— Алиена, старший лейтенант, подразделение глубокой разведки. — Отвечаю я. Такое подразделение существует и является жутко засекреченным. Ничем особо тайным они не занимаются, если не считать, что в их сферу деятельности входит космос. Кстати, я как раз из космоса. Почти.
— Серьёзно?! — Хоть и сдержанно, но эмоционально воскликнул мальчик.
А вот Лаута стала серьёзной. И что ей не понравилось? Кроме неё, остальные обрадовались и заинтересовано переглянулись.
— Да. Я только вернулась из разведки континента Рауен.
— И что там?
— Если не считать единственного поселения выживших почти посередине океана растительности, но ничего интересного.
— Выжившие?! — Воскликнула Лаута. — Там выжившие?!
— Да. Я сообщила в совет и отправилась немного отдохнуть.
— Идём! — Воскликнул мальчик. — Мы тоже вернулись из рейда на остров Тнкриииншскл, но кафе занято. Вот ждём.
Тнри-и-и... чего? Это как это он выговорил? Придумают же! Может это что-то значит? Однако спустя секунду информационная система продолжала молчать. Похоже, этой информации нет в электронных архивах.
— Э-э-э? С какого острова? — Искренне удивляюсь я. А что ещё сказать? Типа — "Ах да, вспомнила" или что-то подобное нельзя.
— Кастр, вечно ты придумываешь всякое! — Сказал мальчик стоящий правее.
Новое имя — Кастр. Дети, к тому же они вроде военные. На этот раз система выдала информацию о том кто эти ребята и где были недавно. Остров называется Трикл, с древнего местного языка "пустынный", а вот сейчас забит растительностью почти вплотную к морю. Впрочем, в море хватает и своей травы и, даже, деревьев. На этом когда-то была лаборатория опасных гербицидов, но за два года до событий её закрыли, запечатали. Самих гербицидов там нет, но должны остаться архивы. Кстати, а почему, раньше, туда не ходили? И почему дети?
— Тракл. Остров называется Тракл. — Со вздохом сказала Лаута.
— Э-э? Может Трикл? — Несколько неуверенно спрашиваю я.
— Да, действительно!
— Не важно, как называется. — Решаю я. — Если не против, я могу вас угостить в кафе.
Пока я и Лаута разговаривали и играли, кто кого обманет, оставшиеся трое мальчиков подошли поближе и быстро выяснили, что тут происходит.
— Здравствуй. — Поприветствовал одни из них. — Я Докрис, можно коротко — Док.
— Она старший лейтенант, подразделение глубокой разведки. — Вмешалась Лаута.
Вот что ей во мне не нравиться? Да — я не старший лейтенант и совсем не из глубокой разведки, хотя как посмотреть.
— Ого! Детей там мало, не знал, что новичка приняли. — Воскликнул Докрис.
— Да, именно. — Согласилась Лаута.
— Я не новичок, просто не вся информация открыта. — Спокойно отвечаю я.
— Это да. — Опять согласилась Лаута.
— Да ладно вам! Пошли в кафе! Алиена угощает! — Оборвал разговор Кастр.
Вот он очень осторожен, не лезет в открытую с выяснениями, но наверняка уже что-то предпринял. Они меня уже подозревают? А в чём? Тут ведь одна культура, одно правительство и армия. Почему так подозрительно тогда?
— Алиена, поговори со своими, они запретили нам заходить в кафе. — Попросил Кастр. — А свободное время на сегодня заканчивается.
Угу. Похоже это не подозрительность, а неприязнь.
— Конечно. Даже проведу воспитательную беседу. И, если потребуется, сделаю выговор с занесением в личное дело.
— Не смешно. — Заметно обидевшись, отреагировал Кастр.
— Я тоже так думаю. Поэтому сейчас разберусь.
И что мне делать? Если в кафе сейчас сидят кто-то из дальней разведки, то как быть?
