Орудия были перезаряжены со скоростью, которая никак не была связана с угрозой порки, ожидающей самую опоздавшую команду, а затем Сент-Чарлз снова изрыгнул дым и огонь.
* * *
Трехсотфунтовый снаряд попал прямо в поворотный щит 6-дюймовой пушки левого борта номер три. Щит выдержал, но удар сильно деформировал его. Его заклинило на месте, пушка больше не могла действовать, и ее командир выругался в диком отчаянии, когда понял, что произошло.
Еще больше ядер попало в цель, унося грибы вентиляторов, разрезая стойки и цепные поручни, пробивая новые дыры в извергающей дым трубе. Открытый дальномер на мостике "Эрейстора" исчез в клубящемся облаке обломков, и там же развалился сигнальный шкафчик, рассыпав сигнальные флажки, летающие, как испуганные виверны. Четырехфутовая секция правой ножки трехногой мачты броненосца просто исчезла, но это было еще одно ядро, которое прошло выше, чем предполагалось.
Харчонгцы намеренно стреляли низко, пытаясь попасть своими железными ядрами в борт корабля... или ударить чуть ниже борта. Люди графа Тирска тщательно проанализировали расположение брони КЕВ "Дреднот". Именно это подсказало лейтенанту Жуэйгейру тактику "размозжения", который обратил особое внимание на то, как были закреплены броневые листы. Но лейтенант также отметил, что, хотя броня корабля простиралась ниже ватерлинии, она была всего на три фута ниже ватерлинии при нормальной нагрузке, и повелитель пехоты Божинг принял этот анализ близко к сердцу. Его основной целью действительно было "пробить" броню "еретика", как рекомендовал Жуэйгейр, но если его артиллеристы промахнутся по ее броне, он хотел, чтобы их огонь велся низко, а не высоко — под углом, который мог бы просто пробить тонкую обшивку корпуса броненосца ниже защиты его бронированного пояса.
Маловероятно, что они нанесут там много ударов, но это, безусловно, возможно. И даже самый лучший бронированный корабль должен был затонуть, если кто-то перестал пытаться проделать отверстия над водой, чтобы выпустить воздух, и сумел пробить достаточно отверстий ниже ватерлинии, чтобы впустить воду.
* * *
Из глаз Килпейтрика потекли слезы, когда он сильно закашлялся от резкого, насилующего пазухи дыма. Темп стрельбы Сент-Чарлза замедлился — после двадцати пяти минут яростного боя артиллеристы начали сильно уставать, но что еще важнее, им пришлось уменьшить огонь, поскольку орудия опасно нагревались. Два из 8-дюймовых уже лопнули, хотя — хвала Лэнгхорну! — близко к их дульным срезам и далеко не так катастрофично, как они могли бы, и он был откровенно поражен, что они держались настолько хорошо. Сент-Чарлз был вооружен старыми чугунными пушками Фалтина (не то чтобы все они были такими уж старыми), которые имели гораздо худшую репутацию разрывающихся, чем новые стальные орудия.
Но харчонгцы ни на мгновение не дрогнули, несмотря на риск отказа оружия, и он почувствовал прилив огромной, нескрываемой гордости за них. Возможно, это было чем-то обязано той флегматичной, стоической выносливости — той бесстрастной способности переносить все, что с ними делали их хозяева, — которой славились харчонгские крепостные. Но, возможно, это также было не так.
Килпейтрик знал, что никогда не представлял себе такую бурю огня и железа, дыма и бьющих волн избыточного давления. Поток огня еретиков был сплошной стеной ненависти, бившей по земляным укреплениям батареи, как молот Ко-янга, и еще шесть орудий были уничтожены прямыми попаданиями или заглушены лавинами земли и каменной кладки, обрушившимися вниз, чтобы заблокировать их огневые амбразуры. Артиллеристам Божинга должно быть так же очевидно, как и офицеру связи повелителя пехоты, что, если остальные броненосцы еретиков вступят в бой, к тому времени, когда они закончат, Сент-Чарлз должен быть разрушен от одного конца до другого.
