◅─◈─▻
Я плыву среди серого тумана, из которого то и дело выныривают тени и проносятся мимо меня. Чёрные, красные, жёлтые, зелёные, голубые, синие, фиолетовые, белые... Тени бросают в меня клочья тумана, я радостно хохочу, уворачиваясь, и бросаю туман в ответ... ...Вспышка!
— ...пулевое ранение правой стороны груди, подозрение на пневмоторакс, множественный отказ внутренних органов...
— Фибрилляция!
— Заряд двести!
— Заряжено!
— Разряд!
Вспышка!
— Так, кубик адреналина и новый пакет с кровью! Заряд двести пятьдесят!
— Заряжено!
— Разряд!
Вспышка!
— Не действует... Живот твёрдый, похоже на внутреннее кровотечение! Кубик морфина, скальпель, пилу и раздвигатель! Будем вскрывать!... ...Туман расступается, и я вплываю в море ослепительного света. Или не света. Два сгустка кружат в центре, один — излучает, другой — поглощает. Свет и Тьма, Инь и Янь... Я подплываю ближе.
— Ты заигрался, Шаман!
— Ты открыл к нам дорогу из нового мира!
— Ты призвал Духа, с которым не смог справиться!
— Твоя прана уходит, Шаман!
— Твоя гордыня привела тебя к потере!
— Твоя потеря привела тебя к смерти!
Я раскинул руки в стороны и, задрав голову, закружился с ними:
— Спасибо вам, Великие! Астрал, воистину, прекрасен!... — Время смерти — двадцать три ноль пять!... Туман сменяется звёздами, которые водят вокруг меня хоровод. Их спираль резко скручивается и превращается в стремительную ленту, бросающую меня в неизмеримую высь. И вот, в самом апогее этого прыжка передо мной возникает Она.
— Ты по-прежнему не смеешь смотреть на меня, Шаман?
— Зачем я здесь, Элуна? — спросил я, не поднимая головы.
— А ты изменился! — голос богини звучал одобрительно. — Что, тебе больше не интересны тайны Барлионы, новые умения и сила, а, Шаман? Подвиги во имя богини?
— Я никогда не был корыстен в своём восхищении тобой, Элуна!
— В твоих словах нет лжи, Шаман! Отчего же ты на этот раз решил бросить меня?
— Я? Бросить?
— Ты решил уйти, Шаман! Туда, откуда нет возврата! — от грохота её изобличающего тона заложило уши... Или что там вместо ушей у меня в астрале?
— Я ничего не решал, Элуна. Я сделал то, что должен был сделать, и получил то, что заслужил. Как говорят у меня на родине, И пусть ни одно доброе дело не останется безнаказанным!
Богиня молчала, но я чувствовал исходящее от неё одобрение.
— Я рада, Шаман, что не ошиблась в тебе! Я ещё мало могу в этом мире, куда ты меня привёл... Та, что оставила руины на месте твоего сердца, будет наказана...
— Нет, богиня!
— Нет? — я чувствовал, что гнев оттого, что я осмелился ей перечить, смешивается с удивлением от моих слов. — Нет?!!
— Я её уже наказал, и даже слишком! Прошу тебя — даруй ей милость!
Богиня рассмеялась, роняя бриллианты к моим ногам:
— Хорошо, я дарую ей милость. Но не любовь. Не той, что смогла так равнодушно растоптать твою. И даже милость эта не достанется тебе просто так!
— Я согласен, богиня! Скажи, что я должен сделать!