В небольшом зале кафе восемь столиков на шесть мест каждый. Компания из пятерых устроилась за самым ближним ко входу. Вкаченные парни, одетые в сине-серую форменную одежду, громко смеялись, что-то обсуждая. Само кафе внутри выглядит немного блекло. Только столики, барная стойка и вход на кухню. Ну, ещё, два широких окна открывают унылый вид на почти пустующую улицу. Прохожих нет, цветов нет, Зато вокруг бетон, стекло и асфальт.
Компания уже пьяных парней отреагировала на меня агрессивно и неприязненно. Сразу, не спрашивая, приказали уйти, откуда пришла. Далеко же они меня послали, сами даже не догадываются.
— Кто старший? — Серьёзно спрашиваю я, внимательно оглядев пьяную компанию.
— А кто спрашивает? — Довольно усмехнувшись ответил один из парней. Он на вид самый тупой. В том смысле, что большой, мышцы перекачены и шея тоще головы.
— Алиена, старший лейтенант, подразделение глубокой разведки.
Парни сразу замолкли и испуганно переглянулись. Угу, интересно, они самозванцы? И что им за это будет?
— Что-то я тебя не помню, старлей мелкая?! — Насмешливо и грубо проговорил перекаченный тип.
Не помнит он меня, конечно, не помнит, я впервые в этом мире.
— Зато я вас хорошо помню. — Информационная система уже вытащила всю имеющую информацию в компьютерной сети, было не сложно просеять все записи, слухи, истории, рапорты и видеоматериалы. Эта компания засветилась в нескольких скандалах, дважды их задерживали мастные стражи порядка и один раз их доставлял на базу разведки патруль. — У вас два выговора, вашу компанию приводят в пример, как самых глупых и ни чего не умеющих. Ваше единственное достоинство это ваш отец, не будь он полковником и действительно героем разведки дальнего космоса, вас бы уже всех отправили рубить лес топорами! — Обвинительно заканчиваю я.
Парни заметно смутились. Вероятно, так их ещё не отчитывали.
— Ну, раз знаешь, то чего лезешь? Всё равно меня батя вытащит.
— В этот раз нет. — Я достаю их внутреннего кармана сложенный вдвое листок бумаги зеленоватого цвета. — Вот приказ о вашем разжаловании и отправки на остров Улдош лесорубами для исполнения наказания, на срок два года.
Этот остров находится в неделе пути отсюда, очень сильно зарос растениями, в основном очень толстой травой на подобии пальм. Если полностью не удалить все корни, то буквально через сутки на месте срубленного растения поднимутся уже десяток или больше. Кроме того, из-за высокой плотности произрастания растения быстро завершаю цикла роста и погибают, оставляя после себя очень вонючие останки. Применять там огонь нельзя, так как есть большой шанс уничтожить что-то важное из старой цивилизации. Там раньше располагалась лаборатория по исследованию сверхпроводящих пластиков.
Кстати, остальные научные учреждения и лаборатории тоже на островах расположены? Система вывела карту мира и на многих удалённых от континентов островах появились отметки. И зачем они настолько сильно разбросали исследовательские лаборатории?
— Ты же говорил, что ничего не будет?!! — Визгливо воскликнул немного не прокаченных парниша. Наверное, будет правильнее сказать, что прокачен неравномерно. Правая рука бугрится мышцами, левая выглядит просто крепкой, мышцы на груди и прессе похожи на сдавленные воздушные шары.
— Дай сюда! — Резко и требовательно воскликнул качок.
Конечно, тем более бумага почти настоящая, во всех электронных базах зарегистрирована и состав краски для печати и подписи идентичный натуральному.
Получив в руки листок, он внимательно прочитал, после достал что-то вроде сотового телефона, нажал вызов и когда ему ответили громко закричал:
— Старикан?! Какого хрена?! У меня тут приказ на моё разжалование и отправку вырубку!! Ты вообще, чем занят?! Опять в старом хламе копаешься?! Немедленно прикажи, чтобы всё отменили!!
Кричал он уверенно, совершенно не скрывая своего разрежения, точно зная, что всё будет именно так, как хочет.
Из устройства связи раздался невнятный твёрдый голос и вероятно полученный ответ не понравился качку.