Требовалось нечто большее, чем смирение, больше, чем фатализм, чтобы столкнуться с такого рода холокостом, и он распознал грубую, несгибаемую храбрость, когда увидел это.
Броненосец продвигался вперед, принимая огонь с обеих сторон, поскольку батарея Сент-Агта вступила в бой с дистанции 7500 ярдов. Сент-Агта была расположена выше над уровнем воды, с лучшим углом обзора вниз на палубы "еретиков", где как логика, так и доларский анализ КЕВ "Дреднот" говорили, что броня была тоньше, чтобы легче повреждаться. Но большая дальность стрельбы, дым и 6-дюймовые снаряды, с визгом летящие в лицо ее артиллеристам, сводили на нет любое преимущество, которым могли бы воспользоваться расчеты ее орудий. С другой стороны, броненосец теперь находился под огнем более сотни тяжелых орудий. Многие из них промахивались, судя по непрерывным, взмученным гейзерам белой воды вокруг всего корабля. Но многие из них также не прошли мимо.
Было невозможно разглядеть детали сквозь стены дыма, оглушительный грохот орудий, разрывы снарядов еретиков, но Килпейтрику показалось, что их огонь уменьшился. Они стреляли не медленнее, но, похоже, у них действовало меньше оружия, и он оскалил зубы при этой мысли. Если бы они могли нанести достаточный урон, вывести из строя головной корабль, еретики могли бы прервать атаку... И реально, это было лучшее, на что могли надеяться защитники бухты Рейгейр.
* * *
— Три дюйма воды в трюме, сэр! — доложил лейтенант Таливир Эйлику Канирсу по голосовой трубе боевой рубки. — Мы справляемся с этим без проблем... пока.
— Понятно, — ответил Канирс. — Продолжай в том же духе, Энтини.
— Есть, сэр, — ответил инженер-офицер "Эрейстора", и Канирс закрыл заслонку голосовой трубки и посмотрел на Жэзтро, стоявшего у его плеча.
— Ублюдки все больше направляют их под пояс, — мрачно сказал флаг-капитан.
— Недостаточно, чтобы что-то изменить... пока, — сказал Жэзтро, и Канирс кивнул.
— Пока, — согласился он.
Им было почти невозможно услышать друг друга, так как вокруг корабля ревел и гремел бедлам. Харчонгцы теперь стреляли, по крайней мере, некоторыми разрывными снарядами, и удары осколков снарядов — и кусков настила, волнорезов, обшивки мостика, и Лэнгхорн только знал, что еще — били по броне боевой рубки, как град Шан-вей. Дистанция сократилась до девятисот ярдов, и жестокость боя, казалось, удваивалась с каждым пройденным "Эрейстором" ярдом. Теперь из строя были выведены четыре его орудия. Повреждение его вентиляторов и дымовой трубы уменьшило тягу в его котлах, соответственно снизив давление пара. Все, что находилось над палубами — все, что не было защищено броней, — было сметено, как будто каким-то огненным ураганом, и все же он продолжал двигаться сквозь сердце холокоста, отстреливаясь, его снаряды били по батареям.
Было невозможно разглядеть детали сквозь дым, пламя, брызги и пыль — смотровые щели боевой рубки были почти бесполезны, и даже три угловых подзорных трубы, выступающие из крыши башни, были на три четверти слепыми, — но Жэзтро показалось, что Сент-Чарлз частично терял орудия. В мужестве и решимости людей, стоявших за этими орудиями, не было ничего плохого, но несмотря на то, что "Эрейстор" теперь находился в поле огня каждого орудия на западном фасе батареи, ему казалось, что на самом деле по ним бьют реже... по крайней мере, с левого борта. Батарея Сент-Агта была крупнее, с большим количеством орудий, и, несмотря на большую дальность стрельбы, она нанесла много попаданий по правому борту "Эрейстора". Но со стороны Сент-Чарлза их было определенно меньше, так что или у харчонгцев было больше проблем с поиском цели сквозь слепящие стены дыма — что, по его признанию, было вполне возможно, — либо артиллеристы лейтенанта Банифейса попадали и выводили из строя их орудия.
