Алекс понятливо кивнул и встал, чтобы пойти в комнату, которую когда-то занимал, но Гастен его остановил:
— Нет, иди в гостевую комнату. Ты же купец, приехавший по делу, не забывай.
Молодой человек понятливо кивнул и широким шагом направился к двери, на ходу натягивая бороду, чтобы хоть как-то восстановить грим. Он уже взялся за ручку, чтобы открыть дверь, когда услышал окрик Эдмунда:
— Мальчик мой, независимо от того, что ты увидишь в том доме, помни, что ты пришел спасать свою будущую жену, а не мстить.
Алекс немного помедлил, затем все же кивнул и, наконец, вышел. Ему нужно было использовать оставшиеся несколько часов на то, чтобы поспать, но сон не шел. В голове были мысли только о Боадикее. Причем эти мысли утекали в основном в двух направлениях: как она там? Как его встретит? Будет ли ему рада? И второе, неприятное, но Алекс ничего не мог с этим поделать: что было между Боадикеей и королем, пока его не было? Закери ведь всегда был известным бабником и, даже не скрывает того, что хочет Боадикею не столько, как королеву, сколько, как женщину.
И хоть Алекс точно не откажется от любимой, если окажется, что она по той, или иной причине уступила королю, от чувства ревности избавиться никак не мог. Все это время в разлуке он снова и снова корил себя за то, что оставил Боадикею, что не вернулся за нею раньше. То и дело возникали мысли: какой она будет после всего пережитого? Что если она не сможет его любить как раньше? Что если она обвинит его в предательстве за то, что Алекс её оставил? И тысячи других "что если". Александр словно застрял в своем персональном виде ада.
В такие моменты часто, кажется, что время тянется бесконечно. Но не для него. Ему показалось, что он только прилег и вот уже в дверь стучит Лео Сикоре — первый помощник Эдмунда и его доверенное лицо. С ним они побывали во стольких передрягах, что уже даже потеряли счет: кто кому сколько раз спасал жизнь. Гастен верил ему как самому себе, значит, верит и Алекс. Поэтому без лишних слов пошел за Лео в конюшню. Там его уже ждал Эдмунд в сопровождении переодетых в простую запыленную форму служащих гильдии двенадцати наемников. То, что они наемники Алекс понял сразу и не по тому, что Гастен обещал их найти, а потому, как почти все они стояли: настороженная поза, широко разведены ноги, рука в таком положении, чтобы можно было в любой момент схватиться за оружие.
— Входи, — пригласил замявшегося в дверях Алекса Гастен. — На сегодняшний вечер эти люди — твои помощники. Имен у них нет, только порядковый номер.
Мужчины друг за другом назвали каждый свой номер. Александр внимательно изучил каждого. Все они выглядели как профессионалы. Хотя, чему удивляться. Если кто и мог найти по-настоящему знающих свое дело людей, то только глава купеческой гильдии.
— Я уже рассказал им, в чем состоит их работа на сегодня, — продолжил Эдмунд. — Они помогут тебе проникнуть в Охотничий домик, выкрасть оттуда леди и доставить вас двоих в Купеческий дом. Здесь господа получат свое вознаграждение и разъедутся каждый своей дорогой, потеряв память о произошедшем сегодня вечером.
Мужчины дружно закивали головами в знак согласия.
Гастен ещё раз повторил план и указал кто, где, в какой момент должен находиться. Когда последние детали были улажены, Лео проводил всех на задний двор. Там стояло три обоза, груженных припасами. Сикоре тут же начал распределять места, кто, где едет. Эдмунд провел Алекса до последнего обоза, груженного мешками.
— Ты будешь возничим, — деловым тоном сообщил Гастен. — На таких людей почти не обращают внимание, а ввиду засухи последних нескольких дней и той пыли, что стоит на дорогах, никого не удивит, что твое лицо будет повязано платком.