— Или ты сделаешь, как я сказал, или я скажу матери и ты всё равно сделаешь, как я захочу!
Однако ответа на эту угрозу не последовало.
— Сам захотел. — Прорычал качок и быстро вызвал другой номер, но теперь говорил вежливо и культурно. — Мамочка, наш папа хочет отправить меня рубить растения, на два года, а я только начал готовить роль в нашем новом спектакле. Да, а ему всё говорил, да, спектакли и театр в армии и тем более в подразделении глубокой разведки, это важнее, чем копание в старом хламе.
Отключив телефон, качок небрежным движением порвал приказ и, презрительно скривив губы, сказал мне:
— Вот и всё, нет приказа, а теперь метнись и принеси нам по пиву.
Пожав плечами, я достала свой пистолет и выстрелом подрезала ему и так короткие волосы вдоль виска.
— Неповиновение приказу совершенное группой лиц наказывается лишением свободы на срок от трех до десяти лет. Неповиновение, совершенное в военное время или в боевой обстановке, наказывается смертной казнью или лишением свободы на срок от пяти до десяти лет. — Твёрдым голосом говорю я и направляю ствол точно между глаз трусливого хама.
Наверное, выстрелила я зря. Качок, конечно испугался, но не настолько, соображать не перестал, он быстро сообразил, что я не буду никого убивать. Поэтому вальяжно развалился на стуле и мерзко ухмыльнулся.
— Здесь пристрелишь или за угол отведёшь. — Спросил он совершенно без страха.
Но это только он так отреагировал, а вот остальные очень испугались и, судя по запаху, смогли воплотить страх в материальной форме.
В качестве ответа я уверенно стреляю. Пистолет привычно дёрнулся в руке и на лбу наглого мужика образовалось широкое красное пятно, его голова дернулась назад и тело безвольно сползло на пол.
Не знаю, наверное, тут не принято убивать за нарушение приказа, всё-таки выживших только на первый взгляд много, а так всего около миллиона. Все присутствующие перепугано замерли, затем приятели качка устроили истерику, одни для больше убедительности упал в обморок.
Впрочем, театр для одного зрителя продолжался всего минуту или чуть больше. Мой первый выстрел привлёк внимание патруля и на второй они быстро прибыли. Два рядовых, капрал и офицер. Одеты в одинаковую лёгкую броню и с боевым оружием.
— Что здесь произошло? — Сдержано поинтересовался офицер. Остальные быстро сориентировались и взяли меня на прицел.
— Вон тот отказался выполнять приказ. — Отвечаю я и показываю на порванную бумагу. — И порвал, тем самым открыто проявив неповиновение приказу.
Офицер внимательно посмотрел на пострадавшего, поднял и прочитал приказ, затем обратился к капралу.
— Вызови машину, нужно забрать этих.
"Эти" испуганно заскулили, однако возражать не посмели.
— Покажите ваши документы. — Продолжил он, оборачиваясь ко мне.
— Конечно. — Немедленно соглашаюсь я и показываю ему удостоверение личности и приказ на два дня отпуска.
Офицер неторопливо проверил документы, связался с кем-то по радио и кивнул своим.
— По возможности не стреляйте больше. — Сказал он мне и увёл патруль из кафе.
Вот так просто? Проверил документы и ушёл? Впрочем, вернуться в любой момент могут. Когда он выходил из кафе, подъехал грузовик с крытым фургоном. Машина ещё не успела полностью остановиться, как из кабины деловито выбрались двое в грязно-зелёной военной форме с зелёными погонами.
— Там тело и несколько нарушителей. Вот приказ. — Поприветствовав этих двоих, сказал офицер, те кивнули в ответ, один из них забрал обрывки приказа.
Дальнейшее было сделано быстро. Тело без церемоний погрузили в фургон, туда же загнали перепуганных качков и машина уехала.
Спустя десять минут после начала событий в кафе наступило спокойствие. Теперь можно и поесть мороженого и про книжный магазин спросить, надо же альманах приобрести. Однако никто не спешил заходить в кафе, ребята вообще выглядели, будто готовы убежать от меня, как можно дальше.
