— Прикрытием? — Шарлиэн приподняла бровь, глядя на него.
— Многие люди предполагают, что новый, более... взвешенный и продуманный подход Эйлика к жизни объясняется тем фактом, что он знает, что она умнее его, и он готов позволить ей управлять. И, честно говоря, в этом есть доля правды. Но что также верно, так это то, что его принципы всегда были глубоки — достаточно глубоки, чтобы он прятал их под всем этим фасадом "повесы". Я не знаю наверняка, сколько из его дуэлей было связано с настоящим соблазнением, но я готов поспорить, что их было не больше трех-четырех, в лучшем случае. Ему нравилось проецировать образ, что он ложится в постель и встает с нее при каждом удобном случае, но на самом деле это было не так. О, он действительно любил флиртовать! Не поймите меня неправильно! Но полдюжины его прошлых серьезных романов, о которых я знаю, были все с ... опытными дамами, такими же свободными, как и он. Думаю, что когда Шарил поняла, что на самом деле происходило, это позабавило ее больше, чем что-либо еще. Подозреваю, что и ее это тоже заинтриговало. Ты же знаешь, это она проявила инициативу. Поверь мне, между ними никогда бы ничего не произошло, если бы она этого не сделала! Он, вероятно, даже не стал бы флиртовать с ней, учитывая, что она была моложе его на две трети. Тот факт, что он тянулся к ней, несмотря на разницу в возрасте, убедил меня, по крайней мере, в том, что он был абсолютно серьезен.
— Ты имеешь в виду, что она носит его сердце в кармане, — сказала Шарлиэн с нежной улыбкой.
— Именно это я и имею в виду, — согласился Гарвей, беря Нимуэ за руку. — Похоже, в Корисанде происходит много такого.
— Надеюсь, вы двое не станете лизаться еще до того, как мы пообедаем, — строго сказал Кэйлеб.
— Даже не мечтал об этом, — сказал Гарвей... и наклонился, чтобы поцеловать Нимуэ в щеку.
.II.
Дворец Теллесберг, город Теллесберг, королевство Старый Чарис, и заводы Делтак, графство Хай-Рок, империя Чарис
— Будет прекрасный закат, — пробормотал Корин Гарвей два дня спустя, когда он и Нимуэ присоединились к Кэйлебу и Шарлиэн на их собственном балконе.
— Мы действительно хорошо справляемся с этим здесь, в Теллесберге, не так ли? — заметил Кэйлеб. — Вы же понимаете, нужны годы практики, чтобы сделать все правильно. Конечно, как я думаю, это всего лишь одна из многих вещей, которые мы, старые чарисийцы, делаем хорошо.
— И к тому же с такой скромностью, — заметил глубокий голос. В случае Кэйлеба и Шарлиэн он говорил через их затычки для ушей. Гарвей был одним из медленно увеличивающегося числа членов внутреннего круга, которые нашли предлог исчезнуть на пять с половиной дней, требовавшихся для установки новых имплантов Совы, и больше не нуждались в затычках для ушей или контактных линзах.
— Ну, когда ты старый чарисиец, тебе есть в чем скромничать! — сказал ему Кэйлеб, а затем "охнул", когда его любящая жена ткнула его в ребра.
— Спасибо тебе, дочь моя, — сказал Мейкел Стейнейр.
— Не за что, ваше преосвященство.
— На самом деле, рискуя вновь разжечь эго Кэйлеба, чарисийцам в целом есть о чем скромничать, — сказала Нимуэ. — Должна сказать, я действительно с нетерпением ждала возможности увидеть ваше со Сталманом последнее предприятие, Эдуирд!
— Мы постараемся не разочаровать, — ответил герцог Делтак. — И на самом деле мы немного опережаем график.
— Мы не собираемся ждать Нармана? — спросила Шарлиэн.
— Он и Сова сортируют ежедневную добычу снарков, — ответил Делтак. — Он говорит, что мы должны идти дальше без него, и я не хочу терять свет на тот закат Старого Чариса, которым только что хвастался ваш муж, когда мы делали пуск. Кроме того, он сказал что-то невыносимо нарманское.