Во всяком случае, я чертовски на это надеюсь. Если не произойдет чего-то совершенно неожиданного, "Эрейстор" выйдет из-под огня батарей в ближайшие двадцать минут или около того, но одному Богу известно, в какой форме он будет после этого. А потом есть остальная часть эскадры. Не говоря уже о небольшой проблеме, как мы доставим галеоны и другие корабли поддержки в бухту, если не сможем заставить замолчать эти чертовы батареи! Даже Ротвайлерам было бы трудно пережить такой огонь — ничто без брони не смогло бы этого сделать, — и любой галеон в мире был бы разрушен в первые десять минут. Так что ничто, кроме Сити, не пройдет, если мы не сможем уничтожить этих ублюдков.
Он мысленно встряхнул себя. Конечно, в конце концов они заставят батареи замолчать — так или иначе. Он не собирался позволять этим ублюдкам помешать ему сделать это! Но это, черт возьми, точно не была вторая Гейра. Если бы деснейрцы проявили такую дисциплину, такую точность...
* * *
— Черт! — с горечью сказал Килпейтрик.
Что бы ни случилось с огневой мощью проклятого броненосца, это, к сожалению, стало неуместным. Второй броненосец в линии, неумолимо продвигавшийся вперед и почти невидимый за клубящимися клубами дыма, только что открыл огонь по батарее Сент-Чарлз.
— Еще один ублюдок приближается к корме второго! — объявил связист повелителя пехоты Божинга. Ему приходилось кричать, чтобы его услышали, и он ни разу не поднял головы от установленной на треноге подзорной трубы, нацеленной на сигнальную мачту над батареей Сент-Ранилд, на восточной оконечности острова Шарин, чей гарнизон не видел приближающихся еретиков из-за потоков дыма.
В качестве отчета о противнике, это было более чем немного... неофициально, особенно от харчонгского унтер-офицера к повелителю пехоты. Но Квейчи Божинг только кивнул. И затем...
— Спасибо, сержант! — крикнул он в ответ.
При других обстоятельствах Килпейтрик, возможно, моргнул бы от удивления. Сейчас же он только почувствовал, как его рот попытался дернуться в резком, ироничном веселье. Но всякое веселье исчезло, когда разорвались новые вереницы снарядов, обрушившись на и без того изуродованные и разорванные бока Сент-Чарлза. Более четверти орудий батареи было выведено из строя, хотя большинство из них можно было бы быстро вернуть в строй, если бы только еретические сукины дети прекратили по ним стрелять.
Но броненосцы, идущие за ведущим еретиком, обещали, что этого не произойдет. Во всяком случае, если только не сработает последняя уловка защитников.
* * *
— Буй прямо по курсу! — внезапно крикнул наблюдатель на угловой трубе левого борта, и Эйлик Канирс схватился за ручки передней угловой трубы, направляя ее на указанный пеленг.
— Несколько буев! — раздался сигнал впередсмотрящего, и плечи Канирса напряглись.
— По меньшей мере дюжина таких штуковин, сэр, — проскрежетал он, поворачиваясь от подзорной трубы к Жэзтро. — Вероятно, больше я не могу увидеть сквозь дым. Тем не менее, они чертовски хорошо отмечают что-то прямо посреди чертова канала.
— Может быть, сейджины все-таки ошибались насчет доларских морских бомб. — Выражение лица коммандера Фарсейджина было напряженным, а тон мрачным.
— Если бы это было так, мы поплывем прямо в гущу этих чертовых тварей, если не изменим курс в ближайшие четыре минуты, адмирал, — категорично сказал Канирс.
* * *
Интересно, увидят ли эти ублюдки вообще буи? — задумался Килпейтрик.
Не было никакого способа сказать или даже узнать, будут ли еретики искать буи в первую очередь. Если уж на то пошло, они вообще не знали, что еретики обнаружили существование морских бомб, но ему показалось маловероятным, что они этого не сделали. Если и было что-то, демонстрируемое ими снова и снова, так это то, что их шпионы были дьявольски способными и вездесущими, черт возьми. Так что да, они почти наверняка знали хоть что-то о новом оружии.