— Ребята, вы чего? — Я помахала им рукой. — Заходите!
Ребята несмело зашли в кафе и Кастр обречённо сказал:
— Мы, конечно, хотели, но... — Продолжить он не смог и крепко сжал зубы.
— Если вы про того качка, то он всего лишь под действием транквилизатора. Слышит, видит, понимает, но не может шевелиться и почти ничего не чувствует.
— Точно?! — Обрадовано воскликнул Кастр.
— Точно. От попадания пули такого калибра с такого расстояния его мозги украсили бы эту стены и часть окна.
Зря такое говорю, да ещё настолько обыденным тоном.
— Я прошу меня извинить! Это бессовестно жестоко по отношения к вам.
Лаута немного расслабилась и покачала головой.
— Нет, ты нас извини, мы про тебя сначала всякое подумали.
— Тогда присаживайтесь, у меня всего один свободный день, потом снова в путь.
Посидели мы в кафе хорошо. Здесь оказалось вкусное мороженое, несколько видов сладкого, вареные орехи и печёные яйца каких-то ящериц. Анализатор выдавал предупреждения, что много есть вредно, но ничего не совместимого с человеческим метаболизмом не отметил. Под конец Лаута спросил, как я оказалась в этом подразделении?
— Туда не берут детей. — Сказала она.
— Не берут, — Согласно кивнула я, — но на каждое правило есть исключение.
Ребята сразу оживились, ещё бы, появился шанс попасть в элиту разведки.
— Надо всего лишь стать настолько полезным, что без вас обойтись будет сложно. Можно, но очень сложно. Тогда и сделают исключение из правил.
Существует и другой способ, если имеется высоко посаженный родственник, как вот у того качка. Тогда можно получить вожделенную должность и ничего не делать или делать, кто как захочет.
— Как можно стать полезным? — Спросила Лаута.
— Просто. Нужно на самом деле много знать и уметь, ну и применять эти знания и умения. А для этого нужно учиться и трудится.
Ребята огорчённо замолкли. Ещё бы, никаких чудес или секретных тренировок, а банальный труд, чтобы достичь цели.
— А ты?
— Если вкратце, то мои знания по физике, математике, социологии, экономике и ещё много чего превосходят уровень университета. А в боевых умениях я превосхожу отлично подготовленного спецназовца. Ну и не только боевые умения, много чего ещё.
Ребята опять замолкли, на этот раз недоверчиво и потрясённо.
— Начала я два года назад, — почти два года, не буду же я рассказывать, кто я и как училась, и кто учил? — И далось мне всё очень-очень тяжело и больно. — На самом деле было тяжело и временами больно.
— Понятно. — Тяжело вздохнув, сказал Кастр. — Упорно шла к поставленной цели.
Угу. Не было у меня такой цели, братик предложил немного потренироваться и поучиться, я согласилась. А он, не хороший человек, устроил мне ускоренные курсы бойца Эмсу. И в Академии тоже учили... много чему учили.
— Знаешь, я... нет, мы тебе очень благодарны. По протекции родственника можно получить желаемое, но нельзя стать настоящим.
Не буду им ничего рассказывать о себе. Но помочь немного могу, к примеру, слегка ускорить ребятам восприятие и чуть улучшить память. Теперь нужно вовремя уйти.
— Ребята, подскажите, а где здесь ближайший книжный магазин или что-то подобное.
Надо же мне приобрести альманах.
Книжных магазинов как таковых нет, да и вообще торговля почти не развита. Эта цивилизация недавно начала возрождаться и выбранный путь наука без торговли. То есть, деньги не должны быть главным мерилом счастья. Конечно, вообще от денег не избавились, так как это самый простой способ распределения материальных ценностей. Однако если есть деньги, то обязательно найдётся тот, у кого их будет больше. А значит и возможных ценностей тоже будет больше. С такими личностями пока борются, но чем дальше, тем сложнее. Все хотят иметь всё и ничего не делать.