— Например, что?
— Что-то о снарках и электронных личностях, которые могут смотреть это столько раз, сколько захотят, с любого ракурса, который им нравится.
— Это действительно похоже на него, — признала Шарлиэн. — И должна признать, я определенно за то, чтобы не пропустить наше окно в этом вопросе.
— Есть аргументы в пользу отсрочки до завтра, чтобы мы могли начать еще раньше в тот же день, когда у нас будет достаточно времени, чтобы внести коррективы, — отметил Делтак, но по его тону было очевидно, что он просто дразнит ее.
— Есть еще какие-нибудь мысли об использовании водорода на генерирующих кораблях вместо керосина? — спросил Мерлин, прежде чем Шарлиэн успела ответить тем же. В данный момент он и Ниниэн находились в своей комфортабельной каюте на борту парохода, возвращавшего их из короткой поездки в Буассо.
— Мы пока откладываем это, по крайней мере, на экспериментальных кораблях. — Делтак пожал плечами. Он стоял на смотровой площадке перед огромным деревянным сараем на одном из нескольких испытательных треков заводов Делтак, в то время как дюжина доменных печей создавала свою собственную огненную версию заката, а снарк, припаркованный прямо над Чарисом, смотрел на него сверху вниз. — В пользу этого можно многое сказать, и теперь у нас есть большой опыт работы с газовыми форсунками и горелками, но газопроводы могут создать некоторые проблемы. Во-первых, увеличивается вероятность утечки водорода, не говоря уже о том, что они создают путь для нежелательной искры. По крайней мере, на данный момент мы решили, что в качестве меры предосторожности более важно держать генерирующие станции полностью отделенными от газовых баллонов. — Он снова пожал плечами. — В конце концов, это эксперимент. Есть много других способов, которыми мы можем разрушить это, если действительно попытаемся, не добавляя никаких дополнительных факторов риска. Если мы все-таки перейдем к серийному производству, мы снова рассмотрим эту идею, но сейчас наша главная забота — безопасность.
— Наверное, неплохая идея, — признал Мерлин через мгновение. — И это будет достаточно впечатляющим достижением даже без этого конкретного звонка или свистка.
— Да, это так, — вставил адмирал Рок-Пойнт по комму.
— До тех пор, пока это работает. — Делтак говорил как человек, выкладывающий запасной якорь, который ему на самом деле не нужен. — И, говоря о работе...
Его голос затих, и в коммуникаторе воцарилась тишина. Это была напряженная, выжидающая, предвкушающая тишина, а затем огромные двери гигантского сарая полностью распахнулись, и из парового трактора, который ждал этого момента, поднялся столб дыма. Трактор двинулся вперед, таща за собой толстый буксирный трос, и сквозь проем просунулась тупая серая пуля носа.
Он двигался медленно, но неуклонно, почти величественно, под тягой трактора, и когда он вышел на косые лучи послеполуденного солнца, наблюдатели увидели, как десятки рабочих Делтака идут с ним, цепляясь за десятки тросов, когда они осторожно направляли его вперед.
Когда нос полностью вышел наружу, они смогли увидеть остальную часть транспортного средства, следующего за ним. Оно было огромным — на десять футов длиннее, чем первоначальные броненосцы класса Река, — и по форме напоминало какую-то громадную версию привязных аэростатов наблюдения, которые имперский чарисийский флот развернул для последних кампаний джихада. Неудивительно, потому что это было именно то, что было, но с несколькими дополнительными функциями.
Наиболее очевидными из этих дополнительных функций были крестообразные стабилизаторы в хвостовой части баллона и пара гондол двигателей, выступающих по обе стороны тридцатифутовой кабины управления, расположенной под средней точкой баллона. Двухлопастные пропеллеры были зафиксированы в вертикальном положении; даже в этом случае они почти касались рамы зияющих дверей сарая — нет, ангара.