— Для начала — живи!... Я открыл глаза, и меня опять ослепило ярким светом. На этот раз — причиняя физическую боль. Я невольно поднял руку, чтобы загородиться, и увидел отшатнувшуюся фигуру в белом халате и шапочке, прозрачной дыхательной маске во всё лицо, со светильником на лбу и скальпелем в затянутой в латекс руке. Раздался грохот падения и топот ног. Кто-то закричал. Я сел на твёрдом столе, на который меня зачем-то поместили. Проморгался, глядя на бирку на левой ноге. Потом поискал глазами источник шума. Возле стены, которая состояла целиком из металлических дверок в четыре этажа, сгрудилась кучка испуганных молодых людей в белых халатах. Одна девушка лежала без сознания. Похоже, при падении она ещё и опрокинула столик с инструментами, произведя немало шума. Её подруга пыталась привести её в чувство, а один из молодых людей чуть в сторонке тщательно и вдумчиво опорожнял желудок... Да и с кишечником, судя по запаху, кто-то не справился. Я стянул с пальца ноги бирку и протянул её мужику, вооружённому скальпелем, со словами:
— Что, доктор сказал — в морг, значит — в морг? Вы в курсе, что мне чужую бирку привесили?
Бедняга начал было читать, что было написано на куске пластика, но сразу опомнился и осуждающе покачал головой. В зале появилось ещё двое — в простой униформе охранников. Оба держали руки на расстёгнутых кобурах. Я мирно поднял свои руки вверх.
— Я пришёл с миром! — дурацкая такая шутка получилась. — Парни, спокойно! Меня только что накачали адреналином и морфием, так что я не совсем адекватен! Да ещё и зарезать хотели! — показал я пальцем на мужика со скальпелем, который сразу спрятал руку с ним за спину, а другой, наконец, сорвал с лица маску:
— Я не виноват, его из реанимации доставили, вот его карта! — он махнул рукой в сторону разбросанных по полу инструментов и бумажек со сваленного столика. Я так и подумал, что моя карта больного именно там. Патологоанатом, не сводя с моей груди зачарованного взгляда, — ну вот, ещё один ахтунг выискался! — начал перечислять:
— Сквозное огнестрельное в грудь из крупнокалиберной винтовки, потом — реанимация на открытом сердце... — он ещё и пальцем показывает! Ну, не осталось ни шрамика после божественного вмешательства, ну, выглядит кожа чистой, как у младенца, это, что, причина пальцем в живого человека тыкать? Я невольно поймал восхищённый взгляд одной из студенток, которая уже оправилась от шока и, поблёскивая очками, жадно смотрела мне ниже пояса. Нет, сам-то я не стеснительный, но от студентки-медички я бы ожидал меньшего интереса... Машинально я опустил голову... Батюшки! Я чуть не подпрыгнул, а потом попытался отползти. Ох, Элуна, ох, и шутница! Частью сознания я скользнул в астрал и завопил что есть мочи, распугивая разноцветных Духов:
— Сиятельная Элуна! К милости твоей взываю! — в ответ послышался смешок, — причём, помимо Элуны, мне почудилась ещё пара голосов не менее мелодичных, — и та часть моего сознания, что осталась в этом мире, с удовлетворением отметила восстановление статус кво. Студентка в очках разочарованно вздохнула и надула губки. Так, напротив этой в личном деле напишем — амбициозна, но не способна адекватно оценивать свои силы, склонна к мегаломании.
Я повернулся к охранникам, один из которых вёл переговоры по рации:
— Уважаемые, мне бы одёжку свою найти, да домой!
Тот, что вёл переговоры, перестал шептать в рукав и обратился ко мне:
— Если вас не затруднит, пройдёмте, пожалуйста, с нами!
Я почесал голову, прикидывая варианты и вспоминая своё расписание на это утро. Нет, похоже, меня не затруднит. Патологоанатом кивнул одному из студентов, и тот принёс мне из подсобки хирургическое хабэ с тапочками. Я быстро оделся. Нет, опять же, стесняться мне нечего, — по сравнению со мной после капсулы тот же Бельведерыч — жирный кусок окорока, но да стоит уважить хозяев этого заведения. Кивнув на прощанье неудавшимся участникам представления под названием как правильно разделать индейку, я вышел из анатомического театра.