Алекс взял у него из рук невзрачный платок и повязал им лицо на манер своего возничего. Затем лихо запрыгнул на положенное его новому статусу место, всем своим видом давая понять, что готов отчаливать.
— Я буду ждать вас здесь, — сказал Гастен, глядя на то, как потихоньку отъезжает первый воз, и готовится ехать второй. — На всякий случай с лекарем, если леди потребуется помощь.
Александр благодарно кивнул, испытывая при этом внутренний стыд за то, что даже не подумал об этом.
— Спасибо вам, Эдмунд, — тихо сказал он. — Спасибо за все, что вы для нас сделали.
Гастен покачал головой:
— За такое не благодарят, мальчик мой. Это долг каждого мужчины — защищать свое. И неважно вещь это или человек, — и чтобы пресечь дальнейшие разговоры сказал: — Возвращайся живой и невредимый, привози свою невесту. Потом и поговорим. А сейчас езжайте, время не ждет.
Глава 19
Закери редко покидал Хилэри. Но если это и происходило, то с ним всегда была пышная свита и максимум комфорта, который можно при этом иметь.
В этот раз Закери решил пожертвовать комфортом в угоду скорости. Все это путешествие было затеяно только из детского желания показать Оскару кто тут главный. И уже в конце первого дня пути молодой король сожалел о своей импульсивности. Ноги болели, он зверски устал. Но в то же время старался не показывать этого и ехать наравне со стражей. Закери не хотелось, чтобы про него потом говорили, что он неженка и нытик.
Ещё одним открытием в этом путешествие стало то, что все, в общем-то, относительно и познается в сравнении. Живя во дворце, он мылся только в горячей ванной и спал на перине. И ему это не казалось чем-то из ряда вон выходящим. В конце первого дня пути он понял, что не ценил всех благ, которые имел, живя во дворце. В том числе и стряпню своего повара. В конце второго дня пути Закери понял, что не чувствует насколько вода горячая или холодная. Все чего он хотел — это поскорее смыть с себя дорожную пыль, проглотить свой ужин не пережевывая и радуясь тому, что он горячий и поскорее лечь спать. И какая уж тут разница, на чем ему спать — на перине, соломенном тюфяке или на доске, поверх которой постелили плед — если он уснул раньше, чем его голова коснулась подушки?
Третий день пути, как ни странно, дался Закери легче, чем первые два. Он начал привыкать к длительному пребыванию в седле, к комарам и ко всему остальному, и желание повернуть назад стало не таким сильным. Его поддерживала мысль, о том, что Оскару придется признать, что он был не прав насчет путешествия, а в народе будут рассказывать, что их король настоящий мужик — не побоялся отправиться в дальний путь и стойко перенес все тягости и невзгоды.
Закери нравилось чувствовать свою значимость, и нравилась мысль, что его будут сравнивать с отцом. Хоть на трон молодой человек взошел по другим причинам, и на тот момент его совершенно не волновало ничье мнение, сейчас, спустя столько времени он с удивлением понял, что хочет превзойти Эгберта. Ему хочется славы и власти не меньшей, чем скажем, у Николаса Эйтигерна.
Размышляя над тем, что сделать, чтобы переплюнуть правителя Айгерима, Закери не заметил, как отряд выехал на опушку леса. Вдали виднелись городские стены. Вероятно, это был тот самый Эвонн, в котором у них был запланирован сегодняшний отдых. Но так как сумерки уже начинали потихоньку сгущаться, путникам требовалось поторопиться, чтобы успеть до закрытия городских ворот.
Решив не рисковать, предводитель отряда отправил вперед одного из слуг, чтобы тот предупредил о том, что скоро прибудет высокопоставленный гость и ворота должны быть открытыми. По понятным причинам то, что город посетит король, не разглашалось.
Закери даже не удивился, когда увидел, что ворота по-прежнему открыты, хотя к городским стенам путники прибыли в густых сумерках, почти граничащих с темнотой. Простолюдины старались угождать знати. Даже не так угождать, как делать все, чтобы не навлечь на себя их гнев.