Потребовалось почти пятнадцать минут, чтобы полностью отбуксировать его из ангара, и никто не сказал ни слова, наблюдая за его продвижением в восхищенном молчании. Как только он полностью высвободился, рабочие на привязях осторожно двинулись, используя свою массу, позволяя ему поворачиваться до тех пор, пока его закругленный нос не был направлен навстречу слабому ветру, дующему с запада. Огромная масса трактора обеспечивала надежный якорь при его повороте, и они регулировали его положение с особой точностью. Очевидно, это была задача, которую они тщательно отрепетировали.
— Оно выглядит даже больше, чем я ожидала, — наконец пробормотала Шарлиэн.
— Он, Шарли, — поправил Делтак. — Он, не оно, пожалуйста!
— Сексист! — ответила Нимуэ с чем-то очень похожим на хихиканье.
— Просто традиционалист, — ответил Делтак. — Это корабль, так что это он.
— Ну, он выглядит все равно больше, чем я ожидала.
— Он на тридцать футов меньше, чем был корабль класса Суорд оф Чарис, — отметил Кэйлеб. — Это должно было дать тебе какую-то шкалу, чтобы подготовиться.
— Если ты помнишь, галеоны проводят большую часть своего времени в плавании, — едко ответила его жена.
— Ну, это тоже плавает! — Кэйлеб сказал ей со смешком.
— Но не в воде, клоун! — она стукнула его по голове, и он рассмеялся.
И все же в ее словах был смысл, — размышлял Мерлин. — Правда, воздушный корабль, поворачивающийся носом к ветру, на самом деле был короче, чем шаттлы, спрятанные в пещере Нимуэ. Но в то время как Шарлиэн видела эти шаттлы, даже ходила в тени их крыльев, она никогда не видела, чтобы они действительно летали. И то, на что они смотрели в этот момент, было чем-то совершенно новым в опыте Сэйфхолда.
Дирижабль остановился, очень мягко покачиваясь, натягивая свои тросы. Раздались выкрикиваемые команды, слишком далекие, чтобы комм Делтака мог их уловить и передать. А потом рабочие отпустили привязи. Они исчезли, втянулись в конструкцию под длинным вытянутым овалом газового баллона, и заблокированные пропеллеры начали вращаться. Сначала медленно, затем набирая скорость, пока они не превратились в размытое пятно движения, и весь корабль медленно двинулся вперед. Он дрейфовал к трактору, и буксировочный трос ослаб, когда с него спало натяжение.
И вот настал момент, которого они так долго ждали. Дирижабль отпустил буксировочный трос. Он отвалился, балластные мешки с глухим стуком упали с киля дирижабля, он закачался, поскольку его плавучесть увеличилась с потерей массы, а затем нос отклонился вверх. Он поднимался навстречу ветру, поворачивая на запад при подъеме, повинуясь рулю направления и рулю высоты на своих стабилизаторах, и лопасти винтов казались пульсирующими размытыми пятнами. Он взмыл ввысь с величественной грацией, его дымчато-серая оболочка, того же цвета, что и у боевых кораблей военно-морского флота, поблескивала в мягком свете заходящего солнца. Они решили выполнить первый полет в основном в темноте, потому что никто на самом деле не знал, как даже чарисийцы отреагируют на вид чего-то длиной в половину футбольного поля, парящего над головой.
— Боже, это прекрасно, — пробормотал на мгновение подавленный Кэйлеб, когда дирижабль неуклонно поднимался все выше, уменьшаясь на ходу.
— Слушайте, слушайте, — сказал Рок-Пойнт почти таким же мягким голосом. — Я только хотел бы, чтобы Алфрид был здесь и увидел это.
— Я тоже... и все мы тоже, Доминик, — сказала Шарлиэн с грустной улыбкой. — По крайней мере, он узнал правду, прежде чем мы потеряли его.
— Знаю, — сказал брат Мейкела Стейнейра. — И Бог свидетель, он умер, занимаясь тем, что любил делать. Я всегда дразнил его по этому поводу. Говорил ему, что любой, кто так много играет со взрывчаткой, как он, рано или поздно обязательно взорвется. — Он печально покачал головой. — Просто хотелось бы, чтобы я ошибся.