Странно, что до этого момента я не чувствовал холода. Теперь же мне стало очевидно, что морг находится ниже уровня земли, и одёжка, которой меня снабдили — чересчур лёгкая. Однако, никаких блужданий по подземельям не получилось. Босс уровня, так и не пришедший в себя после лицезрения моей регенерировавшей тушки, остался далеко позади под воздействием дебафа Ошеломление. Его миньоны, несмотря на попадание под воздействие моего расового умения Главный Калибр, тем не менее, в бегство не обратились.
В просторном лифте с тремя рядами кнопок охранник ткнул в самую верхнюю, помеченную красным цветом. Двери закрылись, но лифт отправляться не спешил. С потолка раздалось неразборчивое хрюканье, и из стены выдвинулся окуляр, как у снайперского прицела, и охранник тут же принялся в него смотреть. Перископ? Или зрение проверяют? Зажёгся зелёный огонёк. Кстати, всегда меня забавлял этот момент в шпионских фильмах, когда злодеи прикладывают глаз авторизованного сотрудника к сканеру, а там — дисплей, отображающий полную биографию, коды доступа, домашний адрес и номер банковского счёта. Удобно, чёрт возьми! Систему же безопасности в этом здании явно чайники проектировали — ни дисплея, ни банковского счёта, ни даже подтверждения доступа, лишь сигнал об окончании сканирования. И автоматическая турель по месту прибытия.
Турель — не турель, а четвёрка терминаторов вроде тех, что сопровождали Алёну в ресторане, нас встречала. Причём, мои охранники даже не были выпущены за пределы лифта, лишь мне сделали приглашающий знак. Обыскивать меня никто не стал — скорее всего, где-то у них запрятан сканер — и двое шкафов подвели меня к другому лифту, в котором я проехал ещё четыре этажа. Когда двери лифта распахнулись, охранники, вышедшие первыми, синхронно разошлись в сторону, пропуская тут же врезавшийся в меня вихрь, увенчанный тёмноволосой головкой. Обхватив меня так сильно, словно пытаясь сломать мне рёбра, девушка, уткнувшись копной мягких волос мне в грудь, рыдала, словно я с того света вернулся. Я прижал её к себе, гладя по голове и приговаривая:
— Слава богу, ты жива! Как же я перепугался! Тише, тише!
Шкафы куда-то стёрлись, гады! А у меня тут такой неловкий момент! Алёна отстранилась от меня и принялась задирать на мне куртку от выданного мне костюмчика.
— Алёна, не здесь, ты что, с ума сошла?
— Как? — спросила она, проводя пальцами там, где из меня вышла пуля. — Как? Ни следа! — она подняла на меня заплаканное лицо: — Почему?
— Что — почему?
— Ты же не должен был... При таком ранении...
Я опять прижал к себе её непокорную головку:
— Нам обоим нужно отдохнуть прежде, чем...
Мы стояли в самом конце недлинного, но широкого коридорчика, по виду более походившего на приёмную, если бы не разросшиеся диффенбахии в кадках по углам и удобные диванчики вдоль стен. Может, комната ожидания? В противоположном конце открылась дверь, и к нам быстрой походкой направился человек, лицо которого чересчур часто мелькало на экранах, страницах и даже стенах туалетов. Алёна тут же развернулась ко мне спиной, как бы закрывая собой и спешно утирая ладошками мокрые щёки. Я осторожно подвинул её и, в свою очередь, спрятал себе за спину. Негоже казаку за бабью юбку прятаться! Дойдя до нас, мужик неопределённо хмыкнул, глядя на выглядывающую у меня из-под плеча голову девушки и протянул мне руку:
— Здравствуйте, Дмитрий! Меня зовут...
— Я знаю, как вас зовут, — перебил его я. Ну, глупость же! Здравствуйте, Царь! Очень приятно! Он шагнул вперёд и, несмотря на моё небольшое превосходство в росте и весе, заключил меня в крепкие объятья, заставив отшатнуться прижавшуюся со спины Алёну. Отстранившись, он серьёзно на меня посмотрел.