Этот городишко чем-то сразу не понравился Закери. Ужасающая бедность сквозила везде, на каждом шагу. Об этом просто кричала разбитая дорога внутри городка, обветшавшие и покосившиеся здания, нищие, слоняющиеся туда-сюда. И Закери уже предвидел, что даже самые лучшие комнаты на местном постоялом дворе будут хуже, чем комнаты слуг в Ладлен. В том числе и еда.
Молодой человек позволил себе украдкой вздохнуть.
В этот момент к нему снова вернулось стойкое желание повернуться и скакать в Хилэри. Появилась мысль, что нужно было послушать Оскара. Закери попытался было задушить её в зародыше, но она плотно пустила корни в его мозгу, видоизменяясь, но не теряя общего смысла. "Если бы я послушал Оскара и остался, то сейчас наслаждался бы вкусным ужином", "Если бы я послушал Оскара и остался, то не нужно было бы переживать из-за клопов", "Если бы не это дурацкое путешествие, то я бы сегодня увиделся с Боадикеей".
Закери чудом удалось сдержать себя, чтобы не воскликнуть вслух: "Да что б тебя, Вив! Не могла быть аккуратнее и не беременеть?". Вместо этого он зло пнул заржавшую лошадь.
Постоялый двор оказался немного лучше, чем представлял себе Закери, но намного хуже, чем то, к чему он привык. Ну, по крайней мере, в его кровати не было клопов.
Личный слуга как раз снял с него сапоги, когда в дверь постучались.
— Войдите, — разрешил Закери, поворачиваясь так, чтобы слуге удобно было расшнуровывать дорожную куртку. Он думал, что принесли ужин. Но в комнату заглянул начальник стражи:
— Ваше величество, простите за беспокойство в столь позднее время, но к вам посланник от советника Фальче со срочными вестями из столицы.
Закери закатил глаза. Он не думал, что там и правда, что-то по-настоящему срочное. Наверное, очередное нытье по поводу проблем, решить которые по статусу только королю. Но тем не менее, махнул рукой:
— Пусть заходит.
Начальник стражи посторонился, впуская мужчину средних лет в пыльном дорожном камзоле. Тот подошел к кровати, стал на одно колено и, достав из заплечной сумки письмо, с личной печатью Оскара, почтительно передал его Закери. Тот неохотно его взял, сломал печать и принялся читать. Постепенно с его лица слетело беспечное выражение лица, оно стало напряженным, и под конец злым.
Дочитав письмо, Закери испытывал желание схватить стул и швырнуть им о стену. Значит, его обманули. Обвели вокруг пальца, как зеленого юнца. Выставили полным дураком!
Но вместе со злостью пришла холодная ясность мысли. И без подсказок Оскара понятно, что ему нужно возвращаться в Хилэри. Но как быть с Вив? Кто бы не выманил Закери из столицы, он знал, в каком состоянии сейчас его сестра и знал, что роды будут тяжелыми. Кроме этого, у Закери были сомнения касательно Оскара. Советник скрывал от него то, как на самом деле обстоят дела и мог соврать насчет того, чем закончились бы роды.
Немного подумав, Закери сначала отослал своего слугу из комнаты, затем сказал посланнику Оскара:
— Ты, возвращайся к своему хозяину и скажи, что мы завтра же выдвигаемся в обратный путь.
Понятливо кивнув, посланник быстро покинул комнату. Как только за ним закрылась дверь, Закери сказал начальнику своей охраны:
— Собери небольшой отряд из верных, преданных людей, и отправь их в тот храм, куда мы направлялись изначально. Там ваша принцесса Женевьева родит ребенка. Как бы не прошли роды и чем бы они не закончились, ребенка нужно у неё забрать и доставить в семью, на которую вам укажет мать настоятельница. Как только ваши люди справятся с этим, они должны немедленно вернуться в Ладлен и доложить обо всем лично мне. Все понятно?