— Это была не взрывчатка, это был отказ затвора, — сказал Делтак, не отводя взгляда от поднимающегося дирижабля. — И нет, я не собираюсь снова корить себя из-за этого. Он выглядел хорошо при каждом осмотре, включая осмотр Совы. Просто одна из тех вещей, о которых мы все, черт возьми, мечтаем, чтобы они никогда не случались.
— Да, так оно и было, и я не хотел быть мокрым одеялом, — сказал Рок-Пойнт. — Хотя ему бы это действительно понравилось!
— Если бы мы уже не назвали "Алфрида" в его честь, я бы назвал это его именем, независимо от того, мужского оно рода или женского, — сказал Делтак. — Потому что ты прав. Если бы он все еще был здесь, он бы приплясывал на подушке с газом!
Нежный, горько-сладкий смех пробормотал по комму, потому что Делтак был прав, — подумал Мерлин, — и не только по поводу сэра Алфрида Хиндрика или того, как сильно они все скучали по нему. Барон Симаунт действительно был бы готов пуститься в пляс при одной мысли о новейшем детище заводов Делтак. Хотя он, вероятно, не одобрил бы идею назвать его в его честь. На самом деле, он, вероятно, не одобрил бы решение Шарлиэн назвать императорскую яхту в его честь.
К счастью для его чувства приличия, предполагая, что он наблюдал за ними, где бы он сейчас ни находился (и скорее к огорчению Жейн Хаусмин), вместо этого первый в истории Сэйфхолда воздушный корабль с двигателем был назван "Дэчес оф Делтак". Несмотря на свой размер, он был на самом деле небольшого размера для воздушного корабля с двигателем. И, как сказал Делтак, он был чисто экспериментальным судном, но это делало его не менее впечатляющим достижением. И со временем, если все пойдет хорошо, в дальнейшем он послужит официальным источником вдохновения для гораздо более значительных проектов.
В отличие от такого дирижабля, как злополучный "Гинденбург" с его аэродинамической внешней алюминиевой оболочкой, или простого мягкого дирижабля без настоящей опорной конструкции для баллона, "Дэчес оф Делтак" имел полужесткую конструкцию. Его киль из высокопрочной стали и голубой ели — местного дерева Сэйфхолда, очень похожего во многих отношениях на свою тезку со Старой Земли, — стабилизировал и поддерживал нижнюю половину его газового мешка, который в остальном сохранял свою аэродинамическую форму только тогда, когда его газовые ячейки были надуты. Это также обеспечивало большую прочность конструкции, чем мог бы иметь дирижабль, а также крепление для его кабины управления и гондол для паровых двигателей Прейджира, но при гораздо меньшей массе, чем у полностью жесткой конструкции.
Насколько было известно Сове, никто никогда не приводил в действие старый земной дирижабль с помощью пара. С другой стороны, никому на Старой Земле никогда не приходилось беспокоиться о кинетической бомбардировке за то, что он дурачился с электричеством. И, — признал Мерлин, — наблюдая, как "Дэчес оф Делтак" уменьшается с ростом высоты и расстояния, у большинства людей возникли бы пара-тройка странных сомнений по поводу подвешивания котла на мешок, полный водорода. Безусловно, наиболее распространенным источником катастроф для воздушных кораблей Старой Терры был пожар или взрыв.
Но в то время как рабочая температура Прейджира могла быть намного выше семисот градусов, это были градусы по Фаренгейту, еще одно наследие преднамеренного отказа Эрика Лэнгхорна от метрической системы, а семьсот градусов на самом деле составляли всего около восьмидесяти процентов от температуры сжатия воздуха в дизеле. И не то чтобы у "Прейджира" была открытая топка. Камера сгорания была герметичной и весьма изолированной, а его керосиновое топливо горело при такой высокой температуре, что выхлоп был немногим больше водяного пара. В сочетании с тем фактом, что любой водород, вырвавшийся из газового баллона, с энтузиазмом устремился бы к краю космоса и прочь от двигателей, вероятность катастрофы, вызванной двигателем, была ничтожной.