— И это — всё? А где мои полцарства в придачу? — развёл руками я.
— Мне казалось, что вы предпочли бы обойтись без подобных формальностей, — всё так же серьёзно ответил он. — Но, если вам что-то...
— Нет, спасибо! — поспешил отказаться я. Вот так, согласишься на замок, а там уже и до марша Мендельсона недалеко, тем более, что и принцесса рядом стоит, глазками испуганно хлопает! Мужик кивнул:
— Это предложение не имеет сроков давности и ограничений сверху. Когда и что нужно...
Я скривился:
— Разве можно измерить деньгами...
Он опять кивнул:
— Прошу прощения... Голова кругом идёт. Я бы хотел вам кое-то показать... — он поглядел на девушку у меня за спиной: — Мы быстро!
— Нет! — пискнула Алёна.
— Прости, дорогая, не понял! — вскинул брови мой собеседник.
— Не пущу! — она сильнее обняла моё плечо. — Я — с ним! Всегда!
Теперь уже я чего-то не понял, похоже. Я осторожно, чтобы ненароком не пришибить, несмотря на дикую жажду крови, развернулся и взял её за плечи, стараясь, чтобы её отец не услышал мой рассерженный шёпот:
— Ты, милая, случаем, белены не объелась? Что это за выступления? С чего бы ты за меня решаешь, куда и с кем мне идти?
Алёна упрямо сжала губы, а глаза её наполнились слезами. Краем глаза я заметил, что мой собеседник деликатно отвернулся, предоставив мне самому разбираться с несносной девчонкой. А как же когда и что нужно? Вот, прямо сейчас и батальон спецназа, чтобы спасти меня от этого кровожадного монстра с небесно-голубыми глазами!
— Ну, послушай, то маленькое, но весьма весомое обстоятельство, по поводу которого ты вчера нелестно отозвалась о моих умственных способностях, отнюдь не даёт тебе права мной командовать. На самом деле, ничто не даёт, ты понимаешь? — она кивнула. — Подобной настойчивостью ты ничего не добьёшься, понимаешь? — она опять кивнула. Я отпустил её плечи, и Алёна сразу же повисла на моей руке с выражением мрачной решимости на лице:
— Не пущу!
Я обречённо развёл руками, глядя на мужика:
— Охраны не потерплю!
Он развернулся и повёл меня к той двери, из которой вышел. За ней оказалось освещённое неярким светом помещение с закрытой капсулой посередине. В ней кто-то лежал, а капсула была заполнена непрозрачным гелем, одновременно обеспечивающим жизнедеятельность, температурный режим и стимуляцию. Мой собеседник остановился, глядя на капсулу:
— Четверо охранников, допрошенные с пристрастием, видели, как грудь моей дочери в районе сердца пробило снайперской пулей. Все четверо уверяют, что она умерла в течении минуты на их глазах. Прибывшая команда спасателей собрала с асфальта два с половиной литра её крови. И не обнаружила ни царапины на совершенно живой, но пребывающей в состоянии глубокого шока Алёне. Вас с самым неутешительным прогнозом и с блаженной улыбкой на лице увезла реанимационная бригада. Через сорок минут борьбы за вашу жизнь врач констатировал смерть. Ещё через два часа вы приходите из морга сюда, перепугав между делом патологоанатома и бригаду стажёров. Кстати, моим юристам ещё придётся возиться с подписками о неразглашении. Вы же не хотите в один момент прославиться? — он повернулся ко мне, твёрдо глядя в глаза. — Здесь лежит мой друг и близкий мне человек. Пуля, предназначавшаяся мне, парализовала его почти полностью. Большаков Дмитрий Михайлович, майор Вооружённых Сил Объединённой Земли. Вы его знаете под именем Крий.