Старый вояка, служивший ещё Эгберту и не такие поручения выполнявший, кивнул в знак согласия и спросил:
— Разрешите выполнять?
Закери кивком отпустил его. Ну, как же это все не вовремя. Ему до столицы не меньше двух дней пути даже самым быстрым темпом.
* * *
**
Дорога до Охотничьего домика была самой долгой в жизни Алекса. Не потому, что он боялся, что у него не получится спасти Боадикею. Нет. Единственное, что его сейчас по-настоящему пугало — это встреча с невестой.
Простит ли она Алекса за то, что он её оставил?
Но хвала всем богам, которые когда-либо хранили Малероссу и которые когда-либо будут, дорога была не бесконечной. Вскоре показался особняк в несколько этажей, просто утопающий в зелени. Это было первое, что удивило Алекса. Высокий забор так густо порос живой изгородью, что пока перед обозами не открыли врата, не было возможности ни рассмотреть сам дом, ни то, что было на территории поместья. Только аккуратная крыша второго этажа выглядывала из-за стены, поблескивая на уже уверенно спускающемся к горизонту солнце.
Алекс с интересом рассматривал особняк. Боадикея всегда отзывалась об этом месте с любовью. Ему почему-то представлялось что-то среднее между замком и дворцом. Оказалось, это хоть и очень большой, но всего лишь особняк, возле которого растет сад, и немного поодаль виднелись хозяйские постройки.
Больше рассмотреть не удалось. Обозы свернули во внутренний двор, откуда открывался живописный вид только на несколько погребов и пристройку неизвестного назначения. Тут их встретил главный повар и по-хозяйски объяснил куда, что нужно положить. Алекс и остальные наемники безропотно раскладывали все привезенное по местам, стараясь не сильно привлекать к себе внимание. Огромных усилий стоило не заглядывать в окна в надежде увидеть Боадикею. Быть с нею так рядом и в то же время так далеко — это самая жестокая пытка.
Но вот с продуктами было покончено и "выяснилось", что в этот раз приехало целых шесть лишних бочонков.
Охранники, контролирующие разгрузку продовольствия, переглянулись и расплылись в ухмылках. Бочонки тут же изъяли до выяснения обстоятельств, а Алекса и наемников, быстро и уверенно отослали.
Обозы уехали на опушку соседствующего леса. Достаточно далеко, чтобы охрана не увидела, что они не уехали, и в то же время, достаточно близко, чтобы быстро вернуться.
Несколько часов, которые пришлось пережидать, тянулись так долго, как будто кто-то невидимый отматывал время назад. Но вот один из наемников дал знак, и, проверив оружие, команда села на обозы и покатила назад. Хорошо, что Алекс ехал последним, ведь ему хотелось гнать во весь опор, а это выглядело бы более чем подозрительно.
А так, обозы прикатили к воротам и кто-то из наемников, сидящих на первом обозе, очень убедительно объяснил, почему им нужно вернуться и их нехотя, но впустили. От бдительного ока Алекса не укрылось, как поредело количество охраны. Значит, Гастен был прав.
Как только двери за последним из обозов закрылись, наемники выхватили оружие и ринулись в бой. Алекс какое-то время сражался с ними, затем прорвался внутрь особняка. Он много часов рассматривал его план, знал, куда идти и где может встретить охрану, и шел напролом, туда, куда вело сердце. На одном из поворотов его встретил "засланный" Гастеном охранник и провел к дверям спальни.
Алекс по всякому представлял этот момент: что ворвется внутрь, подобно герою рыцарских романов или она сама откроет, услышав шум, или дверь придется высаживать. Но точно не ожидал, что застынет, как парализованный перед дверью, не в силах нажать на ручку.
— Дверь открыта, — отрывисто сказал охранник. — Быстрее, милорд!