Вот почему он предложил Божингу установить буи. К его некоторому удивлению, повелитель пехоты ухватился за эту идею и побежал с ней. Он высадил настоящий лес из этих тварей, и, если Килпейтрик не сильно ошибался, броненосец войдет в этот лес где-то в ближайшие несколько минут.
Вопрос, конечно, заключался в том, что они будут делать, когда заметят буи, — при условии, что они поймут, что сделали это. Это может быть очень... интересно, потому что эти буи были намеренно установлены со злым умыслом. Логичным способом уклонения от них было бы повернуть в сторону от батареи Сент-Чарлз, а не к ней, и этот курс просто случайно привел бы броненосец к отрогу отмели, на которой был построен Сент-Чарлз. Потому что, когда были установлены фальшивые морские минные буи, отмечающие этот отрог навигационные буи были сняты в надежде повторить то, что случилось с еретиками на отмели Шингл в предыдущем году. Если уловка удастся и защитникам немного повезет, броненосец ударится достаточно сильно, чтобы оторвать себе днище. Даже если бы этого удалось избежать, корабль, севший на мель, — каким бы хорошо бронированным он ни был, — неизбежно был бы разнесен на части всеми орудиями, которые Сент-Чарлз и Сент-Агта могли направить на него.
И если это не изменится — если это просто продолжится, и эти другие броненосцы последуют за ним до конца — нам крышка.
* * *
Хейнз Жэзтро посмотрел на своего флаг-капитана, его челюсть была сжата, лицо словно из железа.
Правда или ложь? — сурово подумал он. — Настоящие морские бомбы или просто блеф? И в какую сторону свернет Эйлик, если он избежит их? Где-то там есть чертова отмель, и во всем этом дыму и прочем дерьме, как, черт возьми, мы сможем избежать ее, если начнем уклоняться посреди чертовой дуэли с парой сотен тяжелых орудий?!
Мысли проносились в его мозгу, как молнии, обрушивая на его плечи тяжесть командования, как ничто другое со времен Даркос-Саунда. Он видел выражение лица Канирса и знал, что капитан хочет уйти подальше от опасной зоны. Адмирал совсем не винил его, и то, как он сражался со своим кораблем, было его решением, не так ли?
Да, так оно и было. Но что бы он ни решил, это будет иметь огромные последствия для остальной части эскадры. И даже если это было решение Канирса, это делало его чьей-то другой ответственностью.
Хейнз Жэзтро глубоко вздохнул и посмотрел своему флаг-капитану прямо в глаза.
— К черту морские бомбы, Эйлик, — сказал он категорично. — Держи свой курс и иди вперед.
.IV.
КЕВ "Флит уинг", 18, КЕВ "Харрикейн", 60, канал Бассет, и
КЕВ "Дестини", 54, у отмели Шипуорм, залив Сарам
— Должно быть, приятно уметь читать мысли, сэр, — заметил Зош Халбирстат, стоя рядом с Гектором Эплин-Армаком и глядя на северо-запад, навстречу ветру, на низко висящее облако из потрепанного непогодой полотна, неуклонно плывущее по каналу Бассет. — Это то, что может сделать любой адмирал, или надо быть еще и бароном? — Он покачал головой. — В любом случае, я действительно восхищаюсь человеком, который может так далеко вперед предсказать, что собирается сделать другой парень! Как он выбирает победителя среди бейсбольных команд?
— Ну, — сухо сказал Гектор, глядя в двойную трубу, закрепленную на плече Стивирта Малика; ему было трудно очень долго поддерживать одной рукой даже такую трубу, не говоря уже об обычной подзорной трубе, — я не знаю, может ли он читать чьи-либо мысли или нет, и, насколько знаю, он никогда не выбирал команду-победителя. Но скажу, что в бытность мичманом на "Дестини" у меня было достаточно доказательств того, что он мог читать мысли любого, кто находился под его командованием! — Он выпрямился, опустил двойную трубу и кивнул Малику в знак благодарности. — Никогда не видел, чтобы хоть один моряк пронес что-то мимо него — и они пытались, поверьте мне; это было почти как игра, в которую они играли с ним! И не имело значения, что у меня было на совести. Он всегда знал об этом. Обычно раньше, чем я это делал!
