкретный момент времени Ханс Ури Энтилен работал в механической мастерской — гранил большой изумруд. Естественно, создавал он не ювелирное изделие, а заготовку под будущий артефакт. Работа была тонкая, сложная, но допускающая перерывы, в отличие, скажем, от какой-нибудь волшбы, начав которую, остановить процесс уже нельзя, пока он не будет завершен, иначе, в лучшем случае, придется все начинать с начала, в худшем — останешься без головы, а чаще же всего — и с начала начинать и травмы, полученные от нештатного завершения, зализывать и залечивать.
Лорд-маг бросил хмурый взгляд на один из перстней, которыми были унизаны его пальцы. В глубине прозрачного камня пульсировала зеленая цифра "один", говорящая о том, что внешний охраняемый периметр, совпадающий с оградой дворцового парка, пересек человек, имеющий на это право и что этот человек — начальник стражи серебряный Искусник Фахир Валтах. Тяжело вздохнув, потому что отвлекаться от работы не хотелось, Ханс Ури Энтилен отстучал по печатке перстня, контролирующего охрану дворцового комплекса, сложный ритм, открывающий внутренний периметр и вышел из мастерской.
В комнату для аудиенций Лорд-маг и начальник стражи вошли, практически, одновременно — у Ханса Ури Энтилена не было привычки "мариновать" подчиненных — если он мог принять, то принимал сразу, если нет — просто не открывал внутренний периметр и потоптавшись у крыльца, посетитель уходил несолоно хлебавши. В этом случае, Лорд-маг позже, когда освобождался, сам связывался с визитером и тот, увидев пылающий золотом связной перстень, стремглав мчался во дворец к патрону.
В комнате были две зоны общения, первая — официальная, которая располагалась за большим письменным столом, где сразу было понятно, кто начальник, а кто дурак и вторая — доверительная, устроенная за небольшим чайным столиком, где собеседники были как бы на равных, но, именно что — "как бы", потому что одним из них был двухсот шестидесяти семилетний старший золотой Искусник.
